ГЛАВА № 9

1992-93: МАГИЯ УЭЛЬСКОГО ЗАМКА

К началу 1992-го мы уже искали, где записать свою следующую пластинку «Chaos A.D.». У нас была готова пара песен, вроде “Propaganda” и “Refuse/Resist”. Впервые я записывался самостоятельно, используя четырехдорожечный магнитофон и драм-машинку. Потом я принес свои заготовки на репетицию, и мы облекли их в песни.

Впервые я начал писать песни так, как пишу их до сих пор, то есть с огромной драм-машинкой и риффами. Я полюбил такой стиль написания и быстро втянулся в этот процесс. Временами я пропадал в своем трейлере, записывая музыку, а Глория приходила и стучала в дверь, потому что уже был час ночи. Музыка для меня святое: с ней я просыпаюсь, с ней отхожу ко сну. Спасибо Господу, что у меня есть жена, которая это понимает. Глория целиком и полностью поддерживает мое занятие музыкой.

Тем временем группа переживала новый этап, все были полны энтузиазма. Я писал вместе с Андреасом, и мне это нравилось, а с братом всегда было очень легко играть, потому что мы читали мысли друг друга в музыкальном плане. У нас было полно встреч с Кисом Весселсом из Roadrunner. Мы с Глорией как-то прилетели в Нью-Йорк, и он сказал нам: “Ваша группа растет, и я очень хочу воспользоваться этим преимуществом. Я хочу, чтобы вы зазвучали еще профессиональнее, поэтому собираюсь пригласить известного продюсера для работы над вашей следующей пластинкой”.

Первым продюсером, которого он предложил, стал Гарт Ричардсон, продюсировавший первый альбом Rage Against The Machine. Гарт прилетел в Феникс, и пришел посмотреть на нашу репетицию. Он послушал песни, и они ему понравились, но дело не выгорело. По какой-то причине мы почувствовали, что это не наш человек.

Следующим кандидатом был Энди Уоллес. Он пришел с записной книжкой и сказал: “Просто сыграйте мне свои песни. Я буду сидеть рядом и делать у себя кое-какие пометки”. Мы подумали, что это немного дико, но пофиг, если он так хочет, то мы не против. Мы сыграли ему песни, и я обратил внимание, что он чего-то строчит страница за страницей. Я подумал: “Какого хрена там пишет этот чувак? ” Я был очень заинтригован.

После репетиции я попросил его показать мне, что он там написал, и Энди сказал: “Конечно, садись. У первой песни, которую вы сыграли, отличное вступление, но чтобы она стала еще мощнее, ей требуется что-то еще. Вы можете намного больше. У следующей песни, которую вы сыграли, всего два припева, нужно сделать три”.

Я был просто потрясен. Энди реально изучил нашу музыку, что было неслыханно с точки зрения нашего опыта. Раньше никто и никогда так не анализировал нашу музыку. Мы были восхищены и хотели делать так, как он предложил, чтобы сделать песни больше и лучше. Мы сказали Энди, что он нам подходит и что мы хотим записать с ним альбом. Он ответил, что любит Европу и спросил, как мы насчет того, чтобы записаться там. Мы такие: “Мы тоже любим Европу, погнали! ”, и он предложил студию Рокфилд в Уэльсе. Там записывались Queen, Black Sabbath и еще парочка известных групп, и мы подумали, что это звучит чертовски круто. Он предложил свести пластинку в Бате, расположенном неподалеку.

Короче, мы закончили писать материал, а Энди делал у себя в блокноте все больше и больше заметок. К тому времени, как мы вошли в студию, их набралось на целую книгу. Забавно, что он впервые захотел, чтобы Паоло записывал басовые партии, поэтому мы сказали Паоло активизироваться, потому что ему придется записываться. До этого он записал всего несколько крохотных кусочков здесь и там, вроде басового соло в концовке “Stronger Than Hate” на «Beneath The Remains». Кстати говоря, именно ему принадлежала идея, чтобы мы с Андреасом сами записывали басовые партии.

Паоло сильно нервничал по этому поводу, но Энди хотел, чтобы мы наконец-то стали группой, чтобы играл каждый участник. Он хотел дать Паоло шанс, и потому работал с ним часами. Мы уходили из студии и шли в паб, чтобы они могли спокойно поработать.

Рокфилд стал для нас потрясающим опытом. Я сидел в том же бунгало, в котором работал Роберт Плант из Led Zeppelin, и видел то самое фортепьяно, которое Фредди Меркьюри использовал для записи “Богемной Рапсодии”. Это было уединенное местечко, что было хорошо для музыки, потому что там больше нечем было заняться, так что приходилось работать над пластинкой. Энди знал, что для нас это будет лучшая среда, где ничего не будет отвлекать. Порой мы записывались ночью или начинали очень рано утром. По выходным мы не работали. Обычно мы с Глорией ездили в Лондон, чтобы посмотреть на достопримечательности, потусить в барах и тому подобное.

Поразительно было наблюдать за Энди за работой, потому что он дока в своем деле. Мы никогда не сталкивались с таким уровнем профессионализма. Он знал каждый кусочек каждой песни в деталях. «Chaos A.D.» - шедевр, потому что он вложил в него уйму времени.

На “Biotech Is Godzilla” засветился вокалист Dead Kennedys, Джелло Биафра. Идея привлечь его к записи пришла мне в голову, когда мне захотелось добавить в музыку немного хардкор-панка. Мы познакомились с Джелло пару лет назад на джеме в Бразилии, и сыграли вместе пару песен DK и Lard. Он был легендой. Сперва мы не хотели привлекать его в качестве вокалиста. Мы просто хотели использовать его текст песни, потому что мне нравился его черный юмор в песнях вроде “Holiday In Cambodia”. Его материал был просто пропитан сарказмом.

Я достал его номер и попросил написать текст, а он попросил прислать ему кассету с музыкой. Он написал кое-какие тексты и напел их под музыку, назвав получившуюся композицию “Biotech Is Godzilla”. Она нам сразу пришлась по душе. Джелло написал текст о городе в Бразилии под названием Кубатао. Он очень умный чувак: по приезду в Бразилию он рассказал обо всех предыдущих президентах страны, а я не слыхал и о половине из них. Среди тех, кого я знаю, никто не знает всех президентов Бразилии. Он очень башковитый парень.

Джелло отправил мне ответным письмом партии вокала, чтобы показать, как петь, чтобы я мог подражать его пению. В них был гроул, типа “Ррррррррааа! ”, и мы сохранили этот его гроул для пластинки, взяв прямо с кассеты, которую он нам выслал. Когда я встретил его после выхода альбома, он был зол, потому что сказал, что записал бы намного лучший гроул, если бы мы просто попросили его! Я объяснил, что мы хотели сохранить первоначальный звук с пленки, и услышав об этом, он ответил, что понял нас.

Шон Леннон: “Впервые я услышал Макса Кавалеру на альбоме Sepultura «Beneath The Remains». Я всегда был в поиске хэви-метала, который был бы по-настоящему тяжелым, и это произошло как-то неожиданно в начале 1990-х во времена огромного переизбытка метал-групп, большинство из которых звучали как сосунки по сравнению с «Reign In Blood» Slayer. Sepultura была бесспорно тяжелой, но при этом у них был совершенно уникальный стиль в текстовом плане. Большая часть песен Slayer звучала так, словно несдержанный 14-летний подросток читает описание дешевого фильма ужасов. Макс пел из Амазонии о компаниях, занимающихся биотехнологиями. Тексты были столь же тяжелыми, сколь и музыка. Это было потрясающе”.

Затем мы записали кавер на “The Hunt” группы New Model Army. Мы хотели удивить фэнов Sepultura, которые вероятно подумали: “Кто такие New Model Army, черт их подери? ” Но в нашей группе их любили все. Они всегда были культовой группой и нам нравились их альбомы, а Энди так вообще смикшировал один из их альбомов и уже был знаком с ними лично. И все же, это был трудный для исполнения кавер, потому что у New Model Army очень мелодичный вокал, а я не обладаю мелодичным голосом. Мне пришлось приложить максимум усилий, и, по-моему, все получилось как надо. Мы словно говорили миру: “нам по кайфу эта музыка, и нам насрать, если кто-то этого не догоняет, вам придется смириться с этим”.

Впервые в карьере Sepultura в звучании ударных появился этнический оттенок. Это не было связано с проявлением нашей индивидуальности, просто тогда в музыке наступили времена, когда многие бразильцы обращали внимание на то, кем они являются на самом деле. Их очень интересовали бразильские корни и самобытные звуки. Кроме того, песни стали чуточку медленнее. Это произошло не оттого, что нам перестал нравиться трэш-метал или что-то такое, просто песни получились такими по мере нашего роста и развития как композиторов. Лучший рифф из написанных мной – “Refuse/Resist” вместе с “Eye For An Eye”, который появился уже в Soulfly. “Refuse/Resist” – это музыка для мятежей: если ты участвуешь в мятеже, именно эта песня должна звучать у тебя на заднем фоне.

Идея “Kaiowas” посетила меня, когда друг показал мне статьи и фотографии племени Кайовас, которое совершило массовое самоубийство, чтобы не позволить государству отобрать у них землю. Тогда погибло все племя. Очень печальная история. Я сказал Андреасу, что мы должны записать инструментал в их честь, и тогда Иггор придумал бразильский ритм на ударных, мы сыграли на акустических гитарах, а Паоло на акустическом басу. В репетиционной студии это звучало просто отлично.

А потом мне пришла в голову еще одна идея: а не зазвучит ли песня реально круто, если ее записать в замке? Все просто рассмеялись и сказали: “Макс, да ты чертов мечтатель”. Но я подошел к Энди и спросил его, сможем ли мы это осуществить. Он сказал, что неподалеку находится замок Чепстоу, поэтому мы все вместе поехали туда на выходных, чтобы его заценить. Сознание Энди уже вовсю работало над этим. Он рассчитал, сколько нам понадобится футов кабеля и так далее, потом посмотрел на меня и сказал: “Мы сможем это сделать, Макс”. Я такой: “Да! Еще как! Чувак, именно это я и хотел от тебя услышать”. Вот таким парнем был Энди. Я предлагал что-нибудь безумное, а он находил способ все это реализовать, а не говорил: “Нет, у нас никогда не получится”, и закрывать на этом вопрос.

В общем Энди взял в аренду несколько кабелей, и однажды днем мы поехали туда с оборудованием и мини-пультом, который взяли из студии, и записали “Kaiowas”. Чтобы сделать все как надо нам потребовалось около четырех-пяти дублей. На заднем фоне слышны крики чаек, летающих вокруг замка. Звук потрясающий, потому что у здания нет крыши. Я очень хотел, чтобы концепция записи в замке стала частью истории альбома. Я о том, что бразильская группа записывает акустический альбом в уэльском замке: это, блин, весьма оригинально, разве нет?

«Chaos A.D.» стал более политическим альбомом, чем наш ранний материал. Мы писали о классовой борьбе и проблемах, которые можно было истолковать как актуальные для многих стран. Потом мы полетели в Израиль на съемки клипа к песне “Territory”. Он не конкретно об этой стране, но определенно подходит к Израилю и Палестине.

Первоначально мы планировали снимать в одном местечке в Иерусалиме, где распяли Христа, но нам не разрешили там снимать, поэтому большую часть мы сняли за Иерусалимом и на Мертвом море. Мы обнаружили там много грязи и размазали ее по своим рожам, а еще помню, что порезал свою ногу, прямо у яиц. Рана начала жечь адским пламенем, когда я прыгнул в Мертвое море, где очень соленая вода. Когда вы видите в клипе, как я кричу, этот крик настоящий: мне тогда было очень больно!

Изначально альбом планировалось назвать «Propaganda», но в душе я понимал, что это недостаточно сильное название для альбома. В последнюю минуту мне в голову пришла идея эпохи хаоса, и я придумал «Chaos A.D.». Это название пришлось всем по душе. Мы снова привлекли Майкла Велана к оформлению обложки, и впервые он сделал визуал специально для нас. Он слышал всю музыку раньше всех остальных, и предложил идею с трупом, висящим верх ногами, который нам офигенно понравился. В песне “Clenched Fist” много электронной основы, а у “Manifest” механические звуки, поэтому нам пришлась по вкусу и электронная составляющая обложки.

Майкл Велан: “Для пластинки Макса я предложил четыре варианта обложки. Обычно он сам меня спрашивает: “Не мог бы ты сделать эту картинку более экстремальной? ”, что для меня здорово, потому что благодаря ему я раздвигаю свои границы. К примеру, обложка «Chaos A.D.» позволила мне использовать различные материалы, например, фотокопии, на которых для создания эффекта я ослаблял интенсивность тона, насколько это было возможно. Идея этой обложки состояла в том, чтобы наглядно показать, что технологии слетели с катушек. “Biotech Is Godzilla” в этом плане стала для меня большим стимулом.

Закончив пластинку, мы отправились домой. Важное событие в моей жизни было уже не за горами, потому что мой сын Зайон родился 13 января 1993-го. Я всегда говорил Глории, что хочу иметь сына, потому что у меня была мечта, чтобы кто-то продолжил мой род. Я всегда об этом мечтал. В ту ночь, когда я сказал ей об этом, она забеременела. Безумие, не иначе. Помню, как говорил ей: “Было бы очень клево, если бы у нашего сына были ямочки”, и когда родился Зайон, у него были большие ямочки. Это было очень здорово. Мы дали ему имя моего отца Грациано в качестве второго имени.

Клево, когда мне в голову пришла идея записать ультразвук сердцебиения Зайона, сразу перед его рождением, и использовать его в качестве вступления к “Refuse/Resist”. Я отправился в клинику с цифровым магнитофоном, наушниками и микрофоном как какой-нибудь спятивший душевнобольной. И вот я среди докторов и медсестер держу микрофон прямо у стетоскопа.

Словами не описать то мгновение, когда я впервые взял на руки Зайона… как посмотрел в его глаза. Мужик, это было что-то нереальное. Неописуемое мгновение и невероятное, потрясающее ощущение. Мы принесли его домой, к нам пришел наш друг фотограф Кевин Эстрада и снял нас втроем. Я написал маркером его имя на костяшках, а чуть позже на этом же месте вытатуировал его имя.

Мы выбрали имя “Zion” из моей книги имен ангелов и святынь. “Zion” - еврейское слово, но мы не евреи, поэтому я поменял “i” на “y”, чтобы немного изменить его. Это имя мне понравилось с самого начала, потому что оно короткое и мощное, и Глории оно тоже понравилось.

Я и сам никогда не переставал быть ребенком, но когда становишься отцом, ты должен стать ответственным, потому что нужно присматривать за ребенком, а это серьезная задача, поэтому мы были очень внимательны во всем. Я выполнял обычные отцовские обязанности – возил его на прогулки в коляске и так далее. Гордость меня просто переполняла – я был самым гордым отцом в округе. Зайон был симпатичным ребенком с большими красивыми глазами и этими большими ямочками, которые я так просил у Глории раньше времени. Теперь миссия была выполнена.

Спустя семь дней после рождения в наш город с концертом приехали Faith No More, и мы пошли на их шоу, потому что они были моими друзьями. Дома некому было присматривать за Зайоном, поэтому мы взяли с собой Роксанну, которой тогда было всего 15. Мы взяли напрокат лимузин и оставили Роксанну и водителя, которым мы доверяли, чтобы присмотрели за Зайоном в машине на парковке, а мы могли пойти внутрь и посмотреть на Faith No More.

Я пошел за кулисы и сказал их вокалисту Майку Паттону, что у меня с собой на парковке мой сын Зайон, и он поднялся на сцену и представил песню “Kindergarten” словами: “Эта песня посвящается новорожденному сыну Макса, Зайону! ” У меня по спине мурашки пробежали, когда я это услышал. Разумеется, я очень волновался, и начал по тихой пить, и в конце концов пригласил Майка и басиста FNM Билли Гуда к нам домой. Я такой: “Пойдемте отмечать ко мне! У нас полно выпивки”, а они: “Пошли! ”, и я рассказал им, как до меня добраться.

Я поехал домой и ждал их прихода, и тут перед моим домом нарисовались два копа. Было два часа ночи, и я не мог понять причину их появления. А произошло вот что: Майк и Билли по ошибке забрели в другой дом. Они попали в чужой дом за два дома от моего и шныряли под окнами: “Макс! Макс! Мы тут! ”, а сосед вызвал копов, потому что принял их за грабителей.

Я вышел на улицу и стал их звать: “Эй, здарова, чуваки, мы здесь! ”, и в разгар суматохи копы начали задавать Майку и Билли вопросы типа: “Эй, вы кто такие, парни? ” А они: “Мы из рок-группы под названием Faith No More”, а копы: “Мы слыхали Faith No More, это круто! ” Потом вышел Дана и сделал парочку фото, которые мы храним до сих пор – на них все мы и копы.

Я был пьян и пытался уговорить копов и Билли с Майком затусить у меня дома, но само собой копы не хотели ничего подобного. Наконец они ушли, и Майк с Билли зашли в дом. Угадайте с одного раза, что произошло потом? У меня не оказалось ни капли алкоголя, как у полного идиота. Я сказал: “Эээ… мы не сможем нормально погулять, потому что у меня нет ни капли бухла! ” Все магазины были закрыты, и я не мог сходить купить чего-нибудь. Мы просто потупили около часа, и они пошли своей дорогой. Это была безумная ночка. Зайон все это время мирно спал. Он довольно быстро привык к такой жизни.

Я женился на Глории 6 июня 1993-го. Мы решили не устраивать официальных церемоний и пожениться прямо на заднем дворе, в присутствии официальных судьи и священника. Мы пригласили многих из музыкальной индустрии, включая Киса Весселса и Монте Коннера из Roadrunner и мерчандайзеров из Blue Grape. Для меня много значило появление Киса, потому что он известен своей привычкой не посещать подобные мероприятия. Он даже не ходит на шоу, не считая пары концертов Sepultura то здесь, то там.

Это была отличная свадьба. Присутствовали два известных татуировщика – Пол Бут и Джонатан Шоу, которые пару раз делали тату нам с Глорией. Кис узнал, что Джонатан будет на свадьбе, и заплатил ему, чтобы днем ранее нанес тату мне и Глории в качестве подарка. У нас на шее появились символы M и G, образующие вместе форму сердца. В день свадьбы нам также вытатуировали точки на руках, куда кладется большой палец, когда держишь кого-то за руку, что символизирует единство и участие. Это было сделано во время церемонии обмена кольцами.

Это был очень хороший день, где присутствовало много клевых людей. Произошла только одна странность. Это было реально дико: в разгар вечеринки упала ограда бассейна, и все закричали: “Аааа, осторожно! Ограда падает! ” Все танцевали и пили. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни.

Я решил стать отчимом для пятерых детей Глории. Старшей дочкой была Кристина, следом за ней Дана, Роксанна, Ричи и Джейсон. Они довольно долгое время знали меня, еще с младшего возраста, и многие из них начали называть меня батей. Они привыкли к тому, что я их второй отец, и все официально сменили фамилию на Кавалера.

Я по-своему старался быть для них отцом. Я не пытался давить. Я не просил, чтобы меня называли отцом – они делали это сами, и мне нравился этот жест с их стороны. Я никогда не давил на них, читая им лекции и так далее. Вообще они были хорошими детьми, так что им это особо и не требовалось. Я помогал им столько, сколько было в моих силах. Мы вместе ездили в разные места и очень хорошо проводили время. У них была отличная жизнь, потому что мы хорошо зарабатывали и обеспечивали их. Мы могли себе позволить каникулы и хорошие школы. Жизнь была хороша.

Я любил этих детей и мне нравилось проводить с ними время. Я много зависал с Дана. Мы стали очень хорошими друзьями. По правде, я был для него больше другом, чем отцом. Мы часами болтали о музыке. Я включал ему демки Sepultura, а он офигевал, какими клевыми они были. Дана как-то сказал: “Поверить не могу, что я первый, кто это слышит. Ты правда никому больше не говорил, что у тебя есть новая песня под названием “Territory”? ”, а я ему: “Нет, ты будешь первым”, и он такой: “О, Боже! ”

Когда вышел «Chaos A.D.», Roadrunner закатили вечеринку в замке Чепстоу. Кис Весселс пригласил на это мероприятие парочку танцоров из Бразилии. Было очевидно, что альбом произведет большой успех.

Кис всегда уговаривал меня записать альбом бразильской музыки на португальском языке. При встрече он постоянно спрашивал: “Как там идут дела с моим бразильским альбомом? ”. На самом деле это клевая идея, только бы найти нужных музыкантов для работы над ним. В Бразилии одни из лучших перкуссионистов в мире, так что ударные не проблема. Поскольку музыка будет аутентичной, это будет потрясающий проект. Однажды я доведу его до ума. Мне потребуется провести какое-то время в Бразилии и там же записаться, чтобы сделать все как следует. Это будет серьезный проект, и он вновь позволит отметить меня и Бразилию на карте мира, как это в свое время сделал «Roots». Этот проект будет сильно отличаться от всего, что я делал ранее. Само собой, там будет и метал, но при этом много традиционной музыки.

Мы гастролировали с Paradise Lost на многих площадках, где собиралось по три-четыре тысячи человек, потому что имя Paradise Lost было у всех на слуху, как и наше, так что это была отличная компания. Несмотря на это, у нас все шло не так гладко. После одного шоу в Германии в октябре на нас произвели облаву копы. Водитель нашего второго автобуса как-то подошел и сказал, что у его жены операция и ему нужно лететь домой. На самом деле, мы думаем, что он увидел, как в автобусе кто-то принимает кокс – он мог увидеть какого-нибудь гостя, позвонить в берлинскую полицию и сказать, что Sepultura вовсе не группа, это драг-дилеры из Бразилии. Какая-то такая безумная история, но копы на это купились и вломились в автобус, готовые арестовать любого, вооружившись десятью единицами полицейских машин и фургонами.

Глория Кавалера: “Нас остановили, когда мы ехали по тихой улочке. Полицейские никому не сказали ни слова. Один из них просто вошел через заднюю дверь и приставил пушку к голове Иггора. Андреас, Зайон и я сидели наверху в главном зале. Точно не знаю, где были Макс или Паоло, но помню, как все говорили, что Иггору к голове приставили пушку. Еще один офицел вошел через парадную дверь, поднялся наверх, увидел нас с Зайоном и удивленно спросил: “Малыш? ””

Помню, что сидел в заднем зале с Иггором, и тут автобус остановился. Какое-то время он не двигался, и я заинтересовался, почему. Следующее, что я помню, это как парень орет на немецком и наводит Иггору пушку в голову. Я просто офигел, потому что думал, что эти немцы нас просто грабят, но потом увидел их значки и понял, что это копы.

Глория Кавалера: “Все думали, что автобус грабят, потому что офицеры ехали в небольшой машине без опознавательных знаков и были одеты в гражданское. Они заставили всех немедленно покинуть автобус и торчать снаружи на холоде. Был где-то час или два ночи. Мы только отъехали с концертной площадки, и автобус нашей дорожной команды вместе с автобусом Paradise Lost все еще стояли припаркованные. На них набросились в то же время, что и на нас. После того, как все вышли, полиция привлекла три различные группы офицеров, которые вместе с собаками разворотили весь автобус”.

Копы осмотрели в автобусе буквально каждый дюйм. Они вынесли кухню, осмотрели койки, даже изучили молочную смесь Зайона и попробовали ее на вкус. Три часа продолжался этот осмотр, и в конце концов они исчезли без объяснений, оставив для уборки перевернутый верх дном автобус. У всех на уме вертелась одна и та же мысль: “И хули это было? ”

Глория Кавалера: Они искали повсюду, но так ничего и не нашли, потому что у нас при себе ничего не было. Офицеры ушли в 4 утра. Наш водитель сел в автобус и связался с другим автобусом по любительской сети. Полицейские офицеры, которые обыскивали другие автобусы, сообщили им о ситуации с водителем. Так наш автобус узнал о том, как все было на самом деле.

К счастью, подобные случаи были редкостью. Мы отлично поладили с парнями из Paradise Lost. У них была клевая музыка. Впервые у нас появилась своя обслуга - девушки из Англии, которые очень хорошо с нами обращались и врубали New Model Army на кухне, пока готовили еду.

А еще у нас появилась очень клевая трехмерная сцена. Мы изготовили мумию трупа с обложки «Chaos A.D.» и подвесили ее на цепь напротив задника – обложки альбома­­­­­­­­­­­­­. Перед усилителями у нас был установлен какой-то безумный механизм, а на возвышении для ударных стояла стальная рампа, чтобы я мог прыгать оттуда, накачавшись водкой.

Мне нравилась эта рампа. Я подходил, приветствовал Иггора, а потом снова спрыгивал.

В те времена жизнь была замечательной. Когда вспоминаю об этом сейчас, я бы ничего не стал менять.