Глава 8. Вопреки обыкновенной для этих мест дождливой погоде, небо было чистым, с редкими облаками

Вопреки обыкновенной для этих мест дождливой погоде, небо было чистым, с редкими облаками. Два орка, один постарше, второй помоложе, верхом на волках держали путь через Пылевые Топи. Одежда их была старой и грязной, как будто орки блуждали по этим болотам уже несколько недель. Они были укутаны в безразмерные накидки, — мудрая предосторожность в столь дождливых местах. Шерсть волков, принадлежащих таким откровенно незадачливым хозяевам, была на удивление ухоженной и лоснящейся, хотя и запачкалась из-за долгого путешествия по грязи и болотам.

Их путь завершился заплывом, конечной целью которого был один из маленьких островков, располагавшийся в заливе Яростных Волн. Всадники спешились и поплыли бок о бок со своими волками. Выйдя на сушу, орки предусмотрительно отошли от волков, которые тут же начали энергично стряхивать с себя мелкие капли.

Молодой орк достал подзорную трубу и поднял ее к глазам.

— Как раз вовремя, — сказал он.

К берегу приближался ялик. Единственный пассажир судёнышка кутался в плащ, который, как и плащи орков, скрывал внешний вид. Но тонкие, бледные, нежные руки выдавали в стройном пассажире женщину — и человека.

Как только лодка с женщиной достаточно приблизилась, тот орк, что был моложе, вошел в воду, без труда ухватился за нос суденышка и вытащил шлюпку далеко на берег. Затем протянул женщине руку, помогая ей выйти. Женщина без колебаний схватилась за его огромную грубую ладонь, едва обхватив своей два его пальца, и позволила себе помочь.

Оказавшись на берегу, она скинула капюшон, открыв ярко-золотые волосы, и столь же ярко улыбнулась.

— Тралл, — сердечно сказала Джайна Праудмур, — когда-нибудь мы встретимся при более подходящих обстоятельствах.

— Если будет на то воля предков, этот день не заставит себя ждать, — прогремел Тралл в ответ своим низким и в то же время нежным голосом. Он тоже опустил капюшон, открывая сильное орочье лицо с бородой и голубыми, как и у Джайны, глазами.

Джайна крепче сжала его руку, затем отпустила его и обернулась ко второму орку постарше, чьи седые волосы были собраны в пучок, а на лице была редкая борода.

— Эйтригг, — произнесла она и присела в легком реверансе.

— Леди Джайна, — его голос звучал прохладнее, нежели голос Тралла, но любезно. Кивнув, он отошел на пригорок, откуда стал следить за тем, чтобы никто и ничто не помешало беседе его вождя и колдуньи из рода людей.

Джайна вновь обернулась к Траллу и нахмурилась.

— Спасибо, что согласился встретиться со мной здесь. В свете… последних событий я посчитала, что встреча в другом месте, а не на Колючем Холме, была бы хорошей идеей. До Штормграда дошли вести о… произошедшем в Ясеневом лесу.

Скрежетнув зубами, Тралл поморщился.

— Вести о произошедшем в Ясеневом Лесу не обошли и меня стороной, — его голос дрожал от еле сдерживаемого гнева.

Джайна позволила себе улыбнуться.

— Я знала, что ты не мог быть причастен к этому. Все слухи об этом — ложь.

— Конечно, ложь! — со злостью сказал Тралл. — Я никогда бы не позволил такого варварства. И если я заключаю мирный договор с Альянсом, я лично буду следить за его соблюдением, — он вздохнул и потер лицо. — Но все же, не буду лгать, Оргриммар и Степи очень нуждаются в ресурсах. И Ясеневый Лес может обеспечить нас ими сполна.

— Но их не стоит добывать такими методами, — ответила Джайна.

— Я знаю, — резко ответил Тралл, но, смягчившись, добавил, — но, по-видимому, некоторые не вникают в такие… тонкости. Джайна, я не санкционировал этого нападения, и я в ярости от непомерной жестокости, примененной по отношению к часовым. Я очень сожалею о нарушении договора. Но результаты нападения... вызвали большое одобрение.

— Одобрение? — глаза Джайны округлились. — Я знаю, что некоторые члены Орды достаточно кровожадны, но... Признаюсь, я была о них лучшего мнения. Я думала, ты...

— Я сделал то, что на тот момент считал лучшим, — сказал Тралл и добавил тише, — хотя теперь я иногда в этом сомневаюсь. — Наша история полна жестокости и насилия, — продолжил он громче. — И чем чаще судьба вынуждает нас идти по пути выживания, тем больше нам приходится брать у природы.

— Ты принял посланника Вариана?

Он скривился еще сильнее:

— Принял.

Они оба знали, что было в послании. Вариан был очень сдержан в словах — для него. Он потребовал, чтобы Тралл публично принес извинения и вновь подтвердил свою верность договору, чтобы осудил содеянное орками и передал виновных в руки правосудия Альянса. На таких условиях Вариан смог бы " смириться с вопиющим нарушением договора, который должен был укрепить мир и взаимопонимание между нашими народами".

— Что ты собираешься предпринять? Ты знаешь, кто сделал это?

— У меня нет доказательств, но есть подозрения. Я не могу одобрить содеянного.

— Ну, конечно, ты не можешь, — сказала Джайна, неуверенно глядя на него. — Тралл, что-то не так?

Тралл вздохнул.

— Я не могу одобрить этого, — повторил он. — Но делать того, что требует Вариан, я тоже не буду.

На мгновение шокированная, она смотрела на него, раскрыв от удивления рот.

— Что ты имеешь в виду? Вариан считает, что ты сознательно нарушил договор. Его требования не были необоснованными. И у него будет замечательное оправдание для эскалации конфликта. А это может привести нас к открытой войне!

Он поднял большую зеленую руку.

— Пожалуйста. Выслушай меня. Я отправлю письмо Вариану, в котором укажу, что я не смирюсь с нападением. Я выясню, кто ответственен за это. У меня нет желания начинать войну. Но я не могу извиниться за это насилие или передать виновных Альянсу. Кто бы они ни были, они — часть Орды. И их будет судить Орда. Но отдать их Вариану — нет. Этим я предам доверие своего народа. И честно говоря, это неправильно. Если бы я поставил Вариану такое условие, он бы никогда не согласился. Поэтому ему не стоит требовать этого от меня.

— Тралл, если ты не отдавал этого приказа, то ты не в ответе за произошедшее и...

— Но я в ответе. Ведь я управляю этим народом. Одно дело — наказать виновных за нарушение договора. И совсем другое — пытаться изменить их менталитет. Саму их сущность. Ты не понимаешь, как думает Орда, Джайна, — добавил Тралл тихо. — Вот то единственное, что даровало мне мое необычное воспитание — умение понять, как те или другие вещи оцениваются с обеих сторон. Мои люди голодны, их мучает жажда из-за нехватки чистой воды, им нужна древесина для постройки домов. Они уверены, что эльфы поступили подло, перекрыв торговые пути. Они считают, что лишать их вещей первой необходимости жестоко, — и кто-то где-то решил ответить на жестокость соответствующе.

— Безжалостная резня ночных эльфов и сдирание кожи — соответствующий ответ на прекращение торговли? — ее тон повысился.

— Из-за прекращения торговли их дети будут голодать, останутся без крыши над головой, заболеют. Логика... Я могу их понять. Могут и остальные. Если я открыто осужу эту резню, в то время как результатом ее стало удовлетворение насущных потребностей, окажется, что я осужу именно потребности своего народа. Я буду выглядеть слабым, и поверь мне, тех, кто желал бы воспользоваться моментом этой кажущейся слабости, предостаточно. Мой путь коварен, друг мой. Я должен наказать их, но только до некоторого предела. Я принесу извинения за нарушение договора, но не за воровство. Даже не за убийства и не за то, как они были совершены/

— Я... разочарована твоим выбором, Тралл, — предельно честно сказала Джайна.

— Твое мнение очень важно для меня. И всегда будет важным. Но, тем не менее, я не буду пресмыкаться перед Варианом и преуменьшать необходимые потребности моего народа.

Джайна долго молчала, скрестив руки на груди и смотря в землю.

— Я думаю, что поняла, — горько ответила она, наконец, медленно выговаривая слова. — О, Свет, как я ненавижу это говорить. Но тебе стоит понять, насколько сильно произошедшее у Врат Гнева повредило взаимоотношениям с Альянсом. Мы потеряли почти пять тысяч жизней только у Врат Гнева, Тралл. И в частности, потеря верховного лорда Болвара Фордрагона была воспринята многими как личная трагедия.

— Как и потеря Саурфанга-младшего, — ответил Тралл. — Лучший из нас был убит в расцвете сил, а потом поднят, чтобы... Ладно. Не думай, что Орда вышла из этого конфликта без потерь.

— Я так не думаю. Но... как же тяжело. Особенно при том, что многие пали от рук Орды, а не Плети.

— Гнилесс не принадлежал к Орде! — взревел Тралл.

— Многие не видят разницы. И даже сейчас, все еще существуют сомнения. Ты знаешь это.

С тихим ворчанием Тралл кивнул. Джайна знала, что его гнев не относится к ней, а к Гнилессу и всем, кто стоял за атакой. Тем, кто утверждал, что верен Орде, и затевал заговор за их спинами.

— Сначала то, теперь это. И руководству Альянса все тяжелее верить тебе, — продолжала Джайна. — Многие, в том числе Вариан, думают, что ты недостаточно сделал для урегулирования ситуации после произошедшего. Публичные порицания всех аспектов этого нападения сильно повлияли бы на улучшение твоего образа и образа Орды в целом в глазах Альянса. И посмотрим правде в лицо — это была не местечковая драка. Это было ужасно.

— Я не отрицаю этого. Но если я сдам виновных на суд Альянса, это будет удар, от которого мой народ никогда не оправится. Это опозорит их, и я никогда не сделаю этого. Они будут искать способы, чтобы сместить меня, и они будут вправе так поступить.

Она спокойно смотрела на него.

— Тралл, я думаю, ты не до конца понимаешь тяжесть ситуации. Молчаливое одобрение того, о чем ты сожалеешь, не принесет ничего хорошего, если это приведет Орду к войне. А Вариан...

— Вариан — сорвиголова, — вставил Тралл.

— Как и Гаррош.

Тралл вдруг усмехнулся.

— Эти двое похожи друг на друга гораздо сильнее, чем подозревают.

— И их схожесть может привести к множеству смертей — немного преждевременно, сразу после Нордскола-то.

— Ты знаешь, я не желаю войны, — сказал Тралл. — Я привел мой народ в Калимдор, чтобы избежать бессмысленного конфликта. Но, по правде говоря, исходя из твоих же слов, всё равно не похоже, что Вариан склонен выслушать меня. Он не поверил бы мне, даже если бы я публично осудил это нападение, не так ли?

Она не ответила, только нахмурилась еще сильнее.

— Я... Я постараюсь принудить его к этому.

Тралл грустно улыбнулся и легонько положил свою огромную руку на ее хрупкое плечо.

— Я подвергну осуждению лишь то, что слово Орды было нарушено. И ничего более.

Он перевел взгляд на окружающий их унылый болотный пейзаж.

— Дуротар был тем местом, которое я выбрал, чтобы дать моему народу шанс начать все заново. Медив сказал привести их сюда, и я решился послушаться его, хотя ничего не знал об этих местах. Когда мы прибыли, я увидел суровые земли, которые не были такими плодородными, как в Восточных Королевствах. Даже места, где вода есть в изобилии, такие как этот край, нелегки в освоении. Я решил остаться здесь несмотря ни на что, чтобы дать моему народу возможность противостоять этим землям. Дух моего народа по-прежнему силен, но земля... — он покачал головой, — мне кажется, Дуротар отдал все, что мог. И теперь я снова должен позаботиться о своем народе и о Дуротаре.

Взгляд Джайны встретился с его взглядом. Подняв руку, она отбросила с лица локон золотых волос, девичий жест, но выражение ее лица и звучание голоса выдавали в ней правителя.

— Я понимаю, что Орда живет по другим законам, нежели Альянс. Но, Тралл, если ты сможешь найти способ осуществить то, к чему я призываю, то ты откроешь путь, который не найти иначе.

— В любое время нам открыто множество путей, Джайна, — ответил Тралл. — И как лидеры тех, кто доверяет нам, мы обязаны обдумать каждый из них.

Она протянула к нему руки, и он с нежностью сжал их.

— Тогда мне остается только надеяться, что Свет ведет тебя, Тралл.

— А я надеюсь, что твои предки следят за тобой и охраняют тебя, Джайна Праудмур.

Она тепло улыбнулась ему, как когда-то не так давно улыбалась ему другая светловолосая человеческая девушка. Джайна вернулась к своей маленькой лодочке. Тем не менее, когда Тралл с силой оттолкнул лодку от берега, он увидел, как тревожная складка рассекла ее лоб, а значит, она все еще переживала.

Как и он.

Он, скрестив руки, наблюдал, как вода уносит ее обратно домой. Эйтригг тихо спустился и приблизился к своему вождю.

— Какая жалость, — ни с того ни с сего сказал он.

— О чем ты? — спросил Тралл.

— Жаль, что она не орк, — ответил Эйтригг. — Сильная, умная и великодушная. Прирожденная правительница. Она могла бы выносить сильных сыновей и храбрых дочерей. Однажды она могла бы стать прекрасной супругой, если бы пожелала этого. Жаль, что она не орк и что она не может быть твоей.

Тралл не мог удержаться. Он громогласно расхохотался, откинув голову назад. Стая ворон, отдыхавшая в кроне дерева, испугалась его громкого смеха и с гневными криками, в вихре черных крыльев улетела прочь в более тихое место.

— Мы отходим от войн с Королем-Личом и с самими кошмарами, — сказал Тралл. — Наш народ голодает, страдает от жажды и возвращается к варварству. Король Штормграда считает меня чудовищем, стихии глухи к моим просьбам о понимании. А ты говоришь о спутницах жизни и детях?

Старый орк оставался совершенно невозмутимым.

— А когда же еще? Тралл, сейчас нет ничего стабильного. В том числе и твое положение вождя Орды. У тебя нет спутницы, нет детей, и если ты внезапно отправишься к предкам, у тебя не останется наследника. И, похоже, ты даже не интересуешься подобными делами.

— Меня волновали дела посерьезней, чем заигрывания и обзаведение супругой с наследником, — проворчал Тралл.

— Как я уже сказал... эти причины и показывают, почему это так важно. Кроме того, есть такие успокоение и ясность мысли, которые можно найти только в объятиях своей настоящей половинки и нигде больше. Сердце никогда не бьется так же сильно, как когда ты слышишь смех собственных детей. Возможно, ты слишком долго откладывал всё это на потом. Я познал, что такое семья, хоть её у меня и отняли. Я бы не променял эти знания ни на что другое в этой или иной жизни.

— Я не просил читать мне нотации, — пробормотал Тралл.

Эйтригг пожал плечами.

— Может, и так. Может, это тебе нужно выговориться, не мне. Тралл, это у тебя проблемы. Я стар и многому научился. И в чем я преуспел, так это это в умении слушать.

Он зашел в воду, его волк — следом. Тралл постоял еще мгновение, а потом пошел за ними. Когда они достигли побережья, оба орка запрыгнули на спины своих верных волков, не говоря при этом ни слова. Они ехали в полной тишине, а Тралл собирался с мыслями.

Было кое-что, чего он никогда никому не рассказывал, даже Эйтриггу. Он мог бы поделиться этим с Дрек’Таром, если бы этот шаман еще владел своим даром. И хотя это был словно холодный узел ужасающего секрета, Тралл держал это в себе. В душе он объявил самому себе войну.

Наконец, после того, как они проехали некоторое время, он заговорил:

— После всего, что ты пережил, Эйтригг, ты, возможно, сможешь понять меня. У тебя тоже были взаимоотношения с людьми, и это были не только сражения. Я звено между двумя мирами. Меня вырастили люди, но я был рожден орком, и потому я взял силы от обоих народов. Я знаю и тех, и других. Когда-то это знание было значительной силой, которая помогла мне стать, говоря без бахвальства, уникальным лидером с уникальными знаниями, способным сотрудничать с обеими сторонами в то время, когда единство было жизненно важным для выживания всего населения Азерота. Мое прошлое очень хорошо послужило мне и — через мое лидерство — Орде. Но... Я не могу не задавать себе этот вопрос... Помогает ли оно им теперь?

Эйтригг не отрывал глаз от полотна дороги и слегка зарычал, давая понять, что Тралл может продолжать.

— Я хочу заботиться о своем народе, сполна обеспечивать их необходимым, охранять их безопасность и мир, чтобы они могли заниматься своими семьями и традициями, — Тралл слабо улыбнулся. — Чтобы они искали спутниц жизни и заводили детей. Чтобы занимались тем, на что все здравомыслящие создания имеют право. Но чтобы они не видели только уходящих на войну детей или родителей, никогда не возвращающихся обратно. И те, кто до сих пор пропагандирует войну, не видят того, что вижу я. Сейчас население Орды состоит в основном из детей и стариков. Мы почти полностью потеряли целое поколение.

Он почувствовал слабость в голосе. Эйтригг тоже заметил это и потому сказал:

— Твоя душа... в отчаянии, мой друг. Это так не похоже на тебя, сомневаться в себе или впадать в такое глубокое уныние.

Тралл вздохнул.

— Похоже, нынче большая часть моих мыслей — мрачные мысли. Предательство в Нордсколе... Джайна и представить себе не может, насколько сильно я был поражен и шокирован этим известием. Понадобились все мои силы, чтобы удержать Орду от раскола после случившегося. Эти молодые бойцы… они заточили свои клыки, убивая нежить. А это очень отличается от сражения, когда противник жив и дышит, когда у него есть семья и друзья, когда он плачет и радуется. Им очень легко привыкнуть к насилию, и тем тяжелее мне сейчас усмирить их аргументами, взывающими к разуму и, возможно, даже состраданию.

Эйтригг кивнул.

— Однажды я отошел от Орды, потому что их страсть к насилию вызывала во мне отвращение. Я вижу то же, что и ты, Тралл. И я тоже боюсь того, что история повторится.

Они выехали из тени болот на дорогу, ведущую к северу. Иссушающий жар солнца опалил их. Тралл оглядел местность, так удачно прозванную Степями. Воздух был даже суше, чем раньше, песок темнее обычного, и он видел мало признаков жизни. Спасительные оазисы Степей стали высыхать таким же таинственным и необъяснимым способом, как и появились.

— Я не могу вспомнить, когда в последний раз в Дуротаре чувствовал на лице капли дождя, — сказал Тралл. — Молчание духов сейчас, когда что-то явно неладно… — он покачал головой. — Я помню трепет и радость, с какой Дрек’Тар нарёк меня шаманом. Но теперь я ничего не слышу.

— Может быть, их голоса заглушили другие, к которым ты прислушиваешься, — предположил Эйтригг. — Иногда, чтобы решить все проблемы, для начала нужно сконцентрироваться на одной.

Тралл обдумал его слова, и они поразили его своей мудростью. Столь многое упростилось бы, если бы он понял, что происходит с этими землями, если бы смог излечить их. Его люди перестали бы голодать и снова обрели бы кров. Им бы не пришлось забирать у тех, чьи сердца и так были полны ненависти и горечи. Между Альянсом и Ордой спало бы напряжение. И может быть, затем Тралл смог бы сконцентрироваться на том, о чем говорил Эйтригг, — на своем наследии, умиротворении и довольстве.

И он точно знал, куда нужно отправиться, чтобы услышать.

— Лишь однажды я был в землях своего отца, — сказал Тралл орку, что был старше его. — Хотелось бы знать, не настало ли время сделать еще одно путешествие. Дренор — мир, который слишком глубоко познал долю боли и жестокости стихий. То, что от него осталось — Запределье, — возможно, все еще помнит эти времена. Моя бабушка, Гейя, — могущественный шаман. Она способна помочь мне прислушаться к израненным стихиям того мира. Возможно, они научат меня чему-то, чему научила их боль их собственного мира, и это поможет облегчить боль Азерота.

Эйтригг проворчал что-то, но Тралл достаточно хорошо его знал, чтобы по блеску в глазах понять, что он согласен.

— Чем быстрее ты отправишься туда, тем скорее в твоей жизни появится кроха, которого можно катать на собственном колене, — сказал он. — Когда же ты отправляешься?

У Тралла на душе посветлело от принятого решения, и он рассмеялся.