Соотношение иска из неосновательного обогащения с требованиями из причинения вреда

Итак, п.п. 4 ст. 1103 ГК РФ предусматривает возможность применения правил о неосновательном обогащении также к требованиям о возмещении вреда, в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица.

Отдельные авторы, комментирующие Гражданский кодекс, не затрагивают данное положение закона, игнорируют его. Вряд ли это связано с тем, что п.п. 4 ст. 1103 ГК РФ[1] не нуждается в детальном рассмотрении и не вызывает на практике вопросов. Скорее наоборот. Названная норма закона достаточно тяжело подлежит толкованию и в своем правоприменении сопряжена со значительными трудностями. Вопрос о соотношении требований о возмещении вреда с требованиями из неосновательного обогащения «вызывал и вызывает наибольшее количество пререканий среди правоведов» - писала Е.А. Флейшиц.

В том числе и из-за этой нормы закона сегодня гл. 60 ГК РФ в случаях причинения вреда на практике используется обычно как второстепенное средство защиты. А. Эрделевский, один из авторов комментариев в СПС «Гарант», заостряет внимание как раз на том, что кондикция чаще всего применяется судами при деликте именно как субсидиарная ответственность. Но принципиальной разницы нет, как применять правила о неосновательном обогащении - дополнительно или альтернативно. Законодатель оставляет свободу выбора для потерпевшему.

Необходимо заострить внимание еще на одном вопросе. Постоянно в литературе о неосновательном обогащении высказывается такая точка зрения: возбуждение уголовного дела повлечет взыскание неосновательно полученного в доход государства, а не в пользу потерпевшего. Однако с отменой уголовно-правовой конфискации имущества, которая была произведена 8 декабря 2003 года, эта точка зрения должна быть пересмотрена. Теперь только вещественные доказательства, непосредственно сохраняющие на себе следы преступлений, а именно: «имущество, деньги и иные ценности, полученные в результате преступных действий либо нажитые преступным путем, по приговору суда подлежат возвращению законному владельцу либо обращению в доход государства», согласно п.п. 4 п.З ст. 81 УПК РФ. Все остальное, преступно приобретенное, что непосредственно не связано с совершением инкриминируемого преступления, индульгировано преступнику. Применительно к нашей теме, можно заключить, что такая конструкция норм уголовного права в ее нынешнем виде не мешает истребовать незаконно полученное от преступления через кондикционный иск[2].

С уверенностью можно сказать, что институт конфискации имущества в уголовном праве России будет восстановлен, и в обозримом будущем незаконно полученный доход снова будет взыскиваться государством в полном объеме через конфискацию имущества. Но если вдуматься в природу данной санкции - конфискации, в качестве чего производилось и будет производиться такое взыскание? Римляне открыто говорили: предъявляем иск о возврате полученного посредством преступления. В наше время конфискация имущества означает фактически то же самое, только лишь слова «неосновательное обогащение» не произносятся. Римская конструкция взыскания незаконно полученного преступниками odiofiirum «из ненависти ворам» продолжает в развитых странах существовать и во многом отражает природу современной конфискации имущества[3].

Так, например, по общим правилам гл. 60 ГК РФ приобретатель возвращает то имущество, на которое у него отсутствует титул, неосновательно приобретенное (по сути чужое). При деликте же причинитель вреда производит компенсацию, отдавая именно свое имущество, выделяя компенсацию из своей собственности.

Кроме того, цена иска из неосновательного обогащения обычно устойчива и меняется, как правило, с течением времени в сторону увеличения, но плавно, по правилам ст. 395 ГК РФ, так как ссылка на данную норму напрямую содержится в ст. 1107 ГК РФ. Цена же деликатного иска может скачкообразно изменяться в зависимости от наступления определенных последствий (например, резкое ухудшение здоровья потерпевшего или его смерть).

Помимо этого, сроки исполнения обязательств из деликта обычно бывают продолжительными, и в некоторых случаях причинитель обязуется выплачивать компенсацию потерпевшему до его смерти или даже после нее, на содержание семьи (ст. 1088 ГК РФ). Сложно себе представить аналогичную ситуацию при заявлении кондикционных требований.

Указанные отличия существуют, и совместно применять два сравниваемых института следует с осторожностью. С учетом оговоренных различий 59 и 60 гл. ГК РФ, ограничение ст. 1103 ГК РФ на их совместное применение кажется очень уместным.

Есть также еще один вопрос, который необходимо рассмотреть в данном контексте.

В случае дорожно-транспортного происшествия поврежден автомобиль. Представим, для простоты изложения (это никак не повлияет на конечные выводы), что владельцы транспортных средств не являются страхователями своей гражданской ответственности и вопрос о компенсации решают только между собой.

Согласно закону, виновное лицо обязано выплатить потерпевшему, если автомобиль к моменту заявления требований был восстановлен, цену такого восстановления, по представляемым чекам; если автомобиль не был отремонтирован, то виновное лицо обязано оплатить стоимость ремонта, согласно сделанной экспертами калькуляции.

Второй вариант встречается чаще первого, так как пострадавший обычно предпочитает не тратить деньги на восстановление автомобиля, если виновность деликвента считает явной. Таким образом, цену иска чаще определяет калькуляция, и особенно в тех случаях, когда потерпевший не располагает свободными денежными средствами и не может незамедлительно восстановить свой автомобиль. Но суть проблемы не в этом.

По имеющимся данным, более 80 % автомобилей в России имеет возраст свыше восьми лет. При этом заявленный производителями срок службы отечественной легковой машины (в зависимости от ее типа) колеблется около этой же восьмилетней отметки. Таким образом, значительная часть автомобилей в России имеет очень высокий процент амортизации, который приближается к 100%. Средний срок эксплуатации легкового автомобиля в России составляет четверть века, то есть более чем в три раза превышает заложенный производителем ресурс. Несмотря на это даже сильно изношенное транспортное средство, перешагнувшее заявленный производителем срок службы, представляет для владельца определенную ценность в том случае, если оно все еще пригодно к эксплуатации. Рыночная стоимость такого автомобиля может составлять, к примеру, 100 000- рублей. Тем не менее его владелец до аварии имел возможность передвигаться, пускай и на такой старой автомашине. После аварии этой возможности собственник машины лишен.

Предположим, что в результате дорожно-транспортного происшествия, как установил эксперт, повреждено 25% комплектующих частей автомобиля, и машина в настоящее время к эксплуатации непригодна.

Путем несложных вычислений можно установить, что 25% от рыночной стоимости имущества - это 25000 рублей. Тем не менее компенсация в размере 25000 рублей не возвратит потерпевшего в прежнее состояние, так как этих денег скорее всего будет недостаточно для того, чтобы восстановить машину в автосервисе (или же эти деньги не покроют уже произведенный ремонт). Действительно, поврежденные запасные части могут стоить 25000 рублей, но при этом аналогичные новые комплектующие зачастую стоят в несколько раз дороже. В отдельных случаях со старыми машинами иностранных производителей, и с совсем устаревшими отечественными авто, собственник сталкивается с проблемой - нужные детали вообще сняты с производства и купить их крайне сложно. Поэтому в некоторых случаях судебная практика идет следующим образом: причинителя вреда обязывают оплатить стоимость ремонта исходя не из калькуляции ущерба, а из рыночной стоимости нужных запасных частей. Здесь и возникают вопросы относительно неосновательного обогащения.

Получив, предположим, компенсацию в размере 50000 рублей (для покупки нужных запасных частей), потерпевший теперь уже может восстановить свою машину. 2 5000 рублей для ремонта было недостаточно, а 50000 рублей покрывают все расходы. С одной стороны, кажется, что принцип справедливости не нарушен и потерпевший возвращается в прежнее положение.

Во-первых, деликвент может постараться самостоятельно найти комплектующие аналогичного года выпуска, которые бы имели приблизительно такую же стоимость. Затем эти запасные части должны быть переданы им потерпевшему, а потерпевший, в свою очередь, должен поврежденные детали передать деликтопричинителю. Так потерпевший получит от деликвента компенсацию ровно в размере понесенного ущерба, ни больше ни меньше.

Во-вторых, причинитель вреда может приобрести (насколько это реально возможно) похожий автомобиль и обменять его на поврежденную машину потерпевшего. В этом случае прежнее положение потерпевшего также будет восстановлено и на его стороне не образуется неосновательного получения имущества.

Но предложенные нами варианты тоже не идеальны. Оба варианта действий деликвента предполагают, прежде всего, что потерпевший не будет самостоятельно ремонтировать поврежденный автомобиль. Поэтому причинителю вреда необходимо скорейшим образом решать вопрос о виде и размере компенсации, чтобы потерпевший не предпринимал самостоятельных действий по ремонту поврежденной техники.

Подобная добросовестность причинителя вреда, конечно, абсолютное исключение в реальной жизни. В связи с этим, к сожалению, скорее всего либо возникнет неосновательное сохранение у одной стороны, либо другая сторона получит недостаточную компенсацию. Если же добавить в обрисованную схему страховую компанию, которая бы производила бы компенсацию ущерба, причиненного действиями одной из сторон, то интересующий нас результат принципиально не изменится - поменяются лишь стороны в отношениях.

С подобным подходом к проблеме сложно согласиться. Это, кончено, наиболее простое решение - компенсировать стоимость повреждений, пропорционально доле в рыночной стоимости утраченного имущества. И у такого решения, кажется, тоже есть положительные стороны. Судьи, которые решают описанные споры подобным образом, обычно ссылаются на то, что потерпевший на полученные средства может сам приобрести аналогичные (уже амортизированные) комплектующие. Но при этом обычно не учитывается, что в силу объективных причин сделать это может быть затруднительно; не принимается во внимание и тот факт, что сам поиск нужных запасных частей наверняка будет сопряжен с определенными затратами[4].

Считаем, что предложенные нами варианты действий деликвента в этом смысле более справедливы: ведь именно виновник аварии должен быть озабочен тем, как полностью восстановить нарушенное имущественное положение потерпевшего. Исходя из всего сказанного уверены, что решение о присуждении компенсации потерпевшему должно формулироваться с учетом обоюдных интересов, гак, чтобы нормы о неосновательном обогащении (после исполнения решения суда) применять уже было нельзя и чтобы в то же время компенсация была достаточна для восстановления прежнего положения потерпевшего.

Как мы видим, требования о компенсации причиненного вреда и требования о возврате неосновательного обогащения тесно связаны между собой, являются по отношению друг к другу взаимодополняющими[5].

Но, несмотря на то, что совместное применение двух институтов гражданского права вызывает ряд вопросов, высшие судебные инстанции России пока еще не наработали по этой теме достаточно практики, чтобы обобщить ее в единый тематический обзор. В следствие этого совместное применение двух способов защиты прав идет достаточно неуверенно. Сторонам в таких судебных процессах приходится сталкиваться с требованиями суда более тщательно обосновать заявленную просьбу, подвести под иск прочную нормативную базу, которая могла бы затем лечь в основу судебного решения. В отдельных случаях судьи даже просят представить научную литературу по теме. К последнему, как правило, ответная сторона относится резко отрицательно, указывая, что мнение даже старейшего и наиболее уважаемого ученого по какому-то вопросу отражает лишь его частную точку зрения на ситуацию, отвлеченную от конкретного судебного процесса. И что такая точка зрения, будучи изложена в печатном издании, сама по себе не является доказательством по делу. Такое заявление является справедливым, так как предоставление стороной в гражданский процесс научной юридической литературы процессуальными правилами не предусмотрено. Тем не менее с 1 февраля 2003 года стороны имеют право предоставлять в суд консультации ученых как разъяснения специалистов, в устной или письменной форме (ст. 188 ГПК РФ[6]). Такая консультация уже является доказательством. И все же, несмотря на то, что правила нового Гражданского процессуального кодекса России допускают названную возможность, обращение сторон в крупные вузы за консультацией не может быть широко распространено. В любом случае обзор судебной практики по данной проблеме решил бы многие вопросы, возникающие в судах. Пока же сегодня мы располагаем только одним информационным письмом Президиума ВАС РФ, которое подтверждает возможность совместного использования гл. 59 и 60 ГК РФ, и в некоторой степени конкретизирует пп. 4 ст. 1103 ГК РФ. Есть также несколько постановлений Высшего арбитражного и Верховного судов РФ, в которых правила гл. 60 ГК РФ применяются к случаям причинения вреда в уголовных преступлениях.

По анализу п.п. 4 ст. 1103 ГК РФ можно сделать следующие выводы: согласно действующей редакции гражданского закона требования из неосновательного обогащения справедливо предъявляются потерпевшими в случаях причинения ущерба, но такие требования должны удовлетворяться только в части, не противоречащей общим правилам о возмещении вреда.

Законодатель сознательно расширил сферу действия института неосновательного обогащения. То, что п.п. 4 ст. 1103 ГК РФ породил некоторые проблемы, связано больше с практикой, чем с теорией: суд, оценивая заявленные кондикционные требования, теперь должен не только оценить их законность и обоснованность, но и установить, насколько возможные последствия применения гл. 60 ГК РФ будут «противоречить существу соответствующих правоотношений». Таким образом, объем задачи, поставленной законодателем перед судом, возрос.

Также по рассмотренному вопросу: если авторы, выступающие против того, чтобы невыплату компенсации потерпевшему признавать неосновательным сбережением, аргументированно докажут свою позицию, то сфера действия гл. 60 ГК РФ окажется более узкой, чем она нам сегодня представляется.

Содержание обязательств из неосновательного обогащения