Глава 22. — Полнеешь, кошечка моя? — ласково спросил Энтони, целуя Реджи в щеку и усаживаясь рядом с нею на лужайке

— Полнеешь, кошечка моя? — ласково спросил Энтони, целуя Реджи в щеку и усаживаясь рядом с нею на лужайке. — Наверное, много ешь от волнения. И неудивительно. Жить вместе с этой ледышкой.

Реджи отложила свой набросок и радостно улыбнулась дядюшке:

— Если ты имеешь в виду Мириам, она не так уж и плоха. После двух стычек мы заключили соглашение и теперь просто не разговариваем друг с другом.

— Полагаю, таким образом можно поладить с кем угодно, — сухо заметил Энтони. Реджи весело засмеялась:

— Ах, Тони, как я скучала по тебе весь месяц! Я думала, ты навестишь меня раньше. Здесь уже все побывали, кроме тебя.

— Когда я услышал о случившемся, то был так взбешен, что мое общество вряд ли доставило бы тебе удовольствие. Но через месяц я почти успокоился.

— Ты, наверное, опять хочешь убить его?

— Ты чертовски права. Я пытался разыскать подлеца, но он исчез.

— Спросил бы меня, я бы избавила тебя от бесполезных поисков. Он сообщил, что уезжает из Англии. Я уверена, он так и сделал.

Энтони сердито нахмурился:

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, кошечка. Я просто свирепею, когда слышу о твоем муже. Что ты рисуешь?

Реджи протянула ему альбом:

— Это борзая, которая гоняется за падающими листьями. Она пробежала здесь совсем недавно. Это садовники за работой и грумы с лошадьми. — Тони перелистывал страницы, восхищаясь рисунками. — А это мистер Тирвит, наш сосед. — Реджи указала на портрет моложавого денди. — Мне кажется, он и графиня…

— Не может быть!

— Ну, я точно не знаю, но, когда он приезжает, она молодеет на глазах и любезничает с ним. Можешь в такое поверить?

— Не могу. Реджи расхохоталась.

— А это сквайр Гиббс с женой Фейт. Очень приятная женщина. Мириам страшно злится, что мы с ней подружились. Видишь ли, приглашение в Сильверли — всегда большая честь для соседей, и, когда я позвала в гости Фейт, графиня заперлась у себя в комнате и сидела там два дня, выражая таким образом свое неудовольствие.

— Не хочет водить дружбу с мелкими сошками? — язвительно заметил Энтони.

— О, Тони, она чрезвычайно серьезно к этому относится.

Энтони перевернул очередную страницу и воскликнул:

— Господи, а это кто?

— Должно быть, садовники Здесь так много слуг, что я даже не всех еще знаю. Этих двоих я зарисовала вчера у озера.

— Кажется, у тебя было дурное настроение. Они смахивают на злодеев. Реджи пожала плечами:

— Мое настроение ни при чем. У них в самом деле подозрительный вид. Заметив, что я их рисую, они скрылись, и пришлось заканчивать рисунок по памяти.

— Они выглядят как портовые забияки, а не садовники, — сказал Тони, возвращая альбом.

— Ах, чепуха. Все обитатели усадьбы — очень милые люди, нужно только поближе их узнать.

— Все, кроме старой карги.

— Не будь таким злым, Тони. Мне кажется, она несчастна.

— Это не дает ей права делать несчастными других. И если уж говорить о…

— Нет, — твердо сказала Реджи. — Мне здесь очень хорошо, и я всем довольна, правда.

— Не лги, кошечка. Взгляни на себя. Ты прибавила в весе, потому что хандришь и совершенно не заботишься о своем здоровье. Я тебя прекрасно знаю, ты ужасно похожа на свою мать. Но ты не обязана здесь оставаться и можешь вернуться домой.

— Да, я совершила ошибку, Тони, но я не хочу, чтобы об этом узнали в свете. Понимаешь?

— Ради него? — резко спросил он.

— Нет, — ответила она и нерешительно добавила:

— Моя полнота, о которой ты все время твердишь, не имеет отношения к депрессии. Тони. Я беременна.

На мгновение воцарилось молчание, затем он произнес:

— Ты не можешь этого знать. Вы женаты всего месяц.

— Я беременна. Тони. Совершенно точно. В его кобальтовых глазах вспыхнула ярость.

— Да как он посмел! Я убью его!

— Нет, Тони, нет, — возразила она, отвергая его любимое решение проблем. — У тебя же будет первый внучатый племянник или племянница. Как ты осмелишься смотреть в глаза ребенку, зная, что убил его отца?

— Он заслуживает хорошей взбучки.

— Возможно, — согласилась Реджи. — Но только не за то, что соблазнил меня до свадьбы. Я сама этого хотела.

— Защищаешь его, кошечка? Не забывай, что он похож на меня, а мне известны все уловки. Он тебя соблазнил.

— Я знала, на что иду, — настаивала она. — Я… конечно, это было ужасно глупо, но тогда мне казалось, что таким образом я смогу изменить его отношение ко мне. Ведь он пытался заставить меня расторгнуть помолвку. Он был со мною честен и никогда не уверял, что хочет на мне жениться.

— Но он же дал согласие!

— Да, хотя делал все, чтобы я сама его отвергла.

— Так и надо было поступить.

— Теперь уже ничего не изменишь.

— Да, конечно. Но как же он посмел бросить тебя, зная…

— Он ничего не знает! Неужели я попыталась бы удержать мужчину, рассказав ему о ребенке? — возмутилась она.

— О, — коротко произнес Энтони и добавил с грустью:

— Если честно, кошечка, ты и в этом похожа на свою матушку. Мелисса родила тебя вскоре после свадьбы.

— Правда? — ахнула Реджи. — Но… почему вы до сих пор молчали?

Энтони покраснел и отвел глаза:

— Не могли же мы сказать тебе: “Кстати, дорогая, ты лишь наполовину законный ребенок”. Она весело чмокнула его в щеку:

— Спасибо, Тони. Значит, я не единственный незаконный ребенок в нашей семье… кроме дяди Джейсона, — лукаво добавила она.

— Незаконный! Твой отец не бросал Мелиссу, он обожал ее и сразу бы женился на ней, если бы не ее упрямство.

— Я никогда не слышала об этом, — удивленно прошептала Реджи.

— Они ужасно ссорились. Мелисса трижды разрывала помолвку и каждый раз клялась, что не желает его больше видеть.

— Но все говорили, что мои родители очень любили друг друга, — возразила Реджи.

— Они и любили, кошечка, — заверил Тони. — Но у нее был такой же вспыльчивый нрав, как и у меня. Всякое разногласие выводило ее из себя. Слава Богу, ты этого не унаследовала.

— Не знаю. Если Николас вернется, я не уверена, что смогу его простить. Он заставил меня влюбиться в него, а потом разрушил все мои надежды на счастье. У меня есть гордость, хотя я и умоляла его не покидать меня. А теперь… моя любовь превратилась… о, при одной мысли о нем меня всю трясет. Я его ненавижу.

— Это и к лучшему. Может, вернешься домой? Будешь среди родных, когда придет время рожать.

— Ну, я и сейчас не одинока… здесь Мэг и…

— А я говорю, подумай хорошенько над моим предложением, — строго произнес он.

— Хорошо, дядя, — улыбнулась она.