Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Формирование системы политических партий в России






Политическое пробуждение России на рубеже XIX-XX веков

Среди сотен, если не тысяч, политических партий, названия которых сохранились на страницах всемирной истории, несколько десятков российских партий, возникших в начале нашего века, могут показаться сегодня мелкой частностью. Многие из них были довольно эфемерными организациями, другие быстро сошли с исторической арены, а третьи были насильственно ликвидированы после Октября 1917 г. На смену многопартийности в России быстро пришла диктатура одной партии — партии большевиков-коммунистов. Однако сложный и во многом драматичный процесс возникновения, острого идейного противостояния и ожесточенного соперничества, а затем распада и гибели этих партий, место которых ныне пытаются занять новые партийные течения и группировки, часто использующие, увы, лишь громкие имена своих исторических предшественников для завоевания популярности в массах, заслуживает самого пристального внимания и изучения. Заслуживает потому, что короткая, но достаточно яркая история российских политических партий начала XX в.— это неотъемлемая часть трагической, кровоточащей истории нашей страны, это предостережение прошлого настоящему и будущему России.

 

Формирование системы политических партий в России

 

В январе 1905 г. в России началась буржуазно-демократическая революция, которая значительно отличалась от всех предшествовавших буржуазных революций на Западе. На два с лишним года огромная страна превратилась в бушующий костер человеческих страстей. Стачки и митинги, демонстрации и баррикадные бои, «иллюминации», т.е. поджоги помещичьих усадеб, и экспроприации, самые различные прошения и петиции к властям, жаркие дебаты в Государственной думе и нескончаемая газетно-журнальная полемика между представителями различных политических течений, появление новых партий, союзов и профессиональных организаций — вот что создавало неповторимую атмосферу тех лет.

 

Когда революция стала фактом, консервативные, либеральные и 'революционные силы, действовавшие тогда на политической арене страны, взяли курс на то, чтобы закончить ее с максимальной выгодой для себя. Так, консерваторы хотели бы ограничиться минимальной модернизацией самодержавной системы, причем сам царь шел на уступки народу и либеральной оппозиции лишь тогда, когда у него не оставалось никакого другого выхода. Идеалом либералов было буржуазное правовое государство западного типа, однако они готовы были; примириться и с более умеренным вариантом буржуазных реформ и разделом власти между царем, дворянством, буржуазией и народными «низами». Наконец, революционеры различных оттенков стремились к установлению в России буржуазно-демократической, а со временем и социалистической республики. Что же вышло из этого на практике? Какая альтернатива стала реальностью?

 

Первая российская революция явилась временем подлинного национального пробуждения всех народов Российской империи. Это было широчайшее демократическое движение, сочетавшее антифеодальные, антибуржуазные и национально-освободительные тенденции. Буржуазия оказалась оттесненной с авансцены политической борьбы пролетариатом, крестьянством и другими слоями трудящегося населения, хотя и ее роль в общественной жизни страны резко возросла. Масштабы антиправительственного движения, его лозунги и формы борьбы в 1905—1907 гг. определяла уже не буржуазно-либеральная оппозиция, а демократические силы, прежде всего пролетариат и радикально настроенная интеллигенция. Не случайно, будучи буржуазной по своим непосредственным задачам (борьба с остатками крепостничества и самодержавным режимом), революция в России не ела на себе глубокий отпечаток подлинной народности и была в ряде отношений и пролетарской, и крестьянской, и национально-освободительной революцией.

 

По далеко не полным данным, в 1905—1907 гг. в России бастовало 4, 6 млн. рабочих, причем есть все основания полагать, что в действительности общее количество стачечников как минимум приближалось к 9—10 млн. человек. Характерно, что удельный вес участников политических забастовок в общей массе бастующих составлял соответственно в 1905г.— 50 %, в 1906 г.— 59 и в 1907 г.— 73 % против 5 % в конце прошлого века. При этом стачечную форму борьбы пролетариата перенимали и другие слои трудящихся, включая крестьянство, а требования рабочих отражали интересы всего народа. Не случайно большевики считали пролетариат гегемоном (политическим руководителем) освободительного движения и буржуазно-демократической революции.

 

В годы революции произошло также не менее 26 тыс. крестьянских выступлений, причем не раз дело доходило до открытых восстаний и образования своеобразных крестьянских республик. Многочисленные революционные выступления солдат и матросов, студентов, интеллигенции, служащих, а также угнетенных царизмом нерусских народов дополняли впечатляющую картину мощного демократического движения, развернувшегося в России в 1905—1907 гг.

 

Либеральное движение в 1905 г. развивалось по восходящей линии и в октябре даже выразило принципиальную солидарность с участниками Всероссийской политической стачки, к которой примкнуло в общей сложности до 2 млн. рабочих и служащих. Центрами этого движения были земства, городские думы, профессионально-политические союзы интеллигенции, объединенные в «Союз союзов», редакции многочисленных умеренно-демократических органов печати. Деятельность либералов объективно помогала революционерам расшатать существующий строй и политически просветить самые широкие трудящихся, хотя сами они отнюдь не были сторонниками революционных методов борьбы. После царского Манифеста 17 октября и особенно после неудачной серии декабрьских вооруженных восстаний либералы стали постепенно

 

поворачивать вправо, но вплоть до конца революции они стремились сохранить свое лицо «третьей» силы, играющей роль буфера между революционерами и консерваторами. На выборах в I (1906) и II (1907) государственные думы и в самих этих Думах либералы в лице союзной в октябре 1905 г. партии кадетов обеспечили себе октябре 1905 г. партии кадетов обеспечили себе доминирующие позиции, однако, объективная социально-политическая октябре 1905 г. партии кадетов обеспечили себе доминирующие позиции, однако, объективная социально-политическая ситуации в стране оказалась такова, что перебросить мост между правительством и народом оказалось уже невозможно.

 

В национальных движениях в период революции чисто национальные проблемы (вопросы отделения от России или автономии в составе Российского государства, развитие национальных языков и культур, урегулирование межнациональных конфликтов и т.п.) отступали на второй план по сравнению с проблемами социальными и общеполитическими. В 1905—1907 гг. национальные регионы не были охвачены пламенем антирусских восстаний, а межнациональные конфликты, например между русскими и евреями, немцами и латышами, армянами и азербайджанцами и т.д., за отдельными исклю­чениями, не приняли форму межнациональной войны, хотя нельзя сбрасывать со счетов ни продолжавшиеся еврейские погромы, ни армяно-азербайджанскую резню в Баку в 1905—1906 гг. Однако и абсолютизировать эти экстремистские националистические тенденции в годы революции оснований нет, ибо ее история, наоборот, полна примеров интернационального сотрудничества различных национальных отрядов трудящихся, в первую очередь пролетариата.

 

В целом же в этот период преобладали еще настроения в пользу сохранения единого многонационального российского государства при условии его радикальной демократизации и введения территориальной или культурно-национальной автономии для отдельных регионов и этносов. Национальный сепаратизм оставался пока на уровне частной тенденции, получившей развитие главным образом в Финляндии и Польше. Характерно, что среди революционеров, включая марксистов, не говоря уже о более умеренных политических течениях, вопрос об отделении того или иного народа от России рассматривался лишь как крайний, чрезвычайный, хотя потенциально и возможный вариант решения национального вопроса.

 

Сила военно-бюрократической государственной машины, с одной стороны, и политическая неопытность и разобщенность различных слоев народа, его неорганизованность — с другой, а также благоприятная B целом для царизма международная обстановка обусловили поражение первой российской революции. Однако это отнюдь не означало, что она была бессмысленной и безрезультатной. Материальные и правовые завоевания народа в годы революции были, как известно, довольно значительны. Кроме того, она способствовала социально-политической консолидации каждого из захваченных ее вихрем общественных классов, помогла провести между ними более четкие разграничительные линии, осознать их интересы и задачи. Процесс политического пробуждения российского общества сделал в 1905—1907 гг. поистине огромный шаг вперед. Этому способствовал, прежде всего, тот дух свободы, демократии, гласности, который принесла с собой революция. Значительные цензурные вольности, а временами и почти полная свобода печати, появление сотен новых периодических изданий, листовки революционных партий, массовые митинги, возможность свободно знакомиться с ходом работы Государственной думы, разного рода политические клубы и легальные культурно-просветительные общества — все это, вместе взятое, произвело колоссальный сдвиг в сознании миллионов россиян.

 

В 1905—1906 гг. в России появилось и много новых партийных организаций: кадеты, октябристы, прогрессивная экономическая и торгово-промышленная партии, партия правового порядка, партия мирного обновления, народно-социалистическая партия, не говоря уже о множестве более мелких, в том числе и национальных, партий самых разных оттенков и направлений. Даже крайние монархисты, которые еще недавно считали излишним создавать какую-то особую партию, поняли, наконец, что самодержавие нужно тоже охранять и защищать, в том числе от слабого и слишком уступчивого, как им казалось, по отношению к либералам царя.

 

Особенно интенсивно указанный процесс пошел после царского Манифеста 17 октября. В итоге в России начала складываться целая система самых разных политических партий, которые можно разделить на пять основных типов: 1) консерваторов, выступавших за сохранение самодержавной системы; 2) консервативных либералов «октябристского» типа; 3) либеральных, или конституционных, демократов; 4)неонародников; 5) социал-демократов.

 

Этот перечень показывает, что ни помещики-аграрии, ни деловая торгово-промышленная буржуазия, ни крестьянство не имели в то время «своих», адекватно выражавших их интересы партийных формирований. Не было в России и правительственной (в западном понимании этого слова) партии, поскольку Совет министров назначался не Думой, а лично царем и все российские партии в той или иной мере находились в оппозиции правительству, критикуя его политику либо слева (таких было абсолютное большинство), либо справа. Лишь на короткое время, в 1907—1911 гг., на роль такой правительственной, столыпинской партии претендовали октябристы, но затем и они вернулись в лагерь оппозиции. Ни одна из российских политических партий вплоть до февраля 1917 г. не прошла испытания властью. Не случайно, поэтому все они были сильны лишь в роли критиков существующего строя, тогда как конструктивная часть их политических платформ выглядела всегда довольно абстрактно. К моменту свержения самодержавия ни одна из них еще не была готова к тому, чтобы взять выпавшую из рук царя власть и разумно ею распорядиться. Слабым местом политической системы России начала XX в. был и механизм функционирования сложившихся в то время партий. Абсолютное их большинство действовало либо нелегально, либо полулегально: нелегализованными оставались, например, не только социал-демократы и эсеры, но и кадеты. Не было в России, строго говоря, и разделения партий на правящие и оппозиционные с последовательной сменой этих ролей, как было принято тогда на Западе. Кроме того, в Государственной думе (а это была единственная узаконенная политическая арена, где могли относительно свободно состязаться представители различных партийных течений) были представлены далеко не все партии, особенно национальные. Да и саму Думу, которая не контролировала значительную часть государственного бюджета, не назначала министров и в любой момент могла быть распущена по воле царя, едва ли можно было считать настоящим парламентом в западном смысле этого слова. Кроме того, крестьянская Россия, да и российская «глубинка» вообще, была очень слабо охвачена процессом партийно-политического строительства, который шел в основном в административных и промышленных центрах страны.

 

Все эти многочисленные оговорки не меняют, однако, того факта, что в начале XX в. политическая жизнь России вступила в совершенно новую фазу, одним из главных признаков которой была сравнительно широкая деятельность и бешеная конкуренция различных партий и

 

организаций. При этом решающую роль в возникновении многих из них и особенно в выходе их на арену открытой политической борьбы сыграла первая российская революция, хотя и тогда настоящей правильно функционирующей системы политических партий с четким распределением социальных ролей и налаженным механизмом взаимодействия отдельных ее частей в России еще не сложилось. В последующий период количество партий в стране вплоть до 1917 г. почти не менялось. Правда, в 1912 г. возникла небольшая чисто буржуазная общероссийская партия прогрессистов, занимавшая про-; межуточное положение между октябристами и кадетами, однако каких-либо серьезных изменений в расстановку партийно-политических сил в России это событие не внесло.

 

Столыпинские реформы — эта последняя реальная альтернатива русской революции — не дали того эффекта, на который рассчитывал их творец. История не дала Столыпину 20 лет внутреннего и внешнего «покоя», необходимых для реализации его планов, да и сам он трагически погиб в 1911 г. Столыпин оказался не нужен ни царю, ни поместному дворянству, ни народу. Его гибель, а затем начало первой мировой войны, вступление в которую оказалось для России поистине роковым, сделали мирную модернизацию страны невозможной. Новая российская революция стала лишь вопросом времени.

 

Межреволюционный (1907—1916) период ознаменовался заметным спадом общего уровня партийной активности, хотя кризисные явлении затронули различные политические партии России далеко не в одинаковой степени. Тем не менее, все они, за исключением откровенных черносотенцев, сохранили свое идейно-политическое ядро и социальную базу, и после свержения самодержавия начался новый этап их деятельности, основным содержанием которой стала борьба за влияние на массы и за политическую власть. При этом сошли со сцены «Союз русского народа» и партия октябристов, но зато появилось множество новых национальных партий, их общее число перевалило за полсотни. На короткое время в России появилось, наконец, нечто похожее на реальную многопартийную политическую систему западного образца. Естественно встает вопрос: почему в 1917 г., когда решались судьбы России, не только консервативные, но и либеральные партии, которые могли бы, казалось, противостоять разрушительной революционной стихии, оказались на деле столь беспомощными, слабыми, лишенными ясных, конструктивных и привлекательных для масс идей? Ответ на него нужно искать в комплексе объективных и субъективных факторов, среди которых нельзя не назвать отсутствие в России широкого слоя средних и мелких собственников (прежде всего земельных), ослабление в обществе религиозного начала и дискредитацию династии Романовых, рост деструктивных и центробежно-националистических тенденций, резкое падение международного престижа Российской империи.

 

В ином положении оказались партии социалистической ориентации, выступавшие за насильственное разрушение старого политического и социального порядка, и в первую очередь самые крайние из них — большевики и левые эсеры, выигрывавшие в глазах широких масс за счет своей решительности, радикализма и полного отрицания самих основ старого общества. Именно эти партии и оказались в 1917 г. на авансцене политической борьбы, завершившейся в октябре мощной рабоче-крестьянско-солдатской революцией с требованиями мира, хлеба, земли и подлинного народовластия, допол­ненными мечтами об обществе социальной справедливости, равенства и братства.

 

Следует подчеркнуть и другое: даже в марте—октябре 1917 г., когда Россия на короткое время стала одной из самых свободных стран мира, ее общественно-политический строй был все же очень далек от подлинного демократизма. С одной стороны, это было время невиданной прежде политической свободы, массовых митингов, широкого развития самых различных выборных демократических организаций, эпоха многопартийного коалиционного Временного правительства и быстрой демократизации всех государственных структур, включая вооруженные силы. С другой — в России так и не было создано в 1917 правильно функционирующего парламента, отсутствовала конституция. В итоге российская демократия оставалась очень хруп­кой, непрочной, неоформленной, лишенной глубинных социальных корней, что и позволило большевикам очень быстро покончить затем с многопартийной системой.

 

Анализ деятельности отдельных, наиболее крупных политических партий России мы начнем с партий, поддерживавших самодержавную Систему, затем рассмотрим деятельность либералов и завершим наш Экскурс их антагонистами — революционерами.

 

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.01 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал