Раздел 3. Новый виток демонтажа России

Вызов бедности и ответы власти

Воздействие реформы на «социальную сферу» было разрушительным. Это очевидный факт. Так же очевидно, что разрушение жизнеустройства населения создало ту питательную среду, в которой меньшинство смогло «наскрести» огромные состояния. Обеднение большинства и деградация систем его жизнеобеспечения выгодны некоторым социальным группам и явились результатом их целенаправленных действий. Можно сказать, что они явились следствием молниеносной гражданской войны, в которой неорганизованное большинство потерпело сокрушительное поражение и было ограблено победителями.

Распределение собственности и доходов, которое сложилось в результате реформ, отражает баланс сил, принявших с начала 90‑ х годов участие в социальном конфликте. Само собой это не рассосется и выделением «льгот» дела не поправишь. Нужна сознательная политика государства. Ельцин был на стороне меньшинства. Теперь новый этап, и власть стоит перед выбором — способствовать ли углублению раскола или употребить имеющиеся в руках государства средства, чтобы восстановить приемлемое равновесие, начать «ремонт» общества.

Тут речь идет об историческом выборе, а не об административных ухищрениях. От того, насколько реалистично, взвешенно и разумно осваивается реальность в сознании и власти, и элиты, и массы во многом зависит дальнейший ход событий и масштаб тех потерь, которые понесет общество.

В.В.Путин «первого срока» признавал, что РФ переживает демографическую катастрофу, но уходил от выявления причинно‑ следственных связей этого явления. Он не связывал сокращение населения с курсом реформ. Он говорит: «Если нынешняя тенденция сохранится, выживаемость нации окажется под угрозой». Но все мы видим, что сдвиг к полному свертыванию государственного патернализма после 1999 г. вызвал новый рост смертности даже при очень высокой цене на нефть. Сам В.В.Путин отметил в Послании 2003 года: «В последние годы смертность населения продолжала расти. За три года она увеличилась на 10%. Продолжала снижаться и ожидаемая продолжительность жизни. Печальная цифра — с 67 лет в 1999 г. до 64 — в 2002 г.».

Признавать угрозу выживаемости нации и уходить от причин столь страшного явления — плохая политика. На что расчет — на гениальное решение тайной хунты просвещенных правителей? Но масштаб кризиса не таков, чтобы был хоть один шанс на такое счастье. Без диалога и ясной программы, на базе которой возможен общественный договор и общие усилия, преодоление кризиса невозможно.

Скажу пару слов в этом пока что не начатом общественном диалоге. Едва ли не важнейшей задачей государства на второй срок президента В.В.Путина объявлена борьба с бедностью. Понятно, что всем обществом это воспринято положительно и постановка такой цели укрепила авторитет президента.

Но какова доктрина этой борьбы, представление о «противнике», о динамике процессов, масштабе явления — все то, что можно определить как интеллектуальный инструментарий разработчиков этой большой программы? Используют ли они те средства познания и овладения реальностью, которые выработаны разумом и опытом — или отбрасывают, вольно или невольно, эти средства?

Прежде всего, зададим вопрос: на какой мировоззренческой платформе предполагается вести осмысление бедности и борьбу с нею? Видит ли нынешняя властная бригада проблему бедности через призму философии неолиберализма, то есть следуют ли в русле мышления, заданного на первом этапе реформы — или они принципиально отходят от постулатов и логики 90‑ х годов?

Вспомним исходные положения. Для любого жизнеустройства важным качеством является представление о бедности — отношение к тому факту, что часть членов общества имеет очень низкий, по меркам этого общества, уровень дохода. По этому признаку советский строй резко отличался от либерального общества Запада. Во время реформы были отвергнуты советские критерии и принципы, и именно Запад был взят за образец «правильного» жизнеустройства, якобы устраняющего ненавистную «уравниловку». Не будем вилять — отрицание уравниловки есть не что иное, как придание бедности законного характера.

Именно это произошло на Западе в ходе становления рыночной экономики («капитализма»). Причем произошло и на уровне обыденных житейских обычаев и установок, и на уровне социальной философии. Как писал Ф.Бродель об изменении отношения к бедным, «эта буржуазная жестокость безмерно усилится в конце ХVI в. и еще более в ХVII в.». В середине XIX в. важным основанием либеральной идеологии стал социал‑ дарвинизм. Он исходил из того, что бедность — закономерное явление и она должна расти по мере того, как растет общественное производство. Кроме того, бедность — проблема не социальная, а личная. Это — индивидуальная судьба, предопределенная неспособностью конкретного человека побеждать в борьбе за существование. Г.Спенсер считал даже, что бедность играет положительную роль, будучи движущей силой развития личности. Идеолог неолиберализма Ф. фон Хайек также считал, что бедность — закономерное явление в человеческом обществе и необходима для общественного блага.

Таким образом, бедность в буржуазном обществе вызвана не недостатком материальных благ, она — целенаправленно и рационально созданный социальный механизм. В социальной реальности даже богатейших стран Запада бедность является обязательным элементом («структурная бедность») и служит важным фактором консолидации гражданского общества.

И философские основания советского строя, несущие на себе отпечаток крестьянского общинного коммунизма, и русская православная философия, и наши традиционные культурные установки исходили из совершенно другой установки: бедность есть порождение несправедливости и потому она — зло. Таков важный стереотип общественного сознания.

Это — две полярные мировоззренческие концепции бедности. Выдвигая лозунг борьбы с бедностью, правительство В.В.Путина не может уклониться от того, чтобы определить свой вектор между этими двумя полюсами. Судьбу не обманешь, надо определяться.

Зафиксируем тот факт, что в конце 80‑ х годов наша элитарная интеллигенция сделала вполне определенный философский выбор. Она приняла неолиберальную концепцию человека и общества, а значит, и неолиберальное представление о бедности. Массовое обеднение населения России было хладнокровно предусмотрено в доктрине реформ. Бедность рассматривалась не как зло, а как полезный социальный механизм.

Понятно, что в таких условиях объявление «борьбы с бедностью» и одновременно о «неизменности курса реформ» взаимно противоречат друг другу, ибо бедность в Россия является необходимым и желаемым продуктом именно этого курса реформ. Если принять, что власть рассуждает разумно, то следует, что одно из двух несовместимых утверждений является демагогическим и служит лишь для прикрытия истинных целей власти. Какому из этих утверждений следует верить, мы пока определить не можем, для этого недостаточно информации.

Уточним теперь, что произошло в России в ходе реформы и с чем именно предлагает бороться В.В.Путин, с какой бедностью. В РФ возникла структурная бедность — постоянное состояние значительной части населения. Это — социальная проблема, не связанная с личными качествами и трудовыми усилиями людей. Т.И.Заславская пишет: “В обществе определились устойчивые группы бедных семей, у которых шансов вырваться из бедности практически нет. Это состояние можно обозначить как застойная бедность, углубление бедности”. По данным ВЦИОМ, только 10% бедняков могут, теоретически, повысить свой доход за счет повышения своей трудовой активности.

Менее непосредственно, но существенно призрак бедности овеял своим дыханием почти все население России. Пребывание в состоянии бедности уже оказало сильное влияние на экономическое поведение и структуру потребностей по меньшей мере половины населения РФ, что предопределило новое состояние общества. Меняется сам тип жизни половины общества. Резко сократились покупки предметов длительного пользования, характерных для быта «среднего класса». Так, по сравнению с 1990 г. в 2001 г. покупки телевизоров сократились на 42%, магнитофонов на 72%, мотоциклов и мотороллеров на 81, 5%. В ходе реформы произошло резкое, поразительное для таких больших систем, сокращение объема предоставляемых населению платных услуг. Сегодня население РФ потребляет в 2 раза меньше платных услуг, нежели в 1980 г. В быте большинства населения произошел огромный регресс.

Бедность не сводится к сокращению потребления материальных благ (как, например, это произошло в годы Отечественной войны). Бедность — сложная система процессов, приводящих к глубокой перестройке материальной и духовной культуры всего общества. Если состояние бедности продолжается достаточно долго, то складывается и воспроизводится устойчивый социальный тип и образ жизни бедняка. Бедность — это ловушка, то есть система порочных кругов, из которых очень трудно вырваться.

Так ли видят ту систему российской бедности, которую предстоит разрушить «за три года», интеллектуальные соратники В.В.Путина? Из тех обрывочных заявлений, что были сделаны по этому поводу, можно сделать предварительный вывод, что нет, они такой системы не видят. Они сводят проблему практически только к перечислению, каким‑ то образом, дополнительных «социальных трансфертов» обедневшей части населения. Мерило бедности для них — душевой доход. Поэтому иногда даже приходится слышать нелепое выражение «сократить бедность вдвое».

О борьбе с бедностью В.В.Путин сказал в телефонном разговоре 18 декабря 2003 г.: «Ясно, сколько нужно будет денег на решение этой проблемы и сроки, которые потребуются для того, чтобы эту проблему решить… Все для этого есть».

Из подобных заявлений как раз вытекает, во‑ первых, что правительству неясно, «сколько нужно будет денег на решение этой проблемы». А во‑ вторых, что ничего для этого нет. И прежде всего, нет трезвого понимания масштаба, глубины и структуры проблемы. Нет даже понимания того, что она совершенно не сводится к деньгам. За подобными декларациями проглядывает наивный оптимизм новых русских начала 90‑ х годов, когда вся их рациональность сводилась к постулату: «Бабки, в натуре, решают все!»

Прежде всего, важны не столько параметры бедности, сколько ее генезис, характер и динамика ее возникновения. И Запад, и «третий мир» обладают хотя и разными, но давно сложившимися типами бедности, они ее интегрировали в социальную систему и вполне могут держать под контролем протекающие в этой системе равновесные, стационарные процессы. Они могут, например, тонко регулировать масштабы бедности с помощью отработанных механизмов социальной помощи.

Бедность в России — совершенно иного типа. Она — продукт социальной катастрофы, слома, она представляет собой резко неравновесный переходный процесс. В стране, где «структурная бедность» была давно искоренена и, прямо скажем, забыта так, что ее уже никто не боялся, массовая бедность буквально «построена» политическими средствами. Искусственное создание бедности в нашей стране — колоссальный эксперимент над обществом и человеком. Он настолько жесток и огромен, что у многих не укладывается в голове — люди не верят, что сброшены в безысходную бедность, считают это каким‑ то временным «сбоем» в их нормальной жизни. Вот кончится это нечто, подобное войне, и все наладится.

Отношение к бедности не является рациональным ни в среде «бедняков», ни в среде «благополучных». Еще требуются специальные усилия по разработке понятийного аппарата даже просто для описания происходящих процессов. Без этого невозможны ни рациональный план действий, ни рациональная оценка необходимых для успеха средств.

Второй особенностью природы российской бедности является тот факт, что она, будучи создана посредством нанесения по обществу ряда молниеносных ударов (типа либерализации цен в январе 1992 г. и конфискации сбережений граждан), в дальнейшем стала воспроизводиться и углубляться в результате ряда массивных, очень инерционных, но идущих с ускорением процессов.

Это, прежде всего, ликвидация или деградация рабочих мест вследствие длительного паралича промышленного и сельскохозяйственного производства. По масштабам своего влияния на благосостояние этот процесс просто несоизмерим с «социальной помощью». Второй массивный процесс — деградация и даже разрушение жилого фонда страны и ЖКХ. Дело не только в том, что оставленная без надлежащего ухода и ремонта система требует все больших и больших затрат на ее содержание, которые перекладываются на плечи жильцов. Само проживание в домах, которые на глазах превращаются в трущобы, создает в сознании людей синдром бедности, который сталкивает людей в бедность реальную.

Третий массивный процесс — угасание трудовой и жизненной мотивации, снижение квалификации работников и быстрое нарастание малограмотности и неграмотности. Это не только резко сокращает возможности для профессионального роста и увеличения доходов, но и «тянет» в бедность. Очевидно, что все эти процессы вовсе не прекратятся оттого, что государство при высоких ценах на нефть сможет дать бедной части населения вспомоществование и «поднять» их доходы выше черты бедности.

Для преодоления бедности требуется большая восстановительная программа — восстановление всех главных систем жизнеустройства. Для этого нужно восстановление рационального сознания и мобилизация материально‑ технических и трудовых ресурсов, а вовсе не «известная сумма денег». В критических ситуациях, как правило, дело решают не деньги, а «реальные» ресурсы — материальные, кадровые, интеллектуальные. Эти ресурсы не купишь за деньги — страна должна их производить.

Более «легкие» и подвижные процессы, породившие бедность в России — приватизация и изменение типа распределения доходов. С ними проще и разобраться, но даже об этом речь, похоже, пока не идет.

Но первым делом надо понять, что бедность является болезнью общества. Болезнь требуется лечить, она не прекращается просто от того, что больному сунули сто рублей, хотя и это важно. Даже такое известное и отложившееся в памяти проявление бедности, как голод, требует специальных знаний и осторожности для выведения человека из этого состояния.

«Бабки, в натуре, решают далеко не все!»