Глава 22. Поступок Арсена.

Наконец-то нас повезли дальше – на озеро. После городского дыма и пекла горный воздух казался вкуснее любого напитка. Такой кругом аромат, что у Светки даже голова разболелась.

- Аллергия на природу, – простонала она. – Вешалки… Дайте мне нормального смога и углекислого газа! И побольше…

У меня ничего не болело, но чувствовала я себя странно. Мы поднимались все выше и выше по дороге, а ущелье внизу было так далеко, что казалось, будто летим в самолете. Вцепившись обеими руками в поручень перед собой, я представляла, что с нами будет, если автобус потеряет управление. У дороги, идущей, как мне казалось, прямо по краю пропасти, не было никаких ограждений. Уши закладывало от высоты. За соседнюю гору зацепилось облако. Никогда ещё не уезжала так далеко от города.

- Но ведь если школьников сюда возят, значит, это не опасно?

Тут, как назло, классная принялась рассказывать об озере, на которое мы едем. Оказывается, в один ужасный летний день наверху в горах случился сель. Огромные потоки грязи вынесли из расположенного выше ущелья гигантские камни. Упав в озеро, они выдавили своим объёмом всю воду. Выплеснувшись в долину, вода смыла всё и вся на своем пути. А было как раз воскресенье, много отдыхающих. Это произошло сорок с лишним лет назад. Сейчас озеро частично наполнилось, но оно уже не такое большое. Страшные камни лежат на дне. А в память о погибших на берегу установлен крест.

Настроение испортилось совершенно.

- А нас того, не накроет волной? – поинтересовался Булатик.

- Что, как маленький?! Нет, конечно! – возмутилась учительница.

- Знала б – не ехала… – пробурчала Светка.

- Дети, дорогие мои! Мы должны знать природу родного края! Молчим и смотрим!

Я с ненавистью разглядывала белёсую водичку, отливающую бирюзой. Здесь, в горах, осень чувствовалась слабее, чем в городе. Наша группа лениво брела по дороге.

- А не искупаться ли мне? – опять это Арсен!

- Только попробуй! Тут температура воды выше +9 по Цельсию не поднимается! – всполошилась классная. – Дети, слышали! Никто не смеет купаться! Будете наказаны!

- Вы нас в угол поставите? – светски спросил Арсен, стягивая джемпер.

- Арсений, не смей!

- Да мне просто жарко!

- Знаю я твое «жарко»! Только попробуй!

Арсен, тихонько улыбаясь, послал классной воздушный поцелуй.

- Тьфу на тебя, Баум! – ответствовала та.

Я отошла в сторонку. Чего это Арсен завелся: купаться, купаться… – дурак, что ли? До этой воды дотрагиваться страшно, не то, что плавать в ней… Я засмотрелась на озеро. Конечно, есть здесь своя красота. Но такая безнадежная, дикая. С противоположного берега донеслась музыка. Желтая бабочка качается на высокой травинке. А вон блестит на солнце темно-сизое зернышко припозднившейся ежевики.

- Ты здесь впервые? – голос Арсена раздался прямо над ухом.

- А?

- А я был раньше. Мы с отцом куда только не ездим. Дальше если вон по тому ущелью пилить, ну, там километров тридцать всего – там еще озера есть. Одно знаешь какое – на дне деревья.

- Растут, что ли? Как это?

- Нет, не растут. Законсервировались. Представляешь: огромные тянь-шанские ели, даже иголки сохранились – на тех ветках, что под водой. А те, что над водой – голые, тянутся вверх, как руки. Там даже плавать нельзя из-за них. А вода чистая-чистая. Прозрачная… как… как твои ногти.

- Ногти? – я растерялась. Ну, ладно бы, «глаза» сказал – хотя они точно не прозрачные, или там, не знаю – «кожа». А то – ногти. Украдкой посмотрела на ногти. Под одним осталась полосочка въевшейся краски. Еще не хватало, чтобы где-то там, на глубине, таились законсервированные тянь-шанские ели! Лучше уж сменить тему:

- А ты что, действительно можешь плавать в такой холодине?

- Легко! Я ведь закаленный. Ты разве на Алдаспане не заметила?

- Ну, если учесть, что ты мужественно выдержал мой удар…

И мы стали смеяться. Где там были остальные – неважно. Кажется, куда-то ушли. Потом он взял меня за руку с моими «прозрачными ногтями», и, опустив глаза, сказал:

- Прости меня, Доремира. Пожалуйста!

- Прощаю. Хотя мне было очень-очень больно. Но это теперь неважно.

- А хочешь, покажу, как ныряю? – оживился он.

- Да ты что, не надо!

- Вот нырну – и ты тогда меня простишь!

И помчался к берегу. Ну, разве такого удержишь?

- А-арсе-ен!

Штаны валялись на тропинке, майка свисала с камня. А он стоял на высокой глыбе, нависающей над водой, стряхивал шузы, надетые на босу ногу, и улыбался. Самой новогодней улыбкой изо всех, что были адресованы мне.

- Не надо!

Какое там! Ласточкой летит вниз.

***

- Баум, не сме-ей! Мира, идиотка, чего встала! – вопит классная. За моей спиной на тропинку выскочила вся группа.

Прошла очень длинная вечность – не знаю, сколько минут. Мы стояли, оцепенев. Но вот, наконец, из-за камня, на котором он мне так улыбался, показался Арсен. Он шел как-то очень странно, боком, и был белым-белым. А губы – синими. И дрожали. И он уже не лучился своей новогодней улыбкой. Дойдя до травки, осторожно опустился на нее. Мы кинулись к нему.

- Арсений, сыночек, что с тобой, – запричитала классная. – Скажи что-нибудь.

- Спина… – простонал он.

Я прорвалась через толпу, вперед. Укрыла подобранной на тропинке курткой, стала гладить по волосам.

- Мира, ты? Значит, точно не злишься… Не бойся, все будет хорошо!

- Что со спиной? Ногами подвигай! – прибежавший с аптечкой водитель достал флакон, открыл, завоняло. – На, вдохни! Одеяло, мигом! В автобусе, за моим сиденьем!

Арсена осторожно переложили на одеяло.

Водитель прошелся вдоль позвоночника Арсена пальцами, заставил покрутить головой, пошевелить пальцами ног, ступнями.

- Ну, ноги шевелятся – значит, порядок. Парень-то крепкий. Видно, о дно ударился. Я боялся – с позвоночником чего… А ну, девки, растирай его, только осторожнее! Вон, спирт берите, эх, короеды… Да все не трать, давай, налью в ладошки!

Мы хором растирали Арсена до тех пор, пока он не порозовел и не взмолился о пощаде.

- Будь моя воля, натерла б я тебя… красным перцем! – в сердцах сказала классная. – Во второй четверти за поведение – два. Понял?!

- Понял, Маргарита Алексеевна! – счастливо улыбнулся Арсен. Рахмет Вам огромный!

Скоро он совсем оклемался, но ходить еще не мог, и водитель осторожно перетащил его в автобус. Народ пошел осматривать природу дальше, а я осталась.

- Вот молодец, Мира! – похвалила классная. – Присмотри за этим имбецилом.

«Имбецил» возлежал на разложенных сиденьях, я устроилась неподалеку. Поначалу разговор не клеился, а потом я спросила, что Арсен делал на десятом этаже нового дома, и оказалось – точно, он там живет! Стал рассказывать про то, как они с пацанами лазили на стройку, всякие интересные истории, потом переключились на Алдаспан, потом я рассказала про больницу, а потом… Потом я взмолилась:

- Не могу больше! Мы ж так зажаримся совсем!

Дело в том, что водитель включил печку. А тут еще полуденное солнце стало греть не по-осеннему, и меня совсем разморило. К тому же после всех волнений проснулся очень серьезный аппетит.

- Боже, какая я голодная!

- Неужели сильнее меня?

- А-а, ты, значит, тоже есть хочешь! У меня бутерброды…

- Страуса бы съел! А хочешь, вон то яйцо срубаем? – он ткнул пальцем в сторону багажной сетки.

- И не жалко?

- Да нет, по приколу же.

- Только его варить надо. Или жарить. И потом – оно огромное. Мы не осилим.

- Подумаешь. Народ позовем – все враз сметут. А насчет варить-жарить меня отец учил: надо костер развести, а когда прогорит, на угли камень такой плоский положить, ну, как сковородка будет… – Арсен перевел взгляд на гигантское яйцо и добавил со смешком, – Очень большой камень… Извини, я с тобой не могу. Организуешь?

- Конечно!

И я отправилась искать камень. Очень большой, и очень плоский, и чтобы – как сковородка. Полчаса лазала по каким-то кустам, проклиная поочередно – туристов, щедро поделившихся мусором с природой; свои волосы, наматывающиеся на каждую ветку, противные липкие колючки, возлюбившие мои джинсы и футболку, ну и… все, что мешало мне в это время. В довершение запнулась о какую-то каменюку и упала. Камень оказался большим, плоским и… в общем, как сковородка, если подумать. Только он оказался очень тяжелым. Но мне было надо! Заметив хорошенько, где лежит находка, я отправилась за помощью. Над опушкой, где стоял автобус, вился дымок – это водитель разжег костер – не иначе, Арсен его уговорил.

- Извините, Вы мне не поможете? Пожалуйста, мне ОЧЕНЬ надо! – я похлопала ресницами, изображая «дуру» в Алином стиле. И это сработало. Водитель выдержал эффектную паузу, докурил, затем выкинул окурок и, не иначе, как войдя в образ настоящего рыцаря-спасителя, без вопросов пошел со мной. Только вот камень оказался тяжелым даже для этого здоровяка. Минут пятнадцать, не меньше, кряхтя и отплевываясь, оставляя за собой просеку, катил он «сковородку» по кустам. Вот и финиш – наша полянка. Водитель разогнулся, посмотрел еще на камень, спросил:

- А как ты его в городе потащишь? Или тебя встречают?

- Зачем в городе? Это же здесь. Мне сковородка нужна!

- Сковородка! – переспросил он так, что я подумала: пора делать ноги. И побыстрее.

Но, пока я следила за ним и решала, бежать мне уже, или пока рано, он еще разок сплюнул, и сказал:

- Сковородка, значит? Что, своего – он кивнул на Арсена, – кормить собралась? Ладно, дам вам сковородку.

«Своего»… Вот это да!!!

- Так значит, у Вас… сковородка есть?

- У меня даже ноутбук есть, – отрезал водитель и пошел к автобусу.

Не знаю, кто сиял больше – я или начищенная сковородка, когда мы, так сказать, обе, направлялись к костерку. Арсен потихоньку вылез из автобуса, уверяя, что он совершенно в норме. Увидев блестящее чудо, только присвистнул.

- Круто… Да ты волшебная!

Дальше мы натопили жир из копченой колбасы в моих бутербродах, и неожиданно легко расколупали страусиное яйцо, с виду твердое, как обеденный стол.

- Слушай, может, это не яйцо большое, а мы – маленькие, – хмыкнул Арсений, пока мы с почтением разглядывали гигантский желток.

- Ну ладно – ты нырнул в чудо-озеро – и уменьшился. Согласна. А я-то почему?

- За компанию! А давай забацаем две яичницы. Одну – из желтка, другую – из белка!

Так мы и сделали. Тем более, что в одну сковородку содержимое яйца все равно не влезло. Потихоньку на запах стали подтягиваться ребята. Расстелили клеенку, разложили одеяла. Светка томно раскинулась на травке – «как звезда». Девчонки, нацепив на головы венки из желто-бордовых плетей ежевики, фотографировались и пищали от избытка чувств – или кислорода. А я? Просто сидела с Арсеном у костра.