Новые обитатели лаборатории

Наутро на прозекторском столе лаборатории профессора Керна

действительно лежали два свежих трупа.

Две новые головы, предназначенные для публичной демонстрации, не

должны были знать о существовании головы профессора Доуэля. И потому она

была предусмотрительно перемещена профессором Керном в смежную комнату.

Мужской труп принадлежал рабочему лет тридцати, погибшему в потоке

уличного движения. Его могучее тело было раздавлено. В полуоткрытых

остекленевших глазах замер испуг.

Профессор Керн, Лоран и Джон в белых халатах работали над трупами.

- Было еще несколько трупов, - говорил профессор Керн. - Один рабочий

упал с лесов. Забраковал. У него могло быть повреждение мозга от

сотрясения. Забраковал я и нескольких самоубийц, отравившихся ядами. Вот

этот парень оказался подходящим. Да вот эта еще... ночная красавица.

Он кивком головы указал на труп женщины с красивым, но увядшим лицом.

На лице сохранились еще следы румян и гримировального карандаша. Лицо было

спокойно. Только приподнятые брови и полуоткрытый рот выражали какое-то

детское удивление.

- Певичка из бара. Была убита наповал шальной пулей во время ссоры

пьяных апашей. Прямо в сердце, - видите? Нарочно так не попадешь.

Профессор Керн работал быстро и уверенно. Головы были отделены от

тела, трупы унесены.

Еще несколько минут - и головы были помещены на высокие столики. В

горло, в вены и сонные артерии введены трубки.

Профессор Керн находился в приятно-возбужденном состоянии.

Приближался момент его торжества. В успехе он не сомневался.

На предстоящую демонстрацию и доклад профессора Керна в научном

обществе были приглашены светила науки. Пресса, руководимая умелой рукой,

помещала предварительные статьи, в которых превозносила научный гений

профессора Керна. Журналы помещали его портреты. Выступлению Керна с его

изумительным опытом оживления мертвых человеческих голов придавали

значение торжества национальной науки.

Весело посвистывая, профессор Керн вымыл руки, закурил сигару и

самодовольно посмотрел на стоящие перед ним головы.

- Хе-хе! На блюдо попала голова не только Иоанна, но и самой Саломеи.

Недурная будет встреча. Остается только открыть кран и... мертвые оживут.

Ну что же, мадемуазель? Оживляйте. Откройте все три крана. В этом большом

цилиндре содержится сжатый воздух, а не яд, хе-хе...

Для Лоран это давно не было новостью. Но она, по бессознательной

почти хитрости, не подала и виду.

Керн нахмурился, сделался вдруг серьезным. Подойдя вплотную к Лоран,

он, отчеканивая каждое слово, сказал:

- Но у профессора Доуэля прошу воздушного крана не открывать. У

него... повреждены голосовые связки и...

Поймав недоверчивый взгляд Лоран, он раздраженно добавил:

- Как бы то ни было... я запрещаю вам. Будьте послушны, если не

хотите навлечь на себя крупные неприятности.

И, повеселев опять, он протяжно пропел на мотив оперы " Паяцы":

- Итак, мы начинаем!

Лоран открыла краны.

Первой стала подавать признаки жизни голова рабочего. Едва заметно

дрогнули веки. Зрачки стали прозрачны.

- Циркуляция есть. Все идет хорошо...

Вдруг глаза головы изменили свое направление, повернулись к свету

окна. Медленно возвращалось сознание.

- Живет! - весело крикнул Керн. - Дайте сильнее воздушную струю.

Лоран открыла кран больше.

Воздух засвистал в горле.

- Что это?.. Где я?.. - невнятно произнесла голова.

- В больнице, друг мой, - сказал Керн.

- В больнице?.. - Голова повела глазами, опустила их вниз и увидела

под собой пустое пространство.

- А где же мои ноги? Где мои руки? Где мое тело?

- Его нет, голубчик. Оно разбито вдребезги. Только голова и уцелела,

а туловище пришлось отрезать.

- Как это отрезать? Ну нет, я не согласен. Какая же это операция?

Куда я годен такой? Одной головой куска хлеба не заработаешь. Мне руки

надо. Без рук, без ног на работу никто не возьмет... Выйдешь из

больницы... Тьфу! И выйти-то не на чем. Как же теперь? Пить-есть надо.

Больницы-то наши знаю я. Подержите маленько, да и выгоните: вылечили. Нет,

я не согласен, - твердил он.

Его выговор, широкое, загорелое, веснушчатое лицо, прическа, наивный

взгляд голубых глаз-все обличало в нем деревенского жителя.

Нужда оторвала его от родимых полей, город растерзал молодое здоровое

тело.

- Может, хоть пособие какое выйдет?.. А где тот?.. - вдруг вспомнил

он, и глаза его расширились.

- Кто?

- Да тот... что наехал на меня... Тут трамвай, тут другой, тут

автомобиль, а он прямо на меня...

- Не беспокойтесь. Он получит свое. Номер грузовика записан: четыре

тысячи семьсот одиннадцатый, если вас это интересует. Как вас зовут? -

спросил профессор Керн.

- Меня? Тома звали. Тома Буш, вот оно как.

- Так вот что. Тома... Вы не будете ни в чем нуждаться и не будете

страдать ни от голода, ни от холода, ни от жажды. Вас не выкинут на улицу,

не беспокойтесь.

- Что ж, даром кормить будете или на ярмарках за деньги показывать?

- Показывать покажем, только не на ярмарках. Ученым покажем. Ну, а

теперь отдохните. - И, посмотрев на голову женщины. Керн озабоченно

заметил: - Что-то Саломея заставляет себя долго ждать.

- Это что ж, тоже голова без тела? - спросила голова Тома.

- Как видите, чтоб вам скучно не было, мы позаботились пригласить в

компанию барышню... Закройте, Лоран, его воздушный кран, чтобы не мешал

своей болтовней.

Керн вынул из ноздрей головы женщины термометр.

- Температура выше трупной, но еще низка. Оживление идет медленно...

Время шло. Голова женщины не оживала. Профессор Керн начал

волноваться. Он ходил по лаборатории, посматривал на часы, и каждый его

шаг по каменному полу звонко отдавался в большой комнате.

Голова Тома с недоумением смотрела на него и беззвучно шевелила

губами.

Наконец Керн подошел к голове женщины и внимательно осмотрел

стеклянные трубочки, которыми оканчивались каучуковые трубки, введенные в

сонные артерии.

- Вот где причина. Эта трубка входит слишком свободно, и поэтому

циркуляция идет медленно. Дайте трубку шире.

Керн заменил трубку, и через несколько минут голова ожила.

Голова Брике, - так звали женщину, - реагировала более бурно на свое

оживление. Когда она окончательно пришла в себя и заговорила, то стала

хрипло кричать, умоляла лучше убить ее, но не оставлять таким уродом.

- Ах, ах, ах!.. Мое тело... мое бедное тело!.. Что вы сделали со

мной? Спасите меня или убейте. Я не могу жить без тела!.. Дайте мне хоть

посмотреть на него... нет, нет, не надо. Оно без головы... какой ужас!..

какой ужас!..

Когда она немного успокоилась, то сказала:

- Вы говорите, что оживили меня. Я малообразованна, но я знаю, что

голова не может жить без тела. Что это, чудо или колдовство?

- Ни то, ни другое. Это - достижение науки.

- Если ваша наука способна творить такие чудеса, то она должна уметь

делать и другие. Приставьте мне другое тело. Осел Жорж продырявил меня

пулей... Но ведь немало девушек пускают себе пулю в лоб. Отрежьте их тело

и приставьте к моей голове. Только раньше покажите мне. Надо выбрать

красивое тело. А так я не могу... Женщина без тела. Это хуже, чем мужчина

без головы.

И, обратившись к Лоран, она попросила:

- Будьте добры дать мне зеркало.

Глядя в зеркало, Брике долго и серьезно изучала себя.

- Ужасно!.. Можно вас попросить поправить мне волосы? Я не могу сама

сделать себе прическу...

- У вас, Лоран, работы прибавилось, - усмехнулся Керн. -

Соответственно будет увеличено и ваше вознаграждение. Мне пора.

Он посмотрел на часы и, подойдя близко к Лоран, шепнул:

- В их присутствии, - он показал глазами на головы, - ни слова о

голове профессора Доуэля!..

Когда Керн вышел из лаборатории, Лоран пошла навестить голову

профессора Доуэля.

Глаза Доуэля смотрели на нее грустно. Печальная улыбка кривила губы.

- Бедный мой, бедный... - прошептала Лоран. - Но скоро вы будете

отомщены!

Голова сделала знак. Лоран открыла воздушный кран.

- Вы лучше расскажите, как прошел опыт, - прошипела голова, слабо

улыбаясь.