Тень на песке

АВТОР: E-light

ГЛАВНЫЕ ГЕРОИ/ПЕЙРИНГ: Гарри Поттер, Драко Малфой
РЕЙТИНГ: R
КАТЕГОРИЯ: slash
ЖАНР: action

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: " Сказка про принцессу, Георгия и дракона - самое то под Рождество. Ой, то есть про принцессу-Дракона, толстого дракона-садиста и Георгия, который для друзей - просто Гарри" ((с) Снарк)

ОТКАЗ: все принадлежит Дж.К.Ролинг

Иногда Гермиона умела быть весьма настойчивой.

Гарри взглянул на себя в зеркало и тихо вздохнул. Обычно растрепанные волосы тщательно зализаны, галстук невыносимо жмет, а новая мантия ниспадает с плеч геометрически выверенными складками. Картинка, а не человек.

Педантичная Гермиона попыталась даже затушевать знаменитый шрам на лбу, но тут уж Гарри, до того покорно сносивший все процедуры, решительно воспротивился. Он не любил метку, да, но пытаться прятать ее… глупо.

Из глубины ртутной поверхности на него глянул не тот он, кого Гарри привык видеть раньше. В том еще оставалось что-то мальчишеское; некий чисто гриффиндорский задор, так смешивший и умилявший людей со стороны, изумрудные же глаза этого были слишком печальны и многознающи для счастья.

Жаль, но со временем все меняется и проходит. Жизнь – она течет, как река, и в круговороте дней, событий и дат все труднее становится хранить тот высокий накал бурлящих страстей, свойственный лишь безнадежно ускользающей юности.

Гарри состроил гримасу, но сам же от нее и поморщился. Хорошо, что он не держит у себя говорящих зеркал – уж как-нибудь… без комментов.

Последний взгляд и резкий разворот кругом, так, что мантия всплеснулась волной за плечами:

- Я готов.

Они почти не опоздали. Персиваль Уизли еще многозначительно откашливался, готовясь произнести торжественную речь, когда Гарри, Рон и Гермиона проскользнули, словно три тени, на свои места, преследуемые неодобрительным взглядом бывшего гриффиндорского старосты. Ныне – Министра Магии.

Да, Персиваль много достиг – всего, чего добивался и даже немного больше… и все же ни Молли, ни Артура не было в этом зале. Иногда Гарри их понимал.

- От лица всего Министерства, представителем которого мне выпала честь быть, позвольте приветствовать вас, дамы и господа! Повод, который собрал нас всех в сегодняшний день, весьма знаменателен, не побоюсь этого слова – эпохален! Это одна из значительнейших вех в истории волшебного мира, та самая поворотная дата, которую знает и помнит каждый из нас, будь то ребенок или старик – пятая годовщина победы над Тем, Кого Нельзя Называть! (последовали жидкие аплодисменты).

Перси, ничуть не смущенный слабой реакцией публики, набрал побольше воздуха и продолжил с прежним воодушевлением:

- Но сегодня мы можем назвать это имя, не боясь, что его владелец явится с того света, и снова в мир придут ужас, страх и террор – за это мы должны благодарить нашего величайшего героя, того, кто встал на пути беззакония и ниспроверг Темного Лорда обратно во Тьму. Честь и хвала, и низкий наш поклон отважному, смелому, и вместе с тем, такому скромному волшебнику, победителю Вольдеморта – Невиллу Артурусу Лонгботтому!!!

Бурные аплодисменты, постепенно переходящие в овации.

Сидящий рядом с трибуной лицом к залу человек с блистающими на груди Орденами Мерлина встал и раскланялся. К столу тут же подбежали дети с охапками цветов в руках. Скрестившиеся в воздухе лучи высветили объемную надпись: «С Днем Победы!!!».

Пока Гермиона неистово хлопала, не сводя взгляда с бывшего неуклюжего однокурсника, Рон ухитрился изогнуться к другу и шепнуть на ухо:

- А Нев, похоже, с прошлого раза еще растолстел.

Не прекращая хлопать, Гарри в ответ сердито прошипел:

- Тебе больше заняться нечем – чужие фунты считать?

Молоточек Персиваля долго стучал, прежде чем удалось восттановить подобие прежней тишины и порядка.

- Дамы и господа, прослушайте расписание мероприятий. Итак, торжественный парад открывается в 12-00, салют будет произведен в 17-00, банкет начнется в 18-00. Просьба не опаздывать. А сейчас слово предоставляется лицу, внесшему значительный вклад в победу над Вольдемортом – директору Хогвартской Школы Чародейства и Волшебства Альбусу Персивалю Ульфрику Брайену Дамблдору.

На банкете Гарри откровенно скучал. Он не любил официальные мероприятия – как и Рон – но Гермиона действительно умела настоять на своем. «Мальчики, как вам не стыдно. Это наш однокурсник и герой Магического мира. Хотя бы из уважения мы должны остаться». Рон сейчас занимался тихим выяснением отношений со своей принципиальной половиной, а их позабытый друг допивал шестой за вечер бокал брюта 1967 года.

В десяти шагах от него резную колонну подпирал Снейп, составлявший с ней резкий контраст, - как всегда, в черном и с выражением лица «не-подходи-высокое-напряжение-убъет-я-предупреждал». Гарри вспомнил, что когда тот выступал с длинной и скучнейшей приветственной речью, восхваляющей достоинства героя, он пристально глядел Профессору в рот: не выскочат ли оттуда раздувшиеся от злости жабы. Но нет: при упоминании отличной успеваемости Невилла Артуруса Лонгботтома по всем школьным предметам Снейп даже не запнулся. То ли сказывался огромный опыт шпионской деятельности, позволяющий «держать лицо», то ли… Хм, то ли семейная жизнь пошла ему-таки на пользу.

Гарри только подумал, не подойти ли ему поздороваться с бывшим учителем, как из-за спины того возник Ремус Люпин и, слегка приобняв его за плечи, увел в неизвестном направлении.

Молодой человек оглянулся в поисках друзей, но и те куда-то вдруг сразу исчезли.

Поскучав для приличия еще полчаса, Гарри окончательно засобирался домой, решив, что на сегодня с него хватит. Гражданский долг отдан, и больше здесь его ничто не держит.

Но когда и что случается так, как мы предполагаем? Едва он поставил бокал на поднос, услужливо подставленный домовым эльфом, как путь ему преградил сам герой праздника, Невилл Артурус Лонгботтом.

На правой руке бывшего однокурсника повисла крашеная под платину блондинка в красном, искрящаяся бриллиантами, словно снежный сугроб в солнечный день, слева скромно примостилась Гермиона с сияющим трепетным восторгом в глазах, а сзади потерянно торчал Рон, нелепо выглядящий в новых робе и мантии.

- Гарри, дружище, - Невилл приветливо протягивал огромную ручищу, улыбаясь во все 32 зуба, белизна которых невольно наводила на мысль об их искусственном происхождении.

Поттер пожал потную ладонь, отметив про себя, что Невилл стал куда уверенней и, пожалуй, самодовольней. Хотя кто мог бы бросить в него камень, зная, КОГО он победил.

Вот так и выносят случайности на гребень волны людей, не думавших о том и не гадавших. Странная, все-таки, штука жизнь, и как она повернется завтра, не скажет никто.

- Сколько лет, сколько зим. Давно вас всех не видел, - оглядывая друзей, проговорил Невилл. – А не поехать ли ко мне? Посидим, поговорим нормально. Хоть расскажете, как живете и что делаете.

- Не-е-ев, - капризно протянула поклонница платины, - но здесь интере-есней…

- Вот и оставайся, - Лонгботтом решительно стряхнул ее руку с локтя. – Тебя никто не звал.

- Зря ты так, - сказал Гарри, выходя. – Слишком уж…

«Грубо» - хотел добавить он, но промолчал. Откуда ему знать, какие отношения существуют между ними? На фотографиях в «Ежедневном пророке» и в бульварной прессе Лонгботтом часто мелькал с самыми разными девицами, красивыми, как на подбор. Похоже, они менялись столь же часто, как перчатки.

Одобрение или неодобрение одной из них вряд ли терзало всеволшебного героя.

- Ничего, - ухмыльнулся Невилл, - дома меня такая штучка ждет… Не чета этим крашеным мандрагорам. Приедем, увидишь.

Рон встрепенулся – он был ценителем женской красоты, но Гарри лишь пожал плечами. Он был равнодушен к возможным интрижкам. Некоторое время назад он смирился с мыслью, что нет в Англии девушки, которую ему захотелось бы повести к алтарю. Ждет ли от жизни он слишком многого, или просто не настала пора, но после Чоу его сердце никогда еще не трепетало также сильно.

Вечерний воздух еще не остыл и от нагретой земли палило жаром по-прежнему. Лонгботтом предложил всем взяться за него, приготовившись к аппарации. Гарри с неохотой ухватился за Невилла и прислонился к друзьям.

Восторженный ах Гермионы и звонкий присвист Рона почти заглушил Гаррин возглас. Море простиралось перед ними до самого горизонта, и этот почти мгновенный переход из заполненного людьми душного зала к дикому пустынному пляжу был… неожиданно прекрасным.

Веяло свежим ветром, и Гарри подставил лицо ему навстречу, любуясь стучащей о берег волной. «Так и живем мы… в шуме, гаме, суете, не замечая, что счастье – вот оно» - подумалось ему. Протяни руку – и возьмешь.

Тишина полными горстями, отблеск заходящего солнца на сизо-зеленой поверхности воды, и никого вокруг.

Да, если бы еще никого…

Он вздохнул, когда хозяин окружающего великолепия отпустил их от себя и голосом, полным с трудом сдерживаемой гордости, пригласил оглянуться назад.

…Гарри пораженно застыл… а когда оглянулся-таки на друзей, облегченно отметил распахнутые глаза Гермионы и болезненно завистливый взгляд Рона. Не он один в шоке. И было отчего – вдали острыми шпилями упирался в небо готический замок, в цветных витражах которого изломом светилось закатное солнце, ослепляя игрой бесчисленных отраженных лучей.

- Кар-Лонгботтом, - с легкой тень надменности произнес сзади Невилл. – Придется немного пройти пешком, здесь антиаппарационный барьер. На охранном посту есть «Молния», но она одна, а нас четверо. Впрочем, хозяйка замка сможет сделать вам массаж ног, если уж вы устанете… так что вперед… дорогие гости.

Все здесь было броско и рассчитано на то, чтобы поражать взгляд. Морды львов на чугунных решетках щерились в оскале, прямая, как стрела, широкая аллея была обсажена столетними дубами, выращенными не иначе как магическим способом – Невилл похвалялся, что замок возвели совсем недавно по его личному проекту – ворота бесшумно растворились сами, приглашая гостей войти.

Рон всю дорогу расспрашивал Невилла о замке: во сколько тот обошелся, кто его строил, какие здесь установлены защитные заклятья. Гарри слушал вполуха, больше озабоченный перспективой весь вечер разыгрывать перед хозяйкой восхищенного гостя. Да, конечно, он был и поражен, и удивлен… Но восторженно возводить глаза к потолку ему хотелось мало. Последние года два Гермиона часто упрекала его за сухость в выражении эмоций.

Интересно все же, что за женщина сумела стать здесь хозяйкой. Уж, верно, писаная красавица и истинная леди, обворожительная чистокровная колдунья с ниспадающей массой черных волос и огненным взглядом.

Когда он высказал свои соображения Лонгботтому, тот усмехнулся.

- Да, она красива, - медленно произнес Невилл. Очень красива. И ты с ней знаком.

Догадки, одна за другой перегоняя друг друга, замелькали в голове Поттера, но он сдержался и промолчал. В конце концов, рано или поздно он увидит все сам. И так даже интересней.

Она, наверное, закончила Хогвартс. Равенкло или Хаффльпаф. А, впрочем… какое это имеет значение для него.

Створчатые двери за ними захлопнулись. Гости оказались в огромном помещении, больше напоминающем Парадный Зал Министерства, нежели чью-то гостиную, пусть и очень большую. Притихнув, они почти непроизвольно остановились, лишь Невилл непринужденно прошел прямо на середину в своих грязных, с налипшим на них мокрым песком, ботинках.

- Дранка! – властно и нетерпеливо позвал он.

На лестнице, ведущей наверх, показалась стройная фигурка, и с каждым шагом вниз, с каждой пройденной ступенькой Гарри УЗНАВАЛ.

Такая легкая, летящая походка; высокомерно вздернутая голова и расправленные узкие плечи могли принадлежать лишь одному человеку в мире.

Белокурые волосы отросли, отчего стали лишь еще красивей, черты лица словно застыли и обрели недостающую им ранее завершенность, а серые глаза смотрели прямо и жестко, не отражая ничего, кроме света ламп.

В них не мелькнуло и намека на узнавание.

- Звали, хозяин? – прозвучавший тусклый и безжизненный голос царапнул слух Поттера.

Он помнил его совсем другим. Манерно растягивающим гласные, с избалованностью пресыщенного аристократа походя выдающим оскорбления.

Гарри невольно шагнул вперед. Гермиона отшатнулась, Рон застыл на месте, напоминая соляной столб.

- Разуй меня, - небрежно бросил Невилл, усаживаясь в кресло.

Видение из прошлого послушно присело перед ним, стаскивая с огромной ступни ботинок. Невилл обвел ошарашенных друзей торжествующим взглядом и, нетерпеливо дрыгнув ногой, добавил:

- Затем обслужишь гостей.

Гермиона отвернулась. Рон, напротив, пялился во все глаза.

Гарри потер шрам, как всегда в затруднительных ситуациях и неуверенно сказал:

- Да мы, в общем-то, сами… Меня снять свою обувь совсем не затруднит.

- Вы – мои гости, - властный голос совсем неузнаваемого Невилла отмел все возражения. – И будет так, как я скажу. Не так ли, Дранка? – он приподнял голову блондина и взглянул ему в глаза.

Потом резким движением оттолкнул от себя и брезгливо приказал:

- Обслужи.

Гарри почувствовал, что краснеет, когда бывший соперник легкими, невесомыми движениями снимал с него мантию и опускался вниз, чтобы разуть. Он не понимал, за кого ему сейчас больше неловко: себя, принимающего подобные услуги, бывшего скромного однокурсника, заставившего его их принимать или надменного аристократа, достоинство которого так безжалостно растаптывалось.

Точно знал он только одно: Невилл, тот скромный тихоня Невилл, которого часто приходилось утешать после подлых выходок слизеринцев, исчез навсегда. И с новым героем Волшебного общества Лонгботтомом, латентные способности которого полностью раскрылись после совершеннолетия и заставили вздрогнуть Магический мир, низвергнув Вольдеморта, ему вряд ли когда-нибудь захочется дружить. Впрочем, нужна ли тому их дружба – наивная, такая гриффиндорская и открытая?

Гарри сомневался. Его друзья, похоже, тоже: время от времени они тревожно переглядывались, понимая, что единственное, для чего их сюда пригласили – это насладиться своим триумфом, унизив заклятого врага на их глазах.

Четыре года с победы над Вольдемортом он не встречался с ними – как же они подумали, что что-то могло измениться сейчас?

Несколько раз Гермиона сдавленным голосом пыталась заговорить с Малфоем, сноровисто подносившим им напитки и закуску, но тот отвечал односложно, опустив глаза. В конце концов, она оставила его в покое и подавленно замолчала, пока Лонгботтом безостановочно разглагольствовал о достоинствах и недостатках «хозяйки» замка в «ее» же присутствии.

Гарри во время монолога сидел, уставившись в пол, тогда как Рон суетливо сжимал и разжимал руки. И это – Невилл?

Мерлин Великий, жизнь шутит над нами, а мы идем баранами, несомые могучим потоком. И никто не пытается плыть против течения, тех же, кто отваживается, сносит и выкидывает на берег, оставляя тело лежать на песке.

Первой из троих не выдержала Гермиона. Она встала, сказав, что «им с Роном пора, дома ребенок, и хоть там и няня, на сердце все равно неспокойно»; Рон тут же облегченно закивал и вскочил. Невилл казался искренне огорченным и расстроенным.

- А я надеялся, что вы останетесь у меня ночевать. Раз в год видимся, ребята… Может, задержитесь?

Чета Уизли вежливо, но решительно отклонила приглашение, и Гарри было тоже засобирался, но вот тут Лонгботтом встал грудью.

С пьяной слезой в голосе он завел песню на извечный мотив: «Ты меня увважаешшь?», и Поттеру пришлось, скрепя сердце, остаться.

…а Невилл был занудой. В худшем смысле этого слова; в ближайшие полчаса Гарри в этом окончательно убедился. Единственным спасением было потихоньку напиться, после четвертой рюмки подряд можно было даже решить, что бывший однокурсник не отвратительно толстый, а приятно полный, что волосы у него не сальные, а блестящие, и вообще, он нормальный парень, а не зазнавшийся высокомерный козлюк. Да, простой, хороший мужик, свой в доску – вон, как смеется:

- А хочешь, я тебе Малфоя на эту ночь подложу? Прям от души отрываю – но для друга ничего не жалко!

Гарри тупо оглянулся назад, на минуту прекратив хихикать непонятно над чем. Блондин стоял за его креслом с бутылкой в руках. Ни одни мускул на его лице не пошевелился, но Гарри заметил, как дрожит поверхность жидкости в бутылке.

- Я не педик, - грубо сказал он. – Мальчиками не интересуюсь.

- Мальчик, девочка, – какая, хрен, в ж… разница, - Лонгботтом окосел окончательно и понес уже полную чушь. – Зато будешь потом вспоминать, как имел Малфоя!

Поттер почувствовал внезапное отвращение к спорам и слушал далее, не прерывая. Бред Лонгботтома отлично запивался его же огневиски. Всякий раз, как он, не глядя, протягивал рюмку назад, она наполнялась как по волшебству.

А из Малфоя отличный подавальщик. Бла-ародное воспитание сказывается. Гарри усмехнулся и снова опрокинул виски залпом.

Эти полчаса показались Поттеру самыми длинными в жизни, но все когда-нибудь кончается – Лонгботтом-таки клюнул носом и затих.

- Уложишь своего хозяина спать, - лениво приказал Поттер, - а затем покажешь мне мою спальню.

- Для того чтобы укладывать его, есть домовые эльфы, - резко отозвались сзади. – Тащить на себе такую тушу я не смогу, а разрешения пользоваться палочкой у меня нет.

Гарри изумленно оглянулся. Вот эти интонации были ему куда более знакомы. Малфой, хмурясь, глядел на него.

- Пойдем? – угрюмо предложил он.

- Вижу, Азкабан не так уж сильно тебя изменил.

Поттер хмыкнул, но встать попытался. Н-да, простое действие удалось выполнить только с третьей попытки. Гарри засуетился было, боясь, что Малфой кинется ему помогать, но тот так и стоял столбом, скрестив руки на груди.

Пустая бутылка валялась рядом с ножкой кресла, и Гарри мимолетно удивился: неужели это все выпил он один? Конечно, он принимал антиалкогольное зелье перед вечеринкой, зная, что в пьяном состоянии его мозги уходят в неограниченный отпуск, и действие зелья все еще продолжалось, позволяя сохранять относительную ясность сознания, но…

Утро будет ужасным, решил он и отправился вслед за время от времени останавливающимся и недовольно поджидающим его Малфоем.

Дверь захлопнулась за ними. Вот только какого черта Малфой тоже зашел, Гарри понять не мог. Ладно, главное сейчас – добраться до кровати, а то пол так и стремится поцеловаться с его очками.

Поттер рухнул на постель и обессилено закрыл глаза.

- Тебе помочь раздеться? – высокомерно спросили у него.

Приоткрыв один глаз (комната начала кружиться), Поттер взглянул на блондина. От увиденного его зеленые очи распахнулись во всю ширь: Малфой был уже полностью обнажен, и тело его смутно белело в сумраке, лишь слегка рассеиваемом лунным светом.

- Я говорю: ты собираешься раздеваться? Или так и будешь трахаться в одежде? – Н-да. Вот теперь это был памятный по веселым Хогвартским денькам типично малфоевский голос – вредный, ехидный и непереносимо противный.

- Какого демона? – выдавил из себя Поттер. – Одевай свои манатки и убирайся отсюда.

- Туша, называющая себя моим хозяином, приказала мне абсолютно противоположное, - вежливо ответил блондин. – А потому покончим с этим скорее, я не меньше тебя горю желанием убраться.

- Поверь мне, Малфой, - как можно более задушевным голосом произнес Гарри, - это вовсе необязательно. Просто вали и дай мне поспать!

Пауза, наступившая за этим щедрым предложением, была слишком долгой. Блондин даже не потянулся к своей одежде, кучкой лежавшей на полу.

- Ну? – нетерпеливо спросил Поттер, начавший уже раздражаться. Мало того, что завтра его ждет зашибенное утро, так и сегодня ночка… еще та. Он подумал, не стоит ли попытаться вытолкать Малфоя в коридор в чем мать родила, но подниматься было просто лень.

- Поттер, - сказал блондин, - я должен выполнить приказ…

Показалось или в его голосе и вправду прозвучали просительные нотки? От удивления Гарри начал медленно трезветь. И злеть – тоже.

- Малфой, ты меня так сильно хочешь? Жаль, вынужден тебя огорчить, но мне нравятся только девушки. Твой зад не будит во мне никаких чувств, - да, он действительно был сильно удивлен. Хамить Гарри начинал только в полном расстройстве.

- Закрой глаза, я все сделаю сам. Поверь, тебе не будет разницы. Может, даже покажется лучше. Видишь ли, анус теснее.

Медленно-медленно Гарри нашарил очки, брошенные на прикроватную тумбочку, и вытащил свою палочку.

- Люмос.

Глаза некоторое время привыкали к свету, а потом… Потом он разглядел. Белая кожа сплошь покрыта темнеющими кровоподтеками, старыми, уже побелевшими шрамами и свежими, еще багровеющими рубцами.

- Мерлин, - прошептал Гарри. Малфой стоял, не пытаясь прикрыться, руки бессильно повисли вдоль тела, голова опущена, но на высоких скулах угадывались пятна румянца. – Как? Как ты это позволяешь?

- Поттер, ты идиот, - глухо и зло сказал блондин. – Кто меня защитит? У меня ни палочки, ни прав, я – игрушка свихнувшегося мешка жира, вытащенная им из Азкабана. Думаешь, ты единственный, под кого он меня подкладывал?

- И… что? Все тебя пользовали?

- Ты первый отказался.

- И… ты не сопротивлялся?

- Дурак же ты, Поттер. Смотришь на меня и не видишь? Отчего, по-твоему, у меня кожа похожа на географическую карту?

- Сядь, - решительно сказал Гарри. – И прикройся.

Он перегнулся с кровати и подал Малфою рубашку. Тот накинул ее и уселся спиной к Поттеру, нахохлившись.

- Что здесь происходит? – спросил Гарри, опираясь на локоть и сверля взглядом светлый затылок.

- Тебе твой друг весь вечер в подробностях расписывал, - устало отозвался тот. – Даже я узнал много нового и интересного. Например, каким образом меня вытащили из Азкабана.

Гарри неопределенно хмыкнул: занятый лелеянием своей вселенской тоски, Невилла он почти не слушал. Ну, кое-что влетело в его пьяные мозги.

- Ты здесь что-то вроде раба?

Спина вздрогнула и напряглась. Поддавшись мгновенной жалости, Гарри провел по ней рукой и почувствовал застывшую окаменелость мышц.

- Извини. Не обижайся.

- Я разучился обижаться, - прилетел тихий ответ. – У меня нет ни чувств, ни эмоций. Я выпит до дна, иссушен, как песок в пустыне.

- Послушай, хоть ты и осужденный, но от этого не перестаешь быть волшебником. Твои права…

- Поттер, проснись! – отчаяние, прозвучавшее в голосе, ошеломило Гарри. – Какие права? У меня есть только одно право – вернуться в Азкабан.

- Там… страшно?

- Не представляешь, как, - худенькие плечи содрогнулись. Малфой развернулся и впервые за все время разговора взглянул Гарри в глаза. – Это хуже всего. Хуже смерти. Хуже побоев и унижений. Я переживу секс с тобой, с Лонгботтомом, с любым хреном, но это бесконечное траханье твоих внутренностей дементорами… это невозможно пережить, не сойдя с ума. Они пьют твою душу и без Поцелуя, сосут твои мозги, вытягивают воспоминания, мечты, надежды… пока не остается одна мысль – когда будут кормить! А потом не остается и ее…

Его голос то срывался на крик, то падал до шепота. «Ну, вот ты и услышал доведенного Малфоя» - подумал Гарри. – «Доволен?».

- Хватит, - сказал он вслух. – Перестань. Что я могу для тебя сделать?

- Закрой глаза и думай об Англии, - ухмылка вышла жалкой и перекошенной, как сломанная доска у забора соседей Дурслеев. Украдкой он попытался вытереть мокрые щеки.

- Почему это для тебя так важно? – Поттер никак не мог понять то упорство, с которым Малфой предлагал себя. Отчего-то его мучило подозрение, что вовсе не прекрасное тело и добрая гриффиндорская душа являлись тут побудительным мотивом. И Малфой поспешил это подтвердить.

- О, воображение твоего друга не имеет границ. Он очень изобретателен, этот победитель Темных Лордов. Когда по утрам он просматривает картинки с сенсоров и не замечает там достаточного пыла… поверь, ты НЕ хочешь это знать.

- Демоны ада, так за нами и здесь наблюдают! Мать твою! - вырвалось у Гарри. – Хотя… он же говорил… Следящая система по всему периметру. Ух, мать… Но зачем он подкладывает тебя под других?

Малфой передернул плечами и с презрением сказал:

- Этот мешок жира почти импотент. У него встает раз в неделю, а вот фантазия такой скудостью довольствоваться не готова.

Гарри некоторое время глядел на понуро склоненного перед ним юношу, вызывающего мысли о чем угодно, кроме секса… и почти против воли начинал его жалеть.

Может, если закрыть глаза… В тюрьме, например, все занимаются такими делами – выбора-то нет.

Он взял Малфоя за запястье – на обеих руках темнели правильные окружности.

- Наручники, - коротко пояснил блондин в ответ на вопросительный взгляд.

Гарри погладил следы на коже и неуверенно притянул блондина к себе.

Именно таким и должно быть утро, чтобы навсегда отбить охоту напиваться вдрызг. По крайней мере, на месяц точно.

Гарри невольно застонал, потянувшись к карману робы, и воздал себе хвалу за предусмотрительность: еще вчера он прозорливо положил туда пузырек с антипохмельным зельем. Действие начиналось лишь через пять минут после приема – теперь оставалось только ждать. Он осторожно повернулся вправо.

Блондин спал на животе, уткнувшись лицом в подушку. Светлые волосы разметались по плечам, скрывая часть шрамов. В безжалостном утреннем свете они выглядели особенно чудовищно, и Гарри пообещал себе непременно сходить к своему юристу, выяснить порядок содержания заключенных при домашнем аресте.

В спальню тихо постучались. Стараясь не разбудить Малфоя, Гарри встал и открыл дверь. За ней неведомо откуда возник поднос с завтраком, но в коридоре никого не было видно – очередной повод поразиться умению домовых эльфов исчезать, словно растворяясь в воздухе.

От одного взгляда на сандвичи желудок сжался в тугой комок. Нет, пусть уж Малфой это ест. Он вчера не пил.

Одевшись, Поттер отправился на поиски хозяина замка и почти сразу же заблудился в его запутанных переходах. Слава Мерлину, под ноги попался эльф со стопкой постельного белья. Он и объяснил, что господина Невилла Лонгботтома вызвали в Министерство на дипломатический прием; что когда он вернется, то простым домовым эльфам неведомо, но защитные заклятья с утра уже отключены. Только дойдите до ворот парка, а там и аппарируйте сколько угодно, господин хороший.

Гарри пожал плечами и решил, что с Невиллом можно поговорить и попозже. Прежде всего надо было посоветоваться с Гермионой.

Если хорошенько поразмыслить, можно прийти к закономерному выводу, что ситуация очень плоха. Фактически, она патовая: и так плохо, и эдак нехорошо. Лонгботтом или Азкабан – н-да, сложный выбор.

Гермиона кормила ребенка пюре и напряженно размышляла.

- Я подумаю. Мне нужно посмотреть законы, - наконец сказала она. – И выяснить обстоятельства освобождения Малфоя. Где-то через неделю смогу. Подождешь?

- Не вопрос, - ответил Гарри, обрадованный тем, что бумажную работу удалось переложить на чужие плечи.

Жил ведь Малфой у Лонгботтома почти полгода? И еще поживет.

У него, Поттера, тренировки. Квиддич и все такое, если хочется чего-то достичь, надо из сил выбиваться. За шрам на лбу в Национальную сборную не берут.

Всю неделю Гарри занимался до седьмого пота, разучивая тактику своего поведения в новой команде – удачно получилось перейти в лигу второго эшелона, именно отсюда можно скакнуть в команду Первой Лиги, а уж затем, затем… Золотая мечта – Английская национальная сборная.

Малфой за это время почти вылетел из его головы.

Малфой? Какой Малфой? Ну да, они хорошо провели время. Гарри даже понравилось. И правда, закрыть глаза – так в темноте и не отличишь.

Что ж, он посмотрит, что можно будет сделать для блондина.

Несколько раз он даже пытался связаться с Невиллом, но камин у того, как оказалось, был открыт только для избранных, а аппарировать Гарри было некогда. Да и застанешь ли Лонгботтома дома, еще вопрос. Он же теперь Всеволшебный герой, требуется в двадцати местах одновременно.

И лучше идти, уже зная, на чем его можно прижать.

Чашка с силой опустилась на блюдце, расплескав налитый вровень с краями чай.

- Герми, что ты говоришь? – Гарри был потрясен. Нет, слабо сказано: ошарашен, уничтожен, раздавлен.

Гермиона виновато опустила глаза, хотя ее-то вины здесь и вовсе не было.

- Тут ничего нельзя сделать, - проговорила она. – Неужели ты не понимаешь: Невилла сейчас не тронешь не потому, что он герой Колдовского мира, а потому, что Министерство в этой роли он полностью устраивает! Министерство вообще и Персиваля Уизли в частности.

Гарри вскочил, расхаживая по тесной кухоньке друзей.

- Надо же… И Дамблдор ничего не может сделать. Не ожидал, - бормотал он.

- Закон на стороне Невилла. Но даже если б это было не так, мы ничего не можем ему противопоставить. Он и власть слишком тесно повязаны. Пока национализировали имущество УС - побратались – ближе некуда. Теперь уж точно никто не скажет, но, вроде, Перси с Невиллом делились 50 на 50. Остальным тоже перепало, так что раскачивать лодку никто не станет. Малфой сейчас – джокер, лежащий внизу колоды. Вынь его – весь карточный домик рухнет. Оно кому надо?

Поттер, наконец, остановился и задумался. Наблюдавшая за этим процессом Гермиона поспешила вмешаться и прервать ход его мыслей, наверняка неимоверно далеких от благоразумия:

- Прости, но лучше бы тебе обо всем этом забыть. Знаю, как ты любишь вляпываться в неприятности, но… тебе это надо, а? Было б, за кого, а то из-за Малфоя.

- Нет, - помолчав, решительно ответил Поттер. Гермиона облегченно перевела дух. – Не из-за него. Плевал я на блондинчика. А вот на справедливость – нет. И никому плевать не позволю.

Он и не надеялся, что встретиться с Невиллом Лонгботтомом будет легко, но действительность превзошла все его ожидания. Ворота замка перед ним не распахивались, а лезть через ограду Гарри и не пытался – уж что-то, но про гальваническое заклятие он тогда прекрасно услышал.

С отчаянья он даже решил попробовать пробиться на прием к Лонгботтому ака Главмагу трансколдовской корпорации «Универсал Камин Корпорейшн» - похлопать глазками перед секретаршей, авось Сим-Сим и откроется. Наивный… ха. Одни чугунные морды охранников чего стоили; дальше порога его не пустили.

В последние две недели он начал пристально просматривать газеты: вдруг повезет столкнуться на чьем-нибудь приеме. Правда, существовала одна загвоздка: кто бы его на такой прием, где будет присутствовать сам Лонгботтом, пригласил?

Здесь он твердо рассчитывал на Герми. Рон Перси брат или кто? Вот пусть и поможет раз в жизни, жалко ему, что ли.

Гарри отхлебнул сок и развернул толстую пачку свежих газет… Есть! Первая полоса, огромная фотография готического замка, Невилл Артурус Лонгботтом устраивает прием на сто персон по поводу слияния «Универсал Камин Корпорейшн» с известной французской компанией «Орлеанские метлы». В числе приглашенных… взгляд скользнул по длинному списку и опустился ниже.

…один из самых грандиознейших вечеров этого сезона… Присутствие представителей прессы… Впервые широкая общественность получит шанс увидеть жизнь великих изнутри… Как утверждает пресс-служба фирмы «Зодчий», этот подряд был самым дорогим за их историю. Конкретная сумма не называется.

(«Знаешь, на чьи деньги возвели эти хоромы?» - Драко курит, неумело зажав сигарету в тонких пальцах. Красная искорка прыгает в темноте, то опускаясь вниз, то вновь взлетая к белеющему пятном лицу.

Гарри после секса расслаблен, и хочется ему только одного – поспать. Но Драко надо выговориться, и Поттер покорно слушает, с трудом продирая слипающиеся поминутно глаза.

- На средства, вырученные от продажи Малфой-менора. Он сам сказал. Хотел, видно, чтобы я знал об этом).

Что ж, пришла пора взглянуть на жизнь великих изнутри еще раз. Гарри подошел к своему камину и вызвал дом Уизли.

Выданный ему портключ он не использовал – возможно, тот еще пригодится. Однако топать пешком от самых ворот (где охрана тщательно проверила его пригласительный) не пришлось: даже для таких редких гостей, знающих, во-первых, конкретное расположение Кар-Лонгботтома и предпочитающих аппарировать, во-вторых, все было заранее предусмотрено.

У ограды ожидали несколько ландо без лошадей, куда изящней и миниатюрней, чем в Хогвартсе.

А вот шум в гостиной стоял почти такой же. Гарри прибыл уже к концу вечеринки, надеясь поймать момент и поговорить с Лонгботтомом наедине, но его нигде не было видно. Поттер несколько раз пропахал толпу нарядных дам с декольтированными плечами, сопровождаемых мужчинами в парадных мантиях, в поисках хозяина дома – безуспешно. А что, если тот уже оставил гостей? Гарри проклинал себя за неправильный расчет: прибудь он в самом начале, Невилла бы он точно застал.

Главное, и спросить-то не у кого – в отличие от Министерства, Лонгботтом веянию официальной моды не поддался и домовых эльфов в официантах не держал. На столах все появлялось и исчезало само.

Подхватив один из бокалов (цветной хрусталь с золотой ножкой в виде львиной лапы – интересно, вся посуда возвращается обратно на кухню? Хотя что это он: эти гости в сапогах серебряные ложки уносить не станут), Гарри прислонился к стене, разрабатывая план дальнейших действий.

Взгляд его рассеяно скользил по лицам, узнавая знакомых по фотографиям на первых полосах чиновников Министерства, глав компаний, президентов корпораций, колдозвезд и игроков в квиддич мирового уровня. В другое время он был бы в восторге, но сейчас… надо действовать.

Надеясь, что Лонгботтом не такой вуайер, чтобы устанавливать сенсоры и в туалетных кабинках, Гарри тенью проскользнул туда. Полезные вещи эти семейные реликвии. В последний раз он пользовался плащом в Хогвартсе, чтобы водить за длинный нос Снейпа. Вспомним молодость…

Открывающиеся и захлопывающиеся сами по себе двери в магическом замке – не нонсенс. Если б еще тень не выдавала…

Ничего, чрезмерно бдительных завхозов тут не водится.

Полоска света прорезает коридорный мрак. Похоже, нам сюда. Здесь гул голосов и табачный дым, за столом зеленого сукна сидят четверо. Лонгботтом безошибочно узнается даже со спины – с такими габаритами выделяешься везде.

Вроде бы, все тихо, чинно и мирно, ничего интересного – просто идет игра. Зачем он сюда пришел? Что ожидал увидеть? Гарри только собрался прикрыть дверь и спуститься в общий зал, как громкий стон привлек его внимание.

Мужчина с жидкими светлыми волосами и благообразным пасторским лицом откинулся на спинку кресла, кинув свои карты. Его тело изгибалось, как при оргазме; и прочие игроки враз зашумели.

- Мелиус спекся!

- Хорош блондинчик – первого же уделал.

- Дороговато тебе минет обошелся, Мелли!

Тот, кого остальные называли Мелиусом, тряхнул головой, приходя в себя.

- Что ж, Нев, в этот раз я проиграл. Но посмотрим, как выдержат остальные, - на стол полетел глухо звякнувший мешочек. – Вечеринка еще только начинается. Продолжим, господа?

- Минет того стоил? – голос Лонгботтома.

- Как он работает ртом? – лениво спрашивает худощавый шатен с баками, тасующий карты.

- Доберется до тебя, сам узнаешь, - блондин тщательно вытер руки салфеткой. – Но о деньгах не жалею. Невилл, одолжишь мальчика на ночь? Любопытно, так же ли он хорош сзади, как спереди.

- О чем речь, - тот передернул плечами. – Бери. Ну, господа, держитесь! Помните: проигрывает тот, кто издаст хотя бы звук.

Игра продолжилась, а ноги Гарри враз ослабли. Мерлин, Мерлин… Мерлин. Малфой что – под столом?

Извращенцы. Извращенцы поганые – да они хуже УС-ов. Те хотя бы не притворялись.

Планы бешено прокручивались в голове. Ворваться в комнату, обездвижить всех, схватить Малфоя в охапку и выбраться из замка под плащом…

Далеко не уйдут: про сенсоры-то уже забыл? Охране достаточно будет обложить поместье, перекрыв все выходы, а там поймать беглецов – дело времени.

Ворваться в комнату, сбросить плащ, пристыдить Лонгботтома, воззвав к его совести… Три ха-ха!

Ворваться… Мерлин, хватит выдумывать бредовые идеи. Кто, как не Малфой говорил ему о магическом индикаторе, растворенном в его крови. Блондина найдут даже в Антарктиде, а за попытку бегства присудят Поцелуй без права помилования.

Растерянный, Гарри стоял и стоял у двери, прислонившись пылающим лбом к холодной поверхности каменной стенки.

Впервые в жизни он не знал, что предпринять.

- Вы не смеете! – дверь громко хлопнула, и взгляды игроков упали на представшую перед ними фигуру, напоминающую богиню возмездия.

Глаза Гарри сверкают, как молнии Авады, черты лица плавятся гневом, и хоть он не вооружен, трое мужчин непроизвольно съеживаются в своих креслах. Четвертый, напротив, неторопливо поворачивается. Ничто, похоже, не в силах заставить дрожать этот массивный подбородок, и никто не может разглядеть хоть подобие чувств в заплывших маленьких глазах.

Комод. Резной дубовый комод. Таков нынче Невилл Артурус Лонгботтом.

- Невилл, ты поступаешь неправильно, - твердо говорит Гарри, понимая уже тщетность своего порыва, но продолжая – потому что так надо. – Ты неправ. Отпусти Малфоя. Хватит над ним измываться.

- Я не буду спрашивать тебя, как ты тут очутился, - глубокий грудной голос Лонгботтома прозвучал неожиданно спокойно. – Еще по школе ты отличался тем, что совал нос всюду, куда не просили. Дранка, - толстый палец сгибается в призывном жесте.

Когда Малфой кошкой выполз из-под стола, Гарри опустил глаза к полу. Драко тоже не глядел на него. Он был гол по пояс, а черные бриджи со стразами так плотно облегали стройные ноги, что простора для фантазии не оставалось вовсе.

- Дранка, скажи – тебе у меня не нравится? Одно твое слово – и я тебя отпущу. Камеры в Азкабане, несомненно, куда комфортнее этого скромного замка.

- Нет, - еле слышно выдавил блондин.

- Что-что? Я не понял. Так ты хочешь уйти?

- Я остаюсь.

- Пожалуйста.

- Пожалуйста…

Невилл торжествующе развернулся к Поттеру.

- Видишь, ему здесь нравится. Возьмите его, - последнее указание было обращено к четырем охранникам, замершим в проеме двери с палочками, нацеленными на Гарри. Он заметил их только сейчас.

- Выньте вашу палочку и киньте сюда. Не делайте резких движений – вы под прицелом, - Поттер исполнил приказ, нащупав сложенный за пазухой отцовский плащ. Хоть бы не отобрали при обыске.

- Сдадите властям, - мимолетно кинул Лонгботтом, вновь разворачиваясь к столу. – Простите за инцидент, господа. Если у вас осталось настроение, продолжим? – и, обращаясь уже к стоящему до сих пор блондину. - Дранка, под стол. Живо.

Гарри смотрел, вывернув голову до хруста, покуда его уводили, больно заломив руки. Их взгляды встретились, и в серых глазах он увидел признательность и печаль.

- Герми, понимаешь, мы должны что-то сделать! Это нельзя оставлять так.

Примостившаяся у края стола Гермиона жалостливо смотрела на друга, подперев щеку правой рукой. Разве она мало сделала? Кто ж, как не она, бегал с залогом и хлопотал, вытаскивая из камеры излишне пылкого друга, напавшего – вы только подумайте! - на национального героя. Хотя вряд ли дело удастся состряпать: сенсоры не зафиксировали попытки применения палочки. Незаконное проникновение – да, и все же это еще не статья. Удалось даже вытребовать назад плащ.

Три шага вперед, три назад. Кухня действительно тесная – вот чего стоит честность в нашей жизни. Рон, например, мог делать вид, что восхищается и восторгается великим Персивалем Уизли. Но Гермиона на него не давила – может, потому, что сама была гриффиндоркой, а может, просто умела довольствоваться тем, что имела.

Они всегда здесь, всегда на кухне и всегда вдвоем - Рон днем на работе, а ребенок не в счет. Гарри часто получал тут советы, помогавшие ему определиться с выбором – в какую команду идти, в чьи акции вложить капитал, с кем поздороваться на торжественном банкете. Вот и сейчас он надеялся услышать трезвый голос Гермионы. Но она молчала.

А когда слова прозвучали, Поттер не поверил своим ушам.

- Гарри, не волнуйся. Ты же знаешь, это плохо сказывается на твоем физическом состоянии.

- Мерлин, Гермиона… Да о чем ты!

- О тебе. О твоих тренировках. Ты вылетишь из команды, если и дальше будешь продолжать в том же духе.

- Герми… - начал было Гарри, но она гневно прервала его.

- Ты хоть сам-то подумал? Это бессмысленно! Что из того, что мы тут жалеем Малфоя? Чем мы можем ему помочь?

- Это я хотел спросить у тебя, - тяжело сказал Гарри.

- Извини, на этот раз Палата советов не работает. Предоставь Малфоя его судьбе. Может, все совсем не так страшно, как тебе видится. А еще, прежде чем жалеть его, вспомни, что он в любой момент волен вернуться назад в Азкабан, где просидел четыре года. Почему-то тогда это тебя нисколько не волновало.

- Что ж, прости, что пришел к тебе за советом. Больше я не стану тебя беспокоить, обещаю. Обойдусь уж как-нибудь сам.

- Гарри…

- Я двадцать три года Гарри. Вот только пять лет назад я был Великим Гарри Поттером, а сейчас – просто Поттер. Больше ничего не изменилось. Ты же, Герми… От тебя я такого не ждал. Знаешь, мне пора. Извини.

Дверь громко хлопнула. В спальне проснулся и заплакал ребенок. Его мать осталась сидеть за столом с безвольно сложенными на коленях руками.

Белое тело над ним поднимается и опускается в четком, завораживающем ритме, светлые волосы бьют по плечам, голова запрокинута…

Он стонет? Он теперь так же стонет над ними? Или под?

Как они его имеют: на четвереньках, в позе зверя, грубо притягивая хрупкие бедра и насаживая на себя до конца, на спине, целуя сжатые губы и до слез зажмуренные глаза, на животе, вбивая лицом в подушку, глушащую тихие вскрики?

Он раздвигает ноги, приглашающе-призывно глядя, или сжимается в тугой комок с испугом в призрачных серых глазах?

О-о, да когда же Гарри стало не все равно, КАК это вытворяют с Малфоем?

Возможно, раньше это были только слова – пусть и вызывающие сочувствие, и бьющие на жалость, но они не будили в мозгу картин, заставляющих зубы сжиматься в капкан. Оказывается, челюстям может быть больно. Если сведешь их так, что чувствуешь привкус горькой зубной крошки.

(- Ты разве не можешь залечить себе синяки?

- Ему это нравится. Возбуждает).

Не глядя, Гарри толкнул стакан через стойку. Пятнадцать секунд спустя стакан снова стоял перед ним, до краев полный дешевым пойлом, выдаваемым здесь за настоящее шотландское виски. В один глоток он вымахал половину, и, отдышавшись, сунул в рот сигарету.

Теперь ему все равно. Гермионе он не сказал: из команды его вежливо попросили. Не лучшая реклама для большого спорта – игрок, отличившийся нападением на национального героя.

Спасибо, компенсацию по контракту выплатили.

Зато теперь он может с полным правом забивать на режим и решать проблемы личной жизни в любом маггловском баре.

- Разрешите? – рядом ловко приземлился потрепанный рыжий мужчина лет сорока, одетый с претензией на странную изысканность. Смокинг в грязной забегаловке смотрелся не очень уместно. Картину абсурда завершали разные пуговицы, протертые локти, непринужденно поставленные на стойку, и красная шелковая рубашка, видневшаяся в вырезе.

Гарри кинул на странного типа хмурый взгляд: вот только словоохотливого любителя поддать в дружной компании ему и не хватало. Но новому посетителю он был явно безразличен: тот занялся дегустацией поставленного перед ним дайкири.

Поттер успокоился и вновь погрузился в свои раздумья.

Такой узкий… тесный… горячий… Гарри любуется тем самозабвением, с которым Малфой отдает себя. А что, если попробовать сделать ему приятней?

Рука прокрадывается и обхватывает возбужденную плоть; начинает гладить, ласкать. Блондин на мгновение замер. Ему не нравится?

- Ааааах, - полувыдох, полустон… Гарри с облегчением переводит дыхание, когда любовник склоняется над ним.

Кончики шелковистых волос щекочут ставшую вдруг чувствительной кожу, а рот Малфоя так близко, что дыхание обжигает губы. Гарри поддается вперед и раскрывает своими губами чужие, проникая в теплый податливый рот.

Он чувствует языком вкус собственной спермы – он горький и не особо приятный, но это так… правильно.

Первый раз в жизни он целуется с парнем. И это вовсе не так противно, как он думал.

(- Почему Невилл зовет тебя Дранкой?

- Ну и вопросы у тебя, Поттер. Сам не догадываешься?

- Пытается унизить?

- Угу. Бьянка-Дранка – у него бабушка была из итальяшек. Макаронник несчастный.

- Не влетит тебе за разговорчики?

- А. Сенсоры только изображения передают. Звуки до ушей нашего сиятельного синьора не доходят. Пицца отъевшаяся. Козел. Мешок с дерьмом).

- Разве это дайкири? Я спрашиваю, вы ЭТО называете дайкири? – Гарри неохотно отвлекся от воспоминаний, подняв взгляд на разбушевавшегося рыжего, тыкавшего своим стаканом под нос бармену. – Прости меня, господи, но то, что вы мне подали, зовется крысиной мочой, и никак иначе!!!

Весь бар с любопытством повернул головы к стойке, где разворачивалось настоящее представление. Рыжий рвал и метал, он хватал себя за ворот рубашки и потрясал время от времени злосчастным стаканом, поминая родных и двоюродных прабабушек неумелого бармена. Тот, несмотря на профессиональную выучку, медленно краснел, вышибала начал постепенное перемещение к стойке, но рыжий как-то вдруг успокоился и уже нормальным голосом, без истеричных интонаций провинциального актера, сказал:

- Принесите мне компоненты. Да смотрите, чтоб были качественные, а не та бурда, которую вы здесь за ликер выдаете. И побыстрее. Я покажу вам, как делается настоящий коктейль.

Бармен пожал плечами, но скрылся за дверью, решив, видимо, что спорить с психом – себе дороже, а вот посмотреть на процесс никогда не мешает – вдруг это и правда спец.

Вышибала подался назад, и народ понемногу занялся своими делами. Публика здесь интересовалась только шотландским виски – патриотично и гарантированно качественно.

Гарри тоже уткнулся в свой стакан.

Предположим, он сумеет освободить Малфоя – выкрадет, например. А дальше что? Тот помечен – хоть в Арктике они поселятся рядом с белыми медведями, рано или поздно там появятся авроры, и тогда их… накажут. Малфоя – к Поцелую, его – в Азкабан.

Вот если бы место найти, где магия бы вообще не действовала. В космическом пространстве?

Гарри невольно усмехнулся, представив себя с Малфоем болтающимися на околоземной орбите в скафандрах. Невесомость, еда из тюбиков, мастурбация вместо секса. А как там иначе? Есть в космическом корабле искусственная гравитация? Даже если они привяжутся ремнями друг к другу и к креслу, вряд ли он сумеет вставить.

Хотя… Мерлин, что за идиотские мысли! Кто бы им дал этот космический корабль.

Корабль… корабль…

Гарри зацепился за последнюю мысль, пытаясь поймать мелькнувшую смутно идею, но та так и канула в безнадежно загруженных мозгах.

Он поморщился… и краем глаза увидел нечто весьма странное. Ленточка банкнот медленно плыла в воздухе – из кассы прямо за пазуху невинно рассматривавшему дайкири рыжему. Последняя бумажка повиляла хвостом, протискиваясь в вырез смокинга, когда вернувшийся бармен грохнул на стойку поднос со всем необходимым.

- Вот так это делается. Учитесь, любезнейший, - рыжий ловко завертел шейкером.

Выпив четыре порции за счет заведения и получив приглашение заходить сюда почаще, он на подрагивающих ногах вышел на улицу.

За углом его походка обрела стремительную твердость, а тело обнаружило поразительные реакции. Не успел Гарри положить ладонь ему на плечо, как рука тут же оказалась вывернута – хорошо еще, что палочка удобно лежала в левой.

Оступефаенное тело грохнулось на мостовую, увлекаемое инерцией собственного агрессивного порыва. Гарри оглянулся в поисках свидетелей, подхватил свою добычу и мгновенно аппарировал.

- Итак, - начал он, поудобней располагаясь в своем любимом красном кресле с ножками в виде львиных лап и настраиваясь на долгую беседу, - Господин Ценитель Дайкири, вы здесь потому, что, во-первых, я любопытен, во-вторых, не особо люблю представителей закона, в-третьих, вы можете оказаться мне полезным. Повторяю: только можете. Если мы с вами не найдем общий язык в течение получаса, я с удовольствием представлю вас аврорам. Расклад понятен?

Рыжий пошевелиться, естественно, не мог, но Гарри счел, что объяснил существующий статус-кво вполне вразумительно.

- Сейчас я вас освобожу. Лучше не дергайтесь – у меня хорошая реакция.

Кисть руки описала изящную восьмерку:

- Ассио палочка, - ничего.

Значит, палочки у неудачливого воришки нет.

- Фините инкантантем.

- Мерлинова борода, как же я сразу не узнал, - словно выплюнул рыжий, получив возможность говорить. Он сел на полу, не глядя в глаза распорядителю своей дальнейшей судьбы. – Ты – Гарри Поттер, а в той дыре, называемой баром по чистому недоразумению, темно, как у негра в заднице.

- Ты собираешься отвечать на мои вопросы? – холодно спросил молодой человек, слегка поигрывая палочкой, острие которой целилось в грудь любителя дайкири и чужих денег.

- Смотря, что ты хочешь спросить, - осторожно ответил тот, явно не желая стеснять себя обязательствами. – Может, уберешь эту штуку? Деться отсюда все равно некуда, а мозги под прицелом работают туговато.

Гарри хмыкнул, но палочку убрал.

- Кто ты такой и зачем занимаешься этим?

- Рыжий Билл. А вот зачем… скажи, тебе никогда кушать не хочется?

- А честно заработать?

- А на Луну на метле? Уж так сложились обстоятельства. Я бы рад… да не выходит.

- И давно ж ты так – по магглам промышляешь?

- Лет пять.

- Это с конца войны?

Рыжий иронично поглядел на Поттера:

- В умении считать тебе не откажешь.

- Кем ты был до Победы?

- Рыжим Биллом.

Гарри лениво поднялся и с непроницаемым лицом подошел к камину.

- Аврорский отдел.

- Постой! – взмахом Поттер приостановил вызов и без особого интереса повернулся к воришке. – Я все скажу. Только не вызывай их.

- Последний шанс, - Гарри вновь устроился в кресле и сплел пальцы рук. – Во второй раз бегать туда-обратно я не стану – мне, знаешь ли, лениво. И еще. Я пойму, когда ты начнешь врать. Есть… определенные способы.

- Понял, начальник, - рыжий прокашлялся. – У тебя нет, случайно, чего-нибудь выпить? Виски, желательно. Страшная гадость – этот дайкири.

Отхлебнув полстакана, Рыжий Билл начал:

- Итак, меня зовут Атронус Силезиус Клуст. Наша семья из чистокровных, все волшебники в 25 поколении, и кое-что я спокойно могу делать без палочки. Вроде мелких фокусов типа призывания легких предметов на локальные расстояния плюс заклятие отвлечения. Слабенькое, конечно – на магов оно уже не действует. Эх, мне б тебя сразу узнать… Морриган клянусь, только б ты меня и видел.

Когда началась война, мы встали на сторону Темного Лорда – как оказалось, напрасно. После разгрома меня присудили к Азкабану, но я сумел сбежать и на настоящий момент скрываюсь среди магглов. Что ты теперь собираешься делать? Выдашь меня?

- Что ты делал для Вольдеморта, чтобы заслужить Азкабан? – холодно проговорил Гарри. Нелюбовь к представителям закона – это конечно, но в любовь к палачам она пока не переходила.

Видимо, Клуст легко прочитал эти мысли на его лице.

- Мерлином клянусь, ничего! – зачастил он быстрой скороговоркой. – То есть почти ничего. Я не мучил, не пытал и не убивал ни простецов, ни магов. Да я даже Аваду не знаю – так и не смог выучить, а ведь полгода на мухах тренировался. Посмотри, правду ли я говорю! Взломщик я прирожденный, охранные заклятья хорошо секу. Во, дело с Гриннготсом помнишь?

Челюсть Гарри отвисла. Ограбление Гриннготса он помнил очень хорошо. После победы вклады, по большей части, вернули (за счет экспроприированного имущества УС), но нервные клетки не восстанавливаются.

Клуст преданно смотрел ему в рот, ожидая, по-видимому, похвалы.

Поттер глядел на его честное лицо (про способы обнаружения вранья был, конечно, стопроцентный блеф), решая, стоит ли верить этому проходимцу.

- Что ж, - медленно произнес он, принимая решение. – Ты можешь оказаться мне полезным.

Луна ярко освещала ограду парка, переливаясь на чугунных мордах львов. Гарри зябко поежился: стоял тот стылый глухой предутренний час, когда самые запоздавшие гуляки уже вернулись в постель, а самые ранние жаворонки с нее еще не встали.

Он то смотрел на грозно темнеющий Кар-Лонгботтом, то вновь прилипал взглядом к часам, стрелка которых, казалось, замерла на месте вечность назад.

Томительно медленно минутная стрелка прыгнула на микроскопическую долю деления и застыла на 12. Часовая подобно персту судьбы указала 4. Сердце Гарри стукнуло, а ладони мгновенно увлажнились. Плохо. Он может соскользнуть.

Гарри напряженно вглядывался в слепые темные окна. А если Клусту не удалось отключить сенсоры? Если его вообще уже поймали?

Мало ли что может пойти не так. Вдруг портключ перенес его прямо на голову Лонгботтому, которого именно в этот момент за каким-то лешим понесло в гостиную? Или он мог столкнуться с пошедшим по неведомым домашним делам домовым эльфом. Плащ-невидимка, увы, неосязаемым не делает. А у эльфов еще и уши, как локаторы.

Может…

Тьфу. Брось паниковать. Вряд ли взломщика, бравшего Гриннготс, остановят охранные заклятия Кар-Лонгботтома. Все будет хорошо, все в порядке.

Сейчас в окне мелькнет фонарь, и Гарри сможет проникнуть в замок. Жаль, антиаппарационный барьер никак не отключишь… а иначе бы Вольдеморт избавился от Мальчика, Который Выжил, еще в Хогвартсе.

Поттер переступил с ноги на ногу. Его трясло. Полмесяца подготовки, тщательная проработка плана, пропасть хлопот и тревог… Не должно, не должно сейчас сорваться!

Он в сотый раз пробежал мысленно по этапам своей кровью и потом давшейся стратегии: вроде, слабых мест нет. Но как все сложится в реальности?

Ладно, свои долги он в любом случае отдал и дела завершил.

(- Гермиона, прости, что накричал на тебя в прошлый раз.

- Что ты, Гарри, тебе не за что извиняться. Ты был полностью и абсолютно прав. Но, только…

- Я все понимаю.

- Я хотела, как лучше. Мне, правда, жалко Драко, но… ты беспокоишь меня куда сильнее.

- Спасибо. Я это ценю, серьезно. Ты не могла бы мне помочь? Хочу продать свое имущество – как можно быстрее и, естественно, дороже.

- Гарри! Что ты задумал???

- Собираюсь уехать отсюда. После суда, конечно, если только меня не посадят.

- Не посадят. Мерлин, но куда? И зачем? Гарри?

- Здесь тяжело, Гермиона. Правда, тяжело. Я задыхаюсь среди этих чиновников, воротил, денег и власти. Поеду куда-нибудь, где всего этого не будет. В Гималаи, к примеру.

- Так далеко… А как же мы?

- А вы будете приезжать в гости. Я никогда вас не забуду. Ты и Рон – все, что у меня осталось.

- Но ведь добираться дотуда… так тяжело. И так долго – ведь мы не сможем аппарировать.

- Кстати, почему?

Гермиона посмотрела на него удивленно:

- Но это же всем известно, - да, зря она не осталась преподавать в Хогвартсе. Профессор из нее вышел бы куда лучший, чем домохозяйка. Впрочем, начальник финансового отдела преуспевающей фирмы «Сто мелочей для квиддича» тоже получился неплохой. – Магия не действует на воде – естественно, это относится только к большим водным акваториям вроде морей и океанов. Поэтому через них аппарировать нельзя.

- Это хорошо, - со странным удовлетворением отметил Поттер, долженствовавший, казалось бы, огорчаться. – А поисковые заклятия типа идентификаторов тоже на воде не работают?

Гермиона задумалась.

- Зачем тебе это? Кажется, нет. Только на суше. Я еще посмотрю книги, если тебе надо.

- Не надо. Я уже посмотрел, - Гарри улыбался.

- Ты будешь ждать Рона? Он скоро придет.

- Обязательно, - черноволосый молодой человек смотрел в окно. – Я обязательно его дождусь).

Точка света. Темно. Снова точка. В желудке противно заныло, и колени враз ослабли.

Пора.

Вспышка. Тьма. Вспышка. Клуст, идиот, прекратил бы сигналить. Неровен час, кто заметит. Здесь, конечно, пустынно… но рисковать все же не стоит.

Гарри посильнее натянул перчатки и древком метлы осторожно проверил ограду. Есть ли остаточное напряжение? С «Молнией» ничего не произошло, но гарантией это вовсе не являлось. Другого пути, впрочем, все равно не было: протиснув метлу между прутьями, Поттер покрепче уцепился за решетку и полез наверх. Драконий костюм, нужный, по идее, для защиты от остаточного гальванического заклятия (и, кстати, стоивший бешеных денег. Зато отклоняет даже прямой удар молнии. А иначе как бы драконы летали в грозу?) обременял хуже пудового камня на шее. Не говоря уже о том, что в нем было невыносимо жарко.

Гарри едва не сорвался почти с самого верха – вот насадило бы, как жука на булавку: внизу с обеих сторон ограды низким частоколом торчали острые металлические пики – и раз десять успел проклясть законы природы, не дающие метлам пролетать внешнюю границу антиаппарационного барьера.

Силы, вздымающие метлу в воздух, имели ту же физическую природу, что и аппарация. Это напоминало полый хрустальный шар – можно двигаться снаружи, можно – внутри, а вот через саму оболочку не прорваться.

Но какого демона Невилл спроектировал свой барьер точно по линии ограды? Ворам существенно облегчило бы работу раздельное применение этих преград.

Спускаться вниз оказалось ничуть не легче. Гарри хватался за гладкие прутья и прижимался к ним так, как будто хотел впечататься в них навсегда – шершавая поверхность драконьей кожи должна была обеспечить дополнительное сцепление.

И все же пару раз он опять чуть не сорвался.

В двух метрах от земли он-таки рухнул и приземлился на задницу. К счастью, нога оказалась точно в зазоре между двумя кольями. Гарри оценил их остроту и похолодел, представив возможные последствия. Повернись он в падении хоть на пять градусов, икра была бы сейчас пропорота насквозь. И никакая драконья кожа бы не помогла. Тут только доспехи из драконьей чешуи выдержали б.

Видение самого себя в образе Черного рыцаря развлекло бы его в другой момент, но теперь смеяться не хотелось. Пора двигать, похоже, он и так задержался.

Он вгляделся во тьму. Кажется, на крыльце никто не стоит. Почему? Говорил же он Клусту, где его ждать.

Подобрав метлу, он взмыл в воздух. Будем надеяться, все домовые эльфы спят, а не выглядывают в окна, любуясь звездами и неопознанными летающими объектами.

Свежий ветер с моря дул в спину, приятно охлаждая разгоряченное тело.

Перед приземлением Поттер оглянулся, проверяя обстановку. Да, на крыльце никого не было. Неужели что-то пошло не так?

Он взял метлу подмышку и вошел в замок незваным и нежеланным гостем.

В гостиной пылал голубоватым, не греющим, а лишь освещающим огнем камин, и Гарри в первые мгновенья ослеп. Окна, видимо, были плотно закрыты, поскольку на улицу не вырывалось и лучика света отсюда.

- Поттер, что все это значит? – с отвращением спросила фигурка поменьше и поизящней высокомерным и презрительным голосом, в котором безошибочно угадывались малфоевские интонации.

Щурящийся Гарри не нашел ничего лучше, чем выдавить:

- Я пришел.

- Я вижу. А зачем?

- За тобой, - удивленно пробормотал брюнет. Он был выбит из колеи. Многого Гарри ожидал (даже боялся слез и благодарных рыданий на груди, способных существенно задержать побег), но такого…

- Ребят, я посмотрю, не осталось ли магических следов, - Клуст накинул плащ, и одна из боковых дверей хлопнула за ним. Прежде, однако, он добавил, - вернусь через десять минут. Милорд Малфой, решайте скорее. Мне попадаться аврорам сейчас не с руки.

Малфой и бровью не двинул. Он стоял в свете камина, сложив руки на груди и жутко напоминая статую известного магглского генерала «Наполеон командует сражением при Аустерлице». В белой шелковой рубашке с кокетливым вырезом и плотно облегающих ноги белоснежных штанах он казался слишком прекрасным для серой реальности, невинным и не знающим о своей порочности ангелом.

Гарри с болью подумал, что эти вещи он надел потому, что они самые приличные из всего имеющегося у него гардероба. Остальное наверняка еще откровенней, если только он знает вкусы Лонгботтома.

Белокурые волосы плавными локонами рассыпались по плечам, но взгляд был слишком жёсток для воздушного создания. И Поттер хорошо осознал, что Драко вовсе не игрушка, каким бы кукольным и беззащитным он ни выглядел.

- Назови мне хотя бы одну причину, по которой я должен идти с тобой.

- Я думал, тебе здесь не нравится, - огрызнулся Гарри, ничего не понимавший и потихоньку начинающий злеть. – Скажешь – не так, я уйду. Один.

В голове быстро промелькнули суммы, затраченные на это предприятие, готовность бросить к чертям налаженную жизнь и идиотские прощания с друзьями (он-то думал, последние). И ради кого все? Ради этого ломающегося придурка?

Серые глаза смотрели холодно.

- Допустим, так. А чем ты лучше этой задницы с ушами?

- Я красивей, - брякнул Поттер, начиная закипать. Он сейчас просто развернется и уйдет. Подумаешь, очень нужно!

К его удивлению, блондин запрокинул голову и беззвучно расхохотался.

- Это аргумент, - признал, наконец, он и шагнул к окончательно дезориентированному Поттеру. – Сзади!

Его глаза расширились, и Поттер резко обернулся, отпрыгивая.

- Быстро вы договорились, - у выхода темной башней возвышался неведомо откуда возникший Лонгботтом. - Голубки.

- Ты!!! – как он здесь появился? Неужели ему плевать даже на антиаппарационный барьер? Но ведь тогда… тогда он сильнее Вольдеморта. Мысли лихорадочно проносились в голове Гарри, пока он отчаянно сжимал палочку.

- Я, - ухмылка обнажила ощеренные зубы. – А чем же ты так удивлен? Как-никак, я здесь хозяин. А вот ты, похоже, вор, - задумчиво прибавил Нев, оглядывая Гарри с головы до пят. – Но на этот раз Азкабан я тебе гарантирую.

- Опять спрячешься за спины своих прихлебателей? – сквозь зубы спросил Поттер. – А один на один слабо? Победитель Вольдеморта!

- Вызываешь? – ухмылка даже не потускнела. – Ну-ну. Посмотрим, чего стоит бывший Золотой Мальчик в деле. Всегда было любопытно узнать.

Они отсалютовали друг другу палочками, и Гарри заставил спину согнуться в ритуальном поклоне. Лонгботтом ограничился коротким кивком.

- Ступефай!

- Экспеллиармус!

Заклятья встретились в воздухе и… Гарри отшвырнуло.

- Нет! – услышал он крик. Малфой.

Он приподнялся и неверящим взглядом посмотрел на свою палочку в руках Невилла. Тот уже шептал следующее заклятье.

Нет. Этого не может быть. Лонгботтом так силен, что уделал его одним Экспеллиармусом.

Вырвавшиеся из палочки веревки змеями обвились вокруг тела, плотно привязывая руки друг к другу.

- Ну, вот и окончились игры, - спокойно сказал Лонгботтом. – Дранка, вызови авроров. И колдоремонтников, пусть починят сенсоры и восстановят защиту. Кстати, как ты ее прошел?

- Пошел ты, - в