Глава 12. Через несколько дней, библиотека приняла прежний вид

Война

Через несколько дней, библиотека приняла прежний вид. Правда, часть книг лежала на полу, а редчайшие экземпляры, наделенные более сильной магией, и зачарованные тома остались на верхнем балконе и не пострадали. Однако восстановление разбитых шкафов заняло некоторое время, и Кхадгар с Гароной превратили пустующую конюшню в столярную мастерскую.

Демон исчез бесследно, если не считать причинённого им ущерба. На столе остались отметины от когтей, а страницы «Родословной королей Азерота» были измяты и разодраны, словно их жевали огромные челюсти. Но нигде не нашлось ни тела, ни крови, ни каких-либо останков монстра, которые они могли бы бросить к ногам Медивха.

— Может быть, его спасли, — предположила Гарона.

— Он был мертв, когда мы оставили его, — возразил Кхадгар, пытаясь вспомнить, стояла ли у него эпическая поэзия полкой выше или ниже романтического эпоса.

— Значит, кто-то утащил его тело, — настаивала девушка. — Тот же, кто навлек его сюда, мог с таким же успехом и вызволить демона.

— Вместе со всей его кровью, — напомнил Кхадгар.

— Вместе с кровью, — подтвердила женщина-полуорк. — Может быть, это был демон, не оставляющий следов.

— Магия так не работает, — возразил Кхадгар.

— Возможно, твоя магия и не работает, — парировала Гарона. — Но у других народов может быть по-другому. У старых шаманов орочьих кланов магия своя, а у магов-воителей, владеющих боевыми заклинаниями, — своя. Может быть, это какое-нибудь заклинание, о котором ты никогда не слышал.

— Нет, — решительно ответил Кхадгар. — Магия оставила бы хоть какой-нибудь след. На том месте, где было произнесено заклинание, всегда остается отпечаток заклинателя — остаточная энергия, которую я смог бы почувствовать, даже если бы и не смог опознать, что это такое. Единственными заклинателями в башне являемся мы с Медивхом. Это я знаю благодаря собственным чарам. И я проверил охранные заклятия. Медивх прав — они все в целости. Никто не смог бы проникнуть в башню незамеченным — ни магическим путем, ни каким-либо другим.

Гарона пожала плечами:

— Ноздесь же случаются всякие странные вещи, не так ли? Разве не может быть, что общепринятые правила здесь не работают?

Настала очередь Кхадгара пожимать плечами.

— Если это действительно так, то у нас значительно больше проблем, чем я предполагал.

За время работы над восстановлением библиотеки молодой маг и женщина-полуорк успели подружиться, и, когда он стоял, повернувшись; к ней спиной, или когда она скрывалась за стеллажами, ее голос казался ему почти человеческим. Но, тем не менее, Гарона по-прежнему настороженно относилась к его попыткам выяснить, кого именно она здесь представляет, и Кхадгар, со своей стороны, не терял бдительности. Он внимательно следил за тем, что она делает и какие вопросы задает.

Он пытался также следить за всеми ее контактами с внешним миром, вплоть до того, что окутал помещения для гостей собственной паутиной заклинаний, которые немедленно дали бы ему знать, если бы эмиссар покинула свою комнату или попыталась передать весточку наружу. Если бы это ей все же удалось, значит, в магии она сильнее Кхадгара. Вместо того чтобы приободриться от этой мысли, юноша лишь еще более занервничал. Может быть, она узнала, что хотела, и теперь использовала новые знания против хозяина башни?

Верная своему слову, Гарона подробно рассказывала юноше об орках. У Кхадгара понемногу складывалось представление о том, как с помощью силы и воинской доблести поддерживалась дисциплина в орочьих кланах. Эмиссар не скрывала своего мнения о различных кланах, лидеров которых она в основном считала безмозглыми болванами, думающими лишь о том, с кем бы еще подраться. Слушая описания многокланового народа орков — Орды, Кхадгар быстро понял, что это общество не отличалось стабильностью.

Наиболее крупный сегмент Орды составлял консервативный клан Кровавой Глазницы. Это была влиятельная община с богатой боевой историей; и клан был бы еще более влиятельным, если бы его умудренный годами вождь Килрогг Мертвый Глаз более бережно относился к своим воинам. Гарона объяснила, что в орочьей политике вожди с возрастом становятся все более прагматичными, что молодое поколение зачастую принимает за трусость. Килроггу уже пришлось прикончить троих своих сыновей, а также двух внуков, которые сочли, что смогли бы управлять кланом лучше него.

Клан, называвшийся Черная Скала, составлял еще одну большую часть Орды. Его лидером был Черная Рука, чьим основным качеством являлась способность втоптать в землю любого, кто стал бы претендовать на этот титул. От клана Черной Скалы уже откололся кусок, — «ему выбили зуб», по выражению Гароны, — и этот «зуб» так и назвал себя: Ухмылка Черного Зуба. Очаровательные названия!

Были и другие кланы: Молот Сумерек, находящий высшее наслаждение в разрушении, и Пылающий Клинок, у которого, судя по всему, вообще не было лидера — это было скорее некое самостийное анархическое сообщество внутри того хаоса, который представляла собой Орда. Существовали и более мелкие кланы, такие как Грабители Бурь, которыми управляли воины-маги. Кхадгар подозревал, что Гарона отчитывалась перед кем-то из Грабителей Бурь — хотя бы потому, что к ним у нее было меньше претензий, чем к остальным.

Кхадгар записывал все, что мог, и посылал свои заметки Лотару. В башню приходило все больше корреспонденции со всех краев Азерота — создавалось впечатление, что Орда начала выплескиваться из Черной Топи, распространяясь во всех направлениях. Орки, которых еще год назад считали не более чем слухами, теперь попадались повсюду, и Штормбургская крепость объявила осадное положение, чтобы бороться с подступающей угрозой. Кхадгар не делился с Гароной плохими новостями, но сообщал Лотару все мельчайшие факты, которые ему удавалось собрать, от вражды между отдельными кланами вплоть до их излюбленных цветов. Клан Черной Скалы, например, по каким-то причинам отдавал предпочтение красному цвету.

Кхадгар делал также попытки сообщать новости Медивху, но мага совершенно не интересовала обстановка в королевстве. Его беседы с Гароной становились все реже, и пару раз Кхадгар обнаружил, что Медивх покинул башню, не предупредив его. Даже находясь в башне, маг казался недосягаемым. Несколько раз Кхадгар натыкался на него, когда он сидел в одном из кресел в обсерватории и бездумно глядел в черную азеротскую ночь. Он был теперь более угрюмым и раздражительным, более склочным и ворчливым, чем прежде.

Его недовольное состояние духа не укрылось и от других обитателей башни. Мороуз, выходя из покоев хозяина, не раз посылал Кхадгару покорный взгляд, исполненный долготерпения мученика, А Гарона как-то раз даже сама заговорила об этом. Они тогда сидели, рассматривая «карты всех известных географам земель». А поскольку все эти карты делались в Штормбурге, они отличались прискорбной неполнотой, даже когда дело касалось Лордаэрона.

— Скажи, он всегда такой? — спросила она.

— У него часто меняется настроение. — Кхадгар попытался уйти от ответа.

— Это, конечно, так; но когда я впервые увидела его, он казался более живым, заинтересованным и уверенным в себе. А сейчас он какой-то…

— Рассеянный? — подсказал юноша.

— Одурманенный, — поправила Гарона, скривив рот в гримасе отвращения.

Кхадгар не мог не согласиться. Позднее, этим же вечером, он поднялся в обсерваторию и доложил магу о том, что в башню поступило большое количество писем с лиловыми печатями, и все просили о помощи.

— Орки — не демоны, — ответил маг. — Они состоят из плоти и крови, а следовательно, это забота воинов, а не чародеев.

— Но в письмах сообщают ужасные вещи, — настаивал Кхадгар. — Судя по всему, земли, прилегающие к Черной Топи, уже опустели, и беженцы потоками устремляются в Штормбург и другие крупные города Азерота. Их там здорово прижало.

— И поэтому они полагаются на то, что Страж тотчас же поспешит на выручку! Мало того что я сторожу башни Нижнего Потока, держу демонов в узде и пытаюсь исправить ошибки, допущенные этими дилетантами! Теперь я должен еще и спасать их от других рас? Может быть, в следующий раз меня попросят поддержать Азерот в торговых распрях с Лордаэроном? Подобные вопросы не должны нас заботить.

— Азерота может вообще скоро не быть, если вы сейчас не поможете! Лотар…

— Лотар глупец, — буркнул Медивх. — Старая наседка, которой повсюду мерещатся угрозы. И Ллан ничуть не лучше — считает, что его стены не возьмет ничто на свете! А Орден — все эти могущественные маги, которые постоянно ссорились, и спорили, и брызгали слюной, и были настолько поглощены своими внутренними раздорами, что теперь у них не осталось силы, чтобы отразить нападение извне! Нет уж, юноша Верный, все это мелочи. Даже если орки и возьмут Азерот — что же, им ведь тоже понадобится Страж, и я смогу так же служить и им.

— Но, учитель, это же…

— Святотатство? Кощунство? Предательство? — Маг вздохнул и пощипал свою переносицу. — Может быть. Но я человек, которого сделали стариком задолго до срока, и я дорого заплатил за свою внутреннюю силу. Позволь же мне побрюзжать на механизмы, правящие моей жизнью. А сейчас иди. Я дам ответ завтра утром.

Закрывая дверь, Кхадгар слышал, как Медивх добавил:

— Как я устал заботиться обо всем на свете! Когда же я смогу позаботиться о себе?

— Орки атаковали Штормбург, — объявил Кхадгар.

Со времени разговора с магом прошло три недели. Он положил полученное послание на стол между собой и Гароной. Женщина-полуорк воззрилась на конверт с лиловой печатью, словно это была ядовитая змея.

— Мне очень жаль, — наконец произнесла она. — Как правило, они не берут пленных.

— В этот раз орки были отброшены, — продолжил Кхадгар. — Войска Ллана отбросили их еще до того, как они успели достигнуть городских ворот. По описаниям это больше всего похоже на Кровавую Глазницу Килрогга и на Молот Сумерек. Судя по всему, их основные силы действовали недостаточно скоординированно.

Гарона, по-бульдожьи фыркнув, презрительно произнесла:

— Молота Сумерек никогда не отправили бы на штурм крепости. Скорее всего, Килрогг хотел просто уничтожить соперника и использовал Штормбург для этой цели.

— Значит, даже во время битвы они не перестают ссориться и предавать друг друга, — задумчиво проговорил Кхадгар. Он подумал, не те ли отчеты, что он посылал Лотару, снабдили последнего необходимой информацией, чтобы отразить нападение.

Гарона пожала плечами:

— Совсем как люди. — Она показала на высокую стопку книг на библиотечном столе. — Ваша история полна всевозможных отвратительных событий. Благородное происхождение, наследственность и родовая честь оправдывают любые убийства, резню и геноцид, народа, по крайней мере, честна в своей неприкрытой жажде власти. — Она мгновение помолчала, а затем добавила: — Я не думаю, что могла бы чем-нибудь помочь им.

— Оркам или Штормбургу? — уточнил Кхадгар.

— Ни тем, ни другим, — ответила Гарона. — Я ничего не знала о готовящейся атаке на Штормбург, если ты на это намекаешь, — хотя любой, в ком есть хоть кроха здравого смысла, мот бы сообразить заранее, что Орда при первой же возможности ударит по самой крупной мишени. Ты и сам это знаешь. И ты знаешь также, что теперь они отойдут назад, перегруппируются, убьют парочку своих вождей, а затем вернутся с еще большей армией.

— Да, я догадываюсь, — согласился Кхадгар.

Гарона добавила:

— И ты, конечно, уже отослал письмо Первому Рыцарю в Штормбург?

Кхадгар считал, что ему удалось сохранить непроницаемое выражение, но женщина-орк, поглядев на него, широко ухмыльнулась:

— Да, вижу, так оно и есть.

Кхадгар почувствовал, как его лицо заливает румянец, но продолжил свою мысль:

— Собственно, то, о чем я хотел тебя спросить, — это почему ты не доложила ничего своим хозяевам?

Зеленокожая женщина откинулась на спинку кресла:

— А кто говорит, что я этого не сделала?

— Я говорю, — ответил Кхадгар. — Или ты еще лучший маг, чем я.

Легкое подергивание в углу рта выдало Гарону.

— Ты ведь никому не посылаешь отчеты, не так ли? — мягко спросил он.

Гарона некоторое время молчала, и Кхадгар тоже сидел тихо, позволив тишине затопить библиотеку. Наконец она проговорила:

— Скажем так: проблема в том, что моя преданность поделена между несколькими хозяевами.

— Я считал, что у тебя нет хозяев, — поддел Кхадгар.

Гарона не обратила на это внимания:

— Меня послал сюда воин-маг по имени Гул’дан. Это заклинатель, вождь клана Грабителей Бурь. Он пользуется в Орде большим влиянием. И его очень интересует магия вашего мира.

— К тому же орки имеют привычку сразу бить по самой крупной мишени. В данном случае это Медивх, — уточнил Кхадгар.

— Гул'дан говорил мне, что Медивх — особенный. Какое тайное гадание или наркотическая медитация привели его к такому заключению, я не знаю. — Гарона избегала пристального взгляда Кхадгара. — Я несколько раз встретилась с Медивхом в поле, затем согласилась прибыть к нему в башню в качестве эмиссара. Я должна была обмениваться с ним основной информацией и докладывать Гул'дану как можно больше о силах, которыми владеет Медивх. Так что ты был прав — вначале я действительно явилась сюда как шпион.

Кхадгар опустился в кресло напротив нее.

— И ты была не первой, — заметил он. — Так почему же ты не отправляла отчетов?

Гарона на мгновение замолчала.

— Медивх… — начала она и снова остановилась. — Твой старик… — Еще одна пауза. — Он, конечно, видел меня насквозь с самого начала и тем не менее продолжал рассказывать мне все, что я хотела знать. По крайней мере, большую часть.

— Понимаю, — сказал Кхадгар. — То же самое было и со мной.

Гарона кивнула:

— Вначале я думала, что он высокомерен, слишком уверен в своей силе, как некоторые из вождей орков, которых я знала. Но потом я поняла — здесь нечто другое. Словно бы, давая мне знание, он понимал, что оно изменит меня и тогда я не предам его.

— Уверенность, — проговорил Кхадгар. — Для Медивха это очень важная вещь. Он просто источает ее — когда находишься рядом с ним, то чувствуешь, что он знает, что делает.

— Вот именно, — кивнула Гарона, — а орков власть притягивает по самой их природе. Вначале я решила, что расскажу Гул'дану, что меня захватили в плен и поэтому я не могла отвечать, но потом я узнала еще больше, и, в конце концов…

— В конце концов, ты не захотела, чтобы ему причинили вред, — закончил Кхадгар.

— «Хм», как сказал бы Мороуз — ответила Гарона. — Он оказал мне очень большое доверие, так же как он оказывает его тебе. Когда я увидела твое приспособление для вызова видений, то сразу же рассказала ему об этом. Я думала, что, возможно, именно оно привело сюда демона. Но Медивх сказал, что знает об этом и что это неважно. Что ты любознателен от природы, и это тебе только на пользу. Он ценит своих людей.

— И та не смогла причинить вред такому человеку, — заключил Кхадгар.

— Хм. Благодаря ему я сама почувствовала себя человеком. А я не испытывала этого чувства долгое-долгое время. Мне кажется, твой старик, маг-повелитель Медивх — мечтает о чем-то большем, чем просто битва двух сил за господство. С его могуществом он мог бы давно уничтожить нас всех, однако он не делает этого. Я думаю, он верит в возможность чего-то лучшего. И я тоже хочу верить в его мечту.

Некоторое время они молча сидели друг напротив друга. Где-то в отдалении кто-то — то ли Мороуз, то ли кухарка — прошел по коридору.

— А в последнее время… — продолжала Гарона. — Бывал ли он таким когда-либо прежде?

В этот момент Гарона напомнила молодому магу Лотара — она старалась, чтобы в ее вопросе не прозвучало слишком большой озабоченности.

Кхадгар покачал головой.

— Он всегда был очень непостоянным. Эксцентричным. Но я никогда не видел его настолько… подавленным.

— Угрюмым, — добавила девушка. — Безразличным. До сих пор я всегда считала само собой разумеющимся, что он встанет на сторону королевства Азерот. Но если, уже сам Штормбург под угрозой, а он по-прежнему ничего не предпринимает…

— Это может иметь отношение к нему лично, — заметил Кхадгар, стараясь осторожнее выбирать слова. Ему не хотелось говорить Гароне о существовании Ордена. — Медивху приходится смотреть очень далеко вперед. И иногда это уводит его от действительности.

— Поэтому, наверное, он и пускает в башню бродяг, — сказала Гарона. Через некоторое время она добавила: — Мне не жаль, что Штормбург сумел отразить нападение. Невозможно разрушить такую крепость снаружи. Сначала необходимо предпринять какие-то действия внутри, чтобы ослабить стены.

— Я рад, что ты не орочий генерал, — улыбнулся Кхадгар.

— Вождь, — поправила Гарона. — Как будто у меня была такая возможность!

— Я хочу кое о чем спросить тебя, — сказал Кхадгар.

Гарона повернулась к нему.

— Ты говоришь так, словно хочешь попросить об одолжении, — заметила она.

— Я никогда не задавал тебе вопросов о численности ваших войск, об их расположении…

— Одним словом, шпионских вопросов.

— Однако, — продолжал Кхадгар, — защитники Штормбурга изумлены огромным количеством орочьих воинов, подошедших к их стенам. Их отбросили назад, но, тем не менее, азеротцев очень удивило, что в болотах Черной Топи могло прятаться так много солдат. Даже сейчас их очень беспокоит вопрос, какие силы могут еще скрываться в Топях.

— Я не знаю ничего о расположении наших войск, — ответила Гарона. — Я ведь все это время была здесь и шпионила за тобой, ты не забыл?

— Это верно, — согласился Кхадгар, — но я не забыл и того, как ты говорила о вашей родине. Как вы попали оттуда сюда? Это было какое-то заклинание?

Гарона на какое-то время притихла, раздумывая над ответом. Кхадгар ожидал какой-нибудь легкомысленной отговорки, или перемены темы, или даже встречного вопроса. Но вместо этого она ответила:

— Мы называем наш мир Дрейнором. Это жестокий мир — мир бесплодных пустынь, отвесных скал и хилой растительности. Мир негостеприимный и буйный…

— А небо там красное, — добавил Кхадгар.

Гарона внимательно посмотрела на молодого мага:

— Ты говорил с другими орками? Должно быть, с пленными? Я не знала, что люди берут орков в плен.

— Нет. Это было видение, — ответил юноша. Он вспомнил его: казалось, это было полжизни назад. — Очень похоже на то, что ты видела, когда мы встретились впервые. Тогда я в первый раз увидел орков. Насколько я помню, их там было огромное количество.

Гарона по-бульдожьи фыркнула:

— Возможно, ты знаешь больше, чем говоришь, однако то, что ты сказал, верно. Орки плодовиты, и у них часто рождается по нескольку детей зараз, но очень многие умирают, не достигнув возраста воина… Наша жизнь там была тяжелой, и выживали лишь самые сильные, самые могущественные — или самые сообразительные. Я была в третьей группе, но, тем не менее, считалась изгоем и выживала, как могла.. Я относилась к клану Грабителей Бурь, по крайней мере, до тех пор, пока не пришел приказ.

— Приказ?

— Мы отправились в путь, все до последнего воина; все, кто вообще был хоть на что-то способен. Чернорабочие и кузнецы — все получили приказ собирать свое оружие, инструменты и вещи и следовать к полуострову Геенна. Там Гул'дан и несколько других могущественных воинов-магов создали огромные врата. Врата, которые открывались в пространство между мирами. — Гарона пососала клык, вспоминая. — Это было огромное сооружение из камней, нагроможденных друг на друга и обрамлявших разрыв в ткани самого пространства. Внутри этого разрыва виднелись цвета тьмы, кружившиеся в водовороте, словно нефть на поверхности пруда. У меня было такое ощущение, что эти врата были созданы руками куда более могучими, а наши маги могли лишь поддерживать их. Многие боялись проходить между стоячими камнями, но наши вожди и их помощники вдохновляли нас пылкими речами о том, что ждет орков на той стороне — мир изобилия, мир богатств, мир, населенный мягкотелыми существами, над которыми будет легко взять верх. Они обещали нам все это. Некоторые сопротивлялись. Кое-кого убили, а других загнали во врата силой, подталкивая в спину секирами. Меня тоже поймали вместе с большой группой рабочих и толкнули в проход.

Гарона некоторое время молчала.

— Это место называется Нижний Поток. Там все мимолетно и в то же время все неизменно. Я падала в нем целую вечность, а когда вновь вышла к свету, это был незнакомый свет. Я была в незнакомом безумном мире.

— После обещаний рая Черная Топь, должно быть, разочаровала тебя, — вставил Кхадгар.

Гарона покачала головой:

— Это был шок. Я помню, как меня скрутило при первом взгляде на это небо — голубое, враждебное. А эта земля, вся покрытая растительностью, насколько хватало глаз! Некоторые из нас не смогли этого выдержать и сошли с ума. Многие в тот день присоединились к клану Пылающего Клинка, хаотической толпе под огненно-оранжевым знаменем. — Гарона погладила свой массивный подбородок. — Я боялась, но выжила. И обнаружила, что жизнь полукровки, которую я вела, дала мне способность понимать вас, людей. Я участвовала в устроенной на Медивха засаде. Он убил всех, но меня оставил в живых и отправил обратно с посланием для мага Гул'дана. А через какое-то время Гул'дан подослал меня к нему шпионить, и тут я поняла, что мне будет… сложно предать старика.

— Твоя преданность оказалась поделена между несколькими хозяевами, — вставил Кхадгар.

— Но что касается ответа на твой вопрос, — продолжала Гарона, — нет, я не знаю, сколько кланов Дрейнора прошло сквозь Темные Врата. И я не знаю, сколько времени им потребуется, чтобы прийти в себя. И я не знаю, откуда взялись эти врата. Но ты, Кхадгар, можешь выяснить это.

Кхадгар захлопал ресницами:

— Я?

— Твои видения, — подсказала Гарона. — Ты, насколько я поняла, можешь вызывать призраки прошлого даже из самых отдаленных мест. Я подсмотрела, как ты вызвал видение матери Медивха, когда мы впервые встретились. Где это было, в Штормбурге?

— Да, — кивнул Кхадгар. — Вот почему я все же считаю, что демон в библиотеке был реальным. Если бы это было видение, там был бы задний план.

Гарона отмела прочь его замечание:

— Ты можешь вызывать эти видения. Ты можешь перенестись к тому моменту, когда врата были созданы. Ты можешь выяснить, кто провел орков сквозь пространство и привел их в Азерот.

— Верно, — удивился Кхадгар. — И могу поклясться, что это тот же самый маг или заклинатель, который выпускал на волю демонов. Мне кажется, это вполне разумно — допустить, что эти два факта как-то связаны. — Он посмотрел на Гарону. — А знаешь, сам бы я никогда до этого не додумался.

— Я могу и дальше подсказывать тебе, — ответила Гарона, очень довольная собой, — если ты будешь честен со мной.

Кхадгар и Гарона вошли в пустой обеденный зал. Трудяга Мороуз вымел его прежний магический круг, и Кхадгару пришлось восстановить его, заново рассыпав толченый розовый кварц и аметист. Гарона вставила зажженные факелы в скобы на стенах, а затем встала в центре узора рядом с ним.

— Предупреждаю, — обратился юноша к женщине-орку, — это может не сработать.

— Ты справишься, — подбодрила его Гарона. — Я видела, как ты делал это прежде.

— Нет, конечно, что-то я обязательно увижу, — вздохнул Кхадгар. — Вот только не знаю, что это будет.

Он проделал необходимые пассы и произнес нужные слова. Сейчас, когда на него смотрела Гарона, ему хотелось, чтобы у него все получилось как надо. Наконец он высвободил мистическую энергию и прокричал:

— Покажи мне происхождение врат между Дрейнором и Азеротом!

Они ощутили изменение давления; даже воздух вокруг них стал другим. Он был теплым и ночным, но ночное небо за окном (поскольку теперь в этом помещении было окно) было темно-красным, цвета старой спекшейся крови, и лишь немногие слабые звездочки могли проникнуть сквозь облака.

Они находились в чьих-то апартаментах, скорее всего какого-то орочьего вождя. На полу были расстелены меховые ковры и сделан настил, который, по-видимому, служил кроватью. В центре комнаты, в специальном углублении, пылал огонь. На каменных стенах развешано оружие, а вдоль них стояло множество разнообразных ларцов: Один был открыт и внутри лежали высушенные органы каких-то существ.

Лежавшая на кровати фигура зашевелилась, перевалилась на бок и внезапно села, словно пробуждаясь от кошмарного сна. Орк уставился в темноту, и они смогли разглядеть его свирепое, покрытое шрамами лицо. Даже по орочьим стандартам это был весьма безобразный представитель своей расы.

Гарона тихо охнула и произнесла:

— Гул'дан.

Кхадгар кивнул.

— Он не может видеть тебя, — успокоил он девушку.

Так вот он какой — маг, пославший Гарону шпионить за Медивхом. На вид он внушал не больше доверия, чем погнутая золотая монета. В этот момент орк плотнее закутался в меха и заговорил;

— Я все еще вижу тебя, хотя мне и кажется, что я проснулся. Может быть, мне просто снится, что я проснулся? Подойди сюда, существо из сновидения!

Гарона сжала плечо Кхадгара, и юноша почувствовал, как ее острые ногти впились в его кожу. Однако Гул'дан обращался не к ним, в комнате находился еще один призрак.

Он был высок и широкоплеч, но почему-то просвечивал насквозь, словно бы тоже не принадлежал этому месту. На лицо незнакомца был накинут капюшон, а голос звучал тихо и отдаленно. Несмотря на то, что единственным источником света был огонь в центре комнаты, фигура отбрасывала две тени — одна была направлена в сторону, противоположную огню, а другая вбок, словно бы фигуру освещал еще один светильник.

— Гул'дан, — произнесла фигура, — мне нужны твои люди. Мне нужны твои армии. Мне нужно, чтобы твоя сила помогла мне.

— Я призывал своего духа-защитника, о существо, — ответил Гул'дан, и Кхадгар услышал, что голос орка дрожит. — Я призывал своих чародеев, и они спасовали перед тобой. Я призывал своего мистического властелина, и он не смог остановить тебя. Ты преследовал меня всновидениях, а теперь ты явился в мой мир. Скажи мне правду, кто ты?

— Ты боишься меня, — проговорил призрак, и при звуке его голоса Кхадгар вздрогнул, — потому что ты не понимаешь меня. Взгляни на мой мир и пойми свой страх. Тогда ты не будешь больше бояться.

С этими словами высокая фигура в капюшоне провела в воздухе руками, и между ними образовался шар, яркий и сверкающий, словно мыльный пузырь, около фута в диаметре. Он поплыл по воздуху, и внутри него показалась живописная картина — страна с голубыми небесами и зелеными полями.

Фигура в плаще показывала орку Азерот.

В воздухе появился второй пузырь, за ним третий, и еще один. Пестреющие солнечными пятнами поля зреющих хлебов. Болотистые равнины Черной Топи, Снежные равнины севера. Сверкающие башни Штормбургской крепости.

В последнем пузыре виднелась одинокая башня в колыбели круглых холмов, озаренная ясным лунным светом. Незнакомец показывал Гул'дану Карахан.

А затем возник еще один пузырь, в котором Кхадгару удалось разглядеть темное ядро, окруженное водой. Видимо, эта картинка возникла случайно и через мгновение исчезла, однако молодого мага словно окатило волной магии. Там, под водой, скрывалась могила, склеп, источавший силу, которая билась в нем, словно сердце.

— Собирай свои силы, — произнесла фигура в плаще. — Собирай свои армии, воинов, рабочих, союзников, и готовь их к путешествию по Нижнему Потоку. Хорошенько все продумай, поскольку все это будет твоим, когда ты достигнешь цели.

Кхадгар качнул головой. Этот голос жалил его, навязчивый, словно москит. Внезапно юноша узнал незнакомца, и его сердце дрогнуло.

Гул'дан стоял на коленях, сомкнув ладони перед грудью.

— Я сделаю все, ибо могущество твое необоримо! Но скажи истинно, кто ты и как мы достигнем этого мира.

Фигура подняла руки к капюшону, и Кхадгар тряхнул головой. Он не хотел видеть это. Он уже знал, кто это, и не хотел его видеть.

Лицо, изборожденное глубокими морщинами. Седеющие брови. Зеленые глаза, поблескивающие скрытым знанием и затаенной опасностью. Гарона рядом с ним резко выдохнула.

— Я Страж, — проговорил Медивх, обращаясь к орку-заклинателю. — Я открою вам путь. Я разобью круг и стану свободен.