Картина десятая

С т а р ы й Б а х ш и. Тюркские и армянские капиталисты не были против свержения Романовых. Они стремились к национальной автономии. Но их смущал вопрос—что будет с промыслами, к кому перейдет господство. Опыт­ный слуга Романова, генерал-губернатор, великолепно знал это и все свои планы строил на этом. Революцион­ное движение отодвигалось постепенно на второе место, и на первое выдвигалась борьба национальная. Чем дальше, тем больше разгорались мозги и натягивались нервы. Жандармерия работала днем и ночью, не смыкая глаз. На следующий день, после убийства армянина, сре­ди бела дня на Армянской улице был убит тюрок. Труп везли по улицам мусульманской части. Всем спрашива­ющим полицеймейстер демонстративно заявлял, что уби­ли его армяне... убил Эйваз Асриян. В тот же день Эйваз Асриян бесследно исчез.

Наплыв на сцену.

Двор мечети.

Молла перед собравшейся толпой читает молитву над трупом.

М о л л а. О, милостивый и милосердный Аллах! Име­нем твоего величия и всемогущества молим тебя, поми­луй убитого нашего единоверца, правоверного. О, боже великий! Помоги процветанию ислама и уничтожь его врагов. О вы, рабы божьи! Внемлите мне. Когда арабы-язычники хотели напасть на сторонников великого про­рока, спустился с небес архангел Гавриил и передал пророку волю Аллаха: «Пророк, пророк! Скажи своим друзьям, чтобы они объединились».

Если мусульмане будут едины, Аллах им поможет. Мусульмане-правоверные! Вы не должны позволить, чтобы армяне растоптали нашу религию и захватили в плен наших жен и детей. И помните, что всякий, кто па­дет в этой священной войне, будет вознесен на небо и вкусит все прелести рая. Боже милосердный! Возвысь великий ислам, сохрани от всяких бед правоверных, со­действующих его процветанию, великих богослужителей, богачей—отцов нации и всех мусульман. Помилуй, боже, убитого раба и утешь его родителей! Великий Аллах! благослови память в бозе почившего императора Нико­лая I и Александра III Сохрани от всех бед великого императора Николая II и его августейшую супругу им­ператрицу Александру Федоровну, и дочь его Татьяну Николаевну, и сына его наследника-цесаревича Алексея Николаевича...

С а л а м о в. Святой отец, губернатор идет. Помяните и его.

М о л л а....и представителя монарха—великого губер­натора...

С а л а м о в (подсказывает). Тихума Ерисуича.

М о л л а....Тихума Ерисуича.

С а л а м о в. Помяни уж и жену, добрая женщина.

М о л л а.... и супругу его...

С а л а м о в. Марию Фитомифовну.

М о л л а....Марию Фитомифовну... И всех его при­верженцев и приближенных. Господь великий, прими молитву нашу во имя великого пророка и его святой семьи. Убиенному злодейской рукой рабу божьему посвятим святую суру из корана.

Люди начинают шепотом читать молитву.

Губернатор. Господин Саламов, что это за траге­дия? Поручик!

Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходи­тельство.

Губернатор. Что случилось?

Полицеймейстер. Убили, ваше превосходитель­ство.

Губернатор. Кто? Где? Когда?

Полицеймейстер. Армяне, на Армянской улице, сегодня в полдень, ваше превосходительство.

Губернатор. Убийца задержан?

Полицеймейстер. Их было несколько. Один за­держан, ваше превосходительство.

Губернатор. Как его звать?

По л и цей м е и стер. Эйваз Асриян, ваше превос­ходительство. Говорит, отомстил за честь армянской нации.

Гу б ер на тор. Поручик, арестант будет в моем распоряжении. Я им покажу. Я не допущу, чтобы, укры­ваясь именем революционера они нападали на вернопод­данных его императорского величества. Амир-Аслан-бек, я же говорил вам, что этот Эйваз Асриян подозритель­ный тип. Господа, от имени правительства его импера­торского величества я приношу вам свое соболезнование по поводу национальной трагедии мусульман и обещаю вам всеми силами и средствами пресечь в корне все по­добные преступления. Я не позволю им производить здесь расчеты за то, что делается в Турции. Правитель­ство его императорского величества готово помочь само­обороне мусульман.

Амир-Аслан. Да здравствует наш царь!.. Да здрав­ствует губернатор, ура!.. Что же вы молчите? Кри­чите жэ. Что вы, языка не имеете?

Сулейман-бек. Господа, мы, кавказские мусуль­мане, благодарим его превосходительство за соболезнование по поводу нашего национального траура. Мы, му­сульмане, верой и правдой служили его императорскому величеству. Такое выступление армян против нас задевает нашу национальную честь. Против других наций мы ничего не имеем, но мы не позволим оскорблять на­шу честь. Мы, мусульмане, считаем себя вправе требо­вать уважения к нашим национальным правам.

Амир-Аслан. Ну, опять начал свое проклятое на­циональное. Сулейман-бек, он не любит слово «нацио­нальное». Ты лучше про армян говори.

Сулейман-бек. Для подъема нашего националь­ного благосостояния мы считаем себя вправе просить национальную автономию, которую мы заслужили.

Амир-Аслан. Черт побери, прицепился опять к этой проклятой национальности и никак не отцепится.

Сулейман-бек. Мы считаем себя вправе просить правительство его императорского величества вмешаться в это дело и примерно наказать преступников. В про­тивном случае, нам придется самим стать на защиту на­ших национальных прав и чести.

Амир-Аслан. Братья-мусульмане! Сегодня армяне нанесли нам удар. Этот Эйваз Асриян — настоящий мо­шенник, такой жулик, что равного ему нет. Раньше он хотел создать беспорядок и смуту на промыслах. Затем он решился на убийство нашего единоверца. Враг про­должает свою преступную деятельность. Ну, что же, мы достаточно ценим свою честь и покажем свою доблесть, не позволим армянам трогать наших жен и детей. Пра­воверные, в ком есть мусульманская кровь, пусть идет на борьбу за религию и бьется до смерти. Этот удар на­несен прежде всего мне. Я, Амир-Аслан Саламов, даю вам торжественное слово, что эту кровь не оставлю без возмездия, и заверяю господина губернатора, что мы, мусульмане, готовы душой и головой служить царю. Ну, что же? Пусть армяне делают что хотят. Мы тоже зна­ем, что нам надо делать. Или нам будет конец, или им.

Б а х ш и (выступая вперед). Братья, я тоже хочу сказать несколько слов. Я — из Карабаха и только что приехал оттуда.

Амир-Аслан. Пожалуйста, пожалуйста! Только го­вори крепче. Да здравствуют наши карабахские братья!

Б а х ш и. Братья! Я внимательно выслушал все, что здесь говорилось. Я никогда не вмешивался в политику...

Амир-Аслан. С божьей помощью теперь будешь вмешиваться. Если есть у тебя честь, то будешь.

Б а х ш и. Но мне кажется, что в этом деле нужно быть немного осторожнее; неосторожность в этом деле может создать непримиримую вражду между братскими народами и привести их к пропасти. Сейчас здесь голо­вы разгорячены, мозги затуманены. Я думаю, что надо хладнокровно проверить факты, чтобы не впасть в роко­вую ошибку.

Амир-Аслан. Какая же тут может быть ошибка? Человека убили, вон, как столб, растянулся, а он про ошибку. Что ты, глаз не имеешь?

Бахши. Вы меня извините, братья, но я говорю то, что думаю. Нужно строго проверить, действительно ли это — дело армян? Не работала ли здесь какая-либо другая рука?

Амир-Аслан. Э-э-э, да проваливай ты отсюда! Что глупости болтаешь? Тут человека убили, убийца поса­жен под замок, а он еще проверять хочет.

Б а х ш и. Простите, братья, но я хочу еще сказать, что если это убийство совершено даже каким-нибудь ар­мянином, и тогда нельзя обвинять всех армян-рабочих и крестьян и весь армянский народ. И среди армян могут найтись дурные люди.

Амир-Аслан. Армянин есть армянин. Какой еще там дурной, недурной. Все они одной породы.

М о л л а. Проклятье змее, и черной, и белой.

Б а х ш и. Братья, это — дело рук одного человека, армянская же масса тут ни при чем, она не давала со­гласия на это. По всей вероятности, это — провокация.

Амир-Аслан. Да послушай же, что ты там болта­ешь? Какая там еще провокация, труп перед тобой, а убийца в подвале — это сам армянский атаман Эйваз Асриян, шурин Айказа Агамяна. Чего ты еще нам псал­мы читаешь! Давай-ка, слезай оттуда.

Г о л о с а. Столкните его оттуда! Он — шпион. Гони­те его вон!..

Б а х ш и. Шурин Агамяна?

Амир-Аслан. Да, да, шурин Агамяна. Раз не зна­ешь, в чем дело, не лезь вперед...

Б а х ш и. Братья, я хорошо знаю Эйваза Асрияна, я с ним вместе вырос, он не может поддерживать нацио­нальную рознь. Это—человек определенных идей. Это— не его рук дело.

Амир-Аслан. А-а, теперь все понятно. Не болтай много, сукин сын, слезай оттуда! Ты — шпион. Ты под­куплен Агамяном.

Г о л о с а. Шпион. Шпион. Бей его, сукина сына.

Б а х ш и. Братья, братья, слушайте...

Г о л о с а. Не надо, слезай. Он шпион. Бейте сукина сына.

Толпа набрасывается на него, стаскивает с трибуны и начинает

избивать.

Амир-Аслан. Мусульмане, тут долго толковать не­чего. Это — национальная война. В ком течет нацио­нальная, мусульманская кровь, пусть возьмет ружье и выйдет на улицу. Или мы, или они. Я готов пожертво­вать на это дело и жизнь свою, и имущество...

Г о л о с а. Да здравствует Саламов!.. Куда скрылся этот карабахец? Он — шпион, убейте его, сукина сына.

Губернатор (тихо). Поручик, что это за птица?

Полицеймейстер. Не могу знать, ваше превос­ходительство. Надо будет разузнать.

Губернатор (строго). Надо разузнать.

Полицеймейстер. Ваше превосходительство, приказание ваше выполнено: оба, намеченные к расходу, уже... вычеркнуты из списка.

Губернатор. Нет, поручик. Это не все. Третий и самый главный еще остается.

Издали доносятся голоса.

Г о л о с а. Не выпускайте... Бейте по голове... Он шпион, сукин сын...