Глава 1. Общие положения о договоре 4 страница

< 1> Определение Санкт-Петербургского городского суда от 4 октября 2011 г. N 33-14990/2011 (СПС " КонсультантПлюс" (дата обращения: 23.11.2012)).

Из описанной выше ситуации следует, что контрагенты придали реальному договору займа консенсуальный характер, однако сам факт передачи денежных средств истица не сумела доказать в суде.

В приведенном примере суд не признал договор займа недействительным или незаключенным, но отказал в защите соответствующего права, вытекающего из договора. Если бы такой договор был добровольно исполнен сторонами, то у суда отсутствовала бы возможность интервенции. Вмешательство суда происходит только тогда, когда одна из сторон передумала исполнять договор, а другая пытается защитить свое договорное право, ссылаясь на него в суде.

В описанной ситуации считаем возможным провести параллели с правилами ст. 1062 ГК РФ об отказе в принудительной защите требований, вытекающих из игр и пари.

Таким образом, считаем, что изменение сторонами договора (физическими лицами) своим соглашением установленной п. 1 и 2 ст. 433 ГК РФ конструкции договора с реальной на консенсуальную или наоборот допускается, но при таком изменении, в случае ненадлежащего исполнения или отказа одной из сторон исполнять договор, другая сторона лишается права судебной защиты, т.е. стороны своим соглашением блокируют один из главнейших принципов гражданского права - принцип pacta sunt servanda. В рамках же развития гражданского законодательства для юридических лиц вообще предусмотрена возможность заключения договора займа как по реальной, так и по консенсуальной модели (абз. 2 п. 1 ст. 807 ГК РФ в редакции проекта) < 1>, что подтверждает сделанный нами вывод о диспозитивности нормы ст. 807 ГК РФ.

--------------------------------

< 1> Проект Федерального закона N 47538-6 " О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (СПС " КонсультантПлюс" (дата обращения: 04.12.2012)).

Обобщая все сказанное выше, можно сделать следующий вывод. Для реализации принципа pacta sunt servanda при формировании участниками гражданского оборота того или иного договора необходимо его соответствие законодательно предписанной договорной конструкции, опосредующей те обязательственные отношения, возникновение которых предполагают такие участники. Изменение соглашением сторон конструкции (модели) договора, установленной законом, не влечет недействительности договора, так как в этом случае контрагенты реализуют закрепленное в ст. 9 ГК РФ право по своему усмотрению осуществлять принадлежащие им гражданские права, но такое соглашение дезавуирует принудительную силу договора. В результате право создает эффект не идентичный, но местами близкий к тому, который имел бы место, если бы соответствующие сделки были просто запрещены, в то же время допуская определенную гибкость в регулировании таких отношений.

Далее будет рассмотрена классификация договоров на возмездные и безвозмездные, которая также имеет важное значение для гражданского оборота. Такое разделение основано на том, что одна сторона за пользу, которую извлекает из договора, предоставляет или не предоставляет другой стороне определенную ценность. Например, К.П. Победоносцев по такому основанию разделял договоры на обоюдоинтересные и договоры безмездные, или дарственные < 1>.

--------------------------------

< 1> Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 30.

По мнению И.Б. Новицкого, возмездным надо признавать такой договор, в котором обе стороны имеют имущественный интерес, а безвозмездным - договор, заключенный в интересе исключительно одной стороны < 1>. В принципе с такой характеристикой можно согласиться. Вызывает сомнение лишь одно обстоятельство: отсутствие интереса у стороны, предоставляющей имущественное благо в безвозмездном договоре. По всей вероятности в таких договорах интерес является неимущественным, отсутствие вообще всякого интереса делает соглашение между сторонами немотивированным и фактически невозможным.

--------------------------------

< 1> Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Указ. соч. С. 129 - 130.

Подавляющее большинство договоров современного гражданского оборота являются возмездными, что обусловлено использованием в гражданском обороте товарно-денежной формы. Как указывает В.А. Белов, " никто, действуя в здравом уме и твердой памяти, не станет совершать бесплатного (безвозмездного) предоставления - предоставления в ущерб самому себе. Противоположная ситуация - стремление обогатить контрагента за собственный счет, конечно, тоже возможна, но только как исключение из общего правила" < 1>.

--------------------------------

< 1> Белов В.А. Указ. соч. С. 711.

Думается, именно поэтому законодатель установил презумпцию возмездности всякого договора (п. 3 ст. 423 ГК РФ). Отсюда следует, что безвозмездность предоставления по договору не может ни предполагаться, ни откуда-либо " следовать", " выводиться" или " подразумеваться". Простое умолчание о встречном предоставлении по договору также не свидетельствует о его безвозмездности. Безвозмездность должна быть expressis verbus выговорена условиями договора < 1>. На практике это означает, что обязательство может быть квалифицировано как безвозмездное лишь в том случае, когда устранены все сомнения относительно его возмездности < 2>.

--------------------------------

< 1> Там же.

< 2> Руднева Л.А. Вопросы совершенствования договорного регулирования: Дис.... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 137.

Приведем следующий пример из судебной практики: благотворительный фонд поддержки медицины " Гуманитарная акция" (далее - фонд) обратился в Арбитражный суд Владимирской области с иском к муниципальному унитарному учреждению " Кольчугинская центральная районная больница" (далее - больница) о взыскании 592 181 руб. 58 коп. задолженности по оплате лекарственных препаратов, переданных по накладной и счету-фактуре от 26 ноября 1998 г. N 601.

Решением суда исковые требования были удовлетворены в полном объеме. Согласно материалам дела фонд по накладной от 26 ноября 1998 г. N 601 передал больнице инсулин. В оформленном фондом счете-фактуре за теми же датой и номером стоимость медикаментов определена в размере 20 204, 08 условной единицы. Письменный договор сторонами не заключался.

В июне 2001 г. фонд обратился в арбитражный суд с требованием о взыскании с больницы задолженности в сумме, рассчитанной по курсу доллара США на день принятия решения.

Удовлетворяя иск, суд пришел к выводу, что между сторонами совершена разовая сделка купли-продажи и в соответствии с п. 1 ст. 486 ГК РФ у покупателя возникла обязанность оплатить товар.

Суды апелляционной и кассационной инстанций, оставляя решение суда первой инстанции в силе, признали довод ответчика о передаче медикаментов в порядке пожертвования несостоятельным, поскольку законом установлена презумпция возмездности сделки и доказательств безвозмездного получения больницей инсулина не представлено.

Таким образом, ввиду того что стороны изначально не определили характер своих отношений по поводу передачи имущества лечебному учреждению, в дальнейшем возник спор о наличии обязанности больницы оплатить переданные ей медикаменты, хотя получатель полагал, что действует в рамках договора пожертвования.

Однако ВАС РФ, рассмотрев данное дело в порядке надзора, отменил судебные акты нижестоящих судов по следующим основаниям.

В соответствии с п. 3 ст. 423 ГК РФ договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное.

Согласно п. 1 ст. 118 Кодекса фондом признается некоммерческая организация, преследующая социальные, благотворительные, культурные, образовательные или иные общественно полезные цели.

Уставом фонда (п. 1.6) в качестве его основной цели предусмотрено оказание имущественной и финансовой помощи учреждениям лечебно-профилактической сети, детским домам, школам и т.п. учреждениям.

Исходя из п. 2 ст. 118 Кодекса фонд вправе заниматься предпринимательской деятельностью, однако эта деятельность ограничена его уставными целями.

Предпринимательская деятельность, направленная на извлечение прибыли за счет лиц, которым фонд должен оказывать имущественную и финансовую помощь, очевидно, противоречит определенным законом и уставом целям создания фонда.

В накладной и счете-фактуре от 26 ноября 1998 г. N 601 нет ссылки на обязанность больницы оплатить товар, на порядок и сроки оплаты, не указано, какой иностранной валюте эквивалентны условные единицы.

Кроме того, иск предъявлен через 2, 5 года после передачи товара, что также подтверждает, что стороны изначально имели целью заключение договора пожертвования медицинских препаратов для достижения общеполезных целей. В связи с чем судебные акты были отменены, а дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции < 1>.

--------------------------------

< 1> Постановление Президиума ВАС РФ от 24 сентября 2002 г. N 6609/02 по делу N А11-2775/2001-К1-15/153 // Вестник ВАС РФ. 2003. N 1.

Безвозмездные договоры, по мнению В.В. Меркулова, можно назвать благотворительными. К ним относятся такие договоры, в которых сторона (выгодополучатель) не предоставляет никакой имущественной компенсации за пользу, извлекаемую из договора. Эти договоры заключаются между лицами, находящимися в каких-то особых отношениях < 1>.

--------------------------------

< 1> Меркулов В.В. Гражданско-правовой договор в механизме регулирования товарно-денежных отношений: Дис.... докт. юрид. наук. М., 1994. С. 225.

Основанием (каузой) таких договоров является цель, направленная на уменьшение своего имущественного благосостояния в пользу другого. В таких договорах кауза и мотив образуют единое основание. Расширение каузы в соединении с мотивом характерно для безвозмездных договоров, в то время как при возмездных такое правило не является обязательным.

Классификация договоров на возмездные и безвозмездные, а в дальнейшем и квалификация правоотношений по модели одного из названных видов договора имеет большое практическое значение. Так, пп. 4 п. 1 ст. 575 ГК РФ запрещено заключение договора дарения, за исключением обычных подарков, стоимость которых не превышает трех тысяч рублей, в отношениях между коммерческими организациями. Данная норма, по мнению О.А. Слепенковой, может ограничивать возможность ведения предпринимательства, например, когда дарение совершается между основным юридическим лицом и дочерним < 1>. В связи с этим представляющим определенный интерес является следующий пример из судебно-арбитражной практики.

--------------------------------

< 1> Слепенкова О.А. Ограничения принципа свободы договора: законодательство и позиция судов // Цивилист. 2008. N 4. С. 47 - 49.

В Президиум ВАС РФ передано дело, способное изменить практику передачи имущества от дочерних компаний к материнским (Определение от 3 октября 2012 г. по делу N ВАС-8989/12). Такие сделки, совершаемые безвозмездно, могут быть квалифицированы иначе, чем договор дарения, запрещенный между коммерческими организациями. Коллегия судей ВАС РФ (Е. Валявина, А. Бабкин, С. Сарбаш) предлагает исходить из экономического смысла сделок, полагая, что основное и дочернее общество представляют собой с экономической точки зрения единый хозяйствующий субъект.

ОАО " Концерн ПВО " Алмаз-Антей" (далее - Концерн) решило приобрести у своей дочерней компании, ОАО " Авитек" (доля 99, 99996%) (далее - общество " Авитек"), объекты недвижимости для создания новых производств. Совет директоров общества " Авитек" принял решение об одобрении передачи Концерну объектов недвижимого имущества общества. Стороны оформили акты приема-передачи имущества, но управление Росреестра отказалось зарегистрировать переход права собственности. Регистрирующий орган сослался на то, что безвозмездная сделка означает дарение, которое между коммерческими организациями запрещено. Переход права собственности Концерну удалось зарегистрировать лишь после того, как он заключил с дочерней компанией договор купли-продажи объектов.

Отказ Росреестра зарегистрировать переход права собственности по безвозмездной сделке Концерн обжаловал в суде, но в судах трех инстанций Волго-Вятского округа получил отказ в удовлетворении требований. Суды сослались на подп. 4 п. 1 ст. 575 ГК РФ. Коллегия судей ВАС РФ, передавая дело в Президиум, посчитала квалификацию сделки как дарения ошибочной. Судьи пришли к выводу, что безвозмездность сделки хоть и является признаком дарения, но отнюдь не единственным признаком. Воля и волеизъявление дарителя должны быть направлены на то, чтобы облагодетельствовать одаряемого, а не на осуществление экономических отношений сторон.

При анализе сделки судьи ВАС РФ особое внимание уделили корпоративному контролю материнской компании над дочерней. Судьи отметили, что степень корпоративного контроля позволила Концерну давать дочерней компании обязательные указания, в том числе по поводу имущества. Безвозмездные сделки, говорится в Определении, допускаются ст. 251 Налогового кодекса РФ (" Доходы, не учитываемые при определении налоговой базы"), а также арбитражной практикой.

В Определении прямо сказано, что подход, основанный на принципе свободы договора, расширяет возможности оптимизации деятельности взаимосвязанных юридических лиц. При этом не нарушаются права и интересы третьих лиц - кредиторов дочернего и основного обществ, так как их интересы защищаются положениями законодательства о банкротстве (об оспаривании сделок, совершенных в преддверии банкротства), а также нормами об ответственности лиц, имеющих право давать обязательные указания юридическому лицу, и т.п. < 1>.

--------------------------------

< 1> Определение от 3 октября 2012 г. по делу N ВАС-8989/12 (СПС " КонсультантПлюс" (дата обращения: 30.11.2012)).

Указанное Определение вызвало активную дискуссию по обозначенной в нем проблеме как среди ученых, так и среди практикующих юристов.

Например, А.А. Овчинников, поддерживая правовую позицию тройки судей, указывает следующее: "...трактовка безвозмездных сделок между упомянутыми субъектами как дарения абсолютно неверная, так как противоречит самой правовой природе договора дарения. В поддержку указанного свидетельствует следующее: договор дарения не сопровождается никакими обязательствами одаряемого, их просто не может быть в силу положений п. 1 ст. 572 Гражданского кодекса: " При наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением". В данном же случае обязательство, несомненно, имеет место, так как право распоряжения имуществом не абсолютно, а ограничено целевым использованием переданного имущества. Это и будет являться обязательством. По этой причине отнесение подобных сделок к договору дарения более чем ошибочно" < 1>.

--------------------------------

< 1> Не подарок // ВАС РФ может упростить перераспределение имущества внутри холдингов. (URL: //zakon.ru/Discussions/ne_podarok_vas_mozhet_uprostit_pereraspredelenie_imushhestva_vnutri_xoldingov/4258 (дата обращения: 28.11.2012)).

Противоположную точку зрения высказывает А.Г. Карапетов. Его рассуждения строятся следующим образом: " Ссылка на отсутствие в данном случае признаков дарения некорректна. Договор дарения в силу ст. 573 ГК РФ характеризуется признаком безвозмездности. Последняя, конечно, может выражаться далеко не только в передаче некоего материального блага в обмен по данному договору. На что ВАС РФ справедливо указывал в информационном письме N 104. Но главное, чтобы стороны не предусматривали извлечения дарителем некой выгоды, предоставленной контрагентом в обмен. Если выгода от дарения присутствует, но не является результатом некоего встречного предоставления от одаряемого, то это дарение. Если я дарю сыну компьютер за то, что он поступил в вуз, это все равно дарение, несмотря на то, что я как даритель получаю некое моральное удовлетворение. Если я дарю тот же компьютер жене для того, чтобы она перестала сидеть за моим ноутбуком, я могу извлечь некую выгоду от этого подарка, но эта выгода не есть некое встречное предоставление от жены и, соответственно, это все равно дарение. Поэтому безвозмездная передача имущества от материнской компании дочерней будет дарением. Тот факт, что материнская компания компенсирует выпадение объекта из своей имущественной массы за счет возможного роста стоимости принадлежащих ей акций дочерней компании, не мешает квалифицировать данный договор как дарение. И уж тем более, когда дочерняя компания дарит свое имущество материнской: здесь вообще даже какую-то совсем виртуальную выгоду у дарителя обнаружить не удается. В то же время, даже если признавать этот запрет неадекватным с политико-правовой точки зрения, это не есть повод искусственно выводить договор, который соответствует всем признакам дарения, в разряд непоименованных договоров. То, что нужно сделать в таком случае, это осуществить телеологическую редукцию и в рамках судебного правотворчества ограничить сферу применения этого запрета применительно к некоторым формам дарения. Такая редукция применительно к подарку от материнской компании к дочерней представляется обсуждаемой, но применительно к подарку от дочерней в пользу материнской ситуация более спорная. Снятие запрета на дарение применительно к таким ситуациям может иметь серьезные и непредсказуемые негативные экстерналии" < 1>.

--------------------------------

< 1> Quod licet Jovi non licet bovi? URL: //zakon.ru/Blogs/quod_licet_jovi_non_licet_bovi/4672 (дата обращения: 28.11.2012).

В сложившейся ситуации необходимо вспомнить о принципе правовой определенности. Принцип правовой определенности предполагает стабильность правового регулирования и существующих правоотношений. Хотя в Конституции РФ данный принцип напрямую не закреплен, вместе с тем Конституционный Суд РФ указывает на то, что общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом, поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями < 1>.

--------------------------------

< 1> Постановление Конституционного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. N 3-П " По делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 54 Жилищного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданки Л.Н. Ситаловой" // Собрание законодательства РФ. 1995. N 18. Ст. 1708; Постановление Конституционного Суда РФ от 15 июля 1999 г. N 11-П " По делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР " О Государственной налоговой службе РСФСР" и Законов РФ " Об основах налоговой системы в Российской Федерации" и " О федеральных органах налоговой полиции" // Собрание законодательства РФ. 1999. N 30. Ст. 3988; Постановление Конституционного Суда РФ от 11 ноября 2003 г. N 16-П " По делу о проверке конституционности положений пункта 2 статьи 81 Закона Челябинской области " О бюджетном устройстве и бюджетном процессе в Челябинской области" в связи с запросом Челябинского областного суда" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. N 6.

Из конституционных принципов равенства и справедливости вытекает требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы, поскольку иное не может обеспечить ее единообразное применение, не исключает неограниченное усмотрение в правоприменительной практике и, следовательно, неизбежно ведет к произволу < 1>.

--------------------------------

< 1> Постановление Конституционного Суда РФ от 13 декабря 2001 г. N 16-П " По делу о проверке конституционности части второй статьи 16 Закона города Москвы " Об основах платного землепользования в городе Москве" в связи с жалобой гражданки Т.В. Близинской" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2002. N 2; Постановление Конституционного Суда РФ от 17 июня 2004 г. N 12-П " По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 155, пунктов 2 и 3 статьи 156 и абзаца двадцать второго статьи 283 Бюджетного кодекса Российской Федерации в связи с запросами Администрации Санкт-Петербурга, Законодательного Собрания Красноярского края, Красноярского краевого суда и Арбитражного суда Республики Хакасия" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 4.

Таким образом, квалификация Коллегией судей ВАС РФ в качестве некоего непоименованного договора правоотношений, которые укладываются в конструкцию договора дарения, может серьезным образом нарушить принцип правовой определенности.

Между тем Президиум ВАС РФ рассмотрел указанное дело и в своем Постановлении от 4 декабря 2012 г. N 8989/12 отметил следующее: " Распоряжение недвижимым имуществом, в том числе путем его отчуждения, осуществляется только его собственником при государственной регистрации возникновения, перехода или прекращения прав на это имущество (статьи 131, 209 Гражданского кодекса).

В соответствии с пунктом 1 статьи 572 Гражданского кодекса по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Из содержания приведенной нормы следует, что безвозмездность передачи имущества является признаком договора дарения, но не единственным. Обязательным квалифицирующим признаком договора дарения является вытекающее из соглашения сторон очевидное намерение дарителя передать имущество в качестве дара (указание на это содержится в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25.04.2006 N 13952/05).

Таким образом, дарение имущества предполагает наличие волеизъявления дарителя, намеревающегося безвозмездно передать принадлежащее ему имущество иному лицу именно в качестве дара (с намерением облагодетельствовать одаряемого), а не по какому-либо другому основанию, вытекающему из экономических отношений сторон сделки.

Совершенная между концерном и обществом передача имущества не является сделкой по дарению, которая запрещена в соответствии с подпунктом 4 пункта 1 статьи 575 Гражданского кодекса.

Экономические отношения между основным и дочерним обществами могут предполагать вложения основного общества в имущество дочернего не только на стадии его учреждения, но и на любой стадии его деятельности. Кроме того, экономическая целесообразность в отношениях дочернего и основного обществ может вызывать необходимость и обратной передачи имущества. При этом отсутствие прямого встречного предоставления является особенностью взаимоотношений основного и дочернего обществ, представляющих собой с экономической точки зрения единый хозяйствующий субъект.

Учитывая подконтрольность общества концерну и общие цели их экономической деятельности, для реализации которых может возникать необходимость в перераспределении имущества (ресурсов) между основным и дочерним обществами, квалификация любых совершаемых между такими лицами сделок по передаче имущества без прямого встречного предоставления в качестве дарения является ошибочной...

Признавая отказ управления правомерным в части квалификации спорной сделки как дарения, суды не учли и того, что положения Гражданского кодекса, запрещающие дарение между коммерческими организациями, направлены на защиту интереса участников юридического лица - дарителя в том, чтобы отчуждение имущества, принадлежащего этому юридическому лицу, осуществлялось за эквивалентное встречное предоставление. Однако при передаче имущества от дочернего общества основному (и наоборот) интересы миноритарных участников обществ, которые могут быть ущемлены такими сделками, защищаются специальными положениями законодательства о хозяйственных обществах (например, о праве требовать выкупа акций или приобретения обществом доли или части доли в уставном капитале, об одобрении сделок, в совершении которых имеется заинтересованность участников хозяйственного общества).

В связи с изложенным оснований для применения положений подпункта 4 пункта 1 статьи 575 Кодекса в настоящем деле у судов не имелось" < 1>.

--------------------------------

< 1> Постановление Президиума ВАС РФ от 4 декабря 2012 г. N 8989/12 (URL: https://www.arbitr.ru/bras.net/f.aspx? id_casedoc=1_1_841be62d-5f57-4263-9d1e-d7e00edd79cc (дата обращения: 15.06.2013)).

1.3. Свобода гражданско-правового договорного

регулирования и формы ее ограничения

Свобода обычно понимается как своя воля, простор, возможность действовать по своему усмотрению, без какого-либо стеснения или подчинения чужой воле < 1>. В юридической и философской литературе свобода определяется как возможность ничем не связанного выбора, принятия решения независимо ни от кого, ни от каких-либо внешних обстоятельств < 2>. Применительно к договору свобода означает возможность сделать добровольное и осознанное волеизъявление, адекватно отражающее внутреннюю волю субъекта, обусловленную его потребностями, мотивами.

--------------------------------

< 1> Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 т. Т. 4. М., 1998. С. 151.

< 2> Алексеев С.С. Философия права. М., 1998. С. 84.

Свобода экономической деятельности, единство экономического пространства, свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, а также равная защита всех форм собственности составляют основы конституционного строя современной России. В свою очередь элементами конституционного статуса гражданина являются право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом деятельности, право на свободное распоряжение своими способностями к труду, выбор рода деятельности и профессии (ст. 34, 7 Конституции РФ). Перечисленные свободы неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.

Свобода гражданско-правового договорного регулирования по своей сути равнозначна свободе гражданско-правового договора. Термин " свобода договорного регулирования" представляется более точным, нежели термин " свобода договора", так как это связано с тем, что свобода прежде всего применима к действиям. Поэтому еще раз отметим, что свобода договора и свобода договорного регулирования - понятия абсолютно идентичные по объему и содержанию, а термины, обозначающие эти понятия, - синонимы. В зависимости от контекста может быть использовано и то и другое. Рассмотрение существа свободы гражданско-правового договорного регулирования (свободы договора) следует начать с раскрытия его понятия, опираясь на понятие принципа свободы договора.

Провозглашенный в ГК РФ принцип свободы договора (п. 1 ст. 1, ст. 421 ГК РФ), с одной стороны, является логическим продолжением вышеуказанных конституционных основ, а с другой стороны, имеет собственное содержание и правоприменительное значение. Принцип свободы договора тесно взаимодействует с другими началами гражданского права: юридическим равенством и автономией воли субъектов гражданского права, беспрепятственным осуществлением гражданских прав, недопустимостью произвольного вмешательства кого-либо в частные дела (п. 1, 2 ст. 1 ГК РФ) < 1>. Вполне очевидно, что свободное заключение договора немыслимо без автономии воли или гарантий от чрезмерного вмешательства государственных органов в дела частных субъектов. Вместе с другими принципами, а также требованиями добросовестности, разумности и справедливости принцип свободы договора может использоваться для восполнения пробелов в гражданском законодательстве, т.е. путем применения аналогии права (п. 2 ст. 6 ГК РФ). Конституционный характер свободы договора означает, что данное благо (свобода) может быть ограничено федеральным законом лишь в той мере, в какой это необходимо для защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 55 Конституции РФ). Объем же реальной свободы договора обусловлен не только юридическими, но и фактическими обстоятельствами, в роли которых могут выступать самые различные факторы, в том числе экономические, политические и социальные. Эти факторы зачастую выступают более сильными ограничениями реальной свободы договора, чем юридические факторы. Например, гражданин - потребитель электроэнергии юридически полностью свободен в выборе энергоснабжающей организации (контрагента договора энергоснабжения), однако реально он может заключить договор энергоснабжения только с одной энергоснабжающей организацией-монополистом. Принцип свободы договора - важнейший принцип договорного права и в целом гражданского права, он назван в качестве одного из основных начал гражданского права < 2>.

--------------------------------

< 1> Танага А.Н. Принцип свободы договора в гражданском праве России. СПб.: Юрид. центр " Пресс", 2003. С. 31 - 36.

< 2> Клейн Н.И. Принцип свободы договора и основания его ограничения в предпринимательской деятельности // Журнал российского права. 2008. N 1. С. 27 - 33.