Вступительная статья 3 страница

Федерализм вначале не признавался и большевистской партией. Считалось, что он ослабляет необходимое единство экономических связей и вообще является негодным типом для одного государства. В принципе партия выдвигала лозунги самоопределения наций, входящих в состав государства, но не шла дальше требований широкого областного самоуправления, особенно для местностей, отличавшихся национальным составом населения. Предпочтение явно отдавалось крупному централизованному государству.

Ленин и его сторонники позднее пересмотрели свое отношение к федерализму. Решающую роль играло возрастание национального фактора в борьбе за политическую власть. Еще накануне первой мировой войны большевистская партия провозгласила, что право наций на самоопределение охватывает их право на отделение и образование самостоятельного государства. Вместе с тем сразу же была сделана оговорка о том, что решение вопроса об отделении непозволительно смешивать с вопросом о его целесообразности. Примечательно, что в первых актах победившей советской власти вопрос о государственном устройстве практически не затрагивался.

Обстановка, создавшаяся на территории царской России, однако, потребовала радикальных решений: центральная власть вынуждена была бороться за свое выживание, а усиление сепаратизма и национализма вело к тому, что от бывшей «единой и неделимой» отпадали все новые регионы. Окончательно вышли из состава России Польша и Финляндия, приобретали государственную самостоятельность Литва, Латвия и Эстония, реальной становилась возможность отделения Украины и Белоруссии, не говоря уже о Грузии, Армении и Азербайджане. В этих условиях лозунги федерализма стали спасительными для сохранения крупного государства.

III Всероссийский съезд Советов заявил 25 января 1918 г. в Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа, что Советская Россия учреждается как федерация советских национальных республик. Иными словами, был взят курс на то, что субъектами федерации могут быть только национальные государственные образования. Остальные регионы изначально даже формально рассматривались как компоненты унитарного государства. Такой подход в конечном итоге стал принципом, которого придерживались все конституции созданного в 1922 году Союза ССР. Но как показал ход событий, и в отношении союзных республик, в числе которых была РСФСР, конституционный принцип федерализма проявлялся больше в формальных юридических признаках, чем в реальности. В политической практике все более отчетливо были видны черты и свойства строго централизованного управления страной. Далеко не во всех унитарных государствах единство насаждалось и поддерживалось столь жестко и авторитарно, как это было в СССР.

РСФСР была самой крупной союзной республикой по всем основным показателям: территории и числу населения, экономическому потенциалу и концентрации научных сил и центров. На нее падали и все основные тяготы и лишения, перенесенные страной. Но из этого для РСФСР не следовало никаких привилегий. Более того, статистика свидетельствует о сравнительном отставании темпов развития республики по многим параметрам даже на фоне невысоких среднесоюзных результатов.

В значительной степени это было связано с системой управления. В условиях командно-административной системы союзные органы решали многие вопросы, связанные с РСФСР, непосредственно из центра. В силу этих причин республиканский бюджет был относительно более ограничен, ибо, например, отчисления от предприятий ВПК в него не поступали. В РСФСР не было некоторых важных министерств и ведомств, имевшихся в других республиках, и даже в партийной структуре - реальном тогда источнике власти, только эпизодически, на короткое время создавались некие их паллиативы типа бюро ЦК КПСС по РСФСР. Отнюдь не преувеличивая роль республиканских структур в рамках существовавшего централизма, нельзя не видеть в них определенных носителей региональных интересов.

Судя по своему официальному наименованию, РСФСР должна была бы быть федеративным государством. Более того, в нее входили 16 автономных республик (из 20 во всем СССР), 5 автономных областей (из 8) и все 10 автономных (национальных) округов. Взаимоотношения РСФСР с автономными республиками имели некоторые формально-юридические федералистские признаки, особенно с принятием Конституции СССР 1977 года. Верховный Совет РСФСР стал двухпалатным органом, имевшим Совет Республики и Совет Национальностей. Правительство РСФСР могло осуществлять только общую координацию деятельности правительств АССР, а их главы вошли в состав Совета Министров РСФСР. Наконец, конституции АССР не подлежали более утверждению Верховным Советом РСФСР.

Тем не менее, схема советского федерализма не претерпела изменений. Предпринятые меры не внесли ничего нового в статус российских краев, областей, крупнейших городов и автономных территорий. Если исключить особые права в сфере языка и национальной культуры, имевшиеся у автономных областей и округов, то во всем остальном РСФСР оставалась унитарным государством. Тенденции децентрализации и регионализации, становившиеся все более актуальными и важными, так и не смогли пробить себе путь через барьеры партийно-административного управления. Само наименование РСФСР, скорее, объяснялось исторически: как известно, в первые годы советской власти близкой к осуществлению казалась идея включения всех остальных советских республик в состав РСФСР на началах, более схожих с автономией, чем с федерализмом.

В связи с заключением Федеративного договора в 1992 году конституционный строй РСФСР стал не только формально, но и фактически развиваться на принципах суверенной государственности. Еще ранее, 12 июня 1990 г., была принята Декларация о государственном суверенитете России, которая провозглашала не только идеи независимости и самостоятельности Российского государства, но и ряд принципов конституционного значения. Этот день стал отмечаться ежегодно как государственный праздник. Новая Россия подтвердила принцип федерализма, который был закреплен в измененной статье 1 Конституции РСФСР 1978 года в качестве одной из незыблемых основ государственного строя. Но отныне речь шла во многом об ином, современном прочтении этого принципа.

Особенно важно иметь в виду, что принцип федерализма осуществлялся в условиях радикального переустройства всех главных сфер общественной жизни. Экономические, социальные и политические реформы были теснейшим образом связаны с решением вопросов об устройстве государства, распределении полномочий между органами Российской Федерации и ее субъектов, иерархии правовых актов и развитии других сторон федеративных отношений. Процессы федерализации, как и все общественные преобразования, шли нелегко, встречали порой сопротивление антиреформаторских сил, а то и сдерживались допускавшимися просчетами и ошибками.

Одно из самых существенных отличий нового подхода к принципу федерализма состоит в том, что он не ограничен сферой национальной политики, а выходит за ее пределы. При этом новый подход никоим образом не означает пренебрежение сферой межнациональных отношений или же оттеснение ее на задний план политики. В многонациональной России поступать так было бы не просто опрометчиво, но и практически вредно. Достижение гражданского согласия в стране предполагает постоянное внимание и уважение к интересам всех наций и национальных групп, составляющих российское общество, создание условий, предотвращающих межнациональные конфликты, заботу о восстановлении исторической справедливости в отношении народов, ставших жертвами произвола и беззакония.

Вместе с тем - и это следует подчеркнуть - принцип федерализма приобрел универсальный характер. Он стал определять отношения между центром и теми составными частями Российского государства, которые именовались административно-территориальными единицами. Это были края, области, города федерального значения. Качественно новый подход к федерализму не только снял неудовлетворенность названных регионов своим статусом, явно ущемленным по сравнению с набиравшими самостоятельность республиками, но и стал основой перестройки всего государственного механизма России на началах, отвечавших вызовам времени Принцип федерализма был в полной мере распространен на автономную область и автономные округа.

Большое значение в становлении новой российской государственности получил Федеративный договор. Под ним понимаются три договора о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти и соответственно:

1) органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации;

2) органами власти краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга;

3) органами власти автономной области, автономных округов.

Среди подписавших Договор в Москве 31 марта 1992 г. отсутствовали представители Республики Татарстан и Чеченской Республики (Республика Татарстан подписала 15 февраля 1994 г. Договор «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан», с Чеченской Республикой такого рода отношения не урегулированы).

Федеративный договор даже по формальным признакам не решал многие вопросы государственного устройства. Он, во всяком случае, не был учредительным актом и не создавал заново федеративного государства. Но роль Договора проявилась в том, что он способствовал реализации идей федерализма в условиях, когда отношения между центром и субъектами Федерации еще испытывали сильное воздействие прошлого, последствий существования суперцентрализованной структуры власти. В таких условиях перераспределение предметов ведения и полномочий, означавшее по сути дела их перенесение с федеральных органов государственной власти на органы государственной власти субъектов Федерации, или, иными словами, существенное ограничение роли Федерации, имело серьезнейшую политическую нагрузку. Разумеется, конкретно-историческая обстановка, в которой разрабатывался и подписывался Федеративный договор, не могла не сказаться как на отборе вопросов для принятия согласованных подходов, так и на компромиссном характере ряда важных решений. Участники Договора, исходя из разных интересов, одинаково ждали, что время склонит чашу весов именно в их сторону.

Конституция 1993 года принималась в изменившихся условиях. Идея укрепления единства Российского государства при закреплении его действительной, а не мнимой, федеративной природы стала опираться на значительно более сильную политическую поддержку в обществе. Новый баланс сил означал, что центр не разрывался и, следовательно, не ослаблялся прежним противостоянием «властей». В этих условиях сепаратизм и безудержный регионализм были ограничены в возможностях, особенно в том, что касалось реализации проповедовавшихся лозунгов. Вместе с тем новая Конституция не только не отошла от принципа федерализма, но и оставила пространство для его развития, совершенствования его институтов, уточнения соответствующих правовых норм и процедур.

Существенно, что уже в 1994 году были подписаны два договора, уточнявшие ряд вопросов отношений между центром и субъектами Российской Федерации, в особенности республиками. Это договоры Российской Федерации с Татарстаном (15 февраля 1994 г.) и Башкортостаном (3 августа 1994 г.). Они, подобно Федеративному договору, имеют свою тему: разграничение предметов ведения и взаимное делегирование полномочий между федеральными и республиканскими органами государственной власти. Но, так, же как и Федеративный договор, новые правовые документы затрагивают и иные вопросы, касающиеся статуса субъектов Федерации. Договоры 1994 года несут немаловажную политическую нагрузку, что, прежде всего можно сказать о статьях, признающих верховенство российской Конституции и её правовых актов по вопросам, отнесенным к ведению Федерации.

Современный федерализм в России во многом уникален, неповторим. Ему трудно, если вообще возможно, подобрать аналоги, как в истории, так и среди моделей современного мироустройства. Российский федерализм не сводится к национально-государственному устройству, что отличало советскую модель, и в то же время не пошел по пути чисто территориального устройства, что свойственно большинству зарубежных стран. Попытки копировать у себя опыт США, Германии или других стран, что было у нас характерно для начального этапа конституционного конструирования, не имели успеха по той простой и очевидной причине, что расходились с реалиями российских условий и противоречили интересам развития страны. Теоретически гладкие концепции при всей своей внешней привлекательности и схожести с уже апробированными на Западе образцами не смогли не только устранить, но даже приглушить сложные и противоречивые процессы, порождавшие кризисы и дестабилизацию государственной организации в России.

Необходимо было строить федерализм в стране, где составные части государства отличаются друг от друга как формальными, так и сущностными характеристиками. Асимметрия, которая в известной мере присутствует в конституционных положениях о федеративной организации России, - это отражение ее сложного состава, ее прошлого и запросов времени.

Те, кто выступал за полное уравнение статуса субъектов Федерации, за введение российских «штатов» (подобно американским), или земель (подобно немецким), или кантонов (как в Швейцарии), исходили большей частью из стремления сделать более рациональной систему управления страной. Не стоит сбрасывать со счетов и другой аргумент - неравноправие, пусть самое незначительное, зачастую провоцирует противоречия, рассогласованность внутри системы.

Нельзя забывать, что накануне принятия Конституции 1993 года в составе России были республики, которые в прошлом имели статус автономии, но затем провозгласили себя суверенными государствами. Их развитие шло, прежде всего, по руслу национальной государственности. К тому же это был нестандартный путь, повторяемый каждой национальной республикой. Полезно напомнить, что Федеративный договор не был подписан Татарстаном и Чечней, а Башкортостан поставил свою подпись только после принятия дополнительного протокола, фиксировавшего ряд специфических решений, касающихся республики. Свои интересы все более энергично отстаивали административные образования - края, области, крупнейшие города. Исходя из своего экономического потенциала, численности населения и размеров территории, - а эти показатели, как правило, заметно превышали республиканские данные, - они требовали расширения своих прав, особенно в сфере хозяйствования, по аналогии с республиками, по крайней мере, их уравнения. В движении были и автономные единицы - автономная область и автономные округа, в которых появились тенденции изменения статуса и перехода на более высокий уровень самостоятельности.

Федеративный договор сам по себе является подтверждением «разнокалиберности» субъектов Федерации. Подчеркнем еще раз. Это - не единый документ, а совокупность трех отдельных договоров о разграничении предметов ведения и полномочий между с одной стороны, федеральными органами государственной власти, а с другой стороны, органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации; органами власти краев, областей, городов Москвы и Санкт-Петербурга, органами власти автономной области, автономных округов. Конституция 1993 года восприняла классификацию, которой следовал Федеративный договор, и в статье 65 перечислила все субъекты Российской Федерации, группируя их соответствующим образом. Принятие в Российскую Федерацию и образование в ее составе нового субъекта не исключаются, но это есть предмет федерального конституционного закона.

Если учитывать только конституционные различия в статусе субъектов Федерации, то они проявляются в первую очередь в сфере источников права. Сама Конституция 1993 года во всех случаях является верховенствующим правовым актом. Но наряду с ней республики принимают свои конституции, а остальные субъекты Федерации – уставы. В отношении автономий может быть принят федеральный закон об автономной области, автономном округе. Существенно и другое отличие: притом, что на всей территории Российской Федерации государственным языком является русский язык, республики вправе устанавливать свои государственные языки, которые употребляются в их государственных органах и учреждениях, органах местного самоуправления наряду с русским языком. Заметные различия отмечаются в системе органов государственной власти субъектов Федерации. В частности, в ряде из них избраны двухпалатные законодательные органы, есть модели, предусматривающие выборного главу правительства, и т.д.

Конституционные различия не затрагивают, однако, принцип равноправия всех субъектов Федерации во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти. Здесь ни у одной из групп субъектов нет никаких преимуществ. Такое равноправие было закреплено в Конституции 1993 года с согласия субъектов Федерации, принадлежащих ко всем группам, выделяемым в соответствии с принятой классификацией. Республики, которые первоначально имели известные привилегии, поддержали конституционную формулу.

Российский федерализм характерен тем, что республики, входящие в состав Федерации, заявили о своем суверенитете. Это принципиальное положение признано в Федеративном договоре 1992 года, декларировано в конституциях республик, других принципиальных документах. Так, в Договоре о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Башкортостан (3 августа 1994 г.) в первой же статье записано: «Республика Башкортостан - суверенное государство в составе Российской Федерации».

В России, таким образом, сложилась ситуация, характерная сочетанием двух суверенитетов в рамках одного государства. Это сочетание проявляется в том, что суверенитет федеративного государства охватывает, покрывает собой суверенитет входящих в него республик, тоже объявивших о своем суверенитете. Иной раз такой подход напоминает известную русскую матрешку, внутри которой помещается еще несколько матрешек меньшего размера. Сам по себе такой подход вполне приемлем при условии, что им не нарушаются исторически сложившееся государственное единство народов Российской Федерации, целостность ее территорий.

Федеративное устройство России строится на принципе равноправия и самоопределения народов в Федерации (ч.3 ст.5). Этот принцип охватывает все народы, проживающие на российской территории, независимо от их численности, уровня экономики и культуры и - что также существенно - пройденного ими исторического пути. В России нет и не может быть иерархии народов, их деления на более или менее важные. Всем народам гарантировано право на сохранение родного языка, создание условий для его изучения и развития. Выделены в Конституции лишь права коренных малочисленных народов, которые особо охраняются не только в рамках государства, но и в международном сообществе.

Но равноправие народов не влечет за собой автоматически равноправия субъектов Федерации. Это разные категории. Конституционный статус субъектов Федерации может быть неодинаковым постольку, поскольку они имеют различные параметры своего развития. Сама Конституция разделяет субъекты Федерации на следующие группы: а) республики; б) края, области, города федерального значения; в) автономии (автономная область, автономные округа). Кроме того, в договорной форме могут быть уточнены предметы ведения отдельных субъектов Федерации.

В Конституции 1993 года определены предметы ведения Российской Федерации и предметы совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов. Все остальные предметы ведения оставлены за субъектами Российской Федерации. Распределение предметов ведения, по существу, повторило Федеративный договор 1992 года, который, таким образом, практически вошел в текст Конституции (сравни статьи 71 - 72). В значительной своей части Федеративный договор тоже остается в действии. Кроме того, предусмотрено, что последующими договорами в принятое распределение могут быть внесены изменения. Нужно только иметь в виду, что как сказано в «Заключительных и переходных положениях», в случае несоответствия положений договоров положениям Конституции действуют положения Конституции Российской Федерации.

Верховенство общероссийской Конституции - предпосылка стабильности федеративного устройства, залог соблюдения баланса полномочий между Федерацией и ее субъектами. Именно в общероссийской Конституции закрепляются принципы и нормы демократической организации государства в масштабах всей страны, провозглашаются фундаментальные права и свободы человека и гражданина, равным образом действующие во всех субъектах Федерации. Поэтому конституции республик, уставы краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов должны соответствовать Конституции Российской Федерации не только по формальным основаниям, но и исходя из интересов человека, народов, всего общества. Стремление записать в законодательстве субъектов Федерации положения, отражающие эгоистические региональные запросы, расходящиеся с нормами российской Конституции, нарушает принципы федерализма. В едином правовом пространстве тогда могут появиться трещины, подрывающие общий рынок, культурные связи и несущие опасность свободе развития личности.

Федерализм в его современном прогрессивном прочтении не противостоит ни идеям самоопределения народов и развития национальной государственности, ни интересам регионов, их стремлениям к повышению своей самостоятельности. Если федерализм основан на демократических принципах, на устоях правового государства, если он действительно гуманистичен, то тогда наиболее полно проявляются его достоинства: общий крупный рынок, свободное движение капиталов, товаров и услуг, свобода передвижения людей; более благоприятные условия для взаимообмена достижениями науки, образования, культуры. Важно, однако, постоянно помнить, что достоинства федерализма проявляются не автоматически.

Судьбы российского федерализма находятся в руках нынешнего и будущих поколений. Очень важно, чтобы стабильность, устойчивость принципов, провозглашенных в Конституции 1993 года, сочетались с динамизмом их реализации, гибкостью и подвижностью применяемых форм и методов. С одной стороны, необходимо, чтобы были установлены и действовали надежные гарантии, препятствующие возрождению унитаристских, авторитарных начал в деятельности центра; субъекты Федерации должны чувствовать себя в безопасности от опасных переходов в системе управления. С другой стороны, федерализм должен иметь достаточный потенциал в противостоянии сепаратизму и безудержному регионализму. Как свидетельствует весь мировой опыт и особенно наша собственная история, ослабление федерации и ее распад не только несут с собой экономические и политические тяготы, но и прямо ведут к лишениям больших групп населения, нарушениям их жизненно важных прав и свобод. Федерализм, свободный от таких изъянов, способен выдержать испытания временем, а главное, улучшить жизнь людей.

Ключом к трактовке конституционных статей об организации власти в Российской Федерации - а в широком плане всего государственного строя - служит принцип разделения властей. Этот принцип не нов, он был выдвинут еще на рубежах Новой истории, когда нарождавшаяся буржуазия боролась с абсолютной властью монарха и его дворянского окружения. Имена англичанина Джона Локка и француза Шарля Луи Монтескье закономерно связывают с выдвижением исходных идей разделения властей.

Идеи Локка и Монтескье неразрывны со временем, когда они жили и творили. Но и сегодня принцип разделения властей следует изначальным положениям: «Если власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет издавать тиранические законы для того, чтобы так же тиранически применять их.

Не будет свободы и в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной».

За прошедшие столетия принцип разделения властей - разумеется, в развитии и постоянном совершенствовании, с учетом условий отдельных стран - выдержал испытания временем и ныне занимает ведущее место в конституционном конструировании властных структур, распределении функций и полномочий между ними. Он современен и актуален и накануне третьего тысячелетия нашей эры. Этот принцип, прежде всего демократичен: он предусматривает такую организацию государственной власти, которая позволяет эффективно выявлять и отражать интересы как большинства, так и меньшинства населения, его различных групп - национальных, региональных, профессиональных. В условиях разделения властей население может непосредственно и через своих представителей активнее участвовать в процессе принятия государственных решений, чем при доминировании одной из властей или устранении какой-либо из них. Разделение властей - необходимая предпосылка формирования правового государства, реализации идей верховенства закона и, самое главное, расширения и обеспечения прав и свобод человека и гражданина.

Обращает на себя внимание организационно-правовой потенциал принципа разделения властей. Его реализация предполагает не только выявление и необходимое обособление функций управления делами государства, но и адекватную институционализацию этих функций, создание и развитие государственных учреждений, относящихся к различным властям и составляющих вместе с тем единый комплекс осуществления государственной власти. Разделение властей, далее, тесно связано с формированием правовой системы, в которой, с одной стороны, выделяются определенные группы юридических норм, а с другой стороны, устанавливается иерархия их отношений. Это вносит упорядоченность, согласованность и стабильность в развитие права, повышает его эффективность.

Как известно, принцип разделения властей в своей основе не был принят марксизмом, который изначально выдвигал обеспечение и укрепление диктатуры пролетариата как главную задачу государства. Классовые, политические интересы предопределяли формирование институтов осуществления власти, распределение функций и полномочий между ними, их взаимоотношения. Как показал советский опыт, определенное разделение труда по управлению государством постепенно усиливалось, но до восприятия идеи разделения властей дело не доходило. Формально-конституционным ограничителем оставался принцип полновластия Советов, а практически-политическим - монопольное руководящее положение коммунистической партии, которая во всех случаях оставляла за собой принятие важных решений в сфере управления страной.

С провозглашением и утверждением государственной самостоятельности России разделение властей стало конституционным принципом. Однако освободиться от наследия прошлого было не так легко. В Конституции 1978 года оставались нормы, противоречившие этому принципу. Съезд народных депутатов сохранял полномочия, позволявшие ему принимать к своему рассмотрению и решать любой вопрос, отнесенный к ведению Федерации. Это давало основания для его вторжения в сферу исполнительной власти, что с введением в России института президента стало одной из причин частых осложнений отношений между ветвями власти Конституционные кризисы, разумеется, имели, прежде всего, политические причины, но рассогласованность норм, касавшихся разделения властей, отсутствие правил разрешения конфликтов сыграли тоже свою негативную роль в развитии событий.

Конституция Российской Федерации 1993 года закрепила разделение властей в главе об основах конституционного строя (статья 10). Принцип гласит: государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны. Итак, Россия восприняла принцип разделения властей как условие построения демократического республиканского строя, правового государства. Сегодня разделение властей свойственно прогрессу цивилизации. Вместе с тем всеобщий характер принципа никоим образом не означает, что речь идет о механическом копировании у себя дома зарубежных моделей. Важно выявить и усвоить все самое цепное в теории и практике разделения властей, перспективу его развития.

Прежде всего, разделение властей призвано стать гарантией демократизма государственного строя, не допустить авторитаризма и тоталитаризма. Далее, данный принцип нацелен на то, чтобы добиваться рациональности и эффективности в управлении государством, предотвращать односторонние и ошибочные решения вопросов государственной жизни. Это достигается главным образом при помощи системы сдержек и противовесов, являющейся эффективным инструментом обеспечения баланса властей. Наконец, разделение властей не исключает, а предполагает их кооперацию, синхронизацию их усилий в решении важнейших задач, стоящих перед государством и обществом. Обострение отношений между властями, особенно между законодательной и исполнительной, способно резко ослабить и даже парализовать управление страной.

У разделения властей есть свои границы. Это - принцип организации и осуществления власти, прежде всего на общегосударственном уровне. Он, может быть, применим в соответствующих рамках и на уровне субъектов Российской Федерации. При этом каждый из субъектов Федерации может использовать свои формы и методы разделения властей, их институционализация может идти разными путями. Общие подходы, относящиеся к разделению властей, могут быть в какой-то мере использованы и в системе местного самоуправления, но здесь нужно учитывать, во-первых, что речь идет об особом специфическом институте и, во-вторых, что местная власть осуществляется в очень небольших территориальных рамках.

Разделение властей - не некий шаблон, одинаково применяемый во всех странах. Его конкретное воплощение каждый раз предопределяется условиями времени и места. Изначальная трактовка принципа сегодня более характерна для США, где очень высока степень организационного обособления властей, а институт президента - один из самых сильных в мире институтов исполнительной власти. Современная трактовка разделения властей в Великобритании строится на иных началах: здесь, прежде всего, отмечаются более тесные связи законодательной и исполнительной властей, чем во многих других странах, и явно усиливающаяся роль правительства, возглавляемого премьер-министром, представляющим собой доминантную политическую фигуру. Развитие конституционного строя Франции привело к появлению института сильного президента, но в целом избранная форма правления - типичная полупрезидентская республика, где глава государства разделяет исполнительную власть с премьер-министром. Президент в Германии встроен в парламентарную республику и является далеко не столь влиятельной фигурой.