Из протокола допроса Н.Ф. Зыкова[317], рядового 3‑го мотополка 4‑го танкового корпуса 6‑й армии, в Лысьвенском ГО МГБ Молотовской области

12 февраля 1948 г.

г. Лысьва

Молотовской области

Я, о/уполномоченный Лысьвенского ГО МГБ мл. л-т Чусов, допросил в качестве военнопленного […][318] Зыкова Николая Ф[илипповича].

Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден

Н.Ф. Зыков

Вопрос: Расскажите, где, когда и при каких обстоятельствах Вы были пленены немцами.

Ответ: После того, как я был мобилизован в Советскую Армию, был зачислен в 3-й мотополк, который дислоцировался в г. Львов. В составе указанного подразделения я находился до дня объявления войны. В тот же день, т. е. в день объявления войны, наше подразделение выступило на фронт; в частности, нас перебросили к местечку Янов, что находится западнее Львова примерно на 40 км. Пробыв там некоторое время, мы начали отступление по направлению [к] г. Львов, куда и прибыли примерно недели через две. Во Львовемы пробыли дней пять, откуда начали отступление по направлению на Тарнополь, откуда продолжали отступление по направлению на г. Киев. За весь этот период времени мы несколько раз держали оборону против немецких войск. Прибыв под г. Киев, мы заняли оборону под местечками Мышеловкаи Спалинка, где находились около одного месяца. Из-под города Киеванас в одну из ночей, поднявши по тревоге, перебросили под город Остер, где мы заняли оборону.

Здесь я получил тяжелое ранение и был на бронемашине отправлен в г. Борисполь, где мне была проведена операция, после чего нас, раненых, погрузили в эшелон и повезли по направлению к Полтаве. Но, не доезжая [до Полтавы] км 100, [нас] вернули ввиду того, что все мосты были разрушены, и мы прибыли обратно в г. Борисполь.

Примерно дня через два или три к составу прибыли немцы. Но мы с одним лейтенантом, фамилию не помню, звать Михаил, покинули эшелон и ушли в г. Борисполь, где, переодевшись в гражданскую форму, двинулись по направлению на восток. Направление мы держали на Полтаву.

Вопрос: Подвергались ли Вы задержаниям немецкими или полицейскими органами за период Вашего движения?

Ответ: За период нашего движения мы были задержаны немецкими солдатами при переходе через мост. Это было, кажется, около г. Кременчугили Пирятин, точно я сказать не могу.

Вопрос: Куда Вы были отправлены после задержания и подвергались ли по каким-либо вопросам допросу с стороны немецких органов?

Ответ: После задержания нас сразу же отвели в лагерь, который был расположен неподалеку от этого места. Каким-либо допросам мы не подвергались.

Вопрос: Ваши дальнейшие действия?

Ответ: Пробыв в лагере два дня, я один раз вечером с группой других в/пленных пошел за водой, и мне удалось сделать побег. Убежав из указанного лагеря, я стал опять пробираться в направлении на восток и пробрался до г. Полтавы, миновав которую, пошел дальше.

Но ввиду того, что я сильно заболел и не мог идти дальше, мне пришлось остановиться в д. Флоровка Полтавской области, где я проживал у одной хозяйки, фамилию не помню, звать Агрепина. Еще в этом доме проживала молодая девушка по фамилии Солодовник Екатерина, по отчеству, как будто, Григорьевна. В д. Флоровкая прибыл примерно в декабре м-це 1941 года и где находился до апреля 1942 г., т. е. до убытия за границу, в Германию. За весь период пребывания в указанном месте я работал на разных хозяйственных работах. В апреле м-це 1942 г. я [был] отправлен в Германию, где мы прибыли в г. Аахен.

Вопрос: Чем Вы занимались по прибытии в указанный город?

Ответ: По прибытии в указанный город я попал работать на фабрику.

Вопрос: Какую конкретно работу Вы выполняли?

Ответ: В первоначальное время, примерно полгода, я работал чернорабочим, затем дежурным слесарем, а потом на станке.

Вопрос: Подвергались ли Вы когда-либо за период Вашей работы допросам со стороны немецких властей?

Ответ: Да, я за период моей работы на фабрике подвергался около пяти раз допросам гестапо.

Вопрос: Расскажите подробно, за что Вас допрашивали в гестапо.

Ответ: Работая на указанной фабрике, я познакомился с военнопленными французами, которые спрашивали сначала, коммунист я или нет. Я вначале ничего им не говорил, но впоследствии сказал, что коммунист. После этого французы стали ко мне относиться хорошо, давали мне хлеб и кормили. Одновременно с этим я заливал подшипники маслом с толченым стеклом, которое приготовляли французы и передавали мне. Кроме этого, я по своей инициативе занимался гнутием стволов к оружию.

И вот один раз меня вызвали в гестапо. Это было в 1943 году, месяц не помню. В гестапо [меня] допрашивал немецкий офицер через русскую переводчицу. На допросе меня спрашивали, почему я имею связь с французами, кто выводил из строя станки, и для чего я гнул стволы. На все заданные вопросы я отвечал отрицанием. Не добившись положительных результатов, гестаповец меня ударил резиновой палкой и выгнал.

Спустя недели полторы после первого вызова я был вторично вызван в гестапо, на этот раз уже в Аахенскую тюрьму. Здесь допрашивали 4 раза по этим же самым вопросам и после каждого раза очень сильно избивали и бросали обратно в камеру. В этой тюрьме я пробыл дней десять, после чего [меня] посадили в машину и привезли обратно на фабрику.

Вопрос: Чем Вам немцы угрожали за Ваше молчание на допросе?

Ответ: За то, что я не отвечал на постановленные мне вопросы, немцы грозили мне расстрелом и повешанием.

Вопрос: Предлагали ли Вам на допросе немцы сохранить жизнь за услуги в том случае, если вы назовете, кто выводил из строя станки?

Ответ: Немцы на допросе грозили расстрелом мне только за то, что я не отвечал на поставленные вопросы, а больше другого ничего они мне не предлагали.

Вопрос: После того, как Вы были выпущены из гестапо после 4^го вызова [на допрос], Вас посадили в тюрьму или сразу отправили на фабрику?

Ответ: После последнего допроса я был еще посажен в камеру, где просидел дня четыре, и был отправлен обратно на фабрику. Когда я прибыл на фабрику, то меня вначале поместили в барак, где находились больные в/пленные, т. к. я был сильно больной. После того, как я прибыл из тюрьмы, я на фабрике пробыл недели две и после этого сбежал.

Вопрос: С кем Вы сбежали с фабрики?

Ответ: Побег я сделал с одной девушкой, с которой я познакомился за время работы на фабрике. Фамилия этой девушки Панченко Екатерина Григорьевна. Ее также вызывали в гестапо.

Вопрос: Расскажите, как Вы совершили побег и куда бежали.

Ответ: Побег я совершил с содействием французов, которые дали нам денег и одежду. Шли мы по направлению на восток. Таким образом мы добрались до Маншау. Ввиду того, что у нас уже износилась одежда, вышли деньги, нам пришлось идти на биржу труда и поступить на работу. Я попал на работу к бауэру, где проработал м-ца три и [три] дня, и был отправлен в штрафной лагерь в г. Эльсдорфза то, что ударил свою хозяйку-немку.

В лагере я пробыл два месяца и был отправлен обратно в Маншау, и работал у бауэров до того момента, когда меня и всех в/пленных собрали и отправили в г. Мелерниш, где и работал до освобождения американскими войсками, до марта 1945 года.

Вопрос: Подвергались ли Вы допросам со стороны американских властей?

Ответ: Никаким допросам со стороны американцев я не подвергался.

Вопрос: Чем Вы занимались, будучи в американской зоне оккупации?

Ответ: Будучи у американцев, мы ничем не занимались.

Вопрос: Где вы проходили проверку, будучи на советской оккупационной зоне?

Ответ: Фильтрацию я проходил в г. Цербств Германии.

Вопрос: Что еще желаете дополнить к своим показаниям?

Ответ: Дополнить свои показания ничем не имею.

Протокол допроса с моих слов записан верно и мне зачитан

Н.Ф. Зыков

Допросил: о/уполномоченный ГО МГБ

мл. лейтенант Чусов

Д. 2175. Учетное дело. Л. 18 – 21 об. Подлинник. Рукопись.

20 сентября 1941 г.

Объяснительная записка Е.Н. Порошина, техника‑ интенданта II ранга, начальника финансовой части 497‑ го отдельного батальона связи 66‑ го стрелкового корпуса 21‑ й армии, в отдел контрразведки «Смерш» 1‑ й Горьковской запасной стрелковой дивизии об обстоятельствах пленения и нахождении в партизанском отряде

[Между 30 сентября и 3 декабря 1945 г.][319]

[ст. Опухлики

Пореченского района

Великолукской области][320]

Тех.-инт. II р[ан]га Порошин Евгений Николаевич, рождения февраля 1913 г., [уроженец] Молотовской области, Верхне-Городковского р-на, Куликовского с/сов., деревни Конец-Гор. Место жительства семьи – Киевская область, гор. Белая Церковь.

В Красной Армии с апреля 1935 г., призван Молотовским облВК, гор. Молотов (бывшая Пермь).

20 сентября 1941 года пленен [в] Киевском окружении (Полтавская область, село Градищево, дер. Вороньки). В одном километре от деревни Вороньки [мы оказались] в яме, в которой имелся кустарник. Туда сгруппировалось большое количество военнослужащих, которые выходили из окружения; после чего яма была окружена танками и автоматчиками, и автоматчики сами выводили спрятавшихся в кустарнике военнослужащих.

До ноября 1941 г. [я] прошел этапные лагеря Хорол, Кременчуг. С ноября 1941 г. по июнь 1942 г. – лагерь [во] Владимире-Волынском, где [я] совершил побег, но неудачно, и в течение 4^х месяцев болел тифом и другими болезнями от недоедания. С июня 1942 г. по июль 1942 г. [прошел] этап через лагеря Ченстохов, Хаммельбург. С июля 1942 г. по август 1943 г. – лагерь Хайд-Тахао, где [я] работал на кирпичном заводе в качестве землекопа глины и [выполнял] другие черные работы.

Призывал всех товарищей по плену за снижение производительности выпускаемой продукции, что [означало] и поломку машин, что, [в свою очередь], служило [причиной] больших простоев. Преследуемый охраной и комендантом, в августе 1943 г. [я] сделал побег. Был пойман в октябре 1943 г. в гор. Иглово, просидел в тюрьме один м-ц и был направлен в карцер в тюрьме г. Герлиц, где сидел 22 суток. В ноябре 1943 г. под фамилией Судаков, т. к. я на допросе в Ийглавесвоей фамилии не сказал, был отправлен в штрафкоманду, концлагерь Райдеценхаус. Там я объявил голодовку на 4 дня, мотивируя [это] тем, что [у меня] аппендицит. Меня [отправили] обратно в Герлиц, в лазарет. Пролежал я там до февраля 1944 г. Гестапо узнало, что я фамилию ношу другую, меня страшно били, выбили зубы и сразу направили обратно в концлагерь туда же. Пробыл в концлагере один месяц, т. е. в марте 1944 г. бежал.

В конце марта был в Ср[едней] Моравии, соединился с рус[скими] в/пленными, которые уже были там по 2 – 3 м-ца. После [мы] соединились с коммунистической партией. [Ее] центральное бюро [находилось] в Праге, которое поставило нам задачу [проведения] подпольной работы:

1. Организация комитетов народного освобождения.

2. – // – милиции.

3. Приготовить в лесах землянки для продовольствия и скрытия партизанов в тяжелых случаях, а также на случай ранения.

4. Резать телефонную и телеграфную связь, особенно военного значения.

Вся эта работа была выполнена.

В октябре 1944 г. [мы] соединились [с] отрядом парашютистов, где [я] пробыл до 28 декабря 1944 г. Но по уважительным причинам связь с отрядом была потеряна.

Находя листовки Верховного Главнокомандования Кр. Арм. о том, чтоб бежавшие в/пленные из немецкого рабства организовывали самостоятельные партизанские отряды, я взял на себя руководство организацией отряда. Работа, проведенная отрядом в Чехословакии, изложена в отчете[321]. Приведу несколько основных вопросов, которые я выполнял как командир партизанского отряда (кроме [работы, выполненной другими] партизанами). На моем счету: взорвано 6 воинских эшелонов, один железнодорож[ный] мост, уничтожено 918 немецких солдат, офицеров и [сотрудников] гестапо.

[Я] руководил всеми подпольными организациями и давал им указания непосредственно сам и осуществлял контроль, и сам организовывал эти комитеты, а также и милицию, которая после освобождения Чехословакиисовместно с комитетами стала во главе местной власти. Руководил и выпускал листовки в подпольной типографии.

Все материалы можно взять из отчета о партизанской деятельности и сделать перевод чешских документов на русский язык; [тогда] будет более ясная картина [нашей] деятельности и проведенной работы отрядом.

Не имея связи с родиной во время моих действий в тылу врага, [после освобождения Чехословакии], 12 мая, я становлюсь на учет к коменданту гор. Простеевамайору Бондаренко и объясняю ему всю картину, так как я не знал, что мне дальше делать. Узнав, что в Моравска-Остравенаходится опер. гр-па от В/сов. 4-го Укр[аинского] фронта, я выехал туда, встретил там майора Немцова и ряд других представителей В/сов. 4-го Укр. фр. Получил приказ: оружие партизан и все трофеи отряда сдать в комендатуру по месту нахождения, а людей сдать в запасной 113-й полк, а самому явиться в Моравска-Остраву для предварительного составления отчета.

[Я] пробыл в Моравска-Остраве[некоторое время], через 4 дня [меня] направляют в Киевв Штаб пар[тизанского] движения для составления отчета. Из Киева[из] штаба УШПД [меня] направляют обратно в Чехословакиювзять подтверждения от местных властей о выполненной работе отрядом. Приезжаю обратно в Киев, все документы привез. Мне дают командировку [с целью] разыскать семью в Ташкент. [Я] знал, что она эвакуирована в 1941 г. в Ташкент.

В сентябре приезжаю из Ташкента в Киеввместе с семьей. Меня направляют в облВК. ОблВК [меня] направляет в Киевский горВК. Киевский горВК предлагал мне уволиться, [но] я уволиться не хотел. Они меня [направили] обратно в штаб УШПД. Перенеся такие мытарства, я настоятельно требую своего определения (так как семья живет на вокзале [на] ст. Киев) от начальника отдела кадров УШПД подполковника Спиранского. Тогда меня направляют в отдел кадров Киевского военного округа. Киевский военный округ направляет меня в запасной офицерский полк, [в] г. Белая Церковь.

Прибыл в офицерский полк [в г.] Белая Церковь. Требую квартиру; квартиру не дают, живет жена с ребенком на вокзале 3 дня. Пишу рапорт на командира полка о таком бездушном отношении к военнослужащим и [их] семьям. Командир полка дает мне отпуск 5 сут[ок], [чтобы] найти квартиру и устроить семью. Прихожу через 5 дней в полк, а на меня уже есть распоряжение из штаба Киевского военного округа командировать на спецпроверку [в] Калининскую об-ть [на] ст. Опухлики[322].

Еду в Опухлики, приехал в Киев, а мой отчет уже сдан в ЦК КП(б)У подполковнику Сливко. Прихожу в ЦК КП(б)У, [чтобы] узнать решение по отчету и [насчет] получения чешских наград. Т. Сливко говорит: «Я вам советую отчет взять с собой, так как вы едете на спецпроверку, и вас проверят быстрее. И по отчету дадут решение, так как эти органы занимаются этим специально, а у нас отчет может пролежать долго, потому что мы специальных людей на это не имеем». [Я] взял отчет и приехал в 192-й полк.

Порошин [323]

Д. 3847. Л. 6 – 8 об. Подлинник. Рукопись.

21 сентября 1941 г.