Дверь в прошлое

~ГЛАВА ПЕРВАЯ~

Нижегородская область, город Городец

Апрель

Шесть лет назад

Nights in white satin, never reaching the end,

Letters I've written, never meaning to send.

Beauty I'd always missed with these eyes before.

Just what the truth is, I can't say anymore.

'Cos I love you, yes I love you, oh how I love you.

Gazing at people, some hand in hand,

Just what I'm going through they can't understand.

Some try to tell me, thoughts they cannot defend,

Just what you want to be, you will be in the end.

And I love you, yes I love you,

Oh how I love you, oh how I love you.

Nights in white satin, never reaching the end,

Letters I've written, never meaning to send.

Beauty I've always missed, with these eyes before.

Just what the truth is, I can't say anymore.

'Cos I love you, yes I love you,

Oh how I love you, oh how I love you.

'Cos I love you, yes I love you,

Oh how I love you, oh how I love you.[1]

Впервые я услышала эту песню, когда мне было одиннадцать лет. Молодая семья из трех человек переехала в соседний дом. Он находился напротив нашего и в тот день я почему-то была счастлива новым людям. Соседских детей у нас не мало. В любом соседском доме имелись по два-три ребенка, и скучно не было. Мы играли, резвились, доводя родителей до изнеможения, но нам все равно нравилось быть вместе. И тот день не стал исключением. Как обычно резвясь с ребятишками из красного соседнего дома, мы увидели под облаком пыли большую машину. Такие машины редко катались по улице и мы удивились. С открытыми от шока и благоговения ртами мы наблюдали, как из водительского места выходит высокий статный мужчина. Вслед за ним открывается задняя дверь и из салона выходит мальчуган лет восьми. Пшеничные волосы отливали белым золотом под летним солнцем, и казалось, словно над головой мальчика сиял ореол.

Из салона доносились слова песни на незнакомом языке. Мелодия медленная и таинственная закралась в душу. Я наблюдала за мальчиком, сжимая в кулачке горстку грязи. С Олесей Мироновой и Стасом Любимцевым мы собирались открыть свой «ресторан». Готовя «блюда» в импровизированных формочках для запекания. Маленькие глазки отливающие серебром в упор посмотрели на грязь в моих руках, и снова на меня. В глубине глаз что-то шевельнулось, мальчик не убирая пристального взгляда, игнорируя призывы родителей подбежал ко мне, ударил кулачком по моим пальцам и прошипел:

- Это бяка.

Конечно бяка. Какой ребенок будет играть в «ресторан» с настоящими продуктами. Но его голос…

- Дурочка, разве мама не говорит тебе – нельзя?

Я не знала что ответить. Слова мальчика были странными, непонятными.

Он понял, я не понимаю его слов ударил по руке еще раз и развернувшись, довольный шалостью, побежал к родителям. Я же удивленно любовалась своей рукой, не замечая окрика мамы. Казалось, отпечатки его пальцев остались навсегда на моих ладонях. Незабываемое чувство.

Слухи о новых жильцах улицы распространялись с небывалой скоростью. Из окна наблюдала, как большинство соседей приходят проведать, узнать, посплетничать об Имаевых в соседний дом – Марии Елышевой, ярой сплетницей и интриганкой. Скорость сплетней возрастала в геометрической прогрессии. Иногда мама приглашала к нам на чай Марию. Мне она казалось слишком яркой женщиной. Ее биография ничем не отличалась от любой другой женщины тридцати лет. Но что-то в ней было не так. Разведясь с мужем после двух лет брака, не забеременев после тринадцати попыток, отчаялась в жизни. Любой новый мужчина, появившись на нашей улице становился объектом ее обожания. Тогда я услышала первые слухи. Вещи, о которых в принципе ребенку слышать запрещено по всем канонам.

Что я узнала об Имаевых? Нет не так. Что я узнала о Владиславе Имаеве, восьмилетнем мальчике прославившись на страну победами в играх шахматы. Он был умен, очень умен. Я воспринимала Влада очень старым человеком, повидавшим многое в жизни. Мальчик с двух лет научился писать и считать. В три прочитал всевозможные книги. В четыре года Влад мог сконструировать модель реактивного самолета. Согласитесь, полнейшая глупость, приправленная ревностью болтливой соседки. Отец Влада приятной внешности. В нем всего понемногу: красота, обаяние, вежливость. Временами он приходил к нам по разным вопросам или поболтать с дядей Борей (он приходился родным братом маме) о «взрослых вещах». Один раз он пришел к дяде с кипой кассет в странной упаковке. Я не знала, что тогда они смотрели по видаку, пока мне не стукнуло семнадцать лет, и я не стала чуть ближе к самостоятельности.

Владислав Имаев. Вспоминая о нем, имею привычку уходить от темы, затерявшись в архивах памяти. Слухи обгоняли популярность Влада. И все же я не верила в его «одаренность». Любой из нас наделен тем или иным талантом, к чему приведет его развитие решать нам. Влад старался показать или доказать свое превосходство. В самом начале из-за его характера (или моего) отношения у нас не сложились. Частые подколы, издевательства, и применения насилия – бесило. Нет, вы не подумайте что он избивал меня. Я наблюдала за его жизнью из окна, пока ему не стукнуло тринадцать, а мне шестнадцать. Шестнадцать лет – возраст переизбытка гормонов. Тяжело сдерживать свой характер, отнюдь не безупречный когда в тебе бушуют океан эмоций. Но тот день… Он скорее переменил мою, его, наши жизни. Мы стали... Кем? Друзьями? Я бы не описала наши отношения чисто дружескими. Между нами пробежала искра.

Со временем я стала реже выходить из дома с угнетением слушать восторженные оклики Марии о Ренате Имаеве. Это настолько измотало слух и нервы, что я вышла на улицу удрученная и ненавидя себя. Почему спустя столько лет слушаю дурацкие сплетни? Они назло не становились хуже. Напротив.

Сейчас мне шестнадцать лет. Пора любви и психоза. Папа не раз повторял, меня пора сдать в психушку за поведение. Оно мягко говоря ненормальное. И в тот день я с ним согласилась бы. Натянув на ноги кроссовки, заделав длинные волосы до плеч заколкой на затылке, щурясь от ослепительного солнца, посмотрела на здание напротив. Вкусу Имаевых не занимать. Двухэтажное здание с широким балконом на втором этаже (комната Влада), четырьмя колоннами по сторонам, отделяя тяжелую кованую дверь. Имаевы богаты и не стеснялись этого скрывать.

Я вздохнула, наблюдая за окном балкона и размышляя как же мне поступить. Одетая в бежевые бриджи и голубую рубашку, я была похожа на ученицу пятого класса, а не девятого. Возраст. Меня считали на пять – шесть лет младше и это раздражало. Ничего, прорвемся.

Сунув руки в карманы бридж, я пошла во двор, выкатила древний велосипед, доставшийся от покойного дедушки, оглянулась еще раз в окно и со вздохом покатила на зов ветру. Люблю прогулки, особенно такие, на скорости. Наверное стоит купить себе мотоцикл в восемнадцать лет.

Прокатившись по второму кругу вокруг окрестностей, резко затормозила у обветшавшего дома. Показалось или услышала слова песни?

Нет. Быть того не может.

Или может?

Пожала плечами, разгоняя мрачные мысли, поставила ногу на педаль, как услышала:

Nights in white satin, never reaching the end,

Letters I've written, never meaning to send.

Beauty I'd always missed with these eyes before.

Just what the truth is, I can't say anymore.

О нет. Сомнений нет.

Это он!

Обернулась и увидела за спиной серые глаза, со злостью смотревшие на меня.

- Чего? – буркнула я, недовольная тем, что меня рассматривают.

Мальчик наклонил голову на бок, задумчиво потер затылок.

- Умеешь ездить на велосипеде? Как твоим мозгам хватает ума крутить педали?

- Отвянь.

Я развернулась, намереваясь поехать в другую сторону, как синий велосипед загородил дорогу. Выругавшись, поставила на другую сторону. И там меня заблокировали. Проделав так раз пять, я взбесилась, отшвырнула велик от себя и сжимая кулаки подошла к Владу.

- Совсем обезумел, пошел отсюда!

- Дорога не твоя, - спокойствие его голоса злило больше.

- Уйди. Прошу по-хорошему.

Он пожал плечами.

- Не уйду. С чего слушать тебя? Тетя.

Махнув на него рукой, подняла велосипед и направилась в сторону дома. Хорошего настроения как не бывало.

- Тебе не говорили, что ты слишком много злишься. Чрезмерная женская злость чревата появлением месячных, – услышала голос рядом с собой. Влад медленно ехал рядом со мной, донимая болтовней.

О чем он говорил? О месячных? Покрасней словно китайский фонарь, наклонила голову, чтобы Влад не заметил. Он же продолжал доводить меня.

- Шестнадцать лет, хулиганка в юбке. Класс. Парни не любят бойких девок.

Я усмехнулась.

- Тебе-то откуда знать. Мелкий еще.

- Я парень.

- Парень… - обернулась и оглядела его с ног до головы. Обычный мальчик, ничего в нем такого нет, разве болтливый язык. А глаза…ручаюсь, в будущем девушки будут толпами бегать за ним, лишь бы эти глаза смотрели на них с обожанием. Влад насмехаясь над моим рассматриванием показал язык, подъехал поближе и отвесил увесистый подзатыльник.

- Ай! Ты мелкий! – кричу я и сажусь на велик, намереваясь догнать стервятника. Тот был уже на достаточно далеком расстоянии. Как ему это удалось? Через пару минут он исчез из виду вовсе.

- Невероятно.

Домой я вернулась еще в худшем настроении. Не переодевшись, не приняв душ, в своей комнате распахнула шторы, открыла окно и со злостью посмотрела на мальчугана, напевающего песню на балконе. Почувствовав, что за ним наблюдают, посмотрел на меня. И показал…невероятно! Показал неприличный жест!

Убью его!

Спускаюсь и бегу к его дому.

- Ну ты получишь у меня мелочь пузатая!

Но не дошла и метра, как Влад оказался возле меня, усмехаясь.

- Бежишь? Убить хочешь?

- Убить? Нее…Придушить! – руки так и чешутся.

Имаев скорчил рожицу:

- Придушить, - фальцетом повторяет он, - научись разговаривать, тупая!

Не выдержав, даю ему пощечину. Никогда не позволяла детям разговаривать грубо со взрослыми. Что из них вырастет в будущем? Но ударить его…незнакомого парнишку. Ведь мы не знакомы, не совсем конечно. Все же.

Серые глазки наливались слезами и от этого в голове прояснилось.

- О Господи… - тихо шепчу я, протянув к Владу ладони. В его взгляде столько ненависти. Никто так не смотрел на меня и чувство вины затопило разум. – Прости малыш…

Дальше я заметила летящий в голову булыжник. Увернутся, успеваю за долю секунды и тяжелый камень попадает мне в щеку. От боли в глазах потемнело, дыхание сорвалось.

- Получай тупая курица! – слышу злой крик издалека.

Очухаться удается через пару минут, около меня уже никого не было. Сидя на коленях и проклиная выступающий синяк, пообещала.

Когда-нибудь отомщу Владу.

~ ГЛАВА ВТОРАЯ ~

- Ты должна пойти с ним на свидание, - услышала я причитания матери, - он красивый парень и умный. В его возрасте ум неоценимое качество. А какие у него родители!

Я отложила учебник по обществознанию, ставший для меня вроде библии. Не помню сколько раз перечитывала все главы, материал запомнился настолько, что прошла заранее курс обучения.

Мама стояла у плиты, нарезая на ровные дольки помидоры для окрошки. На улице стояла неестественная жара. Было настолько жарко, что обливания водой из-под шланга не помогали. Инна обернулась ко мне, держа в руках кухонный нож, поправила кончиком пальца выбившуюся прядь волос и вперила в меня бешеный взгляд.

- Что? – невинно я пожала плечами.

- Свидание. Сходи на него.

- Мне еще рано думать об этом.

Инна отложила кухонный нож, облокотилась спиной о нижний шкаф, сложив руки на груди. Весь ее вид говорил, чтобы я не смела перечить и помнила кто в доме хозяин. Я помнила, но разве не я должна решать с кем мне встречаться?

- Олеся Миронова давно встречается с приятным юношей. Ты бы могла погулять с ними, познакомиться с друзьями ее парня, - карие глаза смотрели на меня не отрываясь, - вдруг что выйдет. Хотя выйти должно непременно.

Я вздохнула.

- Скажи, что я не права.

- Ты не права.

- Вера! – укоризненно произнесла она таким тоном, словно я призналась в преступлении и мне грозит пожизненное. – Тебе уже шестнадцать!

Начинается!..

- Мама, пожалуйста…

- Все твои сверстницы давно встречаются с парнями! В этом нет…

- … ничего предрассудительного. Но мне всего шестнадцать. Повторить по слогам?

Инна махнула на меня рукой, мол надоела, и вернулась к своему занятию.

- Если задуматься, сколько пар расстаются после выпускного?

Молчание.

Я поджала губы.

- Мало кто встречается и после поступления в институт. Сейчас чувства не серьезны…

Внезапно передо мной возник вилок капусты. Инна с непроницаемым лицом и глазами метающие молнии указала пальцем на дверь:

- Отнеси Имаевым.

Я оторопела.

- Но…

- Живо!

Как я не любила этот тон!

С раздражением отложив учебник, посмотрела на маму уничтожающим взглядом. Я попыталась вложить всю обиду и несправедливость. Вот почему ненавижу шестнадцатилетние – тобой помыкают как вздумается.

- За дверь, бегом марш!

- А когда обедать…

- Дверь.

Приняв поражение, ссутулившись скрылась за входной дверью. Я стояла на ступеньках крыльца, не решаясь сделать шагу. Перспектива переступить порог дома Имаевых меня не радовала. Да из-за последней стычки с Владом мне все меньше хотелось с ним пересекаться, уверенная что не сдержусь и как следует надаю ему подзатыльников.

И наряд конечно у меня…

Звуки знакомой мелодии оторвали от скудных размышлений. Я не сомневалась, что песня звучала из дома напротив. Тело против воли расслабилось, а ноги сами понесли к Имаевым. Что-то тянуло меня. Возможно магия мелодии, которая вливалась в меня неким волшебством. Спустя несколько секунд знакомые слова сменились французскими нотами.

Joe Dassin, - подумалось мне. Один из любимых исполнителей мамы, и мною.

Рука невольно поднимается к дверной ручке, повинуясь призывам чарующего баритона. Но неожиданно музыка смолкает, и передо мной возникает Влад. Прошел месяц с нашей последней встречи, но он значительно подрос. Мой рост нельзя назвать средним: что-то между низким и почти низким. И от мысли, что какой-то мальчик стал выше меня, становилось мерзко.

- Ты, - выдавил он самым презренным тоном. Я так и видела, как он с превеликим удовольствием хватает меня за шкирку и вышвыривает из дома. Вот еще. Не потеряю своего достоинства перед сопляком.

- Вот, - протягиваю ему вилок капусты, - моя мама передала твоему отцу, - я сделала замечание на слове отец. Надеюсь Рената нет дома. Чары его очарования обезоруживали меня, едва посмотрю в его сторону.

- И что от меня хочешь?

- Возьми и все.

Влад перевел взгляд с меня на капусту и посмотрел мне за спину. Уж не знаю, что он там увидел, но он с такой силой втянул меня в дом, что я сморщилась от боли. На месте, где он схватил меня за руку, останутся синяки.

- Больно ведь! И откуда у тебя столько сил? Тебе ведь всего тринадцать! – ответом мне было молчание. – И что ты делаешь?

Парень (не могу называть его мальчиком) подошел к окну у входной двери, осторожно раздвинул штору, так чтобы разглядеть что-то на улице.

- Что там? – спросила я, изнемогая от любопытства.

Я не думала, что мне ответят, потому удивилась когда услышала:

- Елышева. Зараза.

- Шутишь? Дай взгляну, - встав рядом с Владом, я увидела в окне Марию, стоявшую несколько метров от дома, переминаясь с ноги на ногу.

- Надоела. Приходит каждый день, приставучка.

- Прошло столько лет…

- Ага.

- Я бы не выдержала, - услышала свой уверенный голос, - зачем приходить столько лет к одному мужчине и просить того, чего не в силах получить? Тупость.

- Потому что вера человека самая сильная вещь.

Я повернулась к Владу, но увидела лишь его загорелую шею. И мне стало неловко. Парень, почувствовав что его разглядывают, повернулся ко мне и вопросительно изогнул бровь.

- Чего уставилась.

- Ты не такой противный, - безумное признание и не совсем правдивое. В серых глазах плясали бесенята. – Ну может не совсем противный.

- Хочешь поднимемся в мою комнату.

Что?

- Хочу кое-что показать.

Я смотрела на протянутую ладонь, надеясь, что она превратиться в змею.

- Да не бойся ты.

Ха.

- Это ведь ты месяц назад запустил в меня камнем!

Его глаза такие невинные, что мне захотелось заплакать.

- Я? Да я никогда не обижал девочек!

- Девочек, а я девушка!

- Ну, хорошо хоть не женщина, - продолжал издеваться Влад, - и пошли наверх.

Я сощурила глаза.

- Умный ход.

- Я умнее тебя, с этим не поспоришь.

Неожиданно выхватив из моих пальцев вилок капусты, Влад бросил ее на диван. Это настолько меня ошарашило, что я крикнула:

- Эй!

Но на мое недовольство не обратили внимания. Потянув за рукав, Влад потащил меня к винтовой лестнице в холле дома. И тут я впервые разглядела внутреннее убранство. Влад почти бежал, я с трудом поспевала за ним и все равно достаточно хорошо разглядела предметы мебели. Выглядело все слишком броско. Создавалось впечатление, что декоратор назло выставил напоказ дорогие предметы мебели, чтобы похвастаться.

Юноша вошел в двухстворчатую дверь с забавными надписями и рисунками. Я засмеялась их скрытому смыслу. Чувству юмора ему не занимать.

- Сядь, - приказал мне Влад, подтолкнув к кровати.

Сказать что она большая – ничего не сказать. Она выглядела настолько роскошной и громоздкой, от чего я невольно открыла рот и взирала на сие великолепие.

Мне никогда не накопить на нее. Даже за две жизни.

- Сядешь ты или нет? И прекрати рассматривать мою кровать.

Это отрезвило меня.

- Зачем мы здесь?

- Надо.

- Весомый аргумент и где у тебя порно-журналы? – Не удержалась я от колкости.

- Все никак не забудешь тот камень? - буркнул парень, вручив мне бинокль. – Посмотри.

- А?

Он нетерпеливо вздохнул, поманил пальцем, чтобы я встала напротив окна. Раздвинув тяжелые шторы, лучи солнца проникли в комнату, озаряя своим светом. Влад распахнул окно, пальцем указал куда-то прямо и повернулся ко мне, ожидая от меня действий.

Я вернула ему взгляд.

Раздраженно встав позади меня, прикоснулся к моим пальцам, вынуждая поднять бинокль и смотреть в ту сторону, куда показывает его палец:

- Чуть влево, - следую его указаниям, - а теперь приподними на два сантиметра. Да. Замечательно. Видишь?

- Что?

Его голос был совсем рядом:

- В окне, видишь?

- Маму. Я ее вижу каждый день, так что – не удивил.

Я отняла бинокль от глаз, морщась от ярких лучей солнца. Не успела перевести дух, как на мои ладони легки пальцы, насильно вернув бинокль на переносицу.

- Смотри внимательней! Видишь?

О да.

Видела.

Маму обжимающуюся с каким-то придурком!

Хотя постойте…

- Ренат?! – завопила я. Я ничего не могла с собой поделать. – Она встречается с Ренатом?!

- Зачем кричать, - рычит Влад, недовольный моей реакцией. Выхватив бинокль, он прячет его под подушкой, задвигает шторы. Комната погрузилась во тьму, или я настолько ошарашена открывшейся новостью, что в глазах потемнело. Неизвестно откуда в моих руках взялась кружка с водой. Сделав глоток, я икнула.

- Ренат…

- Походу мы скоро станем родственниками, сестричка!

- Господи! – воскликнула я слишком возбужденно. Это было настолько невоспитанно, что от смущения опустила голову. В мыслях звенела одна мысль: Инна крутит роман с Ренатом! Поверить в это все равно что, поверить что земля крутиться в противоположном направлении.

- Не знаю как ты, но подобная мысль мне нравится! Здорово иметь старшую сестренку.

Я мгновенно вскипела.

- Сестренку?!

- Хорошо, что не братика.

Да он издевается!

Вскочив с кровати я искала глазами дверь, неожиданно наткнувшись на кипу кассет.

- Нравится моя коллекция? – слишком самодовольно заявил Влад, хвастаясь коллекцией разнообразной музыки.

Я сморщила лицо в отвращении, а сама же внутренне восторгалась его коллекцией.

- Неа.

- Врешь. Когда мне исполнится шестнадцать ни за что не буду врать девушкам. Это подло.

- Все мужчины врут девушкам.

- А почему?

Мы говорим о коллекции или о парнях?

- Сам узнаешь и будешь врать. Откуда мне знать?

- Я не буду им лгать.

Я одарила его взглядом, ясно говоривший что будет. Не желая оставаться в соседском доме, я вышла за дверь, но остановилась, едва нога коснулась ступеньки.

- Влад!

Он стоял за моей спиной, держа в руках футбольный мяч. Что заставило сказать следующие слова – не знаю, но я чувствовала что когда-нибудь пожалею о них. И все же…

- Можно прийти к тебе завтра?

Влад широко улыбнулся.

- Я дам тебе сигнал в окно.

Я улыбнулась в ответ. Это было началом нашей дружбы.

Впрочем, столь пакостную мысль я засунула в дальний уголок своего мозга. Влад и друг? Это две аксиомы, противоположности. Один никогда не сможет существовать с другим. Химическая реакция, взаимодействия с опасным элементом приносит одни проблемы. Влад мечтавший попасть в список моих друзей с первой же секунды попал в черный список недругов. Я составляю его с первого класса, одна знакомая моей мамы посоветовала мне завести дневник, в котором записываешь всех своих врагов и тех, кто желает тебе зла. Все их замечания, грехи (звучит жутковато), и что плохого тебе сделали. Впервые недели я считала список смехотворным, но постепенно привычка записывать проведенный день и его погрешности стала для меня традицией.

Чиркая ручкой по листку бумаги, сидя на крыльце, я украдкой наблюдала за мамой. У нее своя традиция: каждый вечер сидеть в саду, копаясь в цветах. И не важно – идет на улице дождь или температура упала на десять градусов ниже нормы. Цветы ее слабость. После развода с папой, она каждое лето занималась цветами, объясняя это тем, что так проще привыкнут жить без него. Я знала, что она обманывала меня и возможно себя, чтобы как-то успокоить ноющее сердце.

С моим отцом Инна развелась пять лет назад. Тогда я была еще совсем крохой, и винила себя в распаде семьи. Наверное каждый ребенок, пережив развод родителей непременно винит себя. Словно мы сделали что-то не то и из-за нас расстаются родители.

Инна не знает, что я тайно встречаюсь с отцом после школы и сестренкой. Он старается навещать меня каждый день, если не занят командировками. Если она раскроет наш обман, боюсь представить, что тогда случиться.

- Вера! – слышу мамин голос и поднимаюсь, - не поможешь мне?

Я внутренне шикнула.

Ненавижу огороды.

Но я как примерная дочь растянула губы в улыбке, вложила в голос больше восхищения:

- Конечно!

Она обернулась.

- Оу... если бы я знала о такой пыли, попросила бы в самом начале.

- Ничего, я все равно закончила записи и собиралась присоединиться к тебе, - не совсем правда, но пусть. Мама довольная моим ответом и скорее всего радуясь, что у нее внимательная дочь, передала мне рассаду.

Вечер мы провели в молчании.

Я не спрашивала об ее отношениях с Ренатом. Честно – не хочу знать. Мне все равно, что у нее в личной жизни. Боль от ее предательства останется со мной на всю жизнь.

Навсегда.

Когда я уставшая и пыльная из огорода поднялась в свою комнату, я не зажгла свет. Темнота успокаивала меня. Уносила в те затворки сознания, о которых я не подозревала. В тишину и умиротворение.

Напевая стихи уже полюбившейся песни, стянула с себя рубашку и тут внезапно наткнулась на свет за соседским окном. В комнате Влада горел слабый свет. Не знаю почему, но мне вдруг стало любопытно, чем он занимается. Раздвинув шторы, не стесняясь, что могу быть замеченной, наблюдаю за окном. Тень появилась из ниоткуда, секунда и я узнала силуэт.

- Что он делает? – спрашиваю я так, словно получу ответ.

Но я действительно его получила.

Влад искренне улыбается и машет мне рукой.

Я дам тебе сигнал в окно.

Он хочет, чтобы я открыла окно? Не дождется. Пусть проводит время, как ему вздумается. Но его улыбка была настолько искренней, что против воли прикоснулась к оконной раме, поворачиваю дверную ручку. В комнату ворвался ветер, растрепав итак непослушные волосы.

- Давай, спускайся! – слышу его голос, - пошли!

Он хочет, чтобы я спрыгнула со второго этажа?

- С ума сошел!

- Я сам приду к тебе!

И свет в комнате погас.

Ох не нравится мне это.

Неужели он решил прийти ко мне домой поздно вечером? Да мама за это меня в порошок сотрет. Раздался звонок в дверь.

Не знаю, дышала ли я до этого момента, сердце ушло в пятки. Если мама откроет дверь!.. быстрее молнии спускаюсь на второй этаж, распахиваю дверь. Наверное вид у меня был не очень, потому что Влад сильно расхохотался. Его тело сотрясалось от смеха, и впервые за наше знакомство я впервые подумала, каким он будет красавцем.

И мне хочется быть рядом. Видеть как гадкий утенок превращается в прекрасного лебедя.

- Кто там милая?

Отрезвить меня быстрее чем мамин голос не смогла бы даже ядерная бомба. Я подскочила и обернулась. В дверях холла стояла Инна, в ночном халате. Ее непроницаемые глаза пытались разглядеть за моей спиной Влада. Тот в свою очередь вышел вперед, и – обалдеть, подошел к маме, поцеловал ладонь.

- Очень приятно познакомиться с вами, Инна…

Мама покраснела!

Покраснела перед мальчиком! Невероятно!

- Можно просто Инна, - сладким голоском пропела она, словно увидела перед собой божество, - какой ты воспитанный.

- Мой отец считает воспитанность одним из проявления качеств благородства.

А?

- Превосходно! Видишь Вера, - мамин голос снова вернулся к снисходительному, - вот что значит воспитание.

Влад внезапно чмокнул Инну в щечку, повернулся ко мне и выговорил:

- Я ее забираю, на пару минут, Вы не против Инна?

- Нет, что ты. Забирай ее хоть навсегда.

- Мама!..

- Это еще лучше, - продолжали они, словно меня тут не было, - ее комната наверху?

- Вторая дверь слева, малыш.

Отвесив Инне воздушный поцелуй, Влад потащил меня в мою же комнату. Едва переступили порог, он закрыл дверь, отрезая путь к отступлению. Я все еще не понимала что происходит.

С каких пор Владислав Имаев дружит с моей мамой?

- Милая комнатка. А сколько женских штучек!.. – Влад потянулся к моему лифчику. Я пулей вырвала его из сильных пальцев.

- Совсем сдурел?

- Ты же носишь, почему не посмотреть.

Он ненормальный?

Положив предмет нижнего белья в дальний уголок шкафа, я услышала за спиной шум, затем:

- На самом деле я пришел кое-что спросить.

Я не обернулась.

- Знать не желаю.

- Захочешь.

- Едва ли!

- Давай будем друзьями?

[1] Песня группы The Moody Blues - Nights in White Satin, здесь и далее. Прим. автора