Января. Среда

Лев Николаевич стал бодрей эти два дня.

Саша, слава богу, выздоровела и начала ученье. Миша сегодня тоже занимался и уехал в Малый театр смотреть " Борцы" М. Чайковского.

Живу _с_т_а_р_а_т_е_л_ь_н_о, но часто с глубоким отчаянием в душе... Помоги, господи!

Января

Таня собирается в Петербург. Я намекнула, было, что мне хотелось бы съездить на представления опер Вагнера в Петербург, но на меня Лев Николаевич за это излил такой злобный поток упреков, так язвительно говорил о моем сумасшествии касательно моей любви к музыке, о моей неспособности, глупости и т. д., что мне теперь и охоту отбило что-либо желать.

Весь день провела за счетами с артельщиком, очень внимательно привела в порядок свои книжные, детские и домашние дела, но очень устала и голова болит. Вечером поздно пошла прогуляться с Львом Николаевичем, проводили домой Марусю Маклакову, и с нами был Степа брат и Дунаев.

Сегодня наша Таня и Маруся Маклакова пересматривали фотографии разных мужчин и переговаривались, за кого бы они пошли замуж. Когда дошли до портрета Льва Николаевича -- обе закричали: " ни за что, ни за что! " -- Да, трудно очень жить под деспотизмом вообще, а под ревнивым -- ужасно!

Января

До поздней ночи меня пилил Л. Н., говоря, что он просит о_т_п_у_с_т_и_т_ь_ его в деревню, что он мне не нужен, что жизнь в Москве для него убийство, и вое в этом роде. Слово _о_т_п_у_с_т_и_т_ь_ не имеет значения, я его _д_е_р_ж_а_т_ь_ не могу. Если я желала, чтоб он приехал в Москву, то потому, чтомне естественно и радостно жить с мужем, которого я привыкла любить, о котором привыкла заботиться. Чтоб он не мучился ревностью -- и все сделала и все-таки не заслужила его доверия. Если б он уехал в деревню, он еще больше бы мучился; уехать, всем нам -- как же быть с Мишей и Сашей, не учить их? Думаешь, думаешь... А равнодушие и бездействие Льва Николаевича в воспитании своих детей всегда мне тяжело, и я ему ставлю это в упрек. Сколько отцов не только воспитывают сами детей, но еще и кормят их своим трудом, как мой отец. А Л. Н. считает, что даже _ж_и_т_ь_ с семьей для него убийство.

Ходила утром по делам в банк и за покупками. Ветер страшный, 6 градусов мороза. Приехал Илюша на собачью выставку и за деньгами; тут Сережа. Степа брат уехал, приехала к нам Соня Мамонова.

Сегодня в банке, дожидаясь, читала газету, и до слез меня огорчает дело убийства рабочих взрывом газа на Макеевских шахтах в Харьковской губернии. Описание похорон, горе родных, убитые лошади, искалеченные люди -- все это ужасно! Убиты те, которые без света, без радости, в вечной работе несли тяжелую трудовую жизнь под землей! А рядом пишут и кричат о деле Дрейфуса в Париже. Как оно мне показалось ничтожно в сравнении с русской катастрофой.

Января

Лев Николаевич чистил снег и поливал каток в саду, и написал много писем. Он очень молчалив, необщителен и, верно, обидев меня, в письмах жалуется друзьям на меня же.

Января

Вчера Саша утром собирала складчину для маленького сына отошедшего от нас лакея Ивана. Этого мальчика Леню обварили самоваром, и он лежит в больнице. Эта доброта Саши и ее бескорыстность странно вяжутся с ее дурным характером.

Как вышло удивительно третьего дня. Сыновья мои ушли в театр, Сережа смотрел " Садко" в театре Солодовникова. Напал на меня страх, что сгорит театр, и я говорю Льву Николаевичу, что я предчувствую пожар театра. И действительно, в ту ночь, когда разошлась публика, сгорел театр и обрушилась крыша.

Сегодня ездила с Сашей покупать ей башмаки и корсет. Потом разметала снег в саду на катке; Лев Николаевич присоединился ко мне и мы вместе мели снег, а потом он стал кататься на коньках, а я села играть и упражнялась часа полтора.

Вечером было большое удовольствие. Мария Николаевна Муромцева привезла нам молодого пианиста Габриловича, и он нам играл целый вечер превосходно: балладу Шопена, ноктюрн его же, Impromptu Шуберта, Rondo Бетховена. Пришел Миша Олсуфьев, Маруся Маклакова. Лев Николаевич очень наслаждался музыкой и благодарил этого веселого, добродушного и талантливого двадцатилетнего мальчика.

Прочли с Соней Мамоновой, которая гостит у нас, разбор статьи Л. Н. " Об искусстве". Все критики сдержанно отзываются об этой статье.

Января

Хотела и начала читать корректуру нового издания " Детства и отрочества", и оказалось, что не тем шрифтом набрано, и я отослала в типографию и велела набирать вновь.

Вечером разучивала усердно сонату Бетховена. Потом устала, пошла наверх к Льву Николаевичу, а у него фабричный, солдат и еще какой-то темный. Скууу-чно мне стало от этой вечной стены различных посетителей (да еще таких) между, мной и мужем.

Весь день идут у нас с Соней Мамоновой и Львом Николаевичем разговоры о деревенской газете для народа. Цель газеты -- дать _и_н_т_е_р_е_с_н_о_е_ чтение народу. Событии в роде крушения поездов, столкновения пароходов, несчастий в шахтах, приезд китайских, абиссинских и других заморских гостей; описания метеорологические, агрономические, исторические, потом сведении о своем царе и царской фамилии, краткое описание праздников, и фельетон -- легкое чтение. Лев Николаевич так увлекся этой мыслью, что выписал Сытина (издателя народных книг и картин), чтоб поговорить о материальной стороне дела. -- Главное, Л. Н. _м_е_н_я_ хочет вовлечь в эту газету. Я очень сочувствую мысли, но с _н_и_м_ я бы не могла вести дело, мы слишком разных направлений, а своей непрактичностью Л. Н. испортил бы мне все дело. Не как редактора, а только как сотрудника по беллетристике я взяла бы себе Льва Николаевича.

Устала, тоскливо, иду спать и жить душою и мыслями, той жизнью, которой не живу в действительности. Я сплю мало, но зато думаю, думаю, вспоминаю, даже еще о будущем думаю и чего-то жду от него.

Сегодня Миша выдержал греческий экзамен полугодовой.

Января

Играла на фортепиано целое утро, нервна до последней крайности, не спала всю прошлую ночь и лежала с открытыми глазами в темноте, боясь разбудить и потревожишь мужа. Сижу я сегодня за фортепиано и вдруг подумала, что Л. Н. может умереть, что его обещали убить, и вдруг расплакалась... Как ни строг он со мной, как еще много у меня в сердце любви к нему.

Вечером была в концерте -- квартет венских профессоров консерватории.

Л. Н. утром гулял с Таниным черным пуделем по саду: каток его растаял. Потом он получил письмо от дамы из Воронежской губ., что там голод, и она просит помощи и совета. Л. Н. написал письмо в " Русские Ведомости" о голоде, но вряд ли напечатают. Вечером он был у больного Русанова. Приходил Попов, он едет к Бирюкову и везет ему кое-что от Л. Н. Бирюков из Бауска едет в Англию. Туда же вчера уехала Винер, бывшая сожительница князя Хилкова, тоже сосланного.

Января

Все эти дни я была больна. Сначала была сильная невралгия в правой стороне головы, потом сильный жар, потом горло. Ездил доктор, молодой Усов, боялся дифтерита, но, по исследовавшим, его не оказалось. Удивительные эти молодые доктора: Малютин лечил Сашу -- денет не взял, и Усов не взял. Я им послала сочинения Л. Н. с его подписью. Таня все в Петербурге, и Л. Н. очень трогательно мне смазывал горло, так старательно и неловко. Он испугался моей болезни и вдруг стал такой унылый и старенький эти дни. Как мы все странно любим! Вот он, например, спокоен, счастлив, когда я тупо, тихо, скучливо сижу дома и работаю или читаю. Если же я оживлена, предпринимаю что-нибудь, общаюсь с кем-нибудь -- он приходит в беспокойство, а потом сердится и начинает ко мне дурно относиться. А мне иногда так трудно вечно подавлять все горячие порывы моего живого, впечатлительного характера!

Вчера я лежала в постели, а к Л. Н. приехали опять три молоканина самарских просить писем рекомендательных в Петербург. Едут хлопотать опять об отнятых у них правительством детях, которых отдали в монастыри. Бедные дети и матери! И что за варварское средство для обращения в православную веру! Это уж никого не убедит, а напротив.

Сегодня приехала моя сестра Лиза из Петербурга, привозила и читала свои статьи о тарифе, о финансах, о крестьянской общине. Ведь придет же в голову женщине заниматься такими вопросами! А она вся ушла душой в финансы России и постоянно общается с министром Витте. Л. Н. и Дунаев нашли многое очень умно, особенно о тарифе, недавно введенном в России и уже оказавшемся совершенно негодным.

Сегодня меня звали на музыкальный вечер к Муромцевой, и я не могла ехать. Пропустила симфонический в субботу, жалею об увертюре " Эгмонт" Бетховена. Уступила билет Сереже, и рада, что ему было приятно.

Вчера в постели, и сегодня читала корректуру " Детства", которое меня всякий раз приводит в умиление. Спина болит, ослабела и внутренняя тоска сосет, не переставая.

Сейчас Л. Н. пришел и говорит: " пришел посидеть с тобой". Он мне показал две семифунтовые гири, которыми хочет делать гимнастику и которые купил сегодня. Он очень вял и все повторяет: " точно мне 70 лет". А ему и так в августе, т е. через полгода, будет 70 лет. Днем он катался на коньках, разметал снег. Но ему умственно не работается, а это его больше всего огорчает.

Января

День читала корректуру, вечером гости: Цуриков, Боборыкин старик, бывший орловский губернатор, профессор Грот, Суллержицкий, Горбунов и пр. Очень я утомилась, еще больная, и не могла участвовать ни в разговорах и ни в чем. Л. Н. катался немного на коньках я поправлял корректуры " Искусства".

Января

Насилу встала, так дурно себя чувствую: и тошно, и все тело ломит, и голова болит. Все-таки много работала над корректурами и делами детей: и вчера и сегодня делала выписки из общей расходной книги в каждую отдельную книгу: Андрюши, Миши и Левы. Была у меня милая M. E. Леонтьева, и мы с ней близко и откровенно разговаривали об очень серьезных жизненных вопросах.

С. И. присылал узнать о моем здоровье свою милую старушку няню, Пелагею Васильевну.

Л. Н. опять слишком усиленно разметал снег на катке и катался на коньках. Упражнения гирями тоже начались. Все вместе это сделало то, что опять заболела у него печень, он наелся чечевицы и овсянки не вовремя, а совсем потом не обедал. Сейчас я посылала за Эмсом и дала ему выпить, что он охотно исполнил. Сидит, читает; я теперь читаю " Desastre" Paul Margueritte и его брата. Кажется, эго времен франко-прусской войны.

Приходила к Льву Николаевичу дама, Коган, и шел разговор о высоких вопросах человеческого назначения и счастия, и о путях к нему.

Переписку и поправку работ (пока незначительных) производит теперь Суллержицкий, умный, способный и свободный юноша, когда-то учившийся живописи с Таней в школе на Мясницкой. Л. Н. очень доволен его работой.

Января

Вернулась Таня из Петербурга. Она ездила для своих изданий картин и очень приятно провела время. Была она у Победоносцева по поводу отнятых у молокан Самарской губ. детей. Победоносцев сказал, что местный архиерей перестарался, и прибавил, что он напишет об этом самарскому губернатору, и _н_а_д_е_е_т_с_я, _ч_т_о_ _д_е_л_о_ _э_т_о_ _у_л_а_д_и_т_с_я. Какая хитрость! Он притворился, что не знал, что Таня дочь Льва Николаевича и когда она уже сошла с лестницы, то он ее спросил: " вы дочь Льва Николаевича? " Она говорит: " да". -- " Так вы знаменитая Татьяна Львовна? " Таня ему на это сказала: " вот то, что я знаменитая, я не знала".

Приехал опять брат Степа с больной, глухой и жалкой женой. Их дело покупки именья в Минской губ. с Сережей свершилось. Вопрос, выгодно ли? Обедал у нас М. Стахович. Лев Николаевич весь день поправлял корректуру статьи " Что такое искусство? ". Сейчас вечер, он ходил с черным пуделем гулять, а теперь ест овсянку на воде и пьет чай.

Весь день метель, три градуса мороза до пяти. Мне все нездоровится, спина болит. Часа два играла на фортепиано, только разбирала. Разобрала много вальсов, ноктюрнов и прелюдий Шопена. Но как плохо! Сколько надо труда, чтоб хоть порядочно играть, а я так плохо играю и так тихо двигаюсь.

Января

Сегодня я должна себе признаться, что влияние, воздействие на меня С. И.-- несомненно. Сегодня он был у меня, мы мало сидели одни, тут был брат Степа и сын мой Сережа; но когда ушел С. И., я почувствовала такое успокоение нерв, такую тихую радость, которые давно не испытывала. Дурно ли это? Ведь мы говорили только о музыке, о его сочинениях, о ключах альта, сопрано и тенора. Он толковал мне и Сереже различие этих ключей. Потом мы говорили об успокоении совести, когда строго относишься к своим поступкам; о том, как особенно тяжело бывает после смерти близкого человека все то, в чем был виноват перед ним. Его ласковые, участливые расспросы о моей недавней болезни, о детях, о том, чем я была занята все это время -- все это было так просто, так спокойно и ласково, что прямо дало мне лишнее счастье. Как жаль, что ревность Льва Николаевича не допускает нашей дружбы, дружбы от Л. Н., и всей семьи с этим прекрасным, идеальным человеком. Сережа был очень мил с С. И., дружелюбен и прост. Сережа его хвалит и любил бы, если б не отец. О себе он рассказывал, что поправляет оперу, задумал новый квартет, послал симфонию в Петербург, где ее будут играть 18 или 20 марта. Как бы я поехала!

Была жена Степы; ее глухота очень тяжела. Переписывала для Льва Николаевича новые поправки в статью " Об искусстве", это заняло часа три. Потом обедала у нас Маруся Маклакова, читала мне корректуру " Детства". Получили " Родник" с статьей Левы " Яша Поляков" (" Воспоминания детства"). -- Мне очень трогательно читать их воспоминания с точки зрения детей моих; мне напоминает многое в его сочинении из той моей святой, трудовой жизни среди детей н служения мужу, которой я жила всю молодость. Но _в_е_р_н_у_т_ь_ своей молодости я бы не хотела. Как много _г_р_у_с_т_и_ в ней, как много _т_р_а_г_и_з_м_а_ в той самоотверженной, безличной жизни, полной напряжения, усилия и любви, с полным отсутствием чьей-нибудь заботы о _м_о_е_й_ личной жизни, о моих молодых радостях, об _о_т_д_ы_х_е_ хоть каком-нибудь... Не говорю уже о духовном развитии или эстетических радостях...

Января

Л. Н. поправлял все утро корректуры " Искусства", потом усиленно чистил навалившийся снег с катка и, надев коньки, катался. Вечером он теперь охотно сидит с гостями, иногда уходит к себе почитать и отдохнуть.