Часть третья

Темное небо было усыпано звездами, словно кто–то решил брызнуть молоком на новую бархатную скатерть. Раньше крепость Масиаф была утыкана дозорными вышками, теперь же от них остались только воспоминания.

— Ты уверен, что погоня будет только на рассвете? — Дин чуть пошевелил веткой в костре, отчего тот тихонько взвился слабыми искрами. — Мне бы хотелось отдохнуть.

Кастиэль оглядел их убежище под стенами Масиафа и покачал головой.

— В чем можно быть уверенным сейчас, Дин? — Поинтересовался он. — Я видел только следы. Увы, они не могут рассказать мне о мыслях наших преследователей.

Дин помрачнел лицом и неосознанно потер бок.

— Я еще мог бы понять своего деда, — пожаловался он вслух. — Он постоянно твердил мне о величии рода Аудиторе и о миссии, что мы несем в стенах братства. Но зачем он стал прислушиваться к Аластору?

Кастиэль с изумлением услышал в голосе Дина жгучую обиду. Аластор… Ревностный учитель, наставник многих молодых ассасинов и один из тех, кто всегда делал выбор в пользу Дина. Тот, кто гнал их вот уже неделю, словно гончий пес, почуявший кровь раненого лиса.

«— Остановитесь, — хриплый голос заставил Дина оглянуться и Кастиэль увидел, как тень пробежала по его лицу. — Вам некуда бежать, Дин. Все бесполезно.

И он сосредоточился на противнике…»

— Ты похоронил Аластора?

Кастиэль покачал головой

— Нет. Сил уже не было. — Он взглянул на Дина, тень от капюшона которого закрывала все лицо. — Как твои раны?

— До рассвета я продержусь. А там и до конечной цели недалеко.

Голос был странно спокойным. Словно Дин примирился с чем–то, что разъедало ему душу с момента, как они выехали из Рима. Возможно цена, которую они оба заплатили за это спокойствие, того стоила.

***

— Мы добрались, — прошептал Дин, подходя к двери. — Ты сделал это, Кас. Ты довел меня до Масиафа…

Он запрокинул голову, рассматривая узоры на двери — несмотря на разрушения, несмотря на запустение, библиотека поражала своею величественной красотой. Время не смогло стереть тонкую резьбу по камню, заставить потускнеть мозаику, потрескаться плитам… Древние создавали действительно грандиозные постройки.

Возможно, ему просто показалось, но птица, расправившая крылья почти на весь центр створки, вдруг дернулась, словно ее полет кто–то прервал. И Дин практически услышал ее крик.

— Я знаю, милая, — прошептал он, осторожно толкая дверь. — Глупо проделать весь этот путь, что мы прошли, и замереть на пороге.

Темнота библиотека была не абсолютной. Или может быть, то напряжение, в котором Дин находился, дало неожиданный эффект, и зрение неожиданно обострилось настолько, что ему не стоило ни малейших усилий разглядеть за пятьдесят шагов узор на подоле мантии видневшейся в темноте статуи. И что–то было в этом узоре такое, что его потянуло в ту сторону, словно зацепив острым крюком под ребра.

— Я совсем расклеился, Кас, — Дин захрипел и остановился, пережимая рану и не замечая, как оставляет за собой четкий след из капель крови. — Ты был прав… насчет всего. И по поводу того, что я упрямый осел — в первую очередь.

Тишина библиотеки укутывала покрывалом из газа. Дин дошел до статуи и тяжело вздохнул. Он уже не помнил, почему ему необходимо сюда дойти, но задание было выполнено.

Дин вытащил яблоко и начал пристально его рассматривать, словно видел в первый раз. В те мгновения, когда он держал в руках этот артефакт, он чувствовал, что прикасается к чему–то значительному. Гораздо большему, чем все его знания и весь его мир, в котором он жил с детства. И хотя ему и не нравилась сила, которая подавляла его волю, он не мог не признать, что идея этого артефакта была просто грандиозной.

Но теперь, он дал себе слово больше не пользоваться им.

Разумеется, он слышал шепот, рассказывавший ему о безграничных возможностях, что могли подарить ему боги. О спасении Кастиэля. О стирании с лица земли даже малейшего признака их врагов. О помощи всем тем, кто в ней нуждается. Благородные цели. Правильные поступки…

Дин улыбнулся.

Там, перед крепостью, когда на них напали тамплиеры, он некоторое время был ослеплен горьким вкусом отчаянья. Они оба зашли так далеко, отказались от столь многого, чтобы споткнуться на последнем шаге?

Неужели он это допустит?

— Ничто не истина… все дозволено… — прошептал Дин, опустив голову и отгородившись от соблазна уютом капюшона. Ему не придется сожалеть за то, что он совершал. У него был тот, кто делил с ним путь, рисуя для него одного самую верную карту.

— Мир над… тобою, Кас…

***

Тамплиеры идеально подобрали момент — тогда, когда ассасины в большинстве своем были убиты, тогда, когда Дин был ранен. И, судя по его аккуратным движениям, достаточно серьезно ранен.

А сам Кастиэль должен был выбрать что–то одно. Либо сдерживать тамплиеров. Либо помочь Дину открыть библиотеку. Либо уйти, чтобы спасти свою жизнь.

«Да, действительно… невероятно сложный выбор».

— Тебе нужно идти к двери, Дин, — Кастиэль чуть присел и метнул ножи. Он не промахнулся — те, кто бежали впереди споткнулись и практически одновременно рухнули на землю. — Иди! – закричал он, сорвавшись в атаку.

У него было около минуты, пока враг не перегруппировался и не смял его численностью. Но кто сказал, что этого времени недостаточно?

Кастиэль метался между противниками, отсчитывая про себя песчинки форы, что дала ему его наглость. Секунда на то, чтобы рвануть вперед, преодолевая расстояние между ним и врагом. Секунда, чтобы выпустить клинок прямо в грудь одному из противников и тут же использовать еще дергающееся тело, как щит. Чтобы защититься от второго тамплиера.

Чужое сердцебиение грохотало в ушах, и Кастиэль вспорол горло, оттолкнув и оттолкнувшись от противников. Жестокость и эффективность. То, что позволяло слыть монстрами и безжалостными убийцами в глазах непосвященных. Но они всегда оставались людьми. И, как люди, оставались уязвимыми.

Холодная сталь прошила бок, и Кастиэль подавился выдохом. Странно, но боли не было. Только разошелся жар по внутренностям и в глазах на мгновение потемнело.

— Ты умрешь здесь, ассасин, — бросил ему тот, с чего меча сейчас капает его кровь. Кастиэль поморщился и обвел взглядом противников. Восемь взрослых воинов. Закаленных многочисленными боями и пережившие его атаку без единой царапины. Будь он менее вымотан, менее ранен и менее горд, он бы сумел с ними справиться. Но сейчас он израсходовал слишком много сил, чтобы надеяться на благополучный исход.

Да, он действительно умрет здесь. Но он постарался бы, чтобы это произошло не прямо сейчас.

— Кастиэль, — услышал он за спиной и не знал, показалось ему это или нет.

Но когда в глазу у одного из тамплиеров расцвела сталь метательного ножа, он позволил себе чуть перевести дыхание. Ассасины всегда бились спина к спине против старого врага.
Разве он мог сейчас оставить их и уйти, как просил его Дин? Он знал, что его время практически пришло – все ассасины могли чувствовать это. Но ему не страшно. Он помогал людям, следовал Кодексу, любил и был любимым. Сейчас он сделал правильный выбор.

Это его судьба. И никто не в силах был отнять её у него.