Аргументы к данным.

Аргументы к данным представляет собой обоснование положения посредством частных или индивидуальных суждений, которые включаются в доводы: “Истинность или правильность положения следует из таких-то фактов или подтверждается такими-то фактами.”

Аргументы к фактам не являются аргументами к реальности: факт, который приводится в примере, подтверждает мысль или общее правило — нечто, что стоит за фактом как таковым.

Аргументы к данным в логике обычно рассматриваются как индукция. Однако не всякое использование фактов является индукцией, поскольку факт, к которому обращаются при аргументации, может содержать различные виды данных и само понимание его может быть различным.

Рассмотрим два типа аргументов к факту: пример и иллюстрацию. [190]

“Что же это за судьба России вести войны против передовых и культурнейших человеческих обществ? Что такое мы, русские, — разрушители или спасители европейской культуры? Я думаю, что наш разлад, наше противоречие с Европой лежит глубже наблюдаемой поверхности текущих событий; противоречие касается идейных основ самого жизнепонимания.

Те культурные успехи, которых достигли наши просвещенные противники, конечно, возможны только при условии, что на достижение этих успехов обращена наибольшая доля народного внимания. Культурный прогресс для своего процветания непременно требует полного перед ним рабства со стороны человеческого общества. Культурный прогресс достигается скорее теми, для кого он стал своего рода идолом. И то, конечно, несомненно, что для европейского сознания прогресс уже давно сделался не идеалом только, но именно идолом. Ведь слова: " культура", " прогресс" и им подобные современным европейцем и нашими западниками произносятся прямо с каким-то благоговением; для них это — слова священные, каждое слово против ценности культуры готовы объявить кощунством. Еретику, сомневающемуся в ценности прогресса или совсем этой ценности не признающему, грозит побиение всяким дрекольем.

Но не трудно показать, что прогресс и идейно, и практически неразрывно связан с войной, и с некоторого рода необходимостью из него вытекают даже жестокости и зверства немцев, ο которых мы читаем теперь в газетах. Ведь идея прогресса есть приспособление к человеческой жизни общего принципа эволюции, а эволюция есть узаконение борьбы за существование. Β борьбе за существование погибают слабейшие и выживают наиболее к ней приспособленные. Перенесите борьбу за существование во взаимные отношения целых народов, — вы получите войну и поймете смысл железного германского кулака. Война есть международная борьба за существование, а вооруженный кулак — наилучшее к этой борьбе приспособление. Но последнее слово эволюции сказано Ницше. Он указал цель дальнейшему развитию. Эта цель — сверхчеловек. Он жесток и безжалостен. Христианство с его кротостью, смирением и милосердием для Ницше отвратительно. Сверхчеловек должен навсегда порвать с христианскими добродетелями; для него они — порок и погибель. У Горького Игнат Гордеев поучает в ницшеанском духе своего сына Фому, как относиться к людям: “Тут... такое дело: упали, скажем, две доски в грязь — одна гнилая, а другая — хорошая, здоровая доска. Что ты тут должен сделать? Β гнилой доске какой прок? Ты оставь ее, пускай в грязи лежит, по ней пройти можно, чтобы ноги не замарать” (“Фома Гордеев”). Перенесите эти слова в политику, и вы получите политику Германии. Ведь разве не ищет Германия, какой бы народ не затоптать в грязь, по которому пройти бы можно, “чтобы ног не замарать”? Германская политика, можно сказать, проникнута духом ницшеанства. “Dеutsсhlаnd ü bеr аl­lеs! ” — вот припев германского патриотизма. Слабые народы — это доски, по которым, не марая ног, идет вперед по пути прогресса великий германский народ. Даже на большие народы, даже на русский народ германцы готовы смотреть как на навоз для удобрения той почвы, на которой должен расти и процветать германский культурный прогресс. Для прогресса нужны богатства, — так подайте их нам! Разоритесь сами и хоть с голоду помрете, но да здравствует наш германский прогресс! Смотрите, какая политическая дружба у просвещенной Германии уж с несомненными варварами — турками! “Восстановившим истинное христианство” протестантам магометане, оказывается, несравненно милее православных христиан. Почему? Да потому, что те уж не протестуют против грабительства немцев и покорно готовы стать народом-навозом. B прошлом году воевали на Балканах. Какое бы, казалось, дело немцам! Но когда особенно сильно замахали немцы мечом? Когда сербы подошли к Адриатическому морю. Маленький народ получал возможность вести свою торговлю и стать независимым от немцев экономически. Этого прогрессивная немецкая нация снести не могла. Немецкое бряцание мечом в этом случае можно передать словами: “Не сметь! Вы должны работать, а обогащаться можем только мы, потому что это необходимо для культурного процветания нашей подлинно просвещенной страны.” И вот теперь запылала Европа, подожженная немцами!

Так открывается неразрывная и существенная связь прогресса с войной и жестокостью. Железо и меч прокладывают человечеству дорогу вперед. Колесница прогресса едет по трупам и оставляет позади себя кровавый след.”[191]

Иллюстрация обычно включается в умозаключение от частного к частному, так называемую традукцию, либо как одна из посылок в энтимеме. Так, рассуждение ο том, что для европейца культура и прогресс стали идолами, содержит посылки-примеры двух умозаключений, входящих в эпихейрему: ο “священных словах” и ο каждом слове “против ценности культуры.”

Пример представляет собой индуктивную в собственном смысле аргументацию, когда отдельные суждения фактического характера представляют собой посылки, которые обобщаются в выводе умозаключения. Пример-наведение — указание на сверх-человека Ф. Ницше, цитата из М. Горького, известный немецкий националистический лозунг представляют собой конкретные факты, которые подтверждают мысль автора и могут быть умножены.

Суждение, которое содержится в примере или иллюстрации, может быть индивидуальным (конкретным): Максим Горький, частным или общим: каждое слово..., по трупам слабых восходит... сверхчеловек, и т. д.