Вопрос 8. Проблема самосознания

Оригинальность отношения Мамардашвили к этой проблеме заключается в одновременном присутствии в его концепции веры в рациональность (хотя Мамардашвили, что существенно, избегает слова «вера»), или в потенциал формального способа мышления, и, с другой стороны, скептицизма в отношении систем понимания, имеющих собственный источник, внешний по отношению к субъекту («внешний» имеет здесь, помимо своего пространственного значения, и значение хронологическое: существовавшие ранее традиционные концепции также являются «внешними», т. е. должны постоянно воспроизводиться)2. Итак, с одной стороны, Мамардашвили пытается спасти философию от развития в сторону иррационального, в то время, как, с другой, – стремясь выявить более глубокое значение формального, – он старается защищать философию, мышление или разум в целом от формализма, т. е. от обвинения в том, что так называемые рациональные значения не могут быть ответственными за проведение различий и могут лишь задавать правила, результатами которых становятся монолитные, или гомогенные, и, таким образом, неаутентичные типы сознания и социальных структур.

Мамардашвили убежден, что мысль Канта воплощает в себе то лучшее, что Мамардашвили называет «классическим видением», и одновременно – поскольку она выходит за рамки классической парадигмы – предлагает некоторые элементы, необходимые для обновления «современной философии».

Кант вводит различие между практическим и теоретическим разумом в первых двух из трех его знаменитых «Критик»: в «Критике чистого разума» и в «Критике практического разума». Теоретическое использование разума состоит в применении разума к познанию внешнего мира, а практическое использование разума заключается в его применении к вопросам моральной справедливости. В третьей Критике, «Критике способности суждения», Кант хочет продемонстрировать, как могут быть объединены эти два применения разума. Кроме того, в некоторых местах возникает впечатление, что Кант отдает предпочтение практическому разуму. Тем не менее, прежде всего последователи Канта пытались сохранить структуру системы, которую, как они полагали, Кант наметил, несмотря на то, что он, указав на элементы такой системы, отказался ясно продемонстрировать их связь.

Интерпретируя Канта, Мамардашвили все же считает, что проблема дуализма между теоретическим и практическим разумом на самом деле не существует. Он использует выражение «стихия практического» в отношении мышления.

Итак, стихия практического связана со специальным набором обстоятельств, которые, как кажется, включают и субъект, и его «мир», и предполагают особое «текучее» (именно в гераклитовском значении) движение мысли.

Мамардашвили (вслед за Кантом) утверждает: «Мыслить самому – вот принцип просвещения». Он объясняет, что, согласно Канту, требуется скорее не то, чтобы ты знал истину, а чтобы ты просто принимал " то, что прошло через тебя, через автономию твоего опыта, опыта собственного мышления". Мамардашвили называет это «откровением», используя такое слово для обозначения принципа, в силу которого необязательно существует один простой и правильный способ видеть мир.

Далее Мамардашвили развертывает идею автономного опыта, разъясняя, что «просвещение означает запрет принимать в состав своего сознания что-либо, автономным источником чего ты сам не являешься». Правда, этот запрет, как может показаться, готовит почву для своего рода идеализма или, хуже того, солипсизма. Нет ли угрозы попасть в ловушку собственного сознания, если последняя, будучи твоим собственным произведением, сама окажется в твоем сознании? И если мы принимаем эту формулировку принципа Просвещения, разве мы не сразу сталкиваемся с проблемой релятивизма в наиболее порочной его форме? Как могут быть у нас общие идеи и как мы вообще можем коммуницировать, если нет никакой меры вне нас самих?

Вместо того чтобы задавать эти вопросы, Мамардашвили сначала спрашивает: как мы можем осуществлять опыт с учетом этого запрета? Что такое независимый опыт? Именно это, заключает он, и есть опыт свободы.

В целом в своей философской системе Э. Кант подошёл к научному видению человека и природы его самосознания на основе разработанной им модели трансцендентального субъекта деятельности в познании (чистый разум) и в культуре (практический разум). Впервые в описании структуры самосознания он использовал решение проблемы субъекта и объекта, приблизился к пониманию самосознания как процесса, ввёл наряду с самоотражением представление о самосознании как спонтанной творческой активности (самоконструировании); выдвинул своеобразную концепцию развития самосознания как нравственное самосовершенствование человека.

____________________

Самосознание. Наконец, важнейшей составляющей сознания, ставящей все остальные его компоненты как бы за одну скобку, является самосознание. Самосознание - своеобразный центр нашего сознания, интегрирующее начало в нем. Самосознание - это сознание человеком своего тела, своих мыслей и чувств, своих действий, своего места в обществе, проще говоря, осознание себя как особой и единой личности. Самосознание - исторический продукт, оно формируется лишь на определенной, притом достаточно высокой стадии развития первобытного общества. А наряду с этим оно является и продуктом индивидуального развития: у ребенка его основания закладываются примерно в возрасте 2-4-х лет. В развитии, динамике самосознания можно выделить три уровня.

1. уровень самочувствия, сводящегося к элементарному осознанию своего тела и его включенности в систему окружающих человека вещей. Именно благодаря этому человек не только выделяет себя из предметного мира, но и имеет возможности свободно ориентироваться в нем.

2. осознание своей принадлежности к тому или иному сообществу, к той или иной культуре и социальной группе.

3. самый высокий уровень развития самосознания - возникновение сознания «Я» как такого образования, которая хотя и похоже на «Я» других людей, но одновременно неповторимо, причем способно не только совершать поступки, но и нести ответственность за них, что предполагает необходимость и возможность как контроля за своими действиями, так и их самооценки.

Таким образом, самосознание характеризует не только самопознание, но и сопоставление себя с некоторым идеалом «Я», а значит, контроль и самооценку, а также возникновение на этой основе чувства удовлетворенности или неудовлетворенности собой. При этом само осознание человеком своего «Я» опять-таки может реализоваться лишь через сопоставление себя с другими людьми. Это лишний раз свидетельствует об общественной природе сознания, формирующегося в ходе коллективной деятельности и человеческого общения.

Самосознание характеризуется двумя взаимосвязанными свойствами - предметностью и рефлективностью. Первое свойство дает возможность соотносить наши ощущения, восприятия, представления, мысленные образы с предметным миром вне нас, что позволяет обеспечить нацеленность сознания на внешний мир. Рефлексия же - это такая сторона самосознания, которая, напротив, сосредоточивает внимание на самих его явлениях и формах. В ходе рефлексии человек осознает свое «Я», анализирует его, сопоставляя себя с идеалом, размышляя о своем отношении к жизни, закрепляя или, наоборот, меняя определенные жизненные ориентиры. Поэтому самосознание не есть некая константа, оно не только возникает в процессе совместной деятельности и общения с другими людьми, но и постоянно проверяется и корректируется в процессе углубления и расширения межличностных отношений. Самосознание дает человеку понимание своей индивидуальности, уникальности, неповторимости.

9. Учение Фрейда о бессознательном.

Первая глава работы Фрейда «Я и Оно» (1923) посвящена описанию топографической модели психического аппарата, Итак, в этой модели З. Фрейд выделяет три слоя психического аппарата:

· Бессознательное;

· Предсознательное;

· Сознание (эта система называется также Восприятие-Сознание).

Система Восприятие-Сознание не только ответственна за восприятие, но и является местом локализации мышления и оживления воспоминаний. Предсознательное отделено от Бессознательного и от системы Восприятие-Сознание. О его содержании можно сказать, что, не присутствуя в поле сознания, оно, тем не менее, доступно осознанию. Предсознательное представляет собой систему следов памяти, представленных словесно. Бессознательное – наиболее древняя часть психического аппарата, ближайшая к источнику влечения и преимущественно состоящая из репрезентантов этих влечений в виде образов – в противоположность репрезентации в виде слов в системе Предсознательного.

Структура личности также состоит из трех компонентов: Оно, Я и Сверх-Я.

Под Оно подразумевается вся сфера влечений человека, включающая (в норме) уравновешивающие друг друга влечения к жизни и смерти, сексуальное влечение и другие, как наиболее примитивные компоненты психики. В Оно все хаотически перемешано, крайне неустойчиво и подчинено преимущественно «принципу удовольствия», являющемуся одним из ведущих регуляторов всей психической жизни, и проявляющееся в стремлении, с одной стороны, избегать неудовольствия, а с другой — неограниченно получать наслаждения. Но это стремление никто и никогда не может реализовать полностью, так как принципу удовольствия (Оно) противостоит принцип реальности. Оно — это еще, некоторым образом, не психическое, а только психический эквивалент «соматических переживаний», близкий к инстинктам и естественным «позывам».

Я — с одной стороны — это главная психическая инстанция, контактирующая с реальностью и тестирующая последнюю, а с другой — своеобразный «фильтр» между внешними условиями, моральными установками и внутренними побуждениями, то есть между Сверх-Я, Оно и внешним миром. При этом Я находится от них в зависимости, но в отличие от Оно, Я старается следовать принципу реальности — требованиям и запросам социума и внешнего мира.

Сверх-Я — это социально опосредованное Я, высшая «судебная» инстанция в структуре индивидуальной душевной жизни, носитель моральных норм и стандартов.

З. Фрейд считал, что Сверх-Я формируется одновременно с разрешением Эдипова комплекса, а его деятельность, так же как и деятельность Оно, является бессознательной.

В более поздних толкованиях Сверх-Я обычно определяется как структура, формирующаяся на основе идентификации с родительскими запретами и наставлениями.

Таким образом, если очень упростить концепцию З. Фрейда: у каждого из нас существует властно побуждающее личность на удовлетворение ее желаний Оно, которому противодействует моральное Сверх-Я, и принимающее конкретное решение (кому же отдать предпочтение) Я.

10. Архетипы Юнга и гносеологический оптимизм Фромма.

Для начала:

Юнг утверждал, что душа (в теории Юнга душа = личность) состоит из трех отдельных, но взаимодействующих структур: эго, личного бессознательного и коллективного бессознательного.

Эго - центр сферы сознания. Он включает в себя все те мысли, чувства, воспоминания и ощущения, благодаря которым мы чувствуем свою целостность, постоянство и воспринимаем себя людьми.

Личное бессознательное - конфликты и воспоминания, которые когда-то осознавались, но теперь подавлены или забыты. Также - те чувственные впечатления, которым недостает яркости для того, чтобы быть отмеченными в сознании. Юнг пошел дальше Фрейда, сделав упор на том, что личное бессознательное содержит в себе комплексы, или скопление эмоционально заряженных мыслей, чувств и воспоминаний, вынесенных индивидуумом из его прошлого личного опыта или из родового, наследственного опыта. Юнг утверждал, что материал личного бессознательного у каждого из нас уникален и, как правило, доступен для осознания. В результате компоненты комплекса или даже весь комплекс могут осознаваться и оказывать чрезмерно сильное влияние на жизнь индивида.

И, наконец, Юнг высказал мысль о существовании более глубокого слоя в структуре личности, который он назвал коллективным бессознательным. Коллективной бессознательное представляет собой хранилище латентных следов памяти человечества и даже наших человекообразных предков. В нем отражены мысли и чувства, общие для всех человеческих существ и являющиеся результатом нашего общего эмоционального прошлого. Как говорил сам Юнг, “в коллективном бессознательном содержится все духовное наследие человеческой эволюции, возродившееся в структуре мозга каждого индивидуума”. Таким образом, содержание коллективного бессознательного складывается благодаря наследственности и одинаково для всего человечества. Концепция коллективного бессознательного была основной причиной расхождения между Юнгом и Фрейдом.

АРХЕТИПЫ

Юнг высказал гипотезу о том, что коллективное бессознательное состоит из мощных первичных психических образов, так называемых архетипов (буквально, “первичных моделей”).

Архетипы — врожденные идеи или воспоминания, которые предрасполагают людей воспринимать, переживать и реагировать на события определенным образом. В действительности, это не воспоминания или образы как таковые, а скорее, именно предрасполагающие факторы, под влиянием которых люди реализуют в своем поведении универсальные модели восприятия, мышления и действия в ответ на какой-либо объект или событие. Врожденной здесь является именно тенденция реагировать эмоционально, когнитивно и поведенчески на конкретные ситуации — например, при неожиданном столкновении с родителями, любимым человеком, незнакомцем, со змеей или смертью.

В ряду множества архетипов, описанных Юнгом, стоят мать, ребенок, герой, мудрец, божество Солнца, плут, Бог и смерть.

Юнг полагал, что каждый архетип связан с тенденцией выражать определенного типа чувства и мысли в отношении соответствующего объекта или ситуации. Например, в восприятии ребенком своей матери присутствуют аспекты ее актуальных характеристик, окрашенные неосознаваемыми представлениями о таких архетипических материнских атрибутах, как воспитание, плодородие и зависимость.

Далее, Юнг предполагал, что архетипические образы и идеи часто отражаются в сновидениях, а также нередко встречаются в культуре в виде символов, используемых в живописи, литературе, религии. В особенности он подчеркивал, что символы, характерные для разных культур, часто обнаруживают поразительное сходство, потому что они восходят к общим для всего человечества архетипам. Например, во многих культурах ему встречались изображения мандалы, являющиеся символическими воплощениями единства и целостности “Я”.

Количество архетипов в коллективном бессознательном может быть неограниченным. Однако особое внимание в теоретической системе Юнга уделяется персоне, аниме и анимусу, тени и самости.

Персона

Это наше публичное лицо, то есть то, как мы проявляем себя в отношениях с другими людьми. Персона обозначает множество ролей, которые мы проигрываем в соответствии с социальными требованиями. В понимании Юнга, персона служит цели производить впечатление на других или утаивать от других свою истинную сущность. Персона как архетип необходима нам, чтобы ладить с другими людьми в повседневной жизни. Однако Юнг предупреждал о том, что если этот архетип приобретает большое значение, то человек может стать не глубоким, поверхностным, сведенным до одной только роли и отчужденным от истинного эмоционального опыта.

Тень

В противоположность той роли, которую играет в нашем приспособлении к окружающему миру персона, архетип тень представляет подавленную темную, дурную и животную сторону личности. Тень содержит наши социально неприемлемые сексуальные и агрессивные импульсы, аморальные мысли и страсти. Но у тени имеются и положительные стороны. Юнг рассматривал тень как источник жизненной силы, спонтанности и творческого начала в жизни индивидуума. Согласно Юнгу, функция этого состоит в том, чтобы направлять в нужное русло энергию тени, обуздывать пагубную сторону нашей натуры до такой степени, чтобы мы могли жить в гармонии с другими, но в тоже время открыто выражать свои импульсы и наслаждаться здоровой и творческой жизнью.

Анима и Анимус

В архетипах анимы и анимуса выражено признание Юнгом врожденной андрогинной природы людей. Анима представляет собой внутренний образ женщины в мужчине, его бессознательную женскую сторону; в то время как анимус — внутренний образ мужчины в женщине, её бессознательная мужская сторона. Эти архетипы основаны, по крайней мере, частично, на том биологическом факте, что в организме мужчины и женщины вырабатываются и мужские, и женские гормоны. Этот архетип, как считал Юнг, эволюционировал на протяжении многих веков в коллективном бессознательном как результат опыта взаимодействия с противоположным полом. Многие мужчины, до некоторой степени, феминизировались в результате многолетней совместной жизни с женщинами, а для женщин является верным обратное. Юнг настаивал на том, что анима и анимус, как и все другие архетипы, должны быть выражены гармонично, не нарушая общего баланса, чтобы не тормозилось развитие личности в направлении самореализации. Иными словами, мужчина должен выражать свои феминные качества наряду с маскулинными, а женщина должна проявлять свои маскулинные качества, так же, как и феминные. Если же эти необходимые атрибуты остаются неразвитыми, результатом явится односторонний рост и функционирование личности.

Самость

Наиболее важный архетип в теории Юнга. Самость представляет собой сердцевину личности, вокруг которой организованны все другие элементы.

Когда достигнута интеграция всех аспектов души, человек ощущает единство, гармонию и целостность. Таким образом, в понимании Юнга развитие самости — это главная цель человеческой жизни. Основным символом архетипа самости является мандала и её многочисленные разновидности. По Юнгу, целостность и единство “Я”, символически выраженные в завершенности фигур, можно обнаружить в снах, фантазиях, мифах, в религиозном и мистическом опыте. Юнг полагал, что религия является великой силой, содействующей стремлению человека к целостности и полноте. В то же время, гармонизация всех частей души — сложный процесс. Истинной уравновешенности личностных структур, как считал он, достичь невозможно, по меньшей мере, к этому можно прийти не ранее среднего возраста. Более того, архетип Самости не реализуется до тех пор, пока не наступит интеграция и гармония всех аспектов души, сознательных и бессознательных. Поэтому достижение зрелого “Я” требует постоянства, настойчивости, интеллекта и большого жизненного опыта.

Гносеологический оптимизм – условный термин, им обозначают точку зрения, согласно которой не существует принципиальной ограниченности познания, объективный мир познаваем.

Гносеологический оптимизм присущ обыденному сознанию, не сомневающемуся в том, что познание представляет собой более или менее верное отображение объективного мира. Теоретическое оформление позиции гносеологического оптимизма существует, главным образом в рамках материалистических учений, наиболее развитым из которых является концепция диалектического материализма. Отвечая положительно на вопрос о познаваемости мира, диалектический материализм опирается на древнюю материалистическую традицию понимания познания как отражения объективного мира и на диалектический метод.

Существование непознанного свидетельствует, с точки зрения гносеологического оптимизма, лишь об исторической ограниченности человеческого познания. Современный гносеологический оптимизм основывается на очевидных достижениях науки, реализующихся на практике. В сферу интересов науки попадают процессы, ранее недоступные научному познанию, научная картина мира постоянно уточняется и углубляется. Все это поддерживает оптимистическую веру в возможности научного познания. Вместе с тем следует признать, что выдающиеся достижения современной науки и научно-технического прогресса не снимают философского вопроса о том, являются ли возможности науки безграничными. Целый ряд метафизических проблем, таких, например, как вопрос о Боге, свободе и бессмертии души, как и во времена И. Канта, выходит за пределы возможностей научного познания.

11. Знание и познание.

Противоречие между субъектом и объектом познавательной деятельности — разрешается в знании.

Знание — это зафиксированные в познавательном образе субъекта существенные черты и закономерности познаваемого объекта.

Совпадение между субъектом и объектом никогда не является абсолютным, поэтому полученное знание (об объекте) никогда не является полным и завершенным, а лишь переводит ситуацию взаимоотношения между субъектом и объектом на новый качественный уровень познания. Изменяется и субъект познания, формируя новые методы исследований, совершенствуя свой логический и терминологический аппарат анализа, процедуры гносеологической рефлексии, свои человеческие качества и т. д.

Большинство гносеологических доктрин (даже религиозного характера) подчеркивают невозможность полного совпадения субъекта с объектом ни в смысле достижения абсолютной истины мирового бытия, ни в смысле исчерпания существа той или иной предметности. Любой объект всегда богаче знания, которое имеет о нем человек, даже если объектом человеческого познания становятся продукты его собственной деятельности (вот это да). Более того даже гипотетичное представление о достижении абсолютной истины о мире и о самом себе означало бы смерть человека как творческого существа.

Поэтому такой абсолютной истиной мог бы обладать лишь некий абсолютный разум или Бог. Неслучайно множество философских концепций неизбежно приходят к тому или иному варианту Абсолюта (будь то божественный разум или гегелевский Абсолютный Дух), т. к. философия, как мы уже показали, является беспредпосылочным и предельным знанием.

Существует огромное разнообразие видов знания, что определяется спецификой познаваемых объектов, различием в методах получения знаний, а также своеобразием их хранения и передачи. Однако все виды знания включают в себя: 1) моменты опосредованного и непосредственного; 2) личного и безличного; 3) явного и не явного содержания. Рассмотрим эти характеристики более подробно.

Для своего социального бытия, т. е. фиксации и передачи от одного индивидуального субъекта познавательной деятельности к другому, знание нуждается в обязательной объективации (или материальном опредмечивании). Объективированное знание есть не что иное, как мир символов (или знаков) человеческой культуры — естественного языка, текстов различного рода, чертежей, формул, технических устройств, архитектурных сооружений и т. д. Символы культуры — мир овеществленного знания — опосредствуют отношения между индивидуальными познающими сознаниями, а также между познающим сознанием и его объектом. Благодаря символам результаты индивидуальных познавательных актов делаются достоянием всего общества, а, с другой стороны, благодаря им индивиду поставляются всеобщие нормы и эталоны познавательной деятельности. Символический мир есть необходимое условие сознания многих индивидуальных сознаний и бытия коллективного субъекта познания.

Важнейшая символическая система культуры — естественный язык, генетически предшествует

остальным символическим системам и выполняет функции их универсального смыслового интерпретатора. По мере исторического развития человечества символический мир культуры имеет тенденцию разрастаться и ветвиться за счет появления все новых и все более сложных символических систем с опасной тенденцией превращения в некий автономный и самоценный мир, уже независимый от сознания живого познающего субъекта. Появление компьютера и феномена виртуальной реальности — очередной шаг в придании знанию тотально опосредованного характера, отчужденного от живого психологического субъекта. Правда, при внимательном рассмотрении выясняется, что существуют такие виды знания, которые полностью объективировать невозможно в принципе (искусство, религиозное и мистическое знание). Они обязательно нуждаются в живых творческих актах и живом контакте сознаний.

В системе многообразных форм отношения человека к миру важное место занимает познание или приобретение знания об окружающем человека мире, его природе и структуре, закономерностях развития, а также о самом человеке и человеческом обществе.

Познание — это процесс получения человеком нового знания, открытие неизвестного ранее.

Результативность познания достигается в первую очередь активной ролью человека в этом процессе, чем и вызвана необходимость его философского рассмотрения. Иными словами, речь идет о выяснении предпосылок и обстоятельств, условий продвижения к истине, овладением для этого необходимыми методами и понятиями. Философские проблемы познания составляют предмет теории познания, или гносеологии. “Гносеология” — слово греческого происхождения (гнозис — знание и логос — слово, учение). Теория познания отвечает на вопросы, что такое познание, каковы его основные формы, каковы закономерности перехода от незнания к знанию, что такое субъект и объект познания, какова структура познавательного процесса, что такое истина и каков ее критерий, а также на многие другие. В философию термин “теория познания” ввел шотландский философ Дж. Феррьер в 1854 г. Совершенствование средств познания — неотъемлемая часть истории человеческой деятельности. По мере развития человеческой практики, совершенствования навыков и умения людей в постижении реального мира важнейшим средством не только познания, но и материального производства становится наука. Выявляются принципы научного познания, которые легли в основу формирования и организации научного мышления.

Итак, философ не удовлетворяется объективной картиной мира. Он обязательно вписывает в нее человека. Следует иметь ввиду, что философия имеет свой особый, отличный от традиционных форм познания (технических наук, естественных, конкретных и прикладных дисциплин), взгляд на предмет, аспект его осмысления. Прежде всего, философия стремится к целостному восприятию мира. В отличие от отдельных наук в философском знании одновременно представлены как объективное описание мира в целом, так и субъективная, личная позиция философа, которая наделяет знание значением культурной ценности. Объективно-истинное значение переживается каждым философом по-своему в соответствии с жизненным личным и моральным опытом. Благодаря этому философское сознание - это не только абстрактное понятие, абстрактно-умозрительные теории, а глубоко личное, императивное (то есть обязующее к определенному способу жизни и деятельности), знание - ценность, знание - убеждения, знание - вера. Научно-теоретическое знание является только одной стороной идейного содержания философии. Другую, доминирующую его сторону, создает совсем другой компонент сознания - духовно-практический. Именно он выражает мировоззренческий, тип философского сознания в целом

12. Объект и субъект познания.

Важнейшими условиями последовательного и рационального осмысления любого вида познавательной деятельности выступают категории субъекта и объекта.

Под объектом познавательной деятельности в самом широком смысле слова следует понимать все то, на что направлен взор познающего субъекта. Соответственно, не все, что объективно существует в мире, может быть объектом познавательной деятельности. Объект и объективная реальность — вещи совершенно разные. Например, человек что-то не может сделать объектом познания в силу чисто исторических причин: неразвитости технических средств наблюдения, не сформировавшегося методологического аппарата анализа и т. д. С другой стороны, какие-то вещи и процессы могут не являться объектом нашей познавательной деятельности по причине отсутствия познавательной направленности на них.

Одновременно, полноправными объектами познания являются состояния и факты сознания (восприятия, эмоции и т. д.), а также его различные порождения, включая те, которые не существуют в самой действительности: кентавры, черти с хвостиками (хи-хи), роботы из научно-фантастических фильмов и даже логически невозможные образования (типа «круглого квадрата»). В принципе все, что только может помыслить или представить себе человек, способно стать предметом его познавательной деятельности, любые фантазии и гипотетические ситуации. Более того, способность творчески конструировать гипотетические объекты познания, даже могущие не встретиться ни в какой объективной действительности, как раз и является существеннейшей характеристикой именно бытия человека, способного, в отличие от животных, планировать возможные сценарии будущего. Не будет, по- видимому, большой ошибкой определить человека как животное, способное строить и познавать гипотетические объекты.

Однако какой бы объект познания мы ни рассмотрели — реальный (живого человека), идеальный (понятие «человек») или идеально-гипотетический (представление о человеке, способным жить 300 лет), везде обнаруживается нечто принципиально общее, а именно: любой объект познания представляет собой нечто трансцендентное, некую тайну, загадочное «X», относительно которого мы хотим получить знание. Даже в объектах, произвольно сконструированных и придуманных нами, эта неизвестность присутствует. Мы ведь можем задать себе (и очень часто задаем) весьма интересные и важные вопросы: а как будет смотреть на мир человек, который живет 300 лет, какова его возможная психология? Или же: а какой могла бы быть физиология и психология кентавра?

Можно сделать следующий вывод: если нечто существующее в мире, в нашем сознании или в культуре не является для нас таинственным, не несет в себе тайны, этого самого «X», то оно никогда и не будет выступать перед нами в роли объекта познавательной деятельности.

Одновременно объект не может быть абсолютно трансцендентным. В таком случае он рисковал бы остаться попросту неизвестным, как бы пребывающим в состоянии гносеологического небытия типа кантовской вещи в себе. Поэтому правы те мыслители, которые утверждают момент имманентной бытийной связности познающего сознания со своим объектом, отсутствие непроходимой границы между ними. Это особенно относится к объектам нашего внешнего опыта.

Объект познания имеет еще одно очень важное свойство — он не остается неизменным. Любое добытое знание об объекте раскрывает в нем новые тайны. Так, объект под названием «атом» со времен древних греков претерпел существенное гносеологическое развитие: мы теперь знаем о его внутреннем строении, весе, изотопах и т. д. Более того, объект может претерпевать не только гносеологическое, но и собственное развитие.

Все это заново ставит принципиальный теоретико-познавательный и методологический вопрос о соотношении собственного и гносеологического развития объекта — вопрос, который поставил и по-своему блестяще решил еще К. Маркс в «Капитале». Использованный им познавательный принцип носит название единства логического и исторического и гласит, что в теоретической системе знания собственная история объекта должна быть вскрыта в его существенных и необходимых моментах — логически, но при этом необходимо опираться на историю его познания, ибо развитие идей в той или иной степени запечатлело собственную историю объекта. Одновременно, именно с высоты теоретически познанного предмета становятся ясными закономерности истории его познания.

Словом, теоретическая реконструкция собственной истории объекта опирается на историю его познания (на его гносеологическое развитие); а его гносеологическое развитие проясняется только на основании логики собственного развития, вскрытой теоретической мыслью.

На первый взгляд, может показаться, что с пониманием субъекта познания дело обстоит намного проще и его можно напрямую отождествить с человеческим индивидом, осуществляющим познавательный акт. Такая позиция близка нашему повседневному наивно-реалистическому опыту и наиболее распространена. Она трактует субъект в качестве так называемого психологического субъекта познания. Здесь познающий чаще всего рассматривается как пассивный регистратор внешних воздействий, с той или иной степенью адекватности отражающий объект. При всей интуитивной очевидности подобного подхода в нем есть один существеннейший недостаток — он не учитывает активный и конструктивный характер поведения субъекта, то, что последний способен не только отражать, но и формировать объект познания.

Субъект познания сверхпсихологичен и сверхиндивидуален. Во многих индивидуальных психологических субъектах, независимо от их эмпирических особенностей, есть нечто одинаковое и доопытное (априорное), благодаря чему они единообразно формируют объект познания и познают его.

Иными словами, существует некое инвариантное и устойчивое «познавательное ядро» в каждом человеке, которое обеспечивает единство познания в контексте различных эпох и культур и выявление которого составляет подлинную цель теоретико-познавательной деятельности. Такая трактовка субъекта восходит к И. Канту и получила название трансцендентального субъекта познания. Развитие опытных наук, особенно психологии, подтвердило правоту многих кантовских философских интуиций.

Действительно, у индивида существует целый комплекс первичных доопытных идей и установок, формирующих его картину мира, более или менее одинаковую с картинами мира у других людей: эталоны восприятия цвета, звука и формы, категориальные структуры мышления, языковая компетенция и т. д.

Гегель был, по-видимому, первым, кто достаточно убедительно показал: индивид, какими бы общими с другими индивидами структурами субъективности он ни обладал, тем не менее, познает по-разному в каждую конкретную историческую эпоху в зависимости от господствующих в обществе общекультурных предпосылок, идеалов и норм познавательной деятельности. Один и тот же объект носители разных познавательных традиций могут даже видеть (а не то, что познавать) совершенно по-разному. К примеру, дикарь с острова Борнео и современный ученый-биолог увидят в компьютере разные вещи: один — магически мерцающий и загадочно звучащий объект, от которого желательно держаться подальше; второй — вершину достижений человеческого научного гения, существенно облегчающую его научную деятельность. Стало быть, индивидуальная познавательная активность двух субъектов определяется какими-то надперсональными структурами, имеющими как бы свою собственную жизнь и логику развития. Более того, объем знаний, который существует в социуме на данный момент исторического времени, всегда превосходит объем знаний и навыков, которыми владеет каждый отдельный познающий индивид.

Отсюда вытекает идея существования коллективного субъекта познания, практически реализующегося посредством усилий многих индивидуальных психологических субъектов, но к ним несводимого и относительно от них автономного. Примером бытия подобного субъекта может служить научный коллектив, группа научно-исследовательских коллективов, профессиональное сообщество или даже человеческое общество в целом.

Исходя из вышесказанного, можно дать следующее общее определение: под субъектом познания следует понимать наделенного сознанием человека, включенного в систему социокультурных связей, чья активность направлена на постижение тайн противостоящего ему объекта.