Пророка важный чин

Среди всего прочего каждая культура характеризуется развитыми в ней способами миропонимания и тем, что можно назвать «уровнем миропонимания». Естественно, что без того, что называют «понятие», невозможно и понимание происходящего индивидом; а без некоторой общности «по­нятий» в обществе невозможно и взаимопонимание индивидов. И хотя сказанное всем якобы “понятно”, но необходимо изъяснить смысл термина «понятие», чтобы понять его.

Ясно, что «понятие» — это не слово, не фраза, не символ, не группа и не последовательность символов как таковые. Но с другой стороны, образ (в смысле: статически неизменный), видé ние (в смысле: «кинофильм» на «экра­не» внутреннего взора), мелодии (музыка), в которых психика индивида моделирует жизненные явления — воспроизводит их в переживаниях и воображает то, чего не было, — тоже не понятия. Образы объективной реальности в целом и её фрагментов как таковые, существующие вне психики людей, — тоже не понятия. А субъективные образы и видé ния, существующие в психике человека, вторичны по отношению к объективным образам (за исключением тех образов, которые возникают в психике в процессе творчества, предшествуя воплощению замысла в материализованные произведения творческой деятельности людей).

Понятие — это определённость взаимного соответствия в психике индивида слова, фразы, символа, группы или последовательности символов того или иного языка, употребляемого обществом или исключительно личностного, — с одной стороны, и с другой стороны — субъективного образа, видé ния (а также и дру­гих понятий)[176].

Миропонимание субъекта — это совокупность понятий, свойственных его психике. Поскольку всякое понятие — двухкомпонентное явление (определённый образ + определённое «слово» какого-то языка), то понятия в этой совокупности могут быть взаимно связаны как на уровне языковых средств, так и на уровне образной составляющей. Это — мозаичные миропонимание и мировоззрение.

Отсутствие такого рода определённых взаимосвязей между понятиями, порождает калейдоскопические миропонимание и мировоззрение.

Различие между миропониманием и мировоззрением в том, что миропонимание невозможно без языковых средств, а мировоззрение, представляя собой модель Объективной реальности на основе образов, свойственных психике индивида, может существовать и без языковых средств. Одно и то же мировоззрение может выражать себя в разных языковых средствах как одной национальной культуры, так и в языковых средствах разных народов, обладающих языковым своеобразием их культур.

Как уже было сказано ранее, понятие по своей сути представляет собой единство определённого «слова» языка и определённого образа, сложившегося во внутреннем мире человека и отображающего в его психике что-либо существующее в Объективной реальности (или предполагаемое к осуществлению). Однако, человек — существо общественное: никто не может подменить своей персоной общество, человечество; а недостаток общения с другими людьми исключает возможность личностного развития в детстве и юности и влечёт за собой деградацию личности у взрослых (по крайней мере в культуре нынешней цивилизации, где количественно преобладают типы строя психики[177], отличные от человечного). Носителями понятий являются живые люди, составляющие общество[178].

Одним из факторов, объединяющих людей в обществе, является взаимопонимание; а одним из факторов разобщения — отсутствие взаимопонимания. Взаимопонимание между людьми означает, что одни и те же языковые средства у разных людей вызывают сходные образы; а ó бразам одних и тех же явлений в Объективной реальности разные люди сопоставляют сходные конструкции одного и того же языка.

Соответственно взаимопонимание затруднено или исключено, если одни и те же языковые средства у разных людей вызывают разные образы или никаких образов не вызывают. Если одним и тем же явлениям в Объективной реальности разные люди сопоставляют разные языковые конструкции, а эти языковые конструкции исключают переход на основе «синонимов» (слов со сходным или близким значением) от них к другим языковым конструкциям, обеспечивающим взаимопонимание, то взаимопонимание между ними также невозможно.

Соответственно статистической [179] возможности либо невозможности взаимопонимания друг друга разными людьми в обществе понятия могут быть разделены на две категории:

· понятия общепризнанные, которые обеспечивают беспроблемное взаимопонимание в общении достаточно широкого круга людей на принципе «само собой разумения», вследствие чего в совокупности этих понятий выражается «уровень миропонимания» той или иной социальной группы или всего общества;

· понятия, обособляющие их носителей, в том смысле, что установление взаимопонимания с ними на принципе «само собой разумения» оказывается более или менее затруднённым, а то и невозможным если и не по всем вопросам жизни, то по некоторым из них[180].

Причины возникновения обособляющих понятий состоят в том, что их носители в силу профессиональной специфики, редкости или уникальности своего жизненного опыта:

· либо располагают ó бразами, которые не свойственны психике большинства;

· либо владеют более мощным словарным запасом и употребляют языковые конструкции, которые другие не могут разобрать и переосмыслить по-своему;

· либо в их психике устанавливаются связи между ó бразами и языковыми средствами, отличные от связей в общепризнанных понятиях;

· либо все три названных фактора как-то переплетаются друг с другом.

В обществе всегда есть некоторое количество людей, которые осознанно и целенаправленно поддерживают существующую традицию миропонимания на основе сложившейся системы общепризнанных понятий. Часть из них делает это потому, что, будучи носителями иного миропонимания, сформированного на основе специфических обособляющих понятий, они паразитируют на обществе, злоупотребляя дефективностью господствующего в обществе миропонимания, сложившегося на основе общепризнанных понятий. Другая часть из них — сами фанатичные жертвы дефективной традиции миропонимания, насаждаемой и культивируемой в обществе первыми. Но и те, и другие едины в том, что всякое отступление от традиции объявляют выражением глупости. С их точки зрения в обществе «есть два рода дураков: одни не понимают того, что обязаны понимать все; другие понимают то, чего не должен понимать никто» (В.О.Ключевский, Сочинения в 9 томах, т. 9, Москва, «Мысль», 1990 г., стр. 368).

Этот афоризм при взгляде на него не с точки зрения той или иной сложившейся традиции, а с позиции «что есть истина?», также обладает смыслом. В зависимости от того, что представляет собой обособляющее субъекта понятие, он либо уступает носителям общепризнанных понятий в соответствующих областях деятельности, либо обладает преимуществом над ними.

Обусловлено это тем обстоятельством, что языковые средства принадлежат в психике человека уровню сознания и адресуются прежде всего к сознанию. А субъективные образы, так или иначе связанные с ó бразами явлений Объективной реальности, могут принадлежать как уровню сознания, так и бессознательным уровням психики. С уровня сознания действует воля человека, а на бессознательных уровнях психики действуют только автоматизмы внешнего и внутреннего поведения[181]. При этом объёмы информации, перерабатываемые на бессознательных уровнях психики, многократно превосходят возможности сознания вне трансовых состояний [182]: максимум 15 бит/сек. (т.е. сознание различает не более 15 сменяющих друг друга в течение секунды различных образов, и при скорости проекции 16 кадров и более различные образы сливаются в непрерывное перетекание одних образов в другие, как это мы видим на экране при просмотре кинофильма со скоростью 24 кадра/сек.) и 7-9 различных объектов одновременно. Соответственно этой особенности сознания вне трансовых состояний, понятийный аппарат, сложившийся в психике человека (стихийно или в результате его целенаправленных усилий) на основе того или иного языка, представляет собой одно из средств управления обработкой колоссальных объёмов информации в образной «внеязыковой»[183] форме на бессознательных уровнях психики (это обычно мы называем внелексическими ó бразами).

Именно благодаря языковым средствам и понятийному аппарату (в котором есть место и общепризнанным, и обособляющим понятиям) образные представления одного человека о чём-либо могут быть переданы другим людям сообразно самим себесо степенью полноты и детальностью, обусловленными жизненными обстоятельствами и потребностями, без привлечения каких-либо экстрасенсорных практик. Вследствие этого неограниченная Объективная реальность, отображаемая в ограниченную психику человека большей частью в виде внелексических различных образов, может познаваться в каких-то своих проявлениях опосредованно, т.е. через личный опыт других людей, в том числе и через опыт прошлых поколений, а не только через непосредственный личный опыт самого субъекта.

Кроме того понятийный аппарат, будучи средством сверхплотной упаковки образов бессознательных уровней психики в языковые конструкции, даёт возможность моделировать на уровне сознания (вне трансовых состояний) течение событий в Объективной реальности, в том числе и в ускоренном масштабе времени, что является основой для выбора субъектом наилучшей линии поведения из множества возможных моделей. В этом процессе моделирования с целью построения наилучшей линии поведения именно наличие обособляющих понятий даёт одним возможность осознать вне трансовых состояний то, что другие осознать не могут, либо могут осознать только в трансовых состояниях или на основе специфических духовных практик (разнородные йоги) в каких-то образах, иносказательно-символических по отношению к осознанию Объективной реальности вне трансовых состояний. Но точно также именно наличие в их психике обособляющих понятий, грубо (недостаточно детально по отношению к решаемой задаче) или извращённо отображающих явления Объективной реальности, приводит других к более или менее тяжелым ошибкам, а то и к гибели их самих и к не умышленному нанесению ущерба окружающим и Природе.

Понятие возникает в психике субъекта как определённая взаимосвязь между языковыми средствами мышления (выраже­ния мыслей) и субъективными («внеязыковыми» по отношению к языкам, употребляемым в обществе) ó бразами, видé ниями, мелодиями, принадлежащими внутреннему миру человека. При этом недопустимо забывать, что образы внутреннего мира представляют собой либо отображения в психику уже существующего в Объективной реальности, либо прообразы того, что может возникнуть в Объективной реальности, в том числе и в результате человеческого творчества. Возникновение понятия в психике индивида — процесс, обладающий направленностью:

· либо от языковых средств, употребляемых обществом или личностью, Þ к ó бразам внутреннего мира — при слушании, чтении, освоении достижений культуры, обмене мнениями с другими людьми;

· либо от образов и видé ний внутреннего мира (в каждом конкретном случае как-то связанных с образами Объективной реальности) Þ к языковым средствам, употребляемым обществом или личностью[184], — при непосредственном познании Объективной реальности, при модификации культуры (при такой направленности процесса могут создаваться и новые образные модели Объективной реальности и её фрагментов, и новые языковые средства).

При этом не обязательно, чтобы такая связь между языковой и образной составляющими понятия была определённой раз и навсегда и неизменной: это касается как общепризнанных понятий, так и обособляющих. Необходимо, чтобы такая определённость взаимосвязей возникала всякий раз при употреблении языковых средств для выражения собственного образа мыслей и при стремлении понять образ мыслей других людей — т.е. в своём внутреннем мире подыскать существующие (или вообразить новые) образы для употребляемых другими людьми языковых средств, чтобы иметь возможность в образах своего внутреннего мира моделировать те жизненные явления, на которые другие указывают языковыми средствами, поддерживаемыми обществом.

Всякое новое для общества понятие возникает (т.е. впервые появляется) как достояние личности, а не группы лиц. Оно возникает как догадка.

Догадка представляет по существу своему тоже определённую связь между внелексическими образами, свойственными психике человека, и лексическими формами того или иного языка. Но от понятия догадка отличается тем, что она не включена в алгоритмику мышления субъекта. [185]

Субъект может включить догадку в алгоритмику своего мышления, в результате чего она станет его понятием; он может не включить её в алгоритмику своего мышления, но может поделиться ею с кем-либо из окружающих, тот поймёт её и включит в алгоритмику своего мышления, после чего она станет уже его понятием, хотя «догадчиком» был кто-то другой, у кого она понятием не стала (возможно, что «догадчик» примет это понятие потом, когда оно станет более или менее общепризнанным, и будет, возможно, даже «качать» свои «авторские» права); субъект может отмахнуться как от своей, так и от переданной ему другим человеком догадки или утаить её от окружающих по каким-то причинам, и догадку (пока не ставшую ни чьим понятием) поглотит коллективное бессознательное (эгрегор), из которого она может быть востребована кем-либо даже спустя многие века.

Не будучи общепризнанным в обществе понятием в момент своего появления, всякая новая для общества догадка, становясь чьим-либо понятием, сначала представляет собой обособляющие субъекта понятие. Оно может таковым и остаться и впоследствии умереть вместе с субъектом (либо несколько ранее в случае, если субъект сам от него откажется ещё при жизни). Но новое понятие может стать и достоянием группы лиц, т.е. стать общепризнанным в ней, если каждое из них выработает одну и ту же определённость объединения в процессе мышления словесно-символьной (языковой) и образной (внеязыковой) составляющих понятия.

И эта общность определённой связи языковой и внеязыковой составляющей понятий является основой взаимопонимания в обществе; а её отсутствие — причиной непонимания.

Соответственно понимание субъектом чего-либо невозможно, если:

· им не освоены необходимые языковые средства;

· в его психике отсутствуют необходимые образы, в которых субъект мог бы моделировать соответствующие жизненные явления;

· не удаётся установить определённость взаимосвязей между языковой и внеязыковой (образной) составляющими понятия, группы понятий или их последовательности (это одно из выражений неразвитости у субъекта чувства меры, каких-то его граней).

Этими же факторами обуславливается и новизна понятий: могут возникнуть прежде не свойственные образы, которые будут требовать языковых средств для своего выражения в понятиях; для общеизвестных образов определяются новые связи с общеизвестными словами, в результате чего прежде не связанные образы могут оказаться связанными друг с другом через системы ассоциативных связей языковых средств (одно­корен­ных слов, слов сходного звучания, общности контекста словоупотребления и т.п.); и это может изменить миропонимание.

Понимание Жизни как таковой, т.е. миропонимание, может быть ошибочным, извращённым и при неразвитости языковых средств, и при несообразности и несоразмерности субъективных образов психики индивида образам Объективной реальности как таковой, и при ошибках психики в установлении взаимосвязей между языковыми средствами и образами внутреннего мира человека, а также и при ошибках психики в установлении упорядоченности взаимосвязей между различными образами (в парах «образ 1 — образ 2») и между различными понятиями (в парах «понятие 1 — понятие 2»), и между образами и понятиями (в парах «понятие — образ без слова, т.е. вне понятия) [186].

Соответственно общепризнанность понятия не является признаком его истинности, а обособляющий характер понятия не является признаком его ошибочности; и точно так же ни то, ни другое не является признаком его злоумышленной ложности. На вопрос о том, что ложно, что истинно, — даёт ответы только практика жизни на основе употребления понятия и миропонимания в целом.

Если человек в общении с другим человеком в состоянии воспринять из психики другого человека непосредственно те образы и видé ния, в которых протекает его образное мышление, то ему при определённых условиях не нужны языковые средства для того, чтобы пребывать в ладу с окружающими. Если к этому способны двое или более, то им также при определённых условиях не нужны языковые средства для того, чтобы пребывать в ладу друг с другом. Условием для этого является единство их нравственных мерил (стандартов), определяющих алгоритмику психической деятельности человека[187], и как следствие — взаимно дополняющие системы отношений каждого из них к потоку событий жизни и видé ний образного мышления другого, к общему им Миру, к миссии каждого из них в этом Мире[188] (хотя лад с Богом и Миром может ими и не поддерживаться, и они могут согласованно между собой действовать в пределах Божиего попущения).

Потребность в языковых средствах обмена информацией между людьми возникает не столько из-за невозможности для большинства прямого считывания из психики других людей видé ний их образного мышления, сколько вследствие различия у них нравственных мерил (стандартов), определяющих алгоритмику психической деятельности в целом, поскольку единство нравственных мерил (стандартов) прежде всего прочего и открывает более или менее широкие возможности к прямому считыванию видé ний образного мышления другого человека (иными словами никакое превосходство в энергетической мощи биополей, никакие навыки экстрасенсорики не позволяют считать информацию из психики другого человека, если информация защищена в ней его объективно праведной нравственностью; то, что будет “считано”, будет искажено неправедными нравственными мерилами самогó же «психологического хакера»).

Но разные понятия не равнозначны друг другу и в психике индивида. Это обусловлено тем, что в образных представлениях индивида об Объективной реальности не равнозначны и различные образы. Есть небольшая группа образов, которые являются началом построения в процессе мышления всевозможных последовательностей образов, видé ний, в которых человек отображает течение событий в Объективной реальности и в которых моделирует их возможное развитие и своё участие в них. И реально можно выделить тип мировоззрения, в котором таким началом координат является образ самого себя. Это — «Я-центричное» мировоззрение, и ему соответствует «Я-центричное» миропонимание. В нём предельно обобщающими понятиями (а также первичными различиями во всеобъемлющем понятии «ВСЁ») является набор «материя-энергия-пространство-время».

Это господствующее в нынешней цивилизации мировоззрение и миропонимание, по сути своей неизменное со времён глубокой древности и до нашего времени, хотя на протяжении всего этого времени оно меняло формы.

Так древние египтяне мыслили верховного бога Амуна, слагаемого четырьмя богами-ипостасями:

«В его лице соединились четыре божества: вещество, из которого состоит всё на свете, — богиня НЕТ; дух, оживляющий вещество, или сила, которая заставляет его слагаться, изменяться, действовать, — бог НЕФ; бесконечное пространство, занимаемое веществом, — богиня ПАШТ; бесконечное время, какое нам представляется при постоянных изменениях вещества, — бог СЕБЕК» (В.Водовозов “Книга для начального чтения” СПб, 1878 г.).

И в этом четырёх-ипостасном Амуне жил индивид-человек — «Я-центр», душа, монада.

Пространственно-временной континуум, наполненный материей в агрегатных состояниях вещества и плазмы и физического поля-духа — это то же самое, но уже в мировоззрении науки материалистического атеизма.

Саентологи этому же мировоззрению и миропониманию тоже придали свои языковые формы:

«Принцип, разработанный Хаббардом, теория Тэта — MEST, причём Тэта (Q) (...) представляет собой качество, или потенциал.

MEST (произносится: “мэст”) — новое слово, состоящее из начальных букв английских слов Matter (материя), Energy (энергия), Space (пространство) и Time (время), которые являются составными частями физической вселенной» (из книги Бернда фон Виттенбурга[189], “Шах планете Земля”, Москва, изд. «Новая планета», 1997 г., стр. 441.)

«Тэта (Q) — единица сознания, её способность созидать».

«Тэта» определяется так:

«Энергия жизни, которая воздействует на материю в физической вселенной, оживляет её, приводит в движение и изменяет» (там же, стр. 433 со ссылкой на “Технический словарь дианетических и саентологических терминов”).

Меняются только слова, но мировоззрение и миропонимание остаётся прежним: собственное «Я» (большое само по себе или «стоящее на плечах гигантов») и четыре предельно обобщающие категории 1) материя (вещество), 2) энергия (дух), 3) простран­ст­во, 4) время. Но информации и меры, несущих объективный смысл жизни, нет на протяжении тысячелетий. В результате в среде носителей «Я-центричного» мировоззрения не в спорах рождается истина, а всякая истина рождает нескончаемые бесплодные споры, обрываемые только смертью их участников; в обществе же в результате этого остаются и накапливаются, усугубляясь, беды, обусловленные «Я-центризмом» воззрений и понимания.

Главный и неустранимый порок этого мировоззрения и миропонимания состоит в том, что мировоззрение и миропонимание обусловлены изменяющимися обстоятельствами, в которых оказывается «Я-центр», вследствие чего мировоззрение и миропонимание субъекта неустойчивы, а в результате — Жизнь для него непознаваема и непредсказуема. Это мировоззрение и миропонимание без начала координат, по какой причине в нём всё неизбежно утрачивает определённость, в какой-то момент заданную «Я-центром». Вследствие этого «Я-центричное» мировоззрение представляет собой мельтешащий калейдоскоп, и ему на уровне языковых средств соответствует такое же калейдоскопическое миро НЕ понимание, хотя в них могут присутствовать более или менее устойчивые мозаичные фрагменты, обслуживающие большей частью профессиональную и обыденную бытовую деятельность субъекта.

Именно выражением господства в обществе «Я-центричного» мировоззрения и миропонимания с более или менее ярко выраженной калейдоскопичностью являются нескончаемые войны, сопровождающие всю историю нынешней глобальной цивилизации, и глобальный биосферно-социальный кризис наших дней. И это приводит к вопросу даже не об альтернативе этому опасному миропониманию, а к вопросу о наилучшем возможном миропонимании, предопределённом для человека Свыше в качестве нормы[190].

Если возвратиться к алгоритмике возникновения догадок, понятий, взаимопонимания и непонимания в обществе, то выяснится, что на протяжении истории нынешней глобальной цивилизации в обществе было и есть очень много людей, которые по существу действуют с позиций, выраженных в пословице: «хоть горшком назови, только в печку не суй». Иначе говоря, они либо убеждены, либо бездумно допускают, что любое явление можно назвать всяким словом, а определённое представление о Жизни также можно выразить во всяких словах.

Опираясь на эту мировоззренческую позицию толпы, те, кого ныне называют «пиарщиками»[191], полагают, что их дело сводится только к тому, чтобы для описания определённых явлений и выражения определённых представлений о Жизни, свойственных внутреннему миру каждого человека, навязать обществу употребление избранных ими языковых конструкций, соответствующих целям «пиарщиков» и тех, кто за ними стоит.

Сторонники «чёрного» и «грязного» «пиара» могут добавить к этому ещё и свои притязания на то, чтобы именовать словами то, чего реально нет, и даже то, чему нет места в матрице-предопределении бытия Мироздания (иллюзорные понятия, в оболочке реально пустых слов); а так же создавать понятия (в ранее указанном смысле связи образа и языковых конструкций), которые формально лексически сходны с общепризнанными понятиями, но… для каких-то социальных групп являются обособляющими понятиями, поскольку их общеупотребительные в обществе языковые компоненты в этих социальных группах связаны с образными представлениями о Жизни, отличными от общеупотребительных.

Как результат такого рода «чистого пиара» можно расценить возникновение искусственного языка эсперанто. А «грязный пиар» такого рода — марксизм с безмерным (по отношению к Предопределению бытия) блудом его философии[192] (что характеризовало “советский образ жизни” употреблением множества слов в не определённом или в переносном смысле) и метрологически несостоятельной политэкономией. «Грязный пиар» такого рода описан и в сказке Г.Х.Андерсена “Голый король”, которая имеет определённое сходство сюжета с продолжением русской пословицы «про горшок и печку».

Хотя некоторое время общество может жить в «сказке о голом короле», называя «горшком» что-то другое, однако не помещая “горшок” в печку. Но вероятностно предопределённо найдётся кто-то, кто заявит о том, что «король — голый», и это будет благом освобождения от власти наваждения; или найдётся кто-то, кто “горшок”, не предназначенный для того, сунет в печку, что способно в принципе повлечь последствия, далеко выходящие за пределы фантазий сценаристов фильмов-ужасов и фильмов-катастроф.

Но сторонники «пиар-технологий» на основе принципа «хоть горшком назови» с различными продолжениями были во все времена истории нынешней глобальной цивилизации. И они прилагали немалые целенаправленные усилия к тому, чтобы установить и поддерживать своё безраздельное господство над обществом в пределах Божиего попущения. Поэтому следы их деятельности присутствуют в той или иной форме в культурах всех народов настоящего и прошлого.

Всё это говорит о том, что связь образных представлений о Жизни в психике человека и языковых форм, объединяющих людей в общество, хотя и представляет собой многовариантную возможность, но среди этого множества вариантов всегда есть некий наилучший вариант субъективного миропонимания, на основе которого разными людьми достигается наилучшее взаимопонимание и наилучшее понимание ими Жизни.

При рассмотрении же вопроса о наилучшем понимании Жизни в границах общества (условно изолированной и условно самодостаточной системы), выяснится, что миропонимание, наилучшее по отношению к одной концепции устройства общественной жизни, может оказаться наихудшим по отношению к другой. Но споры об объективно наилучшем и наихудшем миропонимании бесплодны на основе «Я-центрич­ного» мировоззрения вне зависимости от того, привержен ли «Я-цен­трист» какой-то определённой концепции, либо пытается предстать «объективным», а по существу — концептуально безразличным.

История глобальной цивилизации реально такова, что нет необходимости искусственно выдумывать некое альтернативное мировоззрение и миропонимание, а потом испытывать его на предмет: является оно наилучшим либо же его носителям место в дурдоме. На возможность альтернативы калейдоскопическому «Я-центризму» людям давно указано. Обратимся к Корану: «И вот Мы дали Моисею Писание и Различение: может быть, вы пойдёте прямым путём» (сура 2: 50).

Из цитированного (Коран, 2: 50) можно понять, что Моисею были даны некие знания, информация, собранные в Писание (истинную Тору, впоследствии выведенную из употребления и подменённую редакцией, извращённой кураторами Библейского проекта порабощения всех), и было дано ещё нечто дополнительно к Писанию, что названо — «Различение». История реально такова, что названное в Коране «Различением» после устранения Моисея было просто скрыто от толпы и узурпировано для внутреннего употребления высшими иерархами библейских «эзоте­рис­тов»[193].

Что такое «Различение» можно понять из Корана, где эта тема встаёт многократно: суры 2: 50, 3: 2, 8: 29, 21: 49, 25: 2, в частности. При обращении к фрагментам коранического послания человечеству, в которых наличествует слово арабского языка «Фуркан», переводимое на русский двояко «Различение» и «Спасение», выявится два смысловых слоя, на которые указывает это слово в контексте Корана:

· это вопрос о способности индивида к Различению «этого» и «не этого», «одного» от «другого» в потоке течений событий в Жизни, что по своему существу представляет собой вопрос о выборке информации из потока событий в Жизни;

· это вопрос о том, что именно дано в Коране в Различение людям в качестве исходной определённости, от которой человеку дó лжно разворачивать процесс осмысления и переосмысления Жизни.

Первый вопрос может быть сформулирован и иначе:

Самодостаточен ли человек в способности к выборке из потока событий Жизни информации, и прежде всего — «первич­ной» информации, либо же нет?

Выбор одного из двух ответов на него по своему существу есть выбор одного из двух классов теорий, описывающих становление психики в период взросления и психическую деятельность взрослого человека.

Это так, поскольку вся субъективная психическая деятельность начинается только после того, как «первичная» информация (т.е. впервые поступившая в ранее свободную от неё психику) стала достоянием психики субъекта; если информации нет — психика пуста: нет личности, нет человека. То, что это действительно так, показывают факты рождения слепоглухонемых детей, личностное развитие которых общество не могло обеспечить до первой половины XX века, пока не были разработаны специальные педагогические методики. До этого времени такие дети были обречены быть обузой своим близким и влачили до смерти существование, близкое к растительному, поскольку в психику человека с нормальным набором органов чувств порядка 95 % информации, обеспечивающей его жизнедеятельность, поступает по зрительному каналу, а из остальных 5 % информации бó льшая часть поступает по слуховому. Но именно эти каналы у них неработоспособны.

Это крайний случай почти полной изоляции души от Мира в теле. Однако и при иных вариантах, исключающих попадание «первичной» информации в психику новорождённого, результат будет подобный врождённой или приобретённой в раннем детстве слепоглухонемоте.

Каждый из двух вариантов ответа на поставленный вопрос порождает и два взаимно исключающих мнения и о возможностях человека в этом Мире:

· Если попадание информации (в том числе и «первичной») в психику полностью обусловлено самой этой психикой и здоровьем организма, то субъект объективно имеет возможность идти по Жизни куда и как хочет.

· Если же попадание информации, и прежде всего «пер­вич­ной», обусловлено не только психикой и здоровьем организма, но и неподвластными субъекту объективными процессами, включая и прямое распределение информации Богом Вседержителем, то:

Ø есть области, куда одному субъекту будет позволено идти в его личностном развитии предоставлением ему соответствующей информации;

Ø а другой субъект при всём его рвении не сможет войти в те же области, будучи лишён необходимого информационного обеспечения; не сможет войти в них, по крайней мере до тех пор, пока в результате исключительно своей психической деятельности не изменит в себе самом нечто, после чего ему извне будет предоставлен доступ к соответствующему информационному обеспечению пути и деятельности.

И такого рода различия возможностей субъектов в получении доступа к определённой информации объективны, хотя во многом они обусловлены субъективизмом каждого — его осмысленным отношением к становлению его личности и его отношением к обществу и Жизни в целом.

Но за единичными исключениями все публичные («экзоте­ри­чес­кие») психологические школы Востока и Запада этого вопроса и выводов, сопутствующих каждому из ответов на него, не видят. А по умолчанию они большей частью исходят из того, что человек самодостаточен в способности к выборке информации из потока событий Жизни.

И эта позиция выражается в большинстве психологических теорий либо гласно, либо по умолчанию, вопреки тому, что:

Управление как таковое (т.е. характеризуемое по существу процесса, именуемого этим термином) представляет собой сочетание адресного и циркулярного (безадресного) распределения информации в управляемой системе, влекущее за собой заранее предсказуемые последствия (как результаты, так и им сопутствующие эффекты).

Это общее положение достаточно общей теории управления наводит на мысль о том, что адресное распределение «первичной» и «ответной» информации с заранее известными Богу последствиями, полностью соответствующими целям Его Промысла, — одна из составляющих Его Вседержительности. И соответственно этому:

Человек не самодостаточен в вопросе выборки разнородной информации из потока событий в Жизни, и прежде всего, — в вопросе выборки «первичной» информации, состав которой — «строитель­ный материал» для его мировоззрения и миропонимания, лежащих в основе выработки им своих намерений, способов их осуществления и поведения в Жизни. Другими словами, свою психику во взаимодействии с обстоятельствами Жизни человек строит сам, но Кто, как и в русле какой Высшей целесообразности поставляет ему «стройматериалы» для его строительства, — об этом большинство не задумывается.

А во многих случаях человек оказывается явно не самодостаточен и в вопросе выборки из потока событий не только «первич­ной» и «ответной» информации, но и информации, которую условно назовём — «оперативной», т.е. необходимой ему для осуществления текущих дел и намерений на будущее.

Когда эта несамодостаточность проявляется в делах житейских, то люди “видят” наяву то, чего реально нет, и не видят того, что реально есть, как то было со всеми “очевидцами” казни и воскресения Христа, которым — по их нравственно обусловленной вере — не дано было Свыше видеть вознесение Христа, упредившее казнь. Также люди в упор не узнают своих знакомых, проходя мимо них на улице и глядя «сквозь них». Не могут встретиться, хотя оба, как потом выясняется, в назначенное ими время встречи были в назначенном месте, и возможно — стояли, злясь друг на друга, по разные стороны одной и той же колонны в вестибюле метро, одновременно начиная обходить её в поисках другого и ходя друг за другом. Они не воспринимают из Жизни, из книг, из сообщений средств массовой информации, из прямых обращений к ним других людей тех сведений, которые необходимы для успеха задуманных ими дел и т.п. И их дела становятся для них суетой или рассыпаются в прах. Показательный пример такого рода “слепоты” явил в “Мастере и Маргарите” М.А.Берлиоз.

Но бывает, что в человеке, в его внутреннем мире что-то происходит, после чего он, как бы смотрит на Мир новыми глазами, и видит и слышит то, чего не замечал накануне; а дела, которые стояли или были безнадёжно зависшими, начинают как бы сами собой идти легко к их благополучному завершению благодаря тому, что информация, которую человек ранее не мог выбрать из потока событий, стала его достоянием.

И после этого он сам удивляется: “Как же так: вот оно всегда было перед глазами, а я проходил мимо, и мне не было до этого дела? ”

Объяснение такого рода фактов, известных по их жизни почти всем, несамодостаточностью человека в вопросе выборки информации из потока событий Жизни, просто и ясно:

То, что видится человеку как выборка из потока событий в Жизни «первичной» и «ответной»[194] информации (а в ряде случаев и «опера­тив­ной» информации) самим человеком, в действительности является предоставлением ему непосредственно Свыше доступа к информации в обеспечение осуществления Промысла Божиего.[195]

И это объяснение зависания и краха разных дел несамодостаточностью человека в вопросе выборки «первичной» и «оператив­ной» информации полностью согласуется с общими принципами организации управления со стороны иерархически высших уровней иерархически низшими вложенными подсистемами в иерархически организованных объемлющих системах.

И в таком понимании Жизни наука становится составной и неотъемлемой частью религии, поскольку научная истина возникает на основе предоставления человеку в сокровенной обоюдосторонне направленной связи его и Бога (т.е. в рели­гии) самим Богом доступа к «пер­вич­ной», «опера­тив­ной» и «ответной» объективной информации. Другое дело, как человек — носитель субъективизма — осмыслит в процессе освоения предоставленную ему объективную информацию, и что именно он устремится делать и бу­дет делать на основе полученного информационного обеспечения.

Утверждение же о самодостаточности человека в вопросе выборки «первичной» и «оперативной» информации из потока событий в Жизни — такого рода факты зависания и краха разных дел списывает на “слу­чайности”. А “объяс­не­ние” такого рода фактов беспричинно-бесцельными и потому необъяснимыми случайностями негласно подразумевает очень значимые недоговорки:

· как минимум, — ограничение (либо самоограничение) Бога во Вседержительности, вследствие Его якобы неучастия в про­цессе персонально-адресного предоставления «первич­ной», «опе­ра­тивной» и «ответной» информации человеку, а как максимум, — отрицание факта бытия Божиего;

· отсутствие информационно-мhрной связности Мироздания и его фрагментов во единое целое, поскольку «случайные совпа­дения» понимаются как совпадения, при объективном отсутствии каких бы то ни было связей и обусловленностей между различными обстоятельствами, «стёкшимися» в конкретно рассматриваемый “случай”. При этом под “случай­но­стями” в жизни общества и людей по одиночке подразумеваются нравственно-этически не мотивированные, беспричинные и бесцельные стечения удачных или неудачных для кого-то обстоятельств.[196]

Отсутствие информационно-мерной связности Мироздания во единое целое могло бы иметь место в «Мире-калейдоскопе» разноцветных “стекляшек”, мельтешащих и не имеющих друг с другом никаких иных связей, кроме непосредственного соприкосновения вещественных образований.

Но мог бы такой Мир существовать?

— Об этом убеждённые в том, что «Мир — бессвязный калейдоскоп», не задумываются, забыв своё детство, когда они точно знали: чтобы можно было вылепить из песка город или что-либо другое — песок должен быть насквозь пропитан каким-нибудь связующим, как минимум — быть влажным (влага, породив силы поверхностного натяжения, должна связывать песчинки друг с другом внутри фигуры). А Мироздание многократно более высокоорганизованная система, нежели детская постройка из песка на пляже или в песочнице[197].

Второй вопрос — это вопрос об исходной определённости, от которой человеку дó лжно разворачивать процесс осмысления и переосмысления Жизни. Обратимся к 25 суре Корана, которая названа “Различение”.

«1. Благословен тот, кто ниспослал «ал-Фуркан» («Различе­ние»)[198] Своему рабу, чтобы он (т.е. Мухаммад) стал увещевателем для обитателей миров; 2. [благословен] тот, которому принадлежит власть < точнее полновластие: — наше уточнение при цитировании> над небесами и землёй, который не породил для Себя ребёнка[199], и который ни с кем не делил власть < точнее полновластие: — наше уточнение при цитировании>. Он сотворил всё сущее и придал ему [должную] меру. 3. [Неве­р­ные] стали вместо Него поклоняться другим богам, которые ничего не создают, но сами сотворены. Даже для самих себя им не подвластны ни вред, ни польза, им не подвластны ни смерть, ни жизнь, ни воскресение» (в переводе М.-Н.О. Османова).

Те же самые аяты в переводе Г.С.Саблукова:

«1. Благословен тот, кто ниспослал Фуркан[200] рабу своему для то­го, чтобы он был учителем мирам, 2. — тот, кому принадлежит царствование на небесах и на земле; у кого никогда не было детей, кому не было соучастника в царствовании; кто сотворил все существа и предопределяя предопределил бытие их. 3. А они избрали себе богами, опричь Его, тех, которые ничего не сотворили, а сами сотворены; 4. которые не имеют силы ничего сделать, ни вредного, ни полезного для самих, не имеют силы ни над смертью, ни над жизнью, ни над воскресением».

То же в переводе И.Ю.Крачковского:

«1(1). Благословен тот, который ниспослал различение Своему рабу, чтобы он стал для миров проповедником, — 2(2). у которого власть над небесами и землёй, и не брал Он Себе ребёнка, и не было у Него сотоварища во власти. Он создал всякую вещь и размерил её мерой. 3.(3). И взяли они вместо Него богов, которые не творят ничего, а сами сотворены. 4. Они не владеют для самих себя ни вредом, ни пользой, и они не владеют ни смертью, ни жизнью, ни воскресением».

Разные переводы выражают разные грани смысла, заключённого в словах языка первоисточника, поэтому мы и привели несколько редакций переводов. Как видно из них, одни переводчики отдали предпочтение тому, чтобы выразить по-русски смысл предопределённости бытия, другие отдали предпочтение тому, чтобы выразить смысл меры, размеренности бытия и соразмерности [201] в течении событий в Жизни. А выделенное нами в тексте жирным это — ключи к выходу на систему неизменно первичных различий в предельно обобщающей категории «Всё», отвечающих кораническим воззрениям на сотворённое Богом Мироздание, полновластие над которым (в целом и пофрагментно) безраздельно принадлежит только Богу[202], а чьё-либо самовластье иллюзорно и действует только в установленных для него границах Божьего попущения.

Соотнося различные варианты перевода на русский начальных аятов суры 25 друг с другом, их обобщённый многогранный смысл можно выразить по-русски и в следующей итоговой фразе: