Февраля. Опять Л. Н. жалуется на нездоровье

Опять Л. Н. жалуется на нездоровье. У него от самой шеи болит спина и тошнит его весь день. Какую он пищу употребляет -- это ужасно! Сегодня ел грибы соленые, грибы маринованные, два раза вареные фрукты сухие -- все это производит брожение в желудке, а питанья никакого, и он худеет. Вечером попросил мяты и немного выпил. При этом уныние на него находит. Сегодня он говорил, что жизнь его приходит к концу, что машина испортилась, что пора; а вместе с тем я вижу, что отношение его к смерти очень враждебное; он мне сегодня напомнил немного свою тетку, Пелагею Ильиничну Юшкову, умершую у нас в доме. Она тоже не хотела умирать и враждебно, ожесточенно отнеслась к смерти, когда поняла, что она пришла. Л. Н. это не высказывал, но уныние, отсутствие интереса ко всему и ко всем показывают, что мысль о смерти и ему мрачна. Весь день он не выходил, спал днем у себя в кабинете, поправлял корректуры, читал. Сейчас вечер, у него сидит Грот, профессор, принес опять корректуры " Искусства". Л. Н. все мечтал поиграть в винт, и вот его все тошнит, и он так и не мог играть еще.

Заглянула ко Л. Н. сегодня вечером; сидят совсем чуждые мне люди: крестьянин, фабричный, еще какой-то темный. Это та стена, которая стала последние годы между мной и мужем. Послушала их разговоры. Один фабричный наивно спрашивает: " А что, Л. Н., вы примерно думаете о втором пришествии господа нашего Иисуса Христа? "

Миша мой исчез на весь день, и я очень недовольна его отлучками от дома. Но ему, восемнадцатилетнему малому, скучно с фабричными, с стариками и без молодежи.

Февраля

Сегодня Степа брат разговаривал с Львом Николаевичем и Сережей. Я вошла -- они замолчали. Я спрашиваю: о чем говорили? Они замялись, потом Л. Н. говорит: " Мы говорили о том, что лучшие (половые) отношения с женщинами -- это с простыми крестьянками, но, разумеется, без брака. Как только женятся на крестьянке, так добра не будет".

Я просто ушам не верила. Да, если я не пошла за мужем: в его учениях, то потому, что он никогда не был искренен. Вот и выскочит порой тот настоящий Л. Н., который высказывает свои настоящие мысли.

Да, бедная, бедная я! Ему всегда мешало во мне именно то, что любила все изящное, любила _ч_и_с_т_о_т_у_ во всем -- и внешнем, и внутреннем. Все это ему было не нужно. Ему нужна была _ж_е_н_щ_и_н_а_ пассивная, здоровая, бессловесная и без воли. И теперь моя музыка его мучит, мои цветы в комнате он осуждает, мою любовь к всякому искусству, к чтению биографии Бетховена или философии Сенеки -- он осмеивает... Ну, прожила жизнь, нечего поднимать в сердце все наболелое.