ГЛАВА 14. В мире света и тьмы, где истина — обратная сторона нелепости, в мире украденной у материи бесплотной жизни

В мире света и тьмы, где истина — обратная сторона нелепости, в мире украденной у материи бесплотной жизни, в мире небытия и тумана Уолкер Бо лицом к лицу встретился с невозможным.

— Я очень долго ждал, Уолкер, надеясь, что ты придешь, — прошептал представший пред ним призрак.

Коглин был мертв уже несколько недель. Его убили порождения Тьмы в Каменном Очаге, разрушенном Риммером Дэллом. Вместе с ним погиб и Шепоточек. Уолкер видел, как все это случилось. Беспомощно распростертый на полу своей спальни, все еще на грани жизни и смерти после отравы асфинкса, он наблюдал за последним сражением старика и Шепоточка. Он видел и последнюю стремительную атаку чудовищ — порождений Тьмы, и волшебный огонь старика, вспыхнувший как возмездие, и взрыв, уничтоживший все вокруг. Коглин и Шепоточек исчезли в большом пожаре вместе с десятками нападавших. Не спасся никто, кроме Риммера Дэлла и горстки тех, кого отшвырнуло взрывной волной.

И все же Коглин и болотный кот находились здесь. Каким-то образом они пробрались в Паранор, тени, вырвавшиеся из рук смерти.

Но Уолкер Бо, к собственному удивлению, обнаружил, что они реальны, как он сам, являясь как бы его отражением в этом смутном мире, куда отправил его Черный эльфийский камень, похожие на призраков, но все-таки живые, вопреки тому, что они погибли, должны были погибнуть. Если, конечно, он сам не умер и не стал их отражением. У него перехватило дыхание, он не мог вымолвить ни слова. Так кто из них жив, а кто мертв?

— Уолкер, — позвал старик по имени, и звук его голоса вернул Уолкера из пропасти, над которой он завис.

Коглин подходил медленно и осторожно. Казалось, он понимает, что его присутствие пугает и смущает. Он тихо заговорил с Шепоточком, и болотный кот послушно уселся на задние лапы. В его светящихся глазах вспыхнул интерес, как только они остановились на Уолкере. Тело Коглина было хрупким и прямым как палка, на нем мешковато висела изношенная одежда. Мутновато-серый свет проходил сквозь него узкими лучами. Уолкер вздрогнул, когда старик протянул ему руку для приветствия.

Рукопожатие оказалось жестким, но одновременно сердечным.

— Я жив, Уолкер, как и Шепоточек. Мы оба живы, — прошептал он. — Магическая сила спасла нас.

Уолкер Бо какое-то время молчал, непонимающе глядя в глаза старика, ища что-то, что пояснило бы значение его слов.

«Жив? Как это может быть?» Он кивнул наконец, чувствуя необходимость хоть как-то ответить, чтобы покончить со страхом и смущением, и поэтому торопливо спросил:

— Как ты добрался сюда?

— Подойди и сядь со мной.

Старик подвел Уолкера к каменной скамье у стены. Во мгле оба они казались освещенным рельефом, выхваченным из тумана странным свечением. Уолкер оглянулся, все еще не веря в реальность происходящего, пытаясь разобраться в паутине дорожек, которые исчезали впереди и позади него, попутно замечая каменные стены, лестницы и башни, поднимающиеся вокруг него. Он сел рядом со стариком, чувствуя прикосновение Шепоточка.

— Что с нами случилось? — спросил он. К нему вернулась некоторая уверенность, а стремление узнать правду помогло отбросить всякие колебания. — Посмотри на нас, ведь мы как духи.

— Мы в мире полусуществования, Уолкер, — тихо ответил Коглин. — Мы находимся где-то между мирами смертных и мертвых. Паранор сейчас здесь, возвращенный из небытия волшебством Черного эльфийского камня. Ведь это ты нашел его, не так ли? Ты обнаружил камень, как его ни прятали, и принес сюда. Ты воспользовался им именно так, как должно, и вернул нас. Подожди, пока не отвечай. — Он пресек попытку Уолкера заговорить. — Сначала скажу я. Ты должен сперва узнать, что случилось со мной. Затем мы поговорим о тебе. Нас с Шепоточком привели сюда свои причины. Итак, Уолкер, случилось вот что. За несколько недель до того, как я говорил с призраком Алланона, меня предупредили, что время моего пребывания в мире смертных подошло к концу, что меня настигнет смерть, как только я увижу лицо Риммера Дэлла. Когда это произойдет, я должен держать в руках «Историю друидов». Больше мне ничего не сказали. Когда Первый Ищейка и его прислужники появились в Каменном Очаге, я сразу вспомнил слова Алланона. Мне удалось задержать их, чтобы успеть взять из тайника магическую книгу. Когда пришли порождения Тьмы, чтобы разорвать меня на части, я встал на пороге дома, прижав ее к груди.

Конечно, я бы не смог спастись, но как только порождения Тьмы окружили меня, магическая сила, содержащаяся в «Истории друидов», пришла ко мне на помощь. Из нее вылетело белое пламя, охватившее все вокруг, уничтожая все, кроме меня, не трогая при этом Шепоточка, который пытался меня защитить. Оно не причинило нам никакого вреда — подхватило и унесло прочь. Мы потеряли сознание, погрузившись в такой глубокий сон, какого я уже давно не помню. Придя в себя, мы оказались здесь, в Параноре, в Башне Мудрых.

Он наклонился к Уолкеру.

— Я не могу знать точно, что случилось, когда волшебная сила оказалась пущенной в ход, Уолкер, но предполагаю, что друиды никогда не оставляют свое творение незащищенным. Ничто из созданного ими никогда не попадет к тем, у кого нет на то права и кем не движут благие намерения. Я уверен, что так случилось и с «Историей друидов». Волшебство, которое защищало их книгу, такого рода, что при любой опасности возвращает ее в подвал крепости, где она и хранилась все эти годы. Вот что случилось с «Историей друидов», которую я держал в руках. Я осмотрел подвалы и снова обнаружил ее среди других книг, благополучно лежащую на своем месте. Алланон должен был знать, что это случится, а также и то, что любой, кто держит книгу в руках, будет унесен обратно в Паранор, святилище друидов. Но не в мир смертных, — закончил он.

— Потому что крепость перенесли неизвестно куда триста лет назад, — пробормотал Уолкер, начиная кое-что понимать.

— Да, Уолкер, потому что крепость переместил сюда Алланон из Четырех Земель, и она останется здесь, пока друиды не перенесут ее обратно. Итак, книгу вернули, а вместе с ней меня и Шепоточка. — Старик помолчал и добавил: — Оказалось, что друиды еще не покончили со мной.

— Тогда ты здесь в ловушке? — тихо спросил Уолкер.

Коглин натянуто улыбнулся.

— Боюсь, что да. У меня нет магической силы, которая спасла бы нас. Теперь мы — часть Паранора, так же как и «История друидов». Мы живы и здоровы. Но мы призраки в замке призраков, захваченные сумерками и заключенные в ловушку до тех пор, пока волшебная сила, более сильная, чем моя, не освободит нас. И именно поэтому я ждал тебя. — Костлявые пальцы сжали руку Уолкера. — Скажи мне, принес ли ты Черный эльфийский камень? Покажи мне его.

Уолкер Бо вдруг вспомнил, что все еще держит камень, зажав талисман в руке так крепко, что его края впились в ладонь. Он неуверенно двинул рукой, и пальцы его как бы сами собой разжались. Он сохранял осторожность, боясь, что магическая сила может переполнить его. Черный эльфийский камень тускло блестел на ладони, но сама волшебная сила дремала.

Коглин долго вглядывался в камень, не пытаясь ничего предпринимать. На его узком сморщенном лице отражались удивление и сомнение. Затем он снова поднял глаза и спросил:

— Как ты нашел его, Уолкер? Что случилось после того, как Шепоточка и меня унесло?

Уолкер рассказал ему об Оживляющей, дочери Короля Серебряной реки, о том, как она вылечила ему руку, а также обо всем, что случилось во время их путешествия в Элдвист, о борьбе Оживляющей и ее спутников за выживание в каменной земле, о поисках Уль Бэка и встречах с Мо Гринтом. Он поведал старцу о разрушении города и о тех, кто старался сохранить его.

— Я пришел сюда один, — закончил он рассказ. Его взгляд устремился вдаль — воспоминания о пережитом переполнили его сердце. — Я знаю, чего от меня ожидали. Я согласился принять в наследство то, что Алланон оставил Брин Омсворд. — Он отвел глаза. — Ты всегда говорил мне, что я сначала должен согласиться, а потом понять, и я сделал, как ты советовал. И как требовал Алланон. Я воспользовался Черным эльфийским камнем и вернул крепость друидов. Но посмотри на меня, Коглин, я кажусь таким же привидением, как и ты. Если волшебная сила сделала все как надо, то почему…

— Подумай, Уолкер, — оборвал его Коглин. В его взгляде появилось страдание. — Какое задание дал тебе Алланон? Повтори.

Уолкер глубоко вздохнул. Его бледное лицо отразило тревогу.

— Вернуть Паранор и друидов.

— Да, и Паранор, и друидов. Ты понимаешь, что это значит? Понимаешь?

Уолкер нахмурился от разочарования и отвращения.

— Да, старик, — резко произнес он. — Я должен стать друидом, как только Паранор восстановится. Я согласился, хотя все должно быть так, как захочу я, а не тень друида, умершего три сотни лет назад. Я не буду таким, каким были они, эти старцы, которые…

— Уолкер! — Коглин был рассержен. — Послушай меня. Не говори, что ты будешь делать и как будешь вести себя, пока не поймешь, что требуется от тебя. Речь идет не просто о том, чтобы выслушать задание и выполнить его. Все не так просто. Осознание того, кто ты есть и что должен делать, — это лишь первый шаг, который тебе предстоит сделать, отправляясь в долгое путешествие. Да, ты вернул Черный эльфийский камень и призвал волшебную силу. Да, ты узнал вход в исчезнувший Паранор. Но это лишь начало. Уолкер пристально взглянул на него.

— Что ты имеешь в виду? Что еще?

— Боюсь, очень многое, — прошептал старик. Печальная улыбка осветила сморщенное лицо, напоминающее покрытую бороздами древесную кору, потрескавшуюся от времени. — Ты оказался в Параноре почти так же, как Шепоточек и я. Тебя принесла магическая сила. Но она только впустила тебя сюда, причем на своих условиях. Мы все находимся здесь с ее молчаливого согласия и живы на тех условиях, какие она диктует. Ты уже заметил, как ты выглядишь… почти как привидение, владеющее телом и жизнью, но и тем и другим не в той степени, чтобы быть как все смертные. Это говорит тебе о чем-то, Уолкер? Оглядись вокруг. Паранор только кажется таким, как прежде, он вроде бы здесь, а вроде бы и нет.

Тонкие губы его сжались.

— Ты видишь? Это не мы, то есть Шепоточек, ты и я вернулись в мир теней. Мы все еще в преддверии ада, где-то между бытием и небытием. И мы ждем, Уолкер, волшебной силы, которая восстановила бы нас полностью. Пока этого еще не случилось, нам не помогли до конца ни Черный эльфийский камень, ни наше пребывание в крепости.

Он подошел и осторожно сжал своей рукой камень в ладони Уолкера. Затем медленно вернулся на свое место, чем-то напоминая хрупкую связку темных прутьев на фоне бледного света.

— Для того чтобы Паранор был возвращен в мир людей, должны снова прийти друиды. Точнее, один друид, Уолкер. Ты. Но понимать это — еще очень мало, чтобы стать друидом. Ты должен сделать гораздо больше, чтобы магическая сила стала твоей и ты бы овладел ею. Ты должен преобразиться, возвыситься над собой.

— Преобразиться? — Уолкер был ошеломлен. — Мне казалось, что я это уже сделал. Что еще нужно? Нет, не отвечай. Дай мне самому обдумать все. У меня есть наследие Алланона, то есть Черный эльфийский камень, и все же я должен сделать нечто большее. Ты сказал «возвыситься над собой». Как?

Коглин покачал головой:

— Не знаю. Но если ты этого не сделаешь, друидом не станешь, а Паранор не вернется в мир людей.

— Я останусь здесь, в ловушке, если мне это не удастся? — спросил Уолкер, бледнея от ярости.

— Нет. Ты можешь уйти, когда захочешь. Эльфийский камень освободит тебя.

Собеседники почувствовали себя неловко, повисло раздраженное молчание. Они смотрели друг другу в лицо, сидя на каменных скамьях под стенами замка.

— А ты? — спросил наконец Уолкер. — А Шепоточек? Сможете ли вы уйти со мной?

Коглин слабо улыбнулся.

— Мы получили жизнь за определенную цену, Уолкер. Мы привязаны к волшебной силе «Истории друидов», привязаны навсегда. Мы должны остаться с книгой. Если ее не вернут в мир людей — не вернут и нас.

— Призраки, — произнес Уолкер как проклятие. Он почувствовал тяжесть каменного Паранора, который обступал их со всех сторон. — Итак, я могу добиться личной свободы, но не вашей. Я могу уйти, но ты вынужден будешь остаться. — Его ухмылка стала жесткой и ироничной. — Конечно, я этого не сделаю. Ты знал об этом, не так ли? Ты знал об этом с самого начала. Как, несомненно, и Алланон. А я-то рассуждал, кем буду и что стану делать, как буду управлять своей собственной судьбой. Оказывается, все бессмысленно.

— Уолкер, ты с нами не связан, — обронил Коглин. — Мы с Шепоточком сражались, чтобы спасти тебя, только потому, что хотели этого.

— Вы сражались, потому что это было необходимым условием выполнения задания Алланона, Коглин. Я должен был остаться живым. И если я откажусь выполнить этот приказ или мне не удастся это сделать, то вся затея потеряет смысл! — Он едва сдерживался, чтобы не перейти на крик. — Смотри, что со мной сделали! Как я выгляжу!

Коглин, выждав мгновение, тихо сказал:

— На самом деле плохо, Уолкер. С тобой дурно обошлись.

Снова повисло молчание. Уолкер все так же зло смотрел на Коглина.

— Сейчас мне плохо. А что дальше? Мне предопределено стать тем, кого я презираю? Я должен поступать наперекор себе? А ты, старик, удивляешь меня.

— Но не настолько, надеюсь, чтобы ты не ответил мне?

Уолкер раздраженно мотнул головой.

— Отвечать бессмысленно. Любой ответ, который я мог бы дать, будет преследовать меня позже. Я чувствую, что меня предают мои собственные мысли. Что дано, то дано, к чему рассуждать, не так ли? — Он вздохнул, вдруг почувствовав, как холод камня стал проникать в него. — Я в ловушке, как и вы, — прошептал он.

Коглин оперся спиной о стену замка. Казалось, сейчас он растворится в ней.

— Тогда беги, Уолкер, — тихо сказал он. — Но не избегай своей судьбы, а подчиняйся ей. Ты с самого начала утверждал, что не позволишь друидам управлять тобой. Мы оба жертвы обстоятельств, приведенных в действие три сотни лет назад, и никто из нас не стал бы тем, кем является ныне, будь у нас выбор. Но его не было. И нет никакого смысла возмущаться тем, что сделали с нами. Итак, Уолкер, предприми что сможешь, чтобы обратить ситуацию себе на пользу. Сделай, как предопределено, стань тем, кем должен стать, а затем поступай, как сочтешь правильным.

Уолкер иронично улыбнулся.

— Итак, ты советуешь мне преобразовать себя. Как я смогу сделать это, Коглин? Об этом ты тоже должен мне рассказать.

— Начни с летописей друидов. Все секреты волшебства содержатся там. — Старик порывисто схватил его за руку. — Поднимись в крепость и возьми их из хранилища, изучи их одну за другой и убедись сам, чему они могут научить. Ответы, которые тебе необходимы, должны находиться в них. По крайней мере, начни оттуда.

— Да, — согласился Уолкер. — Возможно, Коглин, ты прав.

Он погрузился в раздумье. Возможно, он сможет найти такое решение: не отталкивая свою судьбу, заставит ее служить себе. Да, это начало.

Он встал, а за ним поднялся и Коглин. Уолкер молча смотрел на старика и вдруг протянул к нему здоровую руку и обнял его.

— Прошу прощения за то, что со мной сделали, — прошептал он. — Я имею в виду свои речи там, в Каменном Очаге, прежде чем пришел Риммер Дэлл. Короче говоря, я был не прав, обвинив в случившемся тебя, и я благодарен тебе за желание помочь мне. Мы найдем способ освободиться, Коглин. Обещаю.

Он сделал шаг назад, и ответная улыбка Коглина, подобно солнечному лучу, пробилась сквозь мрак.

Уолкер поднимался в крепость, следуя за Коглином и Шепоточком. Три призрака, нашедшие прибежище в сумеречном мире. Темный массив крепости друидов — словно отражение в водной глади на фоне тьмы. Каменная громада стен и башен казалась холодной и лишенной жизни. Коридоры петляли, словно подземные туннели, черные и промозглые. В залах, застеленных коврами и увешанных гобеленами, глаз то здесь, то там натыкался на кости — останки гномов, погибших во времена, когда Алланон вызвал волшебную силу, унесшую крепость из Четырех Земель. Холмики пыли обозначили могилы Мордов, которых заманили сюда триста лет назад.

Коридоры сплетались в бесконечные лабиринты. Лестничные марши причудливо извивались под каменными сводами. Стояла тишина, плотная и упругая, как листья в лесу поздней осенью. Они не ждали от тишины подвохов, молча продвигаясь вперед под ее пологом, сосредоточившись на том, что ждет их впереди, переходя в мыслях с дороги, по которой шли, к дороге предстоящей. Завораживало мелькание дверей и пустых комнат, пугающих своим жутковатым убранством. Сквозь окна сочился полумрак, туман окутал стены крепости, превратившейся в остров. Краски ковров, гобеленов и картин, даже цвет камня и неба полиняли — нечто, похожее на сумрак, лишенный какой-либо прозрачности, мертвая пустыня.

Но что-то живое здесь все же присутствовало: магическая сила, окружавшая Паранор. Она обступила его со всех сторон, вначале вроде бы невидимая, но обнаруживающая себя: род клубящегося зеленоватого тумана, нависшего над тьмой. Этот туман стерег их, дразнил, насмехался и угрожал.

Удивительно было явное присутствие волшебной силы. Уолкер почувствовал ее сразу же. Почти живое существо, сторожевой пес, рыскающий по крепости в поисках незваных гостей, выслеживающий их, чтобы уничтожить. Вспомнился паук из Элдвиста, из-за спины хозяина готовящийся к смертоносному броску. Это был враг, и Уолкер чувствовал, что с ним в конце концов придется столкнуться.

В библиотеке друидов, за книжными шкафами, где скрывалось хранилище, они обнаружили летописи друидов — тяжелые книги в кожаных переплетах, спрятанные в стенах Башни Мудрых. Волшебная сила, которая скрыла их от глаз смертных, исчезла после того, как крепость перенесли из мира людей. Уолкер, окинув взглядом корешки книг, наугад выбрал одну и, усевшись, стал читать. Коглин и Шепоточек ненавязчиво составили ему компанию. Шло время, но освещение за окном не менялось. В Параноре не было ни дня, ни ночи, как не было прошлого или будущего. Существовало только застывшее настоящее.

Сколько времени он читал, Уолкер не знал. Он не чувствовал усталости, ему не хотелось спать. Он не ел и не пил, так как не был голоден. Коглин как-то сказал ему, что в мире, куда отправили Паранор, естественных потребностей смертных не существует. Они были как призраки, несущие человеческий облик. Уолкер не задавал вопросов — в них не было необходимости.

Минул час, день, неделя? Он этого не знал. Он просто наблюдал, как слова проплывают перед его глазами, складываясь в повествование, отстраненное и несвязное, как та жизнь, которую он знал до видений Алланона. Он прочитал о друидах и их учении, о мире, который они попытались создать после перелома в Больших Войнах, о Великом Круге в Параноре и об объединении народов после резни. «Какое это имеет значение для нас, — подумал он. — Какой в этом смысл теперь!» Отложив одну книгу, он перешел к другой, затем к следующей, упорно прокладывая путь через тома, пытаясь отыскать нить, которая показала бы ему направление поиска. Тексты заклинаний, основы колдовства, пособия по магии, которая оказывала помощь, лечила прикосновением мыслей, сведения о помощи, которую могут оказывать живые существа, о мерах, необходимых, чтобы превратить землю в ту, какой она была. Он прочитал не одну страницу, но ничего не прояснилось. Где же сказано, что ему нужно делать? Он переворачивал страницу за страницей, перед ним мелькали слова — ответа не было.

Время от времени он откладывал книгу, вставал и шел пройтись и подумать о посторонних вещах, освежить голову, чтобы лучше понять то, что поведали ему летописи. Иногда Коглин выходил вместе с ним, иногда Шепоточек. А ведь они могли бы жить в Каменном Очаге, гулять по тропинкам леса, составляя компанию друг другу. Но Каменный Очаг исчез, уничтоженный порождениями Тьмы, а Паранор — темен и безжизнен, и ничто не могло теперь изменить ход событий. «Возврата к прошлому нет, — не раз думал Уолкер. — Все, что было когда-то, навсегда миновало».

Он почти закончил читать летописи друидов, но все еще ничего не нашел, и его охватило отчаяние. Он узнал все о друидах — об их учении и верованиях, о том, как они жили и что стремились сделать, но не было ни слова о том, как они получили свой дар. Не было никаких указаний на то, откуда появился Алланон, как он стал друидом. В книгах отсутствовали какие-либо ссылки на колдовство, защищающее крепость, или на то, как снять это колдовство.

— Я не могу понять этого, Коглин, — признался наконец Уолкер Бо, коснувшись последнего из томов, который лежал открытым у него на коленях. — Я прочитал все, но увы… Может быть, какие-то тома отсутствуют? Есть еще тексты?

Но Коглин покачал головой. Ответы, если они вообще существуют в письменном виде, могут быть найдены только здесь. Ни других книг, ни других источников не было. Все учение друидов начиналось и заканчивалось в этом хранилище.

Выйдя из хранилища, он принялся в гневе метаться по залам, чувствуя себя преданным, обманутым, жертвой каприза и тщеславия друидов. С горечью думал о том, что они сделали с ним, что заставили претерпеть. Его дом разрушен. Он потерял руку и едва унес ноги. Его неоднократно обманывали, а вдобавок заставили почувствовать ответственность за судьбу целого мира. И жалость к самому себе охватила Уолкера. Губы горько сжались. «Достаточно, — остановил он себя, — я по крайней мере жив. Другим не так повезло». Его преследовало лицо Оживляющей, он не мог забыть, как она посмотрела, когда он позволил ей упасть. «Помни меня», — просила она Моргана Ли, как будто тот мог когда-нибудь забыть.

Он рассеянно свернул в коридор, который вел к центру крепости и ко входу в черный колодец, давший жизнь волшебной силе, окружившей Паранор. Его мысли были все еще заняты Оживляющей, и он снова вспомнил видение о ее судьбе, которое показал ему Угрюм-из-Озера. Его переполняло чувство горечи. Да, видения злого духа всегда были точны. Сначала потеря руки, затем гибель Оживляющей, потом…

Он остановился, окаменев, словно изваяние, безучастно вперившись в пространство. Было же еще третье видение. Пустынная, лишенная жизни крепость, и он стоит, подстерегаемый смертью, неизбежной смертью, которая преследует его.

Он резко выдохнул. Этот замок?! Он закрыл глаза, пытаясь вспомнить. Да, это вполне мог быть Паранор.

Пульс участился. Он должен бежать, но не может, скованный ужасом. А смерть приближается к нему. Фигура в темной одежде встала за спиной, приковав к месту, не давая бежать. Алланон…

Уолкер слушал гнетущую тишину.

«Что значит это третье видение? — удивился он. — Когда оно станет реальностью? Это случится здесь?» И вдруг его осенило. Конечно, все сбудется, и именно здесь. Паранор — тот самый замок, а смерть, преследующая его, — темная сила, вызванная, чтобы окружить крепость. И Алланон действительно стоит за его спиной, крепко его держа.

Но было еще что-то, какая-то часть видения, которую он не понял. Было предостережение об угрозе смерти. Злой дух хотел сказать ему именно это. Но видения всегда таили загадку. Образы были искусно затуманены возможностью многих толкований. Ты должен играть с ними, чтобы понять, как соотносятся между собой разные части головоломки.

Взгляд Уолкера ощупал темное пространство. А что если он сможет найти способ обратить образы Угрюма себе на пользу? Что если на этот раз он расшифрует предсказание мстительного духа до того, как оно сбудется? И тогда, на что он едва смел надеяться, разгадка видения даст ему ключ к пониманию своей судьбы в крепости друидов?

Его захлестнули жгучее воодушевление и решимость. У него пока нет ответов, но у него есть кое-что получше. У него есть способ обнаружить, что они собой представляют.

Он мысленно вернулся к моменту входа в Паранор, к своей встрече с Коглином и Шепоточком. Именно здесь и надо искать недостающие фрагменты. Он восстановил в памяти, как читал летописи друидов, снова увидел возникающие на страницах слова, заново почувствовал тяжесть томов, ткань их переплетов. Там было что-то такое, что он пропустил. Закрыв глаза, он представил себе все случившееся в виде ряда картинок. Стоя посреди зала, окутанный мраком и тишиной, он чувствовал, как смятение стало исчезать. Он услышал шепот, какие-то звуки, приятные для уха. Он углубился в себя, проникая в наиболее сокровенные пласты сознания. Его магическая сила поднялась, чтобы поприветствовать его.

«Ты сможешь увидеть, если будешь искать нужное тебе упорно и долго», — сказал он себе.

Тишина и покой объяли его.

Что он увидел?

«Тот, у кого будет повод и право, должен идти до конца».

Его глаза открылись. Рука, медленно двигаясь по телу, вскоре наткнулась на то, что искала. Вот оно: Черный эльфийский камень!

Схватив талисман, он побежал прочь, подгоняемый прозрением.