Определения одиночества

В истории философско-психологической мысли феномен одиночества трактуется неоднозначно. В науч­ном рассмотрении одиночества можно выделить две тен­денции, обусловленные его негативной и позитивной на­правленностью. Существующее противоречие в оценке характера влияния одиночества на жизнь человека выра­жается в том, что, с одной стороны, оно понимается как деструктивное для личности, с другой - считается необ­ходимым этапом самопознания и самоопределения. Причины такого резкого расхождения взглядов заклю­чаются прежде всего в недостаточной изученности фено­менологии, а тем более - психологических механизмов одиночества.

Большинство исследователей одиночества связыва­ют его с резко негативными эмоциональными переживани­ями, разрушительным образом влияющими на личность.

В контексте проблем общения одиночество рассма­тривается в работах К. А. Абульхановой-Славской, А. Г. Амбраумовой, Г. П. Орлова, И. С. Кона, А. А. Леон­тьева и др. [3, 4, 12, 13, 70-73]. Суть понимания одиноче­ства может быть сведена к следующему: индивид не мо­жет найти необходимый ему эмоциональный отклик

в процессе общения и, как следствие, испытывает одино­чество. Современный человек наиболее остро ощущает одиночество в ситуациях интенсивного и подчас прину­дительного общения. Это может наблюдаться где угодно: на работе, в городской толпе, в кругу семьи, среди прияте­лей или знакомых. Большое количество поверхностных связей не является показателем подлинности общения, единения с другими людьми. Увеличение контактов со­ставляет лишь внешнюю сторону общения, внутренней же содержательной стороной являются отношения этиче­ского плана. Именно этого оказывается лишено «обще­ние», перегруженное контактами и поверхностными свя­зями, что, по мнению вышеуказанных авторов, ведет к одиночеству.

Рассматривая одиночество как психический фено­мен, можно говорить о нем в разных категориях, например таких, как чувство, процесс, отношение, потребность.

Одиночество как чувство обусловливается пережи­ванием человеком своей непохожести на других, «инако-вости», вследствие чего возникает определенный психо­логический барьер в общении, ощущение непонимания и неприятия себя другими людьми. Чувство одиночества часто сопряжено с осознанием невозможности, по край­ней мере на данном этапе, иметь близкие отношения с кем-либо. Конечно, речь идет об отношениях, основан­ных на взаимном принятии, любви и понимании.

Одиночество как процесс - это постепенное утрачи­вание способности личности воспринимать и реализовы-вать имеющиеся в обществе нормы, принципы, ценности в конкретных жизненных ситуациях. В результате процес­са одиночества происходит утрата личностью статуса субъекта социальной жизни.

Одиночество как отношение - это невозможность принятия мира как самоцели и самоценности. При этом

индивид, анализируя свои отношения с другими людь­ми, не интегрирует себя в окружающее социальное про­странство.

Одиночество как жизненная позиция - это осознан­ное нежелание поддерживать близкие отношения с кем бы то ни было: матерью, отцом, братом, сестрой, детьми, не говоря уже о друзьях, их просто нет. Впрочем, своих де­тей у таких людей тоже, как правило, не бывает. Человек отчужден не только от других, себе подобных, но и от ми­ра в целом - его ценностей, идеалов, норм. Причины это­го мы рассмотрим в последующих разделах учебника. Сейчас лишь констатируем факт: одиночество как осо­знанно выбранная и даже выработанная жизненная пози­ция в жизни встречается.

Состояние одиночества - это переживание челове­ком потери внутренней целостности, а также внешней гармонии с миром. Оно выражается, например, в наруше­нии гармонии между желаемым и достигнутым качеством социального общения.

Состояние одиночества имеет ряд модальностей от нормального своего проявления до патологии и может быть сопряжено с другими психическими проявлениями, такими как тревожность, скука, опустошенность, депрес­сия. В пограничных формах состояние одиночества вызы­вает резкую актуализацию потребности в общении, что может выражаться в оторванности от действительности, смешивании реальных и иллюзорных событий и ситуа­ций, даже персонификации предметов. Патологическая форма состояния одиночества сопровождается психичес­кими расстройствами, галлюцинациями и т. п.

Можно видеть, что любое обсуждение одиночества вне феноменологического измерения с неизбежностью за­канчивается потерей его специфики как психического, эк-зистенционального состояния и распадением его структу-

ры на отдельные составляющие. Феноменологический анализ, сфокусированный на «чистой субъективности» переживания одиночества, необходим для воссоздания этого феномена.

В психологических словарях одиночество трактует­ся как один из психогенных факторов, влияющих на эмо­циональное состояние и психическое здоровье человека. Условиями для его проявления определяется изоляция: физическая или эмоциональная. В таких условиях (экспе­риментально созданных или естественных) резко актуали­зируется потребность в общении, неудовлетворение кото­рой может вызывать острые психические состояния, на­пример, напряженность, тревожность, опустошенность, депрессию, сопровождающиеся выраженными вегетатив­ными реакциями. Иногда наблюдаются психические рас­стройства: реактивные галлюцинации, деперсонализаци-онные переживания, сверхценные идеи.

На наш взгляд, категория «психогенный фактор» не достаточно четко и точно определяет одиночество как психическое явление. В существующих дефинициях ак­центируются следствия влияния такого психогенного фактора на человека, чем, собственно, исключаются внут­ренние, субъектные детерминанты одиночества. Сущест­вующие исследования одиночества со всей очевидностью доказывают, что это не фактор, вызывающий состояние, а само психическое состояние, переживание. Синоними-зация понятий одиночества и изоляции приводит к поте­ре содержательного, вторичного, отраженного существо­вания этих феноменов. Одиночество более динамично и личностно, чем изоляция, и, безусловно, кроме внешних проявлений, имеет внутренний, собственно психологиче­ский контекст.

Теперь рассмотрим некоторые отдельные авторские попытки определения одиночества.

B. А. Андрусенко, кроме обусловленности одиноче­
ства изоляцией, предлагает другой его аспект: «...Душев­
ное одиночество - необходимый этап в определении воз­
можностей своего " Я", как свободного самоопределения
и самоутверждения в мире». Такой подход кажется нам эв-
ристичным, поскольку вводит одиночество в систему по­
нятий, моделирующих процесс формирования человечес­
кой личности. Признание возможности позитивной, раз­
вивающей роли одиночества дает исследователю новые
перспективы в изучении и осмыслении этого феномена.

Р. Вейс определяет одиночество как эпизодическое острое ощущение беспокойства и напряжения, связанное со стремлением иметь дружеские или интимные отноше­ния. Он полагает его продуктом комбинированного ин­терактивного действия фактора личности и фактора ситу­ации, поэтому различает эмоциональное и социальное одиночество. Причем если одиночество становится хро­ническим, то превращается в безнадежную апатию.

C. Кьеркегор считает, что одиночество - это замк­
нутый мир внутреннего самосознания, принципиально не
размыкаемый никем, кроме Бога.

Бен Миюскович говорит, что одиночество - это и чувство, и понятие. Это такой психологический мотив, интернальность и имманентность которого независимы от конкретных физиологических и средовых факторов.

Томас Вульф считает, что это универсальное состо­яние всего человечества: «Одиночество отнюдь не ред­кость, не какой-то необычный случай, напротив, оно все­гда было и остается главным и неизбежным испытанием в жизни каждого человека».

Садлер и Джонсон считают одиночество характер­ным и очень важным для человека явлением, требующим более внимательного изучения социальными и медицин­скими науками, чем это было до сих пор.

Д. Янг дает такое определение: «Одиночество -это отсутствие или воображаемое отсутствие удовлетво­рительных социальных отношений, сопровождаемое симптомами психического расстройства, которое связа­но с действительным или воображаемым отсутствием та­ковых».

Рисмен и Слейтер называют одиночество продук­том действия социальных сил. По их мнению, это норма­тивный, статистический показатель, характеризующий общество.

Мы определяем одиночество как психическое со­стояние человека, отражающее переживание своей от­дельности, субъективной невозможности или нежела­ния чувствовать адекватный отклик, принятие и призна­ние себя другими людьми.

Это определение усвоить и запомнить несложно, ес­ли понять его содержательное наполнение. Во-первых, одиночество - это состояние со всеми присущими этому классу психических явлений характеристиками. Главны­ми из них выступают интенсивность переживания и опре­деленная ограниченность во времени, так как никакое со­стояние не может длиться вечно.

Второй момент, требующий особого внимания и четкого понимания, - это то, что невозможность или не­желание чувствовать нужный отклик субъективны. Это, собственно, является главным в понимании сути одиноче­ства. То, что чувства по своей природе субъективны, со­мнений не вызывает, но применительно к одиночеству это выглядит особенно актуальным. Именно субъективная невозможность (нежелание) чувствовать то, что вполне возможно почувствовать, выйдя из этого состояния, опре­деляет суть одиночества. Внешние объективные факторы, способствующие одиночеству, конечно, существуют, но определяющими не являются. Как уже отмечалось, че-

ловек и в затворничестве может не испытывать одиноче­ства, но может переживать жесточайшие формы данного состояния, будучи вполне социализированным (семья, ра­бота, дети, друзья и т. д.).

И, наконец, третье: человеку для нормального суще­ствования абсолютно необходимо признание и принятие себя как другими людьми, так и самим собой. Если на ка­кой-то момент он утрачивает это или же по каким-то при­чинам не может чувствовать, то вероятность переживания одиночества очень высока.

Можно видеть, что определяющим в одиночестве является его принадлежность к психическим состояниям, все остальное, главное из которого - субъективность и субъектность, как принадлежность конкретному носи­телю психики, производны. Понятно, что для того чтобы найти производные, нужно знать функцию, и функция эта — психическое состояние.

Вывод. Из наших, пока предварительных рассужде­ний становится очевидно, что феномен одиночества отли­чается сложностью и неоднозначностью в плане научного определения и индивидуального осмысления его исследо­вателем. Поэтому рассмотрение отдельных его сторон, на­пример, внешних и внутренних причин в индивидуаль­ном контексте переживаний, зависимости от социальных преобразований в обществе и других, представляет собой необходимый и методологически обоснованный этап ис­следования.

Далее мы рассмотрим и проанализируем существу­
ющие в мировой психологии научные подходы к изуче­
нию одиночества.

1.2. Психодинамическое направление

По-видимому, первыми из психологов и психотера­певтов, кто стал разрабатывать проблему человеческого

одиночества, были психоаналитики школы 3. Фрейда. С их точки зрения, одиночество становится следствием (отражением) таких черт личности, как нарциссизм, ма­ния величия и агрессивность. Постепенно эти врожден­ные или приобретенные свойства психики аккумулиру­ются в комплекс «одиночество». Фрейд, а затем и его по­следователи объясняют одиночество ранними влияниями на личностное развитие ребенка. Все представители пси­хоанализа, занимающиеся одиночеством, отмечают значе­ние ранней детской стадии развития индивида в форми­ровании «синдрома одиночества». Ребенок, окруженный только акцентуированной любовью и восхищением со стороны семьи и окружающих, в будущем часто имеет комплекс собственного величия и незаменимости, кото­рый приводит к стремлению быть объектом любви и по­читания со стороны других людей. Поскольку это, как правило, не реализуется окружающими, то вокруг нарцис-сической личности возникает зона дефицита общения и враждебности, с неизбежностью приводящая к чувству одиночества. Представители психодинамической тради­ции абсолютизируют влияние внутриличностных факто­ров на возникновение и проявление одиночества. Они считают, что ранний детский опыт во многом определяет, будет ли человек одинок в последующей своей жизни. Одиночество взрослого человека имеет свои истоки в ран­них детских впечатлениях и реакциях и рассматривается только как патологическое явление, имеющее, конечно, негативное влияние на личность.

3. Фрейд писал, что невроз заменяет монастырь, в который удалились разочарованные в жизни люди или такие, которые чувствовали себя слишком слабыми для жизни. Монастырь - место уединения от мирской жиз­ни, где человек уже не чувствует себя изгоем за свое «пристрастие» к одиночеству. При невозможности отре-

чения от мира и ухода в монастырь человек «уходит» в невроз. В нашей интерпретации - невроз следует за одиночеством.

К. Хорни, ученица и последовательница Фрейда, характеризуя типы невротичных личностей (уступчивый, отстраненный, агрессивный), по существу описывает про­явления одиночества каждого из них. Такие представите­ли психодинамической теории одиночества, как Д. Зил-бург, Г. Салливан, Ф. Фромм-Рейхман, Бартон, Феррера, Рубенс, Лидерман, концентрируют внимание на том, ка­кие внутриличностные факторы (черты характера, внут­ренние конфликты и др.) приводят к состоянию одиноче­ства. Они мало или вообще не рассматривают ситуатив­ные факторы, которые, по мнению психологов других направлений, в не меньшей степени способствуют прояв­лению одиночества.

В 1938 году Зилбург опубликовал первый психоло­гический анализ одиночества. Он четко обозначил грань между одиночеством и уединенностью, считая последнюю нормальным и преходящим умонастроением. Зилбург по­лагал, что уединенность наступает тогда, когда человек нуждается в общении с какой-то конкретной личностью. Одиночество же, напротив, носит постоянный характер и является непреодолимым ощущением. Своеобразная три­ада, лежащая в основании одиночества, по Зилбургу, вы­глядит следующим образом: ранний нарциссизм, мания величия, враждебность со стороны окружающих. Причем все это сопровождается инфантильным чувством собст­венной всесильности и эгоцентризма. Одинокий человек постоянно старается изобличить в чем-то других, возмож­но, таким образом утешая себя чьим-то несовершенством или чьей-то греховностью. Зилбург писал: «Одинокий ин­дивид, как правило, проявляет болезненную скрытность или открытую враждебность», направленную как во-

внутрь, так и вовне. Когда одинокий скрытен, он пытается не показать другим свою неполноценность. Враждебность же обусловлена действием защитных механизмов, ин­стинктом самосохранения. Одинокий человек считает, что он не такой, как все, что многие по тем или иным при­чинам отвергнут его, если будут знать о нем достаточно много или даже кое-что.

Салливан проследил возрастную динамику потреб­ности человека в интимной близости. В раннем детстве эта потребность проявляется в стремлении ребенка к кон­такту сначала со взрослым, затем с «настоящими» партне­рами по играм, то есть со сверстниками. В подростковом возрасте возникает потребность в друге одного пола, с ко­торым можно поделиться самым сокровенным. Кроме то­го, Салливан установил большое влияние характера взаи­моотношений с родителями на успешность установления приятельских отношений со сверстниками. Если у подро­стка проявляется неспособность к удовлетворению по­требности в интимности, то это может привести к глубо­кому одиночеству как в данном возрасте, так и в последу­ющей жизни. Салливан считал, что одиночество «чрезвычайно неприятное и гнетущее чувство».

По мнению Салливана, одиночество связано с недо­статком, или утратой, или боязнью утраты таких аспектов взаимоотношений, которые складываются, формируются на определенных этапах его личностного развития. Он от­мечает, что в наиболее завершенной и страшной форме одиночество проявляется начиная с подросткового возра­ста. Хотя Салливан не описал тенденции, приводящие к патологическому одиночеству взрослого человека, он соглашается со своими коллегами в том, что источники его находятся в раннем одиночестве младенца.

Чаще других ранних публикаций об одиночестве упоминается статья Фриды Фромм-Рейхман «Одиноче-

ство», где в результате клинического исследования психи­ческих заболеваний дана одна из первых концептуализа­ции одиночества. Автор считает одиночество экстремаль­ным состоянием, возможно, потому, что" изучала'его на группе шизофренических больных. Ф. Фромм-Рейхман полагает, что одиночество носит разрушительный харак­тер, приводит к развитию психотических состояний и превращает людей в «эмоционально парализованных и беспомощных». Иногда одиночество полностью демора­лизует человека, что может привести к психической деви­ации. Большое значение в формировании одиночества имеет преждевременное отлучение от материнской ласки.

В то же время Ф. Фромм-Рейхман отмечает, как трудно исследователю подробно рассмотреть проблему одиночества, в том числе потому, что сама испытывала серьезные терминологические затруднения. Она пришла к выводу, что одиночество - столь мучительное и пугаю­щее переживание, что люди пойдут на что угодно, лишь бы его избежать. В своей статье (1959 г.) Фромм-Рейх­ман пишет: «Подобное игнорирование включает, по-ви­димому, и странное нежелание со стороны психиатров внести ясность в этот вопрос с научной точки зрения. Та­ким образом, получается, что одиночество - одно из на­именее удовлетворительно разработанных психических явлений, даже не упомянутое в большинстве учебников по психиатрии».

Одним из современных представителей неофрей­дизма, а именно гуманистического психоанализа, являет­ся немецко-американский психолог Эрих Фромм. Он подчеркивает, что сама природа человека не может быть согласна с изоляцией и одиночеством. Фромм рассматри­вает некоторые человеческие потребности, приводящие к неприятию одиночества, например, потребность в обще­нии, привязанности, связях с людьми, самоутверждении.

Согласно Э. Фромму, потребность обладать самосознани­ем, потребность в системе ориентации, необходимость иметь объект поклонения также вызывают резко отрица­тельное отношение личности к одиночеству. Чувство оди­ночества фрагментирует личность, раскалывает ее на дис­кретные части, а это в свою очередь ведет к агрессивности, насилию, терроризму, анархии. Подробно рассмотренные ситуации, вызывающие у человека ужас перед одиночест­вом, являются классическими примерами в исследовании данного психического явления.

1.3. Социологический подход

Наверное, полярным психодинамическому направ­лению можно назвать социологический подход, авторами которого являются Дэвид Рисмен, Карл Боумен и Р. Слейтер.

Самую популярную среди всех прочих концепцию одиночества разработал Д. Рисмен с соавторами. Эта кон­цепция нашла свое отражение в его известной моногра­фии «Одинокая толпа», которая отличается фундамен­тальностью и методологической обоснованностью иссле­дования. Само название работы дает представление о сути авторского замысла и идее, положенной в основу его кон­цептуального подхода.

Анализируя политическое поведение американ­цев, Д. Рисмен и его последователь Р. Слейтер связыва­ют исследование одиночества с изучением «американ­ского характера» (впоследствии они стали употреблять термин «социальный характер»). Одновременно с этим они анализируют удовлетворение обществом потребнос­тей его членов.

Д. Рисмен вывел три вида социального характера: традиционно ориентированный, извне ориентированный и изнутри ориентированный. Одинокая толпа образуется

именно извне ориентированными индивидами, то есть на­правленными вовне или ориентированными на других. Такие люди не только нуждаются в постоянном одобре­нии со стороны других, но и активно приспосабливаются к обстоятельствам, чтобы это одобрение заслужить. Они, подобно флюгеру, соотносят линию своего поведения с тем, чтобы наиболее «выгодным» способом контролиро­вать свое межличностное общение.

В определенном смысле Рисмен дополняет Роджер­са, говоря о том, что извне ориентированные люди обособ­лены от своего истинного «Я» и могут быть излишне тре­вожными. Они беспокоятся по поводу достаточности (и вообще наличия) внимания к себе со стороны других людей. Их требования слишком велики, поэтому и ожида­ния по отношению к благорасположенности других лю­дей никогда полностью не оправдываются: потребность в определенного рода качестве межличностного общения остается неудовлетворенной. По мере увеличения подоб­ной ориентации среди населения (что провоцируется со­циальными факторами и причинами) увеличивается и число индивидов, испытывающих одиночество среди людей, то есть растет «одинокая толпа». Рисмен также от­мечает, что достаточно серьезным фактором одиночества выступают события в жизни взрослого человека, напри­мер, развод.

К. Боумен считает одиночество побочным следст­вием социальных изменений, происходящих в обществе. В то же время он указывает на весьма болезненный харак­тер переживания одиночества, хотя и считает его естест­венным атрибутом человеческого бытия. Согласно его точке зрения, любое изменение социальных институтов неизбежно приводит к «провалам», разрывам межлично­стных связей и тем самым порождает одиночество. Боу­мен, как и другие представители социологического на-

правления, полагает, что причины одиночества находятся вне индивида: одиночество личности - это продукт дейст­вия социальных сил. Особо подчеркиваются следующие три силы.

1. Ослабление связей в первичной группе. Первичная группа - это семья или что-то, ее заменяющее. На приме­ре последнего столетия или даже полувека можно легко убедиться, как резко ослабевают связи в семье от поколе­ния к поколению. Причинами этого выступают многие факторы. Например, увеличение темпа жизни до такой степени, что старшие поколения его не выдерживают, по­тому что не улавливают и не понимают. Другими приме­рами могут послужить изменения общественных ценнос­тей, нравственных идеалов, этических эталонов. Даже ближайшие поколения зачастую не понимают и не прини­мают друг друга. Конечно, увеличивающийся психологи­ческий разрыв между поколениями - это лишь один из примеров ослабления связей в первичной группе, хотя, возможно, основной.

2. Увеличение семейной мобильности. Здесь про­блема заключается не только в урбанизации - массовом росте городов в середине прошлого столетия и, следова­тельно, миграции населения. Более важна психологичес­кая сторона вопроса. Например, увеличение общего чис­ла разводов, заключение вторых и даже третьих браков. Большое значение имеет смешение полоролевых семей­ных функций. Далеко не всегда мужчина содержит се­мью, а женщина ведет домашнее хозяйство. Огромное разнообразие современных семей не дает возможности создания некоего «чистого образца», общественного иде­ала семьи. Поэтому наблюдается увеличение числа лю­дей, недовольных своей семейной жизнью, причем неза­висимо от материального обеспечения или карьерного роста супругов.

4 Зак. 44

3. Увеличение социальной мобильности. Хотя эта сила была обозначена в 50-х годах прошлого столетия, особенно ярко ее можно проиллюстрировать на примере современной России. В постперестроечный период в Рос­сии начались колоссальные социальные, политические; экономические изменения, которые привели к длитель­ной нестабильности в перечисленных сферах жизни. Не­востребованность специалистов высшего уровня подго­товки, инженеров, военных, творческой интеллигенции и многих других, что нашло свое выражение в чрезвычай­но низкой оплате труда и даже отсутствии таковой, выну­дила людей менять профессии, получать другое, часто менее качественное образование. Далеко не все смогли переквалифицироваться и приспособиться к рыночным отношениям, учитывая еще и то, что в нашей стране эти отношения носили нецивилизованный характер. Процве­тание преступности в самых разных проявлениях созда­вало (и создает до сих пор) условия недоверия правоо­хранительным органам, чувство незащищенности со сто­роны государства, закона, беспокойство за свое будущее и, особенно за будущее своих детей. Конечно, при подоб­ных, действительно объективных обстоятельствах у чело­века возникает чувство потерянности, заброшенности, беспомощности и бесправности. В результате он испыты­вает жесточайшее одиночество².

Положение усугубляется при наложении субъек­тивных факторов личного неблагополучия. Причем обще­государственное положение влияет на каждого граждани­на, и совершенно естественно предполагать рост психоло­гического нездоровья людей в многоаспектно нездоровом, нестабильном государстве.

В совокупности три указанные силы приводят к не­устойчивости межличностных связей и потере глубины

- См. 1.5. Интеракционистский подход.

человеческого общения, а одиночество становится побоч­ным следствием социальных изменений, происходящих в обществе.

Р. Слейтер считает, что источником одиночества является собственно индивидуализм. Человек стремится к общению, сопричастности и зависимости. Актуализация потребности в доверии и сотрудничестве могла бы спо­собствовать осознанию своей ответственности за жизнен­ные ориентации и мотивы собственных поступков. Ввиду того что в обществе все чаще реализуется принцип «каж­дый за себя», потребности в общении, сопричастности и зависимости оказываются неудовлетворенными. Ре­зультатом этого становится одиночество.

Итак, сторонники социологического направле­ния считают одиночество общим статистическим пока­зателем, характеризующим общество, то есть норма­тивной характеристикой. Переживание одиночества обусловлено действием внешних факторов и объясня­ется как модальное качество личности и продукт соци­альных сил.

1.4. Когнитивное направление

Суть когнитивного подхода к изучению одиночест­ва заключается в том, что познание считается одним из факторов, определяющих связь между недостатком соци­альности и чувством одиночества. Как только индивид осознает (познает) несоответствие между желаемым и до­стигнутым уровнями собственных социальных контактов, он чувствует одиночество. Таким образом, одиночество выступает конструктом сознания. Лишь обозначив, осо­знав себя одиноким, человек может почувствовать это со­стояние. И наоборот, если даже при самых очевидных внешних факторах человек не признает себя одиноким, он не испытывает данного состояния.

К поискам причин одиночества когнитивисты под­ходят достаточно широко. Они используют как характе­рологические, так и ситуативные факторы, способствую­щие его возникновению, а также влияние как прошлого, так и настоящего опыта на формирование личности.

Главными представителями когнитивного подхо­да к изучению одиночества являются американские со­циальные психологи Энн Пепло и Дэниел Перлман. Они экспериментально доказывают связь между глу­бинным одиночеством и низкой самооценкой. В контек­сте понимания одиночества Э. Пепло обращает особое внимание на теорию атрибуции (объяснения). Если ин­дивид производит ясную атрибуцию себя как одинокого человека, его собственное чувство одиночества возрас­тает и укрепляется. Другими словами, осознание собст­венного одиночества и фокусировка на нем внутренних переживаний, постоянное осмысление самого себя как актуально одинокого человека (самоатрибуция) стано­вятся факторами реализации этого явления в жизни че­ловека.

Карен Рук и Энн Пепло выделяют три аспекта са­модиагноза одиночества: аффективные, поведенческие (бихевириальные) и когнитивные самодоказательства, или самообъяснения, своего состояния. Причем они от­мечают, что аффективные признаки нередко бывают раз­мытыми, так как не существует какого-либо конкретного набора эмоций, ассоциирующегося с одиночеством. Бихе­вириальные доказательства также не могут служить до­статочным основанием для диагноза одиночества, так как обычно используется целый ряд поведенческих характе­ристик для идентификации этого состояния. Сюда мож­но отнести низкий уровень социальных контактов, пре­кращение (разрыв) установившихся связей и т. д. Здесь Энн Пепло подчеркивает различие между одиночеством

и уединением. И только когнитивные объяснения могут быть положены в основу самодиагноза одиночества, так как они выводятся из представлений об определенном типе социальных отношений, отсутствующих в настоя­щий момент.

Когнитивисты говорят о том, что люди определяют состояние одиночества в зависимости от целого комплек­са чувств, поступков и мыслей, а не по одной единствен­ной (пусть даже и доминирующей) характеристике. Энн Пепло и ее соавторы особо подчеркивают роль низкой са­мооценки в формировании чувства одиночества.

Н. Е. Покровский отмечает, что другой представи­тель когнитивного подхода - Джонс, провел обзор дан­ных, свидетельствующих о том, что в общении с другими одинокие люди в большей степени сохраняют ориента­цию на самих себя: больше говорят о себе, задают меньше вопросов о своем партнере, чаще меняют тему разговора, медленнее реагируют на что-либо. Он предполагает, что проявления цинизма и межличностного недоверия наря­ду с тенденцией низко оценивать новые знакомства могут способствовать устойчивости одиночества.

Д. Перлман и его сотрудники обнаружили, что оди­нокие люди с трудом сосредоточиваются на стоящих пе­ред ними задачах и в ситуациях, требующих концентра­ции внимания, могут сделать меньше, чем другие катего­рии людей.

Когнитивный подход подразумевает анализ возни­кающих между индивидом и другими людьми многочис­ленных «диссонансов», то есть определенных рассогласо­ваний по отношению к тем стандартам, которые выбраны индивидом в его индивидуальном опыте. «Другие» посте­пенно перестают соответствовать ожиданиям индивида и его представлениям о том, что и как они должны делать по отношению к нему лично. Именно это и приводит

к возникновению стены когнитивного «диссонанса», от­деляющей личность от внешнего мира.

Из модели одиночества как когнитивного диссонан­са проистекают многочисленные терапевтические мето­дики, направленные на «снятие» депрессии и одиночества с помощью изменения индивидом самого себя. В этом случае клиент психотерапевта ориентируется им на то, чтобы изменить свои собственные стандарты и, соответст­венно, самооценку, а не на то, чтобы преобразовать всю внешнюю среду общения.

Американский психотерапевт Джеффри И. Янг предлагает когнитивную терапию одиночества и депрес­сии. По его мнению, эти два явления человеческой психи­ки тесно связаны. Янг провел различие между преходя­щим, ситуативным и хроническим одиночеством. Это раз­личие, прежде всего, отражает продолжительность времени, в течение которого человек чувствовал себя оди­ноким. На основании своего клинического опыта Дж. Янг систематизировал установки сознания, поведения и эмо­ций и объединил их в кластеры. Кластеры Янга помогают выявить предрасположенность человека к одиночеству и понять различия между его специфическими состояни­ями. Некоторые психологи определяют позицию Дж. Ян­га как когнитивно-бихевириальную.

Другой психотерапевт когнитивного направления А. Бек обсуждает многообразные когнитивные явления, которые составляют внутреннюю реальность каждого ин­дивида, например, образы, мысли, облеченные в слова, ав­томатическое мышление, некоторые субъективно важные или основополагающие допущения. Автоматическое мы­шление, по Беку, - это своеобразный поток мыслей, кото­рый возникает наряду с основным и часто обнаруживает отклонения от реальности и логики. Бек назвал подобные мысли «когнитивными извращениями».

Чтобы объяснить, каким образом люди приобрета­ют особое автоматическое мышление и искаженную структуру мышления, Бек ввел дополнительный конст­рукт - основополагающие допущения. Это правила, цен­ности и стандарты назначение которых состоит в том, чтобы управлять поведением и детерминировать само­оценки человека и оценки, даваемые им другим людям. Пример основополагающего допущения, к которому че­ловек приспосабливается с трудом, может быть таким: «Если меня кто-то отвергает, значит у меня не все в по­рядке». А. Бек говорит, что когда «внутренняя реаль­ность» человека не соответствует «внешней реальности» в значимых соотношениях, он может испытывать эмоци­ональные расстройства (депрессию), тревогу и чувство одиночества.

Когнитивная модель одиночества подчеркивает значение самопознания и самооценки индивида как оди­нокого. Согласно этой точке зрения, стоит индивиду при­знать себя в той или иной степени испытывающим одино­чество, как это состояние начинает приобретать у него ре­альные черты. Терапевтические методы, предлагаемые сторонниками этой методологии, предполагают своеоб­разное «саморасколдовывание» пациента, который преж­де всего избавляется от оценки себя как одинокого.

1.5. Интеракционистский подход

Представители интеракционистского подхода вы­деляют ситуативный и личностный аспекты одиночества. С одной стороны, некоторые индивиды имеют субъектив­но-личностную предрасположенность к одиночеству. С другой стороны, определенные социальные ситуации детерминируют возникновение одиночества. Сочетание в том или ином виде обоих аспектов сказывается на коли­честве взаимодействий личности с другими людьми, при-

водя либо к эмоциональному переживанию одиночества, либо к восприятию социальной изолированности.

Главным выразителем интеракционистского подхо­да к изучению одиночества является Р. Вейс. Одиночест­во рассматривается им как результат комбинированного воздействия личностного и ситуативного факторов, как нормальная реакция индивида на дефицит социальных взаимодействий, удовлетворяющих основным социаль­ным запросам личности. Одиночество - это сочетание или интеракция двух этих факторов.

Р. Вейса интересует «обычное» одиночество, воз­можно, поэтому он определяет его как состояние, пере­живаемое многими (если не большинством) на протяже­нии всей жизни. По Вейсу, одиночество в своем проявле­нии делится на два основных типа: социальное и эмоциональное, которые имеют различные предпосыл­ки и аффективные реакции. Первое обусловлено отсутст­вием доступного круга социального общения, значимых дружеских связей или чувства общности, а второе - от­сутствием тесной, интимной привязанности к конкретно­му человеку. Эмоциональное одиночество находит свой выход в целой серии состояний, например, внутренней пустоте, тревоге, обеспокоенности. Социальное одиноче­ство проявляется во всевозрастающем чувстве собствен­ной маргинальности.

Хотя Р. Вейс отмечает, что факторный анализ дан­ных, полученных Рубинстайн и Шейвером, подтверждают его типологию, различие между эмоциональным и соци­альным одиночеством не всегда можно четко провести. Оба типа иногда сочетаются или переходят друг в друга. Например, внезапная потеря интимного партнера и есть та ситуация, в которую попадает человек. Его ответной и вполне естественной реакцией на эту ситуацию, стано­вится чувство одиночества. Вопрос оказывается исчер-

ианным далеко не полностью: существуют ли только два этих типа одиночества? По временным характеристикам Вейс делит одиночество на острое и хроническое, спра­ведливо полагая, что требуется серьезное изучение отли­чий хронического состояния одиночества от острого чув­ства одиночества.

Многие теоретические положения Вейс вывел из своей клинической практики и собственных попыток ока­зать помощь одиноким людям, участникам своих семина­ров для недавно разведенных и/или овдовевших людей. Работая с людьми, испытывающими одиночество, он по­следовательно и подробно анализирует их биографичес­кие данные, обстоятельства жизни, возможно способству­ющие формированию одиночества. Он ясно дает понять, что из двух подходов ситуативный представляется наибо­лее привлекательным. Поэтому Р. Вейс особо подчеркива­ет текущие события в жизни личности как ключевой фак­тор формирования одиночества.

Другим представителем интеракционистского под­хода к изучению одиночества является канадский соци­альный психолог Велло Серма, который исследовал его как проявление глубокого личностного кризиса. В частно­сти, В. Серма приводит данные, что причиной роста коли­чества самоубийств среди подростков и молодых людей в возрасте немногим более 20 лет является «сильное и почти непередаваемое чувство одиночества».

1.6. Феноменологическая модель

Представители феноменологического подхода под­черкивают существующий разрыв между «чистыми» об­разцами общения и межличностных отношений, прису­щими сознанию (феноменологическими идеалами), и ре­альным состоянием индивидуальной сетки общения. Этот разрыв становится основной причиной возникновения

3 Зак. 44

чувства одиночества. Человек стремится к «правильно­му» общению, то есть к такой его модели, которая в дан­ном обществе считается идеальной. Другими словами, об­щество заставляет индивида действовать согласно своим нормативным феноменологическим идеалам, которые мо­гут не совпадать с индивидуальными особенностями, представлениями, интересами, желаниями, стремлениями и т. п. В результате человек, понимая, что он не такой, «как надо большинству», то есть не такой, как все, начинает пе­реживать свою оторванность от «массы», определенную отдельность, «неправильность», непохожесть на других. Он осознает, что не вписывается в тот самый феноменоло­гический идеал, навязываемый обществом, родом. Это причиняет определенные страдания и является содержа­тельными конверсивами состояния одиночества.

Иногда мы можем видеть другую модель пережива­ния вышеперечисленного - творческую, конструктивную, не страдательную. При этом человек либо пытается со­здать новый общественный идеал, либо вовсе не обращает внимания на него. В первом варианте мы наблюдаем бор­ца за новые идеалы, во втором - человека, погруженного в мир творчества, что непременно требует состояния со­средоточения и одиночества. В любом случае отход от об­щественно принятых образцов требует определенного му­жества и добровольного согласия на одиночество. Конеч­но, и борцы, и творцы находят единомышленников, постепенно формируя свой круг общения, но по отноше­нию к массе они всегда одиноки.

Разработанная в рамках феноменологического под­хода личностно-ориёнтированная модель одиночества принадлежит К. Роджерсу. В основе его взглядов, так на­зываемой Я-теории личности, лежит противопоставление внутреннего (истинного) «Я» индивида и его социальной представленное™. Между этими двумя сферами и возни-

кает смысловое напряжение, порождающее самые разные последствия, в том числе и состояние одиночества.

Усвоенные идеалы заставляют индивида жить со­гласно существующим образцам, которые, естественно, ограничивают свободное волеизъявление. Следование этим образцам, не прошедшим глубокой интериоризации, приводит к возникновению существенного рассогласова­ния между тем, как хотелось бы поступать, и тем, как надо это делать, то есть к разрыву между «истинным " Я"» и «обобщенным другим». Этот процесс завершается со­стоянием одиночества, которое способствует выработке установки на свое истинное «Я». Но дело в том, что, если человек решается на самопознание и самопринятие, то есть готов открывать свои истинные качества, возмож­ности, способности, он все дальше удаляется от общест­венного идеала и все больше рискует обнаружить себя в одиночестве. Стоит индивиду устранить «охранитель­ные барьеры» на пути к собственному «Я», полагая, что собственная истинность и искренность обеспечат ему полноту общения с другими людьми, как он оказывается «жертвой одиночества».

Очень точно эту мысль выразил К. Роджерс: «Оди­ночество... наиболее резко и болезненно проявляется у тех индивидов, которые по той или иной причине оказывают­ся - будучи лишенными своей привычной защиты - уяз­вимыми, испуганными, одинокими, но обладающими ис­тинным " Я" и уверенными в том, что будут отвергнуты всем остальным миром». Разрыв между действительным и идеальным «Я» приводит к слабой защитной реакции, «...а именно к одиночеству». К. Роджерс полагал, что включение этих реакций зависит от внутренних феноме­нологических конструкций переживаний, заложенных в сознании человека, а само одиночество обозначает сла­бую приспособляемость индивида к внешним условиям

и внешнему «Я». Причина же одиночества находится вну­три индивида, в феноменологических несоответствиях его представлений о собственном «Я».

Можно сказать, что Роджерс рассматривал одино­чество как отчуждение личности от ее истоков. В качестве генеральной терапии этого состояния он предлогал лич-ностно-ориентированную стратегию. Согласно К. Род­жерсу, содержание опыта одиночества составляют теку­щие влияния на личность, а не ранние детские впечатле­ния. Это отличает его от сторонников, например, психодинамической теории.

Уильям Садлер и Томас Джонсон, используя фено­менологический подход к изучению одиночества, отме­чают, что в современном обществе оно стало всеобъем­лющим универсальным явлением. Одна из самых ярких черт одиночества, по их мнению, - погруженность чело­века в себя. Чувство одиночества не похоже на локаль­ные ощущения и/или переживания. Оно целостно и аб­солютно всеохватно. Авторы считают одиночество зна­ком человеческой «самости», сообщающим человеку, кто он в этой жизни.

Выделение феноменального и когнитивного ком­понентов одиночества приводит к пониманию того, что одиночество - это особая форма самовосприятия, острая форма самосознания. Исследователи подчеркивают вну­треннюю структурированность феномена одиночества, которое, имея ряд особенных измерений, выстраивает восприятие личностью самой себя. Речь идет о так назы­ваемом «жизненном мире» личности — классической те­ме феноменологического анализа различных психичес­ких явлений. «Жизненный мир» в феноменологическом контексте обозначает очищенную от естественной уста­новки сознания структуру повседневного опыта челове­ка - глубинный «каркас» его смыслонаделягющей дея-

тельности, порождающей значимые отношения и взаи­моотношения.

1.7. Приватный подход

В данном направлении за основу берется утвержде­ние, что человек стремится к равновесию между желае­мым и достигнутым уровнями социальных взаимодейст­вий. Главными выразителями приватного подхода явля­ются американские исследователи Валериан Дерлега и Стефан Маргулис. Для истолкования одиночества они употребляют такие термины, как «интимность» и «само­раскрытие».

Хотелось бы отметить, что английское privacy пере­водится не как приватность, а как уединение, но суть дан­ного подхода заключается отнюдь не в подчеркивании роли и места уединения в контексте переживания одино­чества. Скорее речь идет о балансе интимности и фор­мальности в индивидуальной сетке общения. Поэтому отправной точкой создания модели, сфокусированной на анализе количества и особенно качества межличностных отношений, характерных для того или иного индивида, стали понятия «интимность» и «самораскрытие».

Само понятие «качество» в контексте общения под­разумевает такое его измерение, как глубина интимности, то есть «интимизация» межличностного взаимодействия, которое единственно и может привести к самораскрытию личности. Противоположностью интимности является формальный характер общения. Нарушение баланса меж­ду интимностью и формальным характером общения в сторону его схематизации может стать фактором воз­никновения одиночества.

Здесь важно иметь в виду, что для психического здоровья личности нужно именно равновесие между ин­тимностью и формальностью, а не бесконечное повыше-

ние интимности. Сердечность, душевность, взаимная за­интересованность должны разумно дозироваться, а не превращаться в сверхзадачу, так как в подобном случае они рискуют стать саморазрушающими факторами. Воз­можно, разрушающее воздействие этих факторов на лич­ность обусловлено снижением под их воздействием меха­низмов психологической защиты.

В. Дерлега и С. Маргулис разработали модель шкалирования уровня интимности общения, специфи­чески наложив ее на феномен одиночества. Невозмож­ность достигнуть оптимального уровня самораскрытия личности со временем приводит к переживанию одино­чества, а в обсуждаемой модели - к возрастанию его уровня. По мнению исследователей, к одиночеству в равной степени могут привести как внутрииндивиду-альные факторы, так и инвайронментальные (факторы внешней среды). В. Дерлега и С. Маргулис расценивают одиночество как нормальный опыт в условиях сплош­ной атомизации общества. Одиночество с неизбежнос­тью присутствует в современном индустриальном и постиндустриальном обществе, играя роль индикато­ра отклонений от оптимального психологического ба­ланса личности³.

Итак, сторонники приватного подхода указывают на присущую человеку особую потребность в довери­тельных, душевных отношениях с другими людьми. Эта потребность трактуется как одна из базовых, поэтому поверхностность межличностных контактов, не затра­гивающих глубинной психической реальности, скоро­течность отношений, их формальность и прагматич­ность в совокупности формируют у человека чувство одиночества.

¹ См. 1.11. Общесистемный подход.

1.8. Экзистенциальное направление

Все представители экзистенциального направления исследуют личность через ее потенциальную возмож­ность находиться в одиночестве. Они в принципе отрица­ют коллективизм как условие развития личности. Только умение находиться в состоянии одиночества спасает экзи­стенциальную сущность человека от растворения в соци­уме. В массе личность превращается в ничто. Во многом это определило запрет данного философского течения в советский период.

В понимании экзистенциалистов в юношеском и зрелом возрасте человек активно противоборствует с другими людьми, отстаивая право на собственное уни­кальное и неповторимое существование, на свою самость. Таким образом, способность личности к переживанию одиночества трактуется как необходимое условие ее фор­мирования, и развития.

В этой связи хотелось бы вспомнить слова извест­нейшего русского мыслителя Н. А. Бердяева: «...человек имеет священное право на одиночество, так как через мо­менты одиночества рождается личность, самопознание личности, в одиночестве переживается единичность и не­повторимость своего " Я"». Он, как и К. Ясперс, считает одиночество необходимым элементом экзистенции чело­века, способствующем раскрытию внутреннего мира и становлению личности.

Согласно экзистенциальной модели, все люди изна­чально и конечно одиноки. Они лишь в разной степени обнаруживают это свое свойство. Изолированность, несо­вместимость, некоммуникабельность, наряду с пережива­нием конечности собственного существования (смерти) -извечные характеристики человеческого бытия с экзис­тенциальной точки зрения. Одиночество как психическое явление характерно, прежде всего, для сознания. По мне-

ншо экзистенциалистов, одиночество есть «самосозна­тельное осознание» собственной изоляции, оно имма­нентно, то есть внутренне присуще человеческой психике, поэтому преодолеть его невозможно. Одиночество молено осмыслить как часть своей собственно человеческой при­роды и примириться с ним, но не избавиться от него. Только переживание и познание своей природы делает че­ловека человеком.

Одна из современных исследователей Л. И. Старо­войтова пишет, что одиночество - это принцип замкнуто­го антропологического универсума; внутренняя изолиро­ванность человека — основа любого индивидуального бы­тия. Поэтому, если человеку в процессе общения не удается найти эмоциональный отклик, он предпочитает одиночество. Простота и изящество данного утверждения на самом деле содержат в себе «двойное дно», которое за­ключается в том, что невозможность получить адекват­ный, иногда катастрофически необходимый душевный от­клик и есть жесточайшее переживание одиночества. Мож­но сказать, что человек предпочитает добровольное простое одиночество, которое в данном контексте пред­ставляет собой уклонение от очередного непонимания, от­вержении! боли. Он выбирает одиночество как менее бо­лезненное состояние, оставляющее ему надежду на воз­можность встретить того, кто если не примет, то хотя бы услышит и поймет. Осознание такой надежды, с одной стороны, делает переживание одиночества в целом пози­тивным для личностного роста и самопознания, с дру­гой - создает прецедент для ограничения контактов, сни­жения доверия и, как следствие, лишения душевного, ис­тинно человеческого общения. Таким образом создается замкнутый круг: невозможность получить необходимый эмоциональный отклик, осознание одиночества - ограни-

>

чение доверительных контактов - состояние одиночества, в котором никто не придет на помощь, потому что некому.

Среди современных исследователей одиночества, наиболее последовательно разрабатывающих именно эк­зистенциальную методологию, Н. Е. Покровский выделя­ет Карла Мустакаса и Ирвина Ялома и отмечает, что за ру­бежом эти исследователи стали известными благодаря своим популярным книгам об одиночестве.

В основе концепции К. Мустакаса лежит противо­поставление «суеты одиночества» и истинного, экзистен­циального одиночества. «Тревожное предчувствие одино­чества», или «беспокойство по поводу одиночества» {lone­liness anxiety), представляет собой систему защитных реакций личности. Человек постоянно находится перед выбором, он вынужден принимать довольно ответствен­ные «бытийные» решения, но в то же время он испытыва­ет страх перед лицом этих решений. Это приводит к тому, что человек стремится к установлению новых связей, кон­тактов, пытается проводить больше времени в якобы пло­дотворном общении с другими людьми. На самом деле он всего лишь убегает от главных вопросов человеческого бытия. В этом состоянии внешняя активность личности приобретает самодовлеющий характер, так как не под­крепляется рефлексивными процессами.

Истинное одиночество порождается преимущест­венно опытом столкновения с пограничными экзистенци­альными ситуациями, такими как смерть, рождение, кру­шение устойчивых традиций, жизненная трагедия и др. В любом случае, какую бы внешнюю форму поддержки ни получал человек, он вынужден переживать и осмысливать эти ситуации в одиночку. Экзистенциальные пережива­ния с неизбежностью выводят человека на самого себя, впервые «знакомят» его, как это ни странно, с самим со­бой. И это, в сущности, раскрывает перед человеком про-

стую истину: подлинное бытие есть изначально и принци­пиально одинокое, а все общественные формы существо­вания становятся не более чем вторичными наложениями.

Н. Е. Покровский подчеркивает, что К. Мустакас и И. Ялом не анализируют корней одиночества, так как полагают, что оно изначально присутствует в человеке как характеристика самого факта его существования. Поэто­му речь может идти только о том, как наиболее продук­тивно использовать одиночество, а не о том, как избавить­ся от него. Отвечая на этот вопрос, К. Мустакас подчерки­вает серьезный положительный смысл одиночества: во многих случаях оно активизирует творческие силы че­ловека и создает основу для обновления личности. Через кризис и «прозрение» (инсайт) человек может подняться на более высокий уровень продуктивности своей деятель­ности. Более того, согласно Мустакасу, вне углубленного опыта истинного одиночества невозможно обрести истин­ное самосознание.

С позиций экзистенциализма рассматривает одино­чество и Бен Миюскович. Он ищет универсальный прин­цип, посредством которого можно было бы понять, «поче­му человек делает то, что он делает, почему человек есть то, что он есть». Для Миюсковича очевиден тот факт, что, вырабатывая согласованное мнение о человеческой при­роде, необходимо соотноситься с теорией человеческой мотивации. Он считает, что общим критерием сравнения всех существующих интерпретаций личности может по­служить именно одиночество. Согласно Миюсковичу, одиночество изначально присуще человеку. Он полагает, что после того, как человек удовлетворит свои насущные физиологические и биологические потребности - в возду­хе, воде, пище, он стремится облегчить свое одиночество. Хотя одиночество и свойственно человеку по природе, он всеми силами старается стать тем, «что он не есть», - вый-

ти за пределы своего «Я», найти истину вне себя, разомк­нуть сковывающие его рамки одиночества.

Исследуя проблему одиночества, Б. Миюскович подходит к проблеме смерти и утверждает, что человек бо­ится ее меньше, чем одиночества: «Мы не боимся смерти, мы боимся одиночества....Что нас ужасает в смерти, так это возможность продолжения нашего сознания, но в пол­ном одиночестве». Ребенок не боится смерти, потому что не знает и не понимает ее, но он боится оставаться один, он боится одиночества, значит, знает или предполагает, что это такое. Это может служить косвенным подтвержде­нием имманентности одиночества человеческой психике. Миюскович предполагает, что сознание может быть экс­тра- и интрарефлексивным. Последнее, по его мнению, особенно уязвимо для одиночества.

Обобщая, можно сказать, что представители экзи­стенциалистского подхода обращают внимание на то, что сам характер человеческого существования подразу­мевает драматизм отчуждения и одиночества как изна­чально присущих человеку. Более всего одиночество об­наруживает себя в так называемых пограничных состоя­ниях, прежде всего в состоянии «лицом к смерти». Исходя из этого было бы бессмысленным ставить зада­чу «снять» у человека одиночество, скорее необходимо дать ему возможность осознать свое одиночество и при­мириться с ним.

1.9. Гуманистический подход

Оригинальная точка зрения на проблему человече­ского одиночества принадлежит американскому психоло­гу А. Мэслоу. Изучая особенности самоактуализирую­щихся личностей, он пришел к выводу, что для них харак­терна потребность в одиночестве. Он подробно описывает содерлсание и сущность этой потребности и определяет ее

как нормальную, абсолютно необходимую человеку, стре­мящемуся к самопознанию, самосовершенствованию и собственной актуализации. В знаменитой книге «Моти­вация и личность», в главе «Самоактуализированные лю­ди: исследование психологического здоровья» есть такие параграфы: «Отстраненность, потребность в уединении» и «Автономность, независимость». Названия во многом говорят сами за себя: люди, имеющие потребность'в само­актуализации, нуждаются не только в уединении, но и в одиночестве. Конечно, такое одиночество приобре­тает позитивный, конструктивный для личности план. Истинное самопознание невозможно вне одиночества. И здесь важным является характер переживания данного состояния.

Когда мы говорим «позитивное» или «негативное» для личности, то имеем в виду то, как человек использует одиночество, какой смысл придает свои переживаниям, что выносит из них. Вариант непонятое™ себя другими, тем более значимыми людьми, может иметь различное до полярности продолжение. Одни хотят быть понятыми и готовы для этого что-то делать, хотя могут и не знать, что именно, другие доходят до отчаяния в переживании этой непонятости и упорно стоят на своем, не желая что-то менять в собственной презентации миру. А. Мэслоу го­ворит о первой категории, определяя ее как личностей, стремящихся к самоактуализации, то есть к тому, чтобы сделать актуальным самого себя, а значит, свои чувства, переживания, мысли, ценности и т. д. Процесс самоактуа­лизации по определению продолжается в течение всей жизни, если он, конечно, начался, а значит, и состояния одиночества необходимы человеку на протяжении всей жизни. По сути мы сейчас говорим о другой тенденции в исследовании одиночества, и основанием для нее слу­жит понимание этого явления как необходимого этапа

внутреннего переосмысления, самопознания и/или обще­го принципа человеческого бытия. Например, Л. Г. Грим-мак справедливо утверждает, что для нормального разви­тия организма и психики человеку абсолютно необходимо периодически оставаться в полном одиночестве.

Оригинальный подход к изучению одиночества представлен в классической русской философии. С. Н. Со­ловьев, Н. А. Бердяев, Е. Н. Трубецкой, И. А. Ильин, Н. О. Лосский, П. А. Флоренский рассматривали одиноче­ство как проблему духовного и культурного кризиса чело­вечества. Основную причину переживания одиночества они видели в потере сущности нравственного единения че­ловеческого рода, утрате истинного, смыслового содержа­ния этого понятия. Проблема одиночества имеет всечело­веческий масштаб. С другой стороны, за человеком призна­ется право на одиночество как необходимое условие становления его нравственного самосознания.

Глубоко психологичны слова Н. А. Бердяева: «...че­ловек имеет священное право на одиночество, так как че­рез момент одиночества рождается личность, самопозна­ние личности, в одиночестве переживается единичность и неповторимость своего " Я"».

Можно видеть, что экзистенциальный и гуманисти­ческий подходы схожи в том, что трактуют одиночество как абсолютно необходимое и естественное для человека явление. Разнятся они в том, что экзистенциалисты рас­сматривают одиночество как имманентное психике, то есть внутренне присущее, согласно самой природе че­ловека. Поэтому проявления одиночества в жизни челове­ка могут иметь столь же разный характер, как и само бы­тие. Гуманистический подход делает акцент на позитив­ной стороне одиночества, утверждая, что данное состояние неразрывно связано с личностным ростом, раз­витием и самоактуализацией.

1.10. Биологическая модель

Автором данного направления является англий­ский ученый биолог и этнолог Дж. Рэлф Оди. В своей ста­тье «Человек - существо одинокое: биологические корни одиночества» он рассказывает, что когда его в 1966 году пригласили участвовать в обсуждении проблемы биоло­гических источников одиночества, он с удивлением обна­ружил, как мало литературы об одиночестве вообще, осо­бенно в психиатрическом направлении. Вторым, еще бо­лее потрясшим его фактом, оказалось то, что его собственное предположение о том, что он имеет четкие представления об одиночестве, рассыпались в прах, когда он стал готовиться к докладу.

Дж. Рэлф Оди перечисляет некоторые явления, между которыми ему пришлось проводить различия. Сре­ди них добровольное уединение, вынужденная изоляция, собственно одиночество, пребывание наедине с самим со­бой, ностальгия, остракизм, горе из-за потерянного дома или человека, тоска по дому, тоска по кому-то, скука, за­мкнутость, аномия, бесцельность существования, непохо­жесть на других, страсть к перемене мест, некоторые фор­мы депрессии. По его словам, первое прозрение наступи­ло, когда он заглянул в собственную душу. Дж. Рэлф Оди описал несколько случаев переживания одиночества, ко­торые случились в его жизни, и первое различение, кото­рое он сделал: уединение - изоляция - одиночество. Ис­следователь подчеркивает принципиальное различие этих трех понятий, хотя и не определяет их. Кроме этого, Дж. Рэлф Оди разводит понятия собственно одиночества и осознания того факта, что ты один. В начале своих раз­мышлений об одиночестве, ученый связывал это чувство с пребыванием среди людей, говорящих на одном языке (он много путешествовал по миру), но «живущих в раз­ных мирах». В той же работе он пишет: «...одиночество

в основе своей связано не с тем состоянием, когда человек один, а скорее, с его самоустранением, независимо от того, кто окружает человека - люди или природа. Страх, боязнь остракизма или боязнь встретить замкнутое и каменное сердце, когда нужна нежность, несомненно отягчают пере­живание одиночества».

Рассматривая проблему сенсорной депривации, Дж. Рэлф Оди говорит, что нормальное функционирова­ние и человеческого мозга, и мозга животных зависит от достаточного уровня и разнообразия воздействующих раздражителей, позволяющих находиться в постоянном контакте с реальностью.

В отношении переживания одиночества животны­ми большое значение имеют особенности эволюционного развития видов. Например, львы живут прайдами, обезья­ны - стаями, а тигры - одиночки. Более остро одиночест­во переживается теми видами, которые являются соци­альными, то есть организация жизни которых предполага­ет постоянное взаимодействие с себе подобными.

Социокультурное разнообразие животных и людей, безусловно, определяет силу и характер переживания одиночества. В Мексике проживает племя индейцев тара-хумара, небольшие семьи которого проживают на рассто­янии полутора десятков километров друг от друга. Образ жизни этих людей предполагает длительные периоды пребывания в одиночестве. Например, шестилетний маль­чик может уйти с небольшим рационом пищи на одну-две недели пасти овец. При этом он может не встретить ни од­ного человека до своего возвращения. В отдаленных рай­онах индейцы тарахумара настолько привыкли к уединен­ному образу жизни, что теряются, когда приходится всту­пать в общение. Они настолько застенчивы, что начинают разговор, повернувшись спинами друг к другу Периоди­чески они устраивают небольшие пирушки, и для того,

чтобы пригласить соседа пробегают несколько километ­ров до его жилища, затем садятся на краю поля спиной к хозяину и сидят до тех пор, пока тот по какой-либо на­добности не подойдет достаточно близко для того, чтобы гость поздоровался. Только при втором приближении хо­зяин ответит на приветствие, чтобы не смутить гостя и чтобы тот не ушел. Интересно, что по мере налаживания общения индейцев часто одолевают приступы смеха, что, по-видимому, означает радость встречи и взаимопонима­ние. Легко согласиться с тем, что одиночество для тараху-мара и западного городского жителя - это совершенно разные вещи.

Дж. Рэлф Оди исследовал значимость удовлетворе­ния и фрустрации в общении животных, а также связь этих факторов с размером группы. Он пришел к выводу, что для нормального самочувствия удовлетворение в кон­тактах должно уравновешиваться фрустрацией, а не быть бесконечным. Важным моментом здесь выступают чис­ленность группы и размер вольера или территории обита­ния животных. Последние два фактора неразрывно связа­ны, но для разных видов имеют очень широкий диапазон значений.

Далее исследователь подчеркивает, что существуют значительные индивидуальные различия в восприятии одиночества как у животных, так и у людей. Однако у че­ловека по сравнению с животными гораздо больше и спо­собов, и причин испытать одиночество, а значит, челове­ческое одиночество значительно сложнее и разнообразнее вследствие осознания жизненного опыта своего и других людей. Оди убедительно доказывает своими эксперимен­тами, что одиночество человека имеет биологические кор­ни - это главный вывод, к которому пришел исследова­тель. Кроме того, он дает следующее объяснение силе и сложности человеческого одиночества.

1. Развитие человеческого мозга позволило ему вы­
делить себя из живой системы Земли.

2. Развитие разума дало человеку понимание своей
возможности управлять и подчинять себе природу, кото­
рую он же назвал «окружающей средой», подчеркивая
свою уникальность и отдельность.

3. Наряду с перечисленными достижениями, часть
мозга, находящаяся в прямом контакте с природой, реали­
зовалась в большей степени в сознании и практически ут­
ратила способность поддерживать связь с другими глу­<