ГЛАВА 16. Здание управления полетами в космическом центре имени Джонсона в Хьюстоне состояло из трех основных этажей

Здание управления полетами в космическом центре имени Джонсона в Хьюстоне состояло из трех основных этажей. На первых двух находились диспетчерские. А третий этаж был выделен под министерство обороны США и вмещал в себя гарнитур для управления полетами, очень похожий на остальные. Вот только, на третьем этаже не было камер, сюда не допускали прессу, не было никакой возможности правительственным космическим проектам покинуть комнату.

Это было невозможно и для других секретных подразделений, даже НАСА не могли получить доступ к третьему этажу, не говоря уже о том, чтобы занять его для проведения запуска собственных ракет. А агенту Дженнингсу потребовалось одиннадцать минут, чтобы получить разрешение от «Объединенного комитета начальников штабов».

Кэндейс Хекер лично отобрала контролирующий персонал. Контролировал полет Дэниель Бэрдил, ветеран запусков более десятка шаттлов. Дженнингс, Хекер и Волински наблюдали из задней комнаты, как Бэрдил советовался со своей командой.

– Мне нужно разрешение на полет или запрет от каждого из вас.

– Я получаю странные показания от одного из экипажей, – сказал военный врач.

Из динамиков раздался голос Доктора: – Не обращайте внимания. Кроме этого, все в порядке?

Бэрдил кивнул, соглашаясь с военным врачом.

– Думаю, да. Мы получили разрешение. Летите.

«Это невероятно, – думала Хекер. – Ещё двадцать четыре часа назад никто не верил, что огромный Сатурн-5 когда-нибудь покинет Землю. А теперь он был усовершенствован и готов, ожидая своего часа в секретном котловане, расположенном в центре огромной пустыни. Экипаж разместили в командном модуле, крошечной капсуле в верхней части ракеты. Ведя непрекращающуюся работу, Доктор и команда ведущих техников, добились невозможного.

– Полет разрешен, – подтвердил последний техник.

– Тогда давайте запустим эту малышку, – сказал Бэрдил. – Начинаем обратный отсчет. 40… 39…38…

Дженнингс наклонился к Кэндейс и тихо спросил: – Вы действительно думаете, что это сработает?

– Доктор уверен.

– Вы действительно уважаете этого парня, не так ли?

Кэндейс кивнула. – Я вчера наблюдала за его работой. Дайте ему шесть невозможных заданий до завтрака, он сделает шестьдесят и у него ещё останется время поджарить тост.

– Он также знает, как добиться максимальной скорости работы от других людей, – вставил Волински. – Он вдохновляет их, заражает своим энтузиазмом.

Генерал повернулся и посмотрел на огромный экран в центре комнаты. По которому транслировалось видео ракеты, извергающей дым.

На это изображение накладывался обратный отсчет: 19… 18… 17…

– Включается управление, – объявил техник.

15… 14… 13… 12… 11… 10…

– Запуск главного двигателя.

Огонь и дым вырвался из хвостовой части ракеты, стартовая площадка задрожала.

– Включены все двигатели и тяга.

Металлические держатели отсоединились вместе с кабелем. Ракета качнулась.

– Соединение отключено.

Медленно, почти тяжело, Сатурн-5 начал подниматься вверх. Сначала казалось, что он поднимется всего лишь на несколько дюймов.

– Старт.

Ракета набирала скорость, поднимаясь выше, двигатели заревели, извергая миллионы искр.

– Аполлон 23 готов к полёту, – сказал техник, когда ракета поднялась выше строительных лесов, поддерживающих её.

Менее чем через минуту ракета достигла скорости света. На это потребовался весь основной запас топлива, две хвостовые части огромной ракеты отсоединились, для того, чтобы позволить ей двигаться быстрее, и уже через несколько секунд Аполлон переключился на запасное топливо М3.

В контрольной комнате раздались громкие аплодисменты. Кэндейс Хекер не смогла сдержать улыбку. Ей было приятно видеть, как Дженнингс и Волински тоже улыбаются.

– Молодец, – сказал ей Волински.

– Ну, это самая простая часть, – шутливо сказал Дженнингс. – Теперь дело за Доктором.

Кэндейс посмотрела на часы. – С адаптированным вариантом топлива М3, изготовленным Доктором, они должны достичь лунной орбиты за восемнадцать часов. После этого, они как можно скорее приземлятся.

– Если не возникнет проблем, – сказал Дженнингс.

– Вы – пессимист, – сказал ему Волински.

– Я – реалист, – поправил Дженнингс. – Если Доктор прав и инопланетяне вторглись на «Диану», разве они не знают, что он вернется?

– Но, что они могут сделать? – спросила Кэндейс.

– Я предполагаю, что мы это узнаем, – тихо произнес Дженнингс.

Из динамиков раздался голос. Одно слово от наиболее опытного пассажира экипажа Аполлона 23, только что начавшего своё путешествие: «Джеронимо!»

Через несколько часов, на Сатурне-5 открылся отсек, где находился Лунный Экскурсионный Модуль (ЛЭМ). Маленький служебный модуль с основной капсулой – командным модулем – повернулся и присоединился к ЛЭМ.

После этого отсоединилась третья часть ракеты, и от огромного Сатурна-5 остался лишь короткий цилиндр с одним двигателем и носовой служебный модуль. Вот в таком состоянии ракета и должна была приземлиться на Луну. ЛЭМ со своими металлическими подпорками для посадки, выглядел, как сверкающий паук, готовый к прыжку.

– Вы думаете, что они знают про ваше возвращение? – спросил Тэт Эштон.

Три астронавта проводили последнюю проверку, перед входом на лунную орбиту. Доктор сидел в кресле между Марти Гареттом и Тэтом Эштоном. Эштон пилотировал командный модуль, он должен будет оставаться на орбите, пока Доктор и Гаретт спустятся на Луну в ЛЭМ.

– О, они знают, – сказал Доктор, уткнувшись в панель, которую проверял. – И будут ждать моего возвращения.

– Хотя база «Диана» и на темной стороне Луны, – сказал Гаретт, – но у них есть спутники, отслеживающие радиосигналы. Они следят за нами большую часть пути, – он улыбнулся. – Наверное, интересуются, кто мы и что делаем.

– Значит, они точно будут вас ждать, – сказал Эштон. – Вы к этому готовы?

– Я готов ко всему, – ответил ему Доктор. – Вопрос в том, готовы ли они ко мне?

– Значит, у вас есть определенный опыт по обезвреживанию инопланетных захватчиков? – спросил Гаретт неожиданно серьёзным тоном. Его глаза, казалось, стали какими-то бесцветными, когда он посмотрел на Доктора, ожидая ответа.

– Небольшой. Нет, на самом деле, довольно приличный, – Доктор настроил циферблат и постучал по панели. – Это забавно, – он посмотрел на Гаретта. – Не беспокойтесь, мы будем в порядке. Не думаю, что они доставят мне много проблем.

Эштон наклонился, чтобы посмотреть на панель, по которой постучал Доктор, пытаясь пересилить ремни, которыми он был пристегнут. – Похоже на радиоволны, – пробормотал он. – Но ведь динамики молчат. Никаких сообщений из Хьюстона.

– И не должно быть, – сказал Доктор. – Они исходят из противоположного направления, – он указал рукой в перчатке на странные данные. – Видите? Это какой-то сигнал. Но для кого?

– Это для меня, – ответил Гаретт голосом, лишенным эмоций, и врезал ногой по центру консоли управления.

Вспыхнули искры от осколков датчиков и циферблатов. Загорелись красные аварийные огни. Включилась сигнализация. Гаретт занес ногу, готовый повторить свой поступок вновь. Ракета накренилась, и его отбросило на своё место. Серые глаза Гаретта искали Доктора, который уже успел отстегнуть ремни и отбежать подальше от своего кресла.

– Какого черта? – Крикнул Эштон. – Ты спятил?!

– Скорее он одержим, – крикнул Доктор. – Попытайтесь взять все под контроль.

Эштон боролся с ремнями, приковывавшими его к креслу и попытался дотянуться до огнетушителя.

Гаретт освободился и начал гоняться за Доктором. Из маленькой кабины не было выхода.

– Что у вас происходит? – раздался голос Бэрдила из динамика. – У нас сигнал тревоги орет, как сумасшедший. Вы в порядке, ребята?

– Не сейчас, – крикнул в ответ Эштон. – У нас проблемы.

Гаретт схватил тяжелый металлический гаечный ключ и замахнулся им на Доктора, которому все же удалось увернуться. Гаретт следовал за ним по пятам.

– Я отвлеку его, – крикнул Доктор Эштону, открывая люк в ЛЭМ. – Он пойдет за мной.

– Некуда идти, – ответил Эштон, но его голос заглушила сигнализация. – Мы теряем топливо. Это нехорошо, – он повернулся, чтобы посмотреть, чем может помочь Доктору и что случилось с Гареттом, но в комнате никого не было.

Доктор пролез через люк в ЛЭМ, оказавшись в невесомости, и оглянулся, чтобы убедиться следует ли за ним Гаретт. Если повезёт, Эштон исправит то, что тот натворил. Если нет, то не имеет значения, убежит ли он от преследования или нет, ведь они все умрут.

Если бы у Доктора было время все обдумать, он бы захватил свой шлем, а без него нет никакого толка, что он в скафандре. Аполлон был сделан из такого хрупкого материала, точно не предназначенного для атаки одержимого человека. Как таких называла Эми? Ах, да, болванки.

Теперь все понятно. Переданный радиосигнал закачал в мозг Гаретта какую-то инструкцию. Глаза мужчины, следовавшего за Доктором, были серыми, как будто вместе с цветом в Гаретте уничтожили все человеческое.

– Когда они с тобой это сделали? – спросил Доктор.

Гаретт не ответил. Не удалось втянуть его в разговор, как планировал Доктор.

– Думаю, в твои инструкции не входят ответы.

Повелитель времени оттолкнулся от пульта управления ЛЭМ и «поплыл» по небольшой капсуле. Гаретт изменил курс, следуя за ним, неловко кувыркаясь в невесомости.

– Это переключатель в прямом смысле слова, – вслух подумал Доктор. – Твой разум готов вовремя получить новые инструкции. Сейчас, очевидно, тебе нужно помешать мне вернуться на Луну.

Гаретт находился на другом конце ЛЭМ, готовый разогнаться и прыгнуть на Доктора.

– Возможно, тебе нужно было понять, являюсь ли я угрозой, которую нужно устранить в первую очередь. Поэтому ты и задал вопрос о моем опыте в борьбе с инопланетными захватчиками.

Изо всех сил оттолкнувшись, Гаретт полетел через ЛЭМ и попытался схватить Доктора за руку. Но тот уже успел увернуться.

– Наверное, вот почему ты оказался на Земле. Кто-то догадался, что тебя завербовали, и отправил за бургером… – Доктор вспомнил историю, рассказанную Эми по радио. – А, Лиз Дидбрук догадывалась. Она первая сломала систему, пытаясь привлечь внимание, когда поняла, что на лунной базе творится неладное. А потом Джексон подумал, что разрыв связи с Землей не плохая идея, ведь он мог спокойно работать.

Гаретт опять повторил свой маневр, и опять в невесомости все произошло слишком медленно, Доктор отклонился, и Марти врезался головой в стену, оставив вмятину.

– Я думаю, то есть, надеюсь, что ты больше привык к шаттлу, – сказал Доктор. – Если, конечно, помнишь что-нибудь о своей настоящей личности. – Доктор оказался ближе к командному модулю. Ему нужно быстро туда пробраться и захлопнуть крышку люка.

На лице Гаретта появилось какое-то подобие улыбки.

– Ты думаешь, если я закрою люк, то ты просто снова откроешь его с этой стороны, – сказал Доктор. – И ты прав. Люк нечем зафиксировать. Вот только, чтобы открыть его снова ты все ещё должен быть внутри ЛЭМа.

При этих словах Гаретт снова бросился на Доктора, тот снова увернулся и схватился обеими руками за близлежащий шкафчик, а нападающий, выставив вперед обе ноги, полетел в стену.

– Знаешь ли, нам нужно было уменьшить вес капсулы, поэтому стены здесь такие легкие, такие хрупкие, как фольга, – сказал Доктор.

Но его слова заглушил звук ног Гаретта, ударивших в стенку ЛЭМа. Тоненькая «фольга», это всё, что отделяло пассажиров капсулы от леденящего космического пространства. От внезапной разгерметизации ракета перевернулась на бок. На лице Гаретта отразилось удивление, боль и страх. На мгновение он посмотрел на Доктора своими обычными голубыми глазами, а затем, кувыркаясь, улетел в открытый космос.

Доктор по стенке начал пробираться к люку. Добравшись до него, борясь с невесомостью, он повернул блокирующее колесо.

– Выключите кислородные насосы в ЛЭМе, – крикнул Доктор. – Иначе его разорвет.

Эштон пытался стабилизировать переворачивающуюся и трясущуюся капсулу. Наконец, корабль успокоился и Тэт оказался в своем кресле.

– Где Гаретт?

Сквозь одно из треугольных окон, Доктор с грустью наблюдал за крошечной фигуркой, улетающей все дальше и дальше в черное космическое пространство.

– Он вышел наружу, – сказал Доктор, – и пробудет там некоторое время.