Отношение Церкви к самоубийцам

В «Книге Правил Святых Апостол, Святых Соборов Вселенских и Поместных и святых отец» имеется 14-е правило Тимофея, епископа Александрийского, определяющее, в каких случаях можно или нельзя совершать церковное поминовение самоубийц:

«Вопрос: Аще кто, будучи вне себя, подымет на себя руки, или повержет себя с высоты: за такового должно ли быти приношение или нет?

Ответ: О таковом священнослужитель должен рассудити, подлинно ли, будучи вне ума, соделал сие. Ибо часто близкие к пострадавшему от самого себя [то есть родственники самоубийцы], желая достигнута, да будет приношение и молитва за него [желая добиться церковной молитвы о нем], неправдуют и глаголют, яко был вне себя. Может же быти, яко соделал сие от обиды человеческия, или по иному какому случаю от малодушия: и о таковом не подобает быти приношение, ибо есть самоубийца. Посему священнослужитель непременно должен со всяким тщанием испытывати, да не подпадет осуждению».

Преосвященнейший Никодим, епископ Далматинско-Истрийский (1845–1915), дает такое толкование этому правилу: «Подобно тому, как подлежит наказанию тот, кто лишает жизни другого, так же точно подлежит наказанию и тот, кто сам себя лишает жизни. И как убийства бывают намеренные и ненамеренные, так и самоубийства бывают таковые. Намеренным самоубийством называется такое, когда кто-либо лишает себя жизни, по выражению настоящего правила, «от обиды человеческия, или по иному какому случаю от малодушия», а ненамеренным – когда данное лицо «вне ума». Лишивший сам себя жизни тем самым перестает быть живым членом Церкви, а потому Церковь не может подвергнуть его одному из наказаний, установленных для живых ее членов. Однако субъектом преступлений, в известных обстоятельствах, Церковь признает, кроме живых лиц, также и умерших, например, ересиархов, в случае их смерти раньше их окончательного осуждения, а потому и по отношению к таковым употребляет известные наказания. В данном же случае, относительно намеренного самоубийцы, настоящее правило предписывает, что «не подобает быти приношение», то есть, что не должны быть совершены отпевание в церкви и Литургия за упокой души его, а следовательно, не должен быть погребен на освященном кладбище. Наказанию подлежит и покушение на самоубийство, как говорит одно из правил патриарха Никифора, согласно которому двенадцатилетней епитимии подлежит тот, кто покушался на самоубийство, но неудачно. Относительно самоубийцы, лишившего себя жизни в припадке безумия, в бессознательном состоянии, раз таковой не ответствен за свои поступки, Церковь разрешает священнику молиться за упокой души его, если, впрочем, он этого достоин».

То же самое говорит нам современный церковный документ, принятый на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года: «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви». Затрагивая проблему эвтаназии, Собор также цитирует вышеприведенное древнее церковное правило: «< …> “Право на смерть” легко может обернуться угрозой для жизни пациентов, на лечение которых недостает денежных средств. Таким образом, эвтаназия является формой убийства или самоубийства, в зависимости от того, принимает ли в ней участие пациент. В последнем случае к эвтаназии применимы соответствующие канонические правила, согласно которым намеренное самоубийство, как и оказание помощи в его совершении, расцениваются как тяжкий грех. Умышленный самоубийца, который “соделал сие от обиды человеческой или по иному какому случаю от малодушия”, не удостаивается христианского погребения и литургического поминовения. Если самоубийца бессознательно лишил себя жизни “вне ума”, то есть в припадке душевной болезни, церковная молитва о нем дозволяется по исследовании дела правящим архиереем. Вместе с тем необходимо помнить, что вину самоубийцы нередко разделяют окружающие его люди, оказавшиеся неспособными к действенному состраданию и проявлению милосердия. Вместе с апостолом Павлом Церковь призывает: Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Гал. 6, 2)».

Архиепископ Никон (Рождественский)