Эпизод пятый Полный тохес

Продолжение повествования о трёх друзьях, Кощее, Муке и Емеле. Они разъехались из своего домика, но не забывают друг друга. Зецт цех авек ин хот а мехайе!

Емеля лихо тормознул у дверей знакомого дома, вышел из машины, сделал последнюю затяжку и огляделся - куда бы бросить окурок – урны не было. Вместо урны из стены торчала здоровая железная дуля, из которой бежала вялая струйка воды. Емеля тихо матюгнулся, поплевал на хабарик и сунул его в карман. На звонок в дверь никто не откликнулся. Емеля опять матюгнулся и достал свои ключи. В коридоре жутко воняло чесноком и табачищем.

- Хозяева! Встречайте гостей! – прокричал Емеля и, не получив ответа, прошел в комнату. Открывшийся вид заставил гостя замереть на пороге. Вся мебель была сдвинута в угол, посреди комнаты на полу сидел Кощей и, нещадно дымя сигаретой, что-то выводил плакатным пером на листе ватмана.

- Привет, Бессмертный, - неуверенно проговорил Емеля.

- Шалом – ответил Кощей, не поднимая головы и не вынимая сигареты изо рта.

- Ты чего куришь то тут? – Емеля продолжал топтаться в дверях – ведь запретили, вроде.

Кощей поднял голову – А, это ты. Это электронные сигареты, их можно.

- Какие электронные, вон дым столбом и табаком несет. Хоть окно открыл бы.

- И дым электронный и запах, последнее поколение, нано технологии. На, закури – Кощей достал из кармана пачку «Винстона».

- Ну-ну, тогда-то что – промычал Емеля, но сигарету не взял – Ты вообще чего делаешь то?

- Плакаты к пикету готовлю – Кощей поднял ватман и развернул его к Емеле – Нет, не так – он перевернул лист и гордо посмотрел на гостя – Ну?

- Тут по-каковски написано то, по-арабски что-ли? – растерялся Емеля.

- Вы, Еммануил, совсем гоем стали. Родной язык не узнаете – обиделся Кощей – на иврите это.

- Какой я тебе Еммануил – возмутился Емеля – из военных мы, мы всю жизнь за царя, за Родину, за веру. Да мы всегда готовы.

- Вот то-то, что готовы, пионэры, блин. А Родина ваша на Синае, а царь ваш Ирод, про веру уж не говорю. Ладно не кипишись, не один ты такой.

Емеля махнул рукой – черт с тобой, скажи хоть чего тут написано?

- «Долой черту оседлости» и «Руки прочь от нашего кибуца» - гордо продекламировал Кощей.

- Да кто ж это поймет-то? Ты, Кощей сам- то можно подумать на иврите базлаешь.

- Кому надо – тот и поймет – надулся Кощей – и не Кощей я, а Агасфер.

- Ага, сфера то у тебя точно съехала, с чего ты взял, что ты еврей? – засмеялся Емеля.

- А ты послушай – неожиданно расслабился Кощей-Агасфер, бросил плакаты на пол и уселся на любимом диване – Веришь, не веришь, озарение у меня было. Сижу я на даче, шашлык кушаю, Василиса моя хорошей свининки у фермера прикупила. Да, не Василиса она теперь, а Агува. Так вот, сижу, значит, кушаю. Два шашлычка съел, за третий взялся и чувствую – не хочу, верней хочу, но не могу. Что ж такое – думаю. И тут меня как ударило – еврей я. Стал жизнь свою вспоминать – жилетки всегда любил, кепки, а кепка это же кипа с козырьком, а, главное, песни люблю наши – «Семь сорок», Шел трамвай десятый номер», «Тетю Хаю». К зеркалу подошел – глаза печальные такие, а в них вся скорбь еврейского народа. Так вот и осознал. Правда, пока осознавал, шашлычки то все и докушал – Агуве своей только пару кусочков оставил.

- Так ты может, и обрезание сделал – снова засмеялся Емеля.

- Вы, Еммануил, поц и мыслите примитивно. Вам бы всё на генитальный уровень перевести. А душе надо думать.

- Значит, ты теперь свинину не ешь, по субботам не работаешь, пиво мацой закусываешь? – Емеля продолжал веселиться.

- Еммануил, Вы меня удивляете, мы же богоизбранный народ, а мне лично Бог определил грешить и страдать. И вот я хожу по миру и грешу – сало кушаю, по субботам работаю, ну и по мелочи…

- По какому миру то? – перебил Емеля.

- А по какому надо, по такому и хожу – обиделся Кощей.

- А страдать то не тяжко? – не унимался Емеля.

- До страданий я еще не дошел, мне еще грешить и грешить. Страдания заслужить надо – с пафосом разъяснил Кощей.

- Ой, да Бог с ним, со всем, я ж к тебе, Кощей, по-хорошему…

- Агасфер я, А-га-сфер – рявкнул Кощей.

- Ладно-ладно Агасфер. Я же, Агасфер, навестить тебя приехал, от Мука привет передать, а ты всё орёшь – примирительно зачастил Емеля.

- А-а, Мук, ну как он там, всё блудит – Агасфер успокоился и сел на диван – помнишь, кричал тут «Деффчонки, где мои деффчонки!». Доволен теперь?

- Да с кем там блудить то? Удивился было Емеля – Хотя есть там одна, Маргаритой зовут.

- Латиняне, блин. Как Мук в этом арийском гнезде уживается то – вздохнул Агасфер.

- А что Мук тоже? – встрепенулся Емеля.

- А то. Из выкрестов он. Помнишь, «ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана…».

- Какого месяца нисана? – не понял Емеля.

- А такого, еврейского. А потом латиняне эти нашего Иешуу и приколотили, ну а апостол Павел в честь этого дела взял фамилию Нисан. Вот и думай сам, кто такой Мук. А фраза из «Мастера и Маргариты», кстати, о Маргаритах – Агасфер совсем успокоился и достал из-под дивана ящик пива.

- А-а, «Мастер и Маргарита жили в Москве былой…» - радостно запел Емеля – но чего-то я там этого не помню.

- Темнота! Ладно, давай лучше пивка выпьем – расслабился Агасфер и ловко откупорил бутылку пива.

-Не, я за рулем, да и ты вроде на службе – заартачился Емеля.

- Ах, вот как, как с евреем так ты и пиво пить не будешь и рядом не сядешь – взметнулся Агасфер – поц, поц, поц! Я, может, специально для тебя этот ящик хранил, а ты…

- Да что ты, что ты – замахал руками Емеля – я просто пиво не очень, я бы водочки.

- Только пиво – отрезал Агасфер.

- Хорошо, хорошо, по чуть-чуть только – сдался Емеля.

- Да что тут пить – Агасфер придвинул ящик к Емеле – так чуток для общения только.

- Емеля вздохнул, сковырнул пальцем пробку с бутылки, сделал большой глоток и поперхнулся – Гадость какая, оно что из морковных очисток сварено?

- Дурак, это пиво кошерное, NesherMalt называется, да и безалкогольное оно. Пей, не боись, наши люди друг друга не подставляют! – захохотал Агасфер – пей, может, человеком станешь.

Емеля обтёр рот и осторожно глотнул из бутылки – Слушай, забыл спросить, а что это за кукиш с фонтаном у дверей и урну куда дели?

- Урну я на 15 метров отодвинул, сам знаешь почему, ну а фонтан – это наш ответ писающим мальчикам, ну и девочкам. Повадились тут по ночам в наш туалет, якобы на анализ, ну а мы им интеллигентно, но доходчиво. Да и к искусству приучаем.

- Да-а, голова-а, Емеля допил бутылку и поставил её на пол – ну а сам-то как живешь?

- Кибуц вот создаю, да только не едет сюда никто. Два местных гоя кое-как помогают, но что с них взять, гои они и есть гои. Пикеты провожу одиночные. Напишу плакат, встану у дверей и стою.

- Ну а люди не пристают, полиция не прессует? – заинтересовался Емеля.

- Чудак человек. Я же не снаружи стою, а внутри. Говорю тебе одиночный пикет, то есть в полном одиночестве. Часик постою, попротестую и отдыхать с чистой совестью. Ведь кто-то же должен бороться, если все молчать будут, пожрут нас – с достоинством разъяснил Агасфер.

- А кибуц, это что такое – продолжал любопытствовать Емеля.

- Не бери в голову, тебе всё равно не понять – покачал головой Агасфер – В нашем случае кибуц это пустыня во всех смыслах и я в ней. Такие вот дела наши скорбные.

- Хреново. А ты в центр попросись. Ведь ты заслуженный. – посочувствовал Емеля.

- Вот для этого гои и придумали черту оседлости, таких как я в столицы не пускают. Да я и сам не рвусь – вздохнул Агасфер – вертеп там, помнишь, Иешуа выгнал торговцев из храма и чем это для него закончилось. А у меня семья, жена, дети, внуки, звери, пиво.

- Ну как знаешь. Тебе виднее. Ведь там жизнь кипит, а ты сидишь тут – коридор пикетируешь возразил Емеля не без издёвки.

Агасфер обиды не показал – Знаю-знаю кипит и булькает, а за процессом специально обученные люди следят и периодически раз из этого бульончика кого-нибудь за ушко и на цугундер. Что, не так что ли?

Так то оно так, да как-то не так – задумался Емеля – как-то неправильно это.

- Забей! – Агасфер достал еще пару бутылок – главное, мы знаем как должно быть, а гоям это знать необязательно. Народ наш терпелив и непритязателен.

А пиво то ничего – сменил тему Емеля, отпив из очередной бутылки, – ты мне лучше скажи как Агуша твоя к твоей новой сущности отнеслась?

- Не Агуша, а Агува, любимая значит – поправил Агасфер – вернее шесть дней в неделю Агува, а по пятницам просто Ага. Нормально отнеслась. По субботам она и так не работала после пятницы, а остальное мелочи – свинину нарекаем телятиной, ну и дальше по той же схеме.

- А ты знаешь, что в еврейских женщинах главное – Агасфер мечтательно прикрыл глаза – круглая попа, большая грудь и чувство юмора.

- Это ты к чему – опешил Емеля.

- Да ни к чему. Проехали.

- Нет, ты скажи – неожиданно насупился Емеля.

- Да ты то тут при чём? Ты что еврейская девушка? Так просто вспомнилось. К тебе не имеет никакого отношения.

- Ладно, но ты скажи, что вот так просто сидеть и ждать, когда они сами обгадятся. Ведь можно и не дождаться – вернулся Емеля к наболевшему.

- Зачем сидеть? Протестовать. Я же протестую. Ты будешь протестовать. Мука подтянем – втроем будем протестовать. Соберемся втроем и устроим пикет. Можно у меня. На троих оно сподручней.

- Так ведь не узнает никто – обреченно вздохнул Емеля – толку то от таких протестов.

- Да и слава Богу, что не узнают. Голова целее будет. У еврея что главное – главное голова, а все эти телодвижения это суета. Суета сует.

Через час ящик почти опустел, друзья умиротворённо развалились на диване и тихо продолжали интеллектуальную беседу:

- Зуб - голова.

- Зуб – голова, ему палец в рот не клади.

- Да-а, Зуб – голова, а Леший не голова.

- Леший не голова.

- Не, Леший не голова.

- А Мук?

- Мук – голова. Я бы ему палец в рот не положил.

- А я?

- Ты – голова и я голова.

- Агасфер засунул палец в рот, вынул, посмотрел на него критически – Ничего.

- Ты что делаешь-то? – заинтересовался Емеля.

- Так, проверяю. Может я и не голова вовсе? – Агасфер задумчиво разглядывал свой палец – Давай и тебя проверим – нацелился он пальцем на Емелю.

- Ты совсем охренел – отшатнулся Емеля – пингвина проверяй.

- Повёлся, как дитё повелся – заржал Агасфер - А пингвин не голова! Пингвин это большая жопа и всё. Туда палец лучше не совать.

- Ну тебя с твоими шуточками - Емеля посмотрел на часы – Блин, мне ж на работу пора.

- Не суетись. Ты чем теперь промышляешь то? - лениво спросил Агасфер, открывая последнюю бутылку.

- С подростками я – виновато ответил Емеля.

- Педофилом, что-ли. Это хорошо, детей надо любить.

- Да не педофилом, а просто по подросткам – обиделся Емеля.

- Всё-равно хорошо – благодушествовал Агасфер – А ты чего приходил то?

Емеля почесал в затылке – Не помню, тебя, наверно, навестить.

- Это тоже хорошо.

Ну, давай, что-ли – Емеля смачно рыгнул – пока-пока!

- Погоди – Агасфер встал с дивана и протянул Емеля плакат – на подержи. Так, так, разверни. Да не той стороной. Встань здесь. Замри. – Агасфер быстро защелкал телефоном – Теперь вот этот подержи. Ну вот, молодец!

- Ты зачем это? – чего-то испугался Емеля – ты это, ты давай без фокусов.

- Да какие фокусы. Пикет нужен? Нужен. А я сейчас эти фотки в Facebook выложу, вот и пикет будет. Покруче любого другого. Пусть эти поцы узнают!

- Ну не надо, ну зачем, а если спросят – Емеля забеспокоился не на шутку.

- А если спросят ответишь: Киш мир тохес!

- Это еще что такое? – продолжал гундеть Емеля.

- А это значит «Служу народу, ваше превосходительство» - строго перевел Агасфер – ну всё, давай, дети ждут.

Агасфер проводил Емелю до дверей и ласково выпихнул на улицу - Шолом!

Закрыв за Емелей дверь, Агасфер облегченно вздохнул и, напевая «Евреи, евреи, кругом одни евреи», вернулся в комнату. В комнате он в первую очередь засунул плакаты в мусорную корзину, потом расставил по местам мебель, задернул жалюзи и прилег на любимый диван.

- Тяжела жизнь у бедного еврея– пробормотал он и задремал.