Охота пуще неволи

Таежный промысел — тяжелое, небезопасное дело. Что заставляет человека в одиночку отправляться и месяцами оставаться в тайге, обрекать себя на многодневные переходы по бестропью, зимние ночевки у костра, единоборство с диким зверем и быть вполне довольным жизнью?

— Деньги здесь не самое главное, — замечает Соловьев. — Кто идет в тайгу за деньгами, долго в ней не задерживается.

Среди бахтинских профи, как ни странно, преимущественно бывшие горожане. Игорь Агафонов из Питера, Михаил Тарковский из Москвы. Настоящим охотником, наверное, надо родиться.

— Это что-то от Бога, — рассуждает Геннадий Викторович. — Одного тянет рисовать, другого петь, а третьего исследовать мир. Лично меня манила тайга и образ жизни охотника.

Видимо, потому в молодости, после службы в армии, в красноярской «девятке», он оказался в енисейской тайге.

Сыновья Геннадия Викторовича, Денис и Андрей, хорошо знают, с чем был связан на службе отец, оба окончили Красноярский аэрокосмический техникум. Оба ушли в тайгу, имеют свои угодья. Промысловиком стал и младший сын Кирилл, ветеран боевых действий на Кавказе.

«Мои наследники», как любовно называет Соколов-старший своих сыновей, безусловно, толковые, смышленые парни. Но они молоды, вот и трепещет в тайном беспокойстве родительское сердце: уж он-то знает, с чем приходится сталкиваться на тропе его ребятам.

— Медведь-шатун в тайге — в восприятии многих и «жутко», и «красиво», — рассуждает Геннадий Викторович. — Но главная опасность у охотника не медведь, а он сам.

Не заметил путник на дальнем переходе, что промокли спички, вот и замерз под кедром. Был такой случай в поселке.

А человеку, ступившему в тайгу, надо быть предельно «включенным». Нельзя полагаться на «автопилот» — необходимо осознавать каждое свое действие, что оно может повлечь за собой, уточняет мой собеседник.

Высокая квалификация охотника достигается опытом. В идеале, именно к этому пониманию должна приходить молодежь, но она сегодня иная. Геннадию Викторовичу не довелось получить образования. Зато сколько книг перечитал он в жизни: художественных, научно-популярных, исторических! Молодежь не заставишь — компьютер всему замена. А это уже другое развитие личности!

Лет через десять-пятнадцать охотники будут иными. Какими? Вероятно, сообразно времени, новому строю жизни, где на первый план зачастую выходит вопрос: а что это стоит?

Раньше на гайнование белки выходили поселками. Теперь, похоже, это никому не нужно: шкурки дешевы — значит, не стоит ее добывать. Не надо знать, как по чернотропу выследить белку, читая по снегу следы, взять соболя.

— Жалко профессию, которая, как ни крути, уходит, — горько вздыхает охотник Соколов.