Как я стал отцом

Сложно в наши дни обзавестись семьей… Особенно, если одна семья у тебя уже есть. Но у меня это однажды почти получилось. Преподнесла мне судьба на блюдечке готовую жену и дочку, к рождению которой я никоим образом не был причастен. Как пытаюсь вспомнить – мороз по коже…

Выступаю я однажды на литературном празднике в Захламинской библиотеке. Стою себе мирно, бубню стихи о родине. Слушатели – в основном бабули и старички, на пенсии возжелавшие литературной славы. Сидят, сопят. Все тихо так, спокойно. Вдруг вижу – встает в заднем ряду женщина лет тридцати, - вся косоглазенькая такая, горбатенькая, - и подходит ко мне. Как только я кончаю читать и направляюсь к своему стулу, она берет меня под руку и шепчет: «Ты, как я вижу, мальчик хороший, я хочу твои стихи напечатать в своем журнале». Я не понимаю, почему она сразу обращается ко мне на «ты», не знаю, какой такой журнал издает, но из вежливости – а отчасти и из любопытства - пытаюсь разузнать, как этот журнал называется: лишняя публикация не помешает.

Оказывается, эта женщина, Таня Шугаева, детский поэт, сотрудничает с некоторым издательством, бесплатно печатающим лучших своих авторов, правда, не в журнале, а в коллективном сборнике «Золотая деревня». Я спрашиваю: «Что это за сборник? Можно ли его посмотреть?» «Можно, только он у меня дома. Поехали ко мне». И, значится, берет она меня под ручку и медленно-медленно уводит из библиотеки на автобусную остановку. Я иду послушно, не сопротивляясь. Едем мы с пересадками из одного конца города в другой около часа, и все это время поэтесса тараторит не умолкая: «Знаешь, я тут вчера «Парад звезд» смотрела, так это такое бескультурье, просто ужас, вот я и думаю, значится, что такие люди, как я и ты, духовные, должны вместе держаться, помогать друг другу, значится». Из разговоров узнаю, что она не замужем и детей не имеет, но есть у нее маленькая сестренка, для которой она пишет стихи. Хорошо, думаю. Порядочная женщина.

Когда я вошел домой к этой якобы бездетной литературной даме, навстречу с криком: «Мама!» - выбежала девочка лет шести. Тут и выяснилось, что та, кого Таня называла сестренкой, – это фактически ее дочка Маша. Не по годам развитая девочка. «Это Паша, тот, о ком ты мне рассказывала?» – спрашивает она маму, глядя на меня. «Нет, это Валера», – отвечает мама. «Валера лучше Паши», – безапелляционно замечает ребенок.

При входе в квартиру я по неловкости до крови расшибаю палец дверью. Девочка тотчас же с восторженным воплем: «Кровь? Где кровь?» – приникает к моей руке на расстояние сантиметра – двух и начинает внимательно изучать мой разбитый ноготь. «Класс!» – шепчет она.

Мама-одиночка тем временем начинает тащить меня и прилипшего ко мне ребенка в детскую комнату. Там каким-то странным образом соседствуют ящик с игрушками и огромный книжный шкаф, где детская поэтесса хранит свои публикации. Но не успела стихослагательница продемонстрировать мне свои достижения, как Маша забралась с ногами на диван и крикнула мне: «Валер, а давай играть в медвежонка Барни!» «Давай», - сдуру согласился я. Как я потом жалел об этом… Девочка залезла на спинку дивана и оттуда прыгнула мне на плечи. В таскании ее на плечах, по-видимому, и заключалась игра в медвежонка. Но это было еще не все. В завершение игры я должен был встать на голову… Второго такого падения я не припомню. Слава Богу, что синяки продержались на моем теле недолго. Но Маша была в восторге!

Машина мама тем временем мирно отдыхала, предоставив меня в безраздельное распоряжение ребенка. Выпуски Таниного журнала, о публикации в котором я еще мечтал, стояли в шкафу, покрытые многолетней пылью.

Когда наконец всем стало очевидно, что я окончательно выбился из сил и что новый детский аттракцион под названием «Валерий Ходырев» скоро выйдет из работоспособного состояния, я начал откланиваться. Девочка заявила мне:

– Валер, приходи к нам завтра и приноси альбом с картинками.

– Не могу, – возразил я, – я живу далеко, мне до вас целый час ехать.

– А ты заночуй у нас, – безапелляционно предложил шестилетний ребенок. – И вообще, с нами живи!

– В каком таком качестве? – глупо улыбаясь, спросил я.

– В хорошем, – ответила девочка.

Тут я понял, что ситуация сложилась опасная. Еще немного – и я с моим бесхребетным характером вопреки моей воле окажусь главой семьи, о которой я до сегодняшнего утра ничего не знал. Что делать?

Я начал лихорадочно перебирать в памяти свои четыреста сравнительно законных способов отпугнуть от себя женщину. Какой лучше? Размышлять не было времени, и я выбрал самый проверенный.

Я достал из своей сумки секретное оружие – папку с наградами и дипломами, которые я получал, начиная с детского сада и кончая прошлой неделей, – и начал демонстрировать Танечке и Машеньке доказательства своей важности. Сначала моя новая семья смотрела на меня с некоторым удивлением, потом – с недоумением, а на пятьдесят четвертой почетной грамоте мама-одиночка начала щебетать что-то о том, что у нее есть неотложные дела и она не может больше со мной разговаривать. Я и сам не заметил, как оказался на лестничной площадке, откуда мне предстояло долго добираться до дома с пересадками.

Зря надо мной смеялись на работе, что я постоянно таскаю с собой свои награды, – есть от них польза, и даже очень ощутимая! Если бы не они, я, возможно, сейчас не писал бы эти строки, а носился по магазинам за подарками для Маши.

Тем не менее в гостеприимный дом Шугаевых я с тех пор заглядывал не раз и не раз играл с Машей в медвежонка. Все-таки от живой жены и дочки в наши дни не отказываются… если других вариантов нет. Но с папкой с грамотами я на всякий случай не расстаюсь. Чем черт не шутит, как говорится…