Технический директор, Trial Run Software Group.

Она не ходила вокруг да около, и была у моей двери уже через минуту, но я все же успел закрыть жалюзи. Лидия постучала, и быстрее, чем обычно, скользнула внутрь. Она закрыла за собой дверь, а затем посмотрела на меня, сохраняя дистанцию.

— Джеймс, послушай, насчет того, что я сказала...

— Что происходит с плохими девочками, Лидия? — она в изумлении приподняла брови. Я поднялся с места, схватив свой член через ткань брюк. — Посмотрите, что вы сделали со мной, мисс Марш. Думаю, что эту проблему нужно как-то решить, — я бросил ей ключ от моей двери, и она поймала его своими проворными пальчиками. — Закрой дверь на ключ.

Она моментально выполнила мою просьбу, и я заметил, как дрожали ее руки. Это послало дрожь по моему позвоночнику.

— Иди сюда, — прошипел я. — Я хочу тебя на своем столе.

Лидия без колебаний подошла, остановившись между мной и столом. Я схватил ее за плечи и, развернув, опустил грудью прямо на стол. Одним движением руки я сбросил все со стола, создавая гребаный беспорядок.

— Звуки, — прохрипела она. — Это ошибка.

Я прижался к ее заднице.

— Это, определенно, ошибка, Лидия, безусловно.

Она втянула в себя воздух, когда я схватил ее юбку, поднимая до талии. Она была в белых трусиках, маленькая миля вещица с кружевной отделкой. Я спустил их вниз по ее бедрам, зарычав, когда увидел последствия нашего уик-энда. Большие темные синяки, по одному на каждой половинке ее сладкой задницы. Прекрасного фиолетового цвета в черной и зеленой оправе.

— На этот раз ты хорошо меня отшлепал, не так ли? — прошептала она.

— О, да. На этот раз это было довольно жестко, — она вздрогнула, когда я провел пальцами по ее ушибам. Синяки на ее заднице были твердыми на ощупь.

— Это так приятно, — выдохнула она.

— Ты не произнесешь ни единого гребаного звука, Лидия. Ты меня поняла? — прорычал я. Она кивнула и сдвинулась вперед, чтобы схватиться за край стола. Я взял в руку металлическую линейку, шлепая холодным кончиком по заднице Лидии, и она вздрогнула. — Будет больно.

Я жестко ударил линейкой по ее бедрам, и она дернулась вперед. Но, несмотря на это, она молчала, и только скрипучий звук ее взволнованного дыхания раздавался в кабинете. Я прислушался к звукам из коридора. Фрэнк ушел на игру в гольф, я был в этом уверен, а Ванесса, слава Богу, была внизу на заседании. На этаже были только мы. Я не стал делиться этой информацией с Лидией.

Следующий удар был сильнее, в то же самое место. Она все еще покачивалась на носочках, когда я снова ударил ее. Я совершал быстрые удары, прямо по фиолетовым сердцевинам ее синяков, и ее рука инстинктивно дернулась назад. Я прижался набухшим членом к ее голой заднице.

— Руки на стол, Лидия. Клянусь, если ты еще раз сдвинешься, то пожалеешь об этом.

— Простите, Сэр, — прохрипела она.

Еще три удара, и я остановился, наслаждаясь ее прерывистым дыханием.

— Вы заслуживаете этого, мисс Марш, за то, что испытывали мое терпение.

— Да, Сэр.

Без остановок я обрушил еще пять ударов на ее задницу. Ее тело было прижато к столу, она держалась за поверхность так крепко, что побелели костяшки пальцев.

— Заплачь для меня, Кэт, покажи мне, насколько ты сожалеешь о содеянном.

Она даже не хныкнула, и разочарование вспыхнуло в моих венах. Я давил на нее, так сильно, как мог, неделями тестируя ее пределы, но до сих пор она так и не заплакала. Она была молчаливой, неуверенной, бледной, как полотно, со стучащими зубами, на адреналине и прямо на краю, но, тем не менее, никогда не плакала. Это расстраивало ее не меньше меня, я знал это, но зверь внутри меня не прекращал бушевать.

— Заплачь для меня, Кэт, позволь мне попробовать твои красивые гребаные слезы.

Я ударил ее по одному и тому же месту еще три раза, так сильно, что она оторвала ноги от пола.

— Благодарю вас, Сэр, — всхлипнула она.

Ее задница была ярко-красной, с крошечными капельками крови, куда край линейки приземлился особенно жестко. Я ударил ее еще раз и смотрел на тонкий ручеек крови, стекающий по ее бедру.

— Почему ты не можешь заплакать для меня, Кэт? Почему ты, черт возьми, не можешь заплакать? — еще пять ударов, и она задрожала, прижимаясь лбом к столу.

Я едва расслышал ее ответ.

— Я не могу, Сэр. Мне очень жаль, я не знаю, как это сделать.

Мой член молил об освобождении. Я прижал Лидию к столу и, наклонившись, прошептал ей на ухо:

— Ты должна сломаться, чтобы заплакать, Кэт, но ты не можешь. Что тебя сдерживает?

— Я не знаю, Сэр, честное слово.

— Так много боли, Кэт, и ты до сих пор не сломлена.

— Я пытаюсь, Сэр.

— Значит, недостаточно сильно, — я поднялся. — Перевернись на спину, раздвинь ножки.

Она сделала, как я приказал, полностью снимая трусики и располагаясь на моем столе. Она выглядела так красиво, только для меня. Я переместился к противоположной стороне стола, придвигая Лидию ближе к себе, чтобы ее голова оказалась на краю. Расстегнув ремень, я потянул «молнию» вниз.

— Посмотри, что ты сделала с моим членом, Кэт, — я провел опухшей головкой по ее губам, и она широко открыла рот, чтобы впустить меня, закашлявшись, когда я полностью вошел в ее горло. Она не сопротивлялась, позволяя мне проникнуть до самого основания и напрягая щеки, как хорошая девочка. На этот раз я даже не пытался трахать ее рот, я просто стоял, наслаждаясь напряженностью происходящего и ее попытками сдержать рвотный рефлекс.

— Держи колени, широко расставь ножки.

Она притянула колени к груди. Ей следовало бы побрить киску, но наша встреча сегодня была полностью незапланированной. Я провел пальцами по ее милым волоскам. Едва заметная колючесть. Ммм, изумительно.

— Мне больно от мысли, что я должен сделать это с твоей симпатичной киской, Лидия, но твое непослушание не оставляет мне выбора, — она осознала, что я собираюсь сделать, и ее затрясло. Отлично. — Уверен, тебе не нужно напоминать, что мой член в твоем рту, Кэт. Пожалуйста, не используй зубы.

Боже, как сильно я ударил линейкой по ее киске. Дернувшись всем телом, она закашлялась с моей плотью во рту. Она крепко сжала бедра, размахивая руками в воздухе. Я развел ее бедра, и на мгновение она даже пыталась бороться со мной.

— Дай мне свою гребаную киску, — прошипел я.

Она открылась для меня снова, но на этот раз она нервничала, ее ноги дрожали. Я ударил ее еще раз, и она задергалась, пытаясь вытащить мой член из своего горла. Я не позволил ей этого, возвращая ее в прежнюю позицию.

— Сдвинешь ноги снова, и я удвою наказание.

На этот раз она обхватила колени так, словно вся ее жизнь зависела от этого. Я дал ей время успокоиться, лаская и кружа пальцем по ее опухшему клитору.

— Хорошая девочка, я хочу тебя мокрой и послушной.

Она пискнула, когда я снова ударил ее, и ее колени сдвинулись, но только на мгновение. Ее грудь вздымалась от неровного дыхания, когда я ударил еще раз, и она затряслась, словно лист на ветру. Ее влагалище прекрасно потемнело, губки отекли от боли и притока крови. Я ударил еще несколько раз, после чего скользнул пальцами в ее щелку. Интенсивно посасывая мой член, она начала двигаться напротив моей руки, как хорошая маленькая шлюшка, помешанная на боли.

— Вот она, моя идеальная девочка, ты так чертовски красива, Кэт. Обожаю, когда твоя киска такая.

Мой член начал дергаться, определенно, слишком рано. Я вытащил его из горла Лидии с хлюпающим звуком, и она сглотнула.

— Еще раз, Лидия, еще один удар.

— Благодарю вас, Сэр, — прохрипела она.

— Только на этот раз я хочу отшлепать твой милый клитор, — я увидел, как ее глаза округлились, и она крепко сжала бедра. — Это будет больно, Кэт, не буду лгать. Это будет действительно чертовски больно, — я дал ей время приготовиться, двигая жестче пальцами внутри нее до тех пор, пока она не расслабила бедра. — Скажи, что ты хочешь этого.

Мгновение она колебалась, прикрыв глаза рукой.

— Ты хочешь этого, Кэт? Ты хочешь, чтобы я наказал тебя за грубость, не так ли?

Она кивнула, закусив губу.

— Не слишком сильно, Сэр, пожалуйста, — выдохнула она.

— Плохая девочка, Кэт, это я решаю, как сильно тебя наказывать, ясно?

— Простите, Сэр.

— Ты раскроешь эту киску для меня. Сейчас. Покажи мне свой сладкий клитор.

Ее пальцы дрожали, но она все же скользнула ими между ног. Она раздвинула губки, предлагая мне для наказания немного опухшую киску. Мой член еще сильнее напрягся и дернулся от отчаянного желания освободиться на ее сладкое тело.

— Дыши глубже, Кэт, это будет больно, так чертовски больно.

Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох. Я пробежался холодным металлом по ее маленькой красной бусинке, наслаждаясь тем, как она вздрогнула.

— Скажи мне, когда будешь готова.

Она жадно вдыхала воздух, а затем еще шире раскрыла киску, плотно закрывая глаза.

— Прошу вас, Сэр, я готова.

Это был идеальный удар. Чистый удар по самой чувствительной части ее тела. Она перевернулась на бок, схватившись руками между ног, и я подумал, что сделал это, на самом деле разрушил ее. В течение нескольких секунд она даже не дышала, просто лежала, дрожа под моим взглядом. Я провел пальцами по ее волосам, поворачивая ее лицо к себе, чтобы увидеть слезы, но их не оказалось. Пытаясь скрыть разочарование, я поцеловал ее, когда она сделала первый большой вдох. Она словно вдыхала меня, терялась во мне. Я удивился, когда понял, что она улыбается.

— Ой, — сказала она. — Это действительно очень больно. Действительно больно, Джеймс, мой клитор горит.

Я улыбнулся.

— Могу себе представить, Лидия. Ты приняла довольно сильный удар.

Она протянула руку к моему члену, сжимая меня крепко в своих изящных пальчиках.

— Трахни меня, Джеймс, пожалуйста, — прошипела она. — Пожалуйста, трахни меня на этом столе.

— Я не готов, — сказал я. — У меня ничего с собой нет.

Она нахмурилась.

— Дерьмо.

— Это не самая возбуждающая тема, — сказал я. — Но я чист, Лидия, я не трахаюсь без защиты. Я имею в виду, не трахался после Рэйчел.

Она улыбнулась.

— Я и не ожидала, что ты будешь, мистер Все Под Контролем.

— Я имею в виду, мы могли бы, если ты на таблетках.

Не прекращая движений по моему члену, она ответила:

— Я на таблетках, но у меня с этим дерьмово, я часто пропускаю, — вздохнула она. — Мне очень жаль, Джеймс, впредь я буду разумнее.

Я улыбнулся.

— Ну, мы находимся в немного затруднительном положении, не так ли? Если только не...

Она приподняла брови.

— Если только не?..

— Твоя задница, Лидия, я мог бы трахнуть твою сладкую попку.

Я увидел, как она сглотнула.

— Но в ту ночь, когда ты своими пальцами... это было так туго.

— Я только что отшлепал тебя металлической линейкой, Лидия, и ты говоришь мне, что не сможешь принять мой член в свою задницу?

Она усмехнулась.

— Я могла бы, думаю. Будет не так уж больно, верно?

Неверно, но я промолчал. Она перевернулась, и я приблизил член к ее лицу.

— Плюнь на него.

Она хорошо практиковалась, поэтому без колебаний покрыла мой ствол своей слюной. Я распределил ее по всей длине и встал позади Лидии. Сначала я скользнул в нее большим пальцем, и она вздрогнула, но не протестовала. Я двигал им по кругу, расширяя ее.

— Однажды я растяну эту дырочку так широко, Лидия, что ты сможешь без проблем принимать мой член. Тебе повезло, что это пока что не кулак.

— Может быть, в один прекрасный день, — она улыбнулась, посылая мне игривый взгляд через плечо. — Мне нравится твой большой палец, это так приятно, просто восхитительно.

— У нас заканчивается время, Кэт, ты должна принять меня быстро и жестко, если хочешь, чтобы я сделал это.

Она закусила губу.

— Тогда тебе следует начать, — она снова схватилась за край стола, когда я толкнулся членом в ее сморщенное колечко. Это не займет много времени, я уже так близок к краю.

— Быстро и жестко, Кэт, быстро и жестко. Никаких криков.

Она ахнула, когда я вошел в нее. Каждая мышца в ее теле напряглась. Ее задница была такой чертовски тугой, что мне пришлось рукой продвигать член. Она сжималась вокруг меня, тугая и такая чертовски горячая.

— Черт, Лидия, дерьмо, — прорычал я. — Черт возьми, ты восхитительна.

— Больно, — выдохнула она. — Это действительно больно, — она снова посмотрела мне прямо в глаза. Ее зрачки были расширены, взгляд затуманенный, но такой возбужденный. Гребаный Иисус, она была так возбуждена. — Трахни меня, — прошипела она. — Трахни меня, Джеймс, я хочу, чтобы ты взял меня грубо.

Она сводила меня с ума, и в мгновение ока я уже жестко двигался в ее узкой щелке, пальцами дергая за волосы и вдалбливая ее в мой стол. Я потерял всякое чувство реальности, чувство чего-либо, потерялся в этом мире, и остались только мягкие миленькие поскуливания, исходящие из ее горла, и ее тугая, горячая щелка.

— Я собираюсь кончить в твою задницу, Лидия, я собираюсь кончить в твою грязную маленькую щелку.

— Да, — прохрипела она. — Я хочу этого… трахни меня, Джеймс, просто трахни меня.

Я был разрушен, опустошая свои яйца внутри нее. Когда я вошел в последний раз, она издала пронзительный писк, извиваясь под моим весом. Это был такой мощный взрыв, что я едва удержался на ногах. Мой член дергался внутри нее, пока я наблюдал, как ее тугое колечко сжималось вокруг меня, всасывая мою сперму, словно голодный ротик. Вытащив член, я с удовольствием наблюдал за тем, как из ее тугой щелки выходит мое семя. Я поцеловал грязные коричневые губки, которые доили меня, и скользнул языком внутрь ее, наслаждаясь тем, как она извивалась.

— Ты темный, плохой и порочный, Джеймс Кларк, — прошипела она, шире раздвинув ягодицы. — Такой чертовски темный, плохой и порочный.

— Да, так и есть, — рассмеялся я. — И ты любишь меня за это.

Она не рассмеялась в ответ.

***

Лидия

Ты любишь меня за это. Ты любишь меня за это. Ты любишь меня за это.

Конечно, я люблю его не за это. Определенно, не за это. Вот что я хотела сказать. Это то, что я чувствую. Грубый анальный трах на столе на работе не означает, что у нас роман. Прекрасные рыцари обычно не появляются с красными розами и металлическими линейками в руках, чтобы отшлепать тебя по клитору. Ой, как же чертовски больно это было.

Я вприпрыжку поднялась по лестнице и обрадовалась, что дверь в нашу с Бекс квартиру оказалась не заперта.

— Бекс! — завизжала я. — Боже мой, Ребекка, ты никогда не поверишь, что прекрасный Джеймс Кларк сделал со мной сегодня! Он трахал меня в попку, на РАБОТЕ, на своем столе, в то время как наш босс играл в гольф. Ты можешь себе это представить? — я поставила чайник, выглядывая на балкон в поисках Бекс. — Это безумие, да? — я рассмеялась. — Я все еще в шоке.

— Джеймс Кларк вытащил свой член прямо в офисе? Вот это поворот! — я подпрыгнула, услышав незнакомый голос. Его владелица вышла через раздвижные двери балкона; длинноногая амазонка с фиолетовыми волосами и шоколадной кожей, словно только что сошедшая со страниц модного журнала. Она была потрясающей. Я не знала, что сказать, и она улыбнулась мне. — Я Джез, бывшая Ребекки. Я владею этим зданием.

— О, привет, я... эм…

— Наверное, смущена, — она рассмеялась. — Я хорошо знаю Джеймса и должна сказать, что удивлена его выходкой. Не совсем в его стиле.

Мне хотелось провалиться сквозь землю.

— Это просто был сумасшедший момент, ничего особенного, — сказала я, пытаясь замять эту тему.

— Я бы выпила кофе, если тебе не сложно сделать его для меня.

Я достала еще одну кружку, и Джез присоединилась ко мне на кухне, прислонившись к холодильнику, словно это место принадлежит ей. Полагаю, что так и есть. В ее присутствии я чувствовала себя неловко.

— Ты, должно быть, Лидия. Я так много слышала о тебе.

— Ага, я о тебе тоже наслышана, — я улыбнулась так широко, как только могла.

— Даже не думала, что у вас с Джеймсом все так серьезно, — сказала она. — Ребекка говорила, что вы вместе только в Explicit.

— Так и есть, — сказала я. — Сегодняшний день был единственным исключением. Такого больше не повторится, — я предложила ей молоко и сахар, но она отказалась.

— Скажи мне, Лидия, он тебе нравится?

Протягивая ей кружку, я в изумлении приподняла бровь.

— Да, он мне нравится, мы работаем вместе. Он невероятно профессионален.

— Не будь скромницей, — сказала она. — Он тебе нравится?

Я попыталась расслабиться, уверяя себя, что она бывшая Ребекки и определенно хороший человек, но что-то в ней было не так. Волосы на моем затылке встали дыбом.

— Это вышло случайно, — сказала я ей. — Ничего серьезного.

— То есть, ты к нему ничего не чувствуешь?

— Нет, — я не понимала, какой огромной ложью это было, пока не произнесла эти слова. Но я знала, что ни при каких обстоятельствах я не призналась бы ей в этом.

Джез послала мне мимолетную улыбку, но она не коснулась ее глаз.

— Ну, это разумно, — сказала она. — Его сложно любить, очень сложно.

Я натянуто улыбнулась ей в ответ.

— Почему же?

— У меня есть тайные источники, — сказала она. — Я дружу с его женой.

— Бывшей женой, — сказала я. — Ты имеешь в виду Рэйчел?

— Она все еще его жена, — сказала Джез. — Они все еще женаты.

— На бумаге, — я сделала глоток кофе, и на вкус он был, словно жидкая блевотина.

— Она все еще любит его. И он все еще любит ее.

— Я ничего не знаю об этом. Между нами нет ничего серьезного, мы не говорим о бывших.

Она отхлебнула кофе, ее глаза засверкали.

— Мой тебе совет, как женщина женщине. Что бы Ребекка ни говорила тебе об их разводе, она поступила неправильно. Я знаю, она думает, что помогла, играя роль честного друга, но нет. У них все начало налаживаться. Рэйчел становилось лучше. Им нужно было всего пару месяцев, и худшее бы осталось позади, Джеймс бы прошел через это.

Кровь застыла в моих жилах, леденящий холод пробрал до костей.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Она же сказала тебе, верно? — спросила Джез. — Она рассказала тебе, как разлучила их?

— Ребекка разлучила их?

Джез прикинулась смущенной, стукнув себя по лбу.

— Черт, я такая болтушка. Ты, наверное, даже не знала. Ребекка разлучила их, рассказав Джеймсу о маленьком проступке Рэйчел, когда все только начало налаживаться. Она прекратила трахаться со всеми подряд, это был ее последний раз, простой момент слабости. Рэйчел любила и до сих пор любит Джеймса, она никогда не хотела причинить ему боль.

Я старалась обуздать гнев, застилающий глаза красной пеленой. Перед моими глазами возник Стю, умоляющий простить его.

— Забавный способ показать это.

— Люди совершают ошибки, — сказала она. — Рэйчел совершила несколько и сожалеет об этом.

— Тогда ей следует объясниться перед Джеймсом, разве нет? — отрезала я, глядя Джез в глаза.

— О, она так и сделает, — Джез усмехнулась. — И он выслушает ее, когда будет готов. А пока пусть поразвлечется и поймет, что скучает по ней. Знаешь, он ведь скучает по ней, он был без ума от нее, видела бы ты их вместе. Он был опьянен. Не сложно понять почему, она прекрасна.

— Уверена, что так и есть, — сказала я, выливая свой кофе в раковину. — Если ты не возражаешь, мне нужно в душ. Сказать Ребекке, что ты заходила?

Она поставила свою кружку на стол.

— Не волнуйся, я уже ухожу, и не беспокойся о Ребекке, я встречусь с ней завтра на работе. На самом деле, я пришла, чтобы встретиться с тобой, — она улыбнулась мне. — Наша встреча была лишь вопросом времени. Было поучительно, нам следует еще как-нибудь пересечься.

Никогда в жизни. Я оставалась в ванной комнате до тех пор, пока не услышала, как хлопнула входная дверь.

***

— Джез была здесь? — отрезала Бекс. — Одна?

— Ага, она крайне нахальная, — сказала я, наливая вино. — Весьма интересный персонаж.

— Ага, персонаж. Но что за херня? Она не должна была быть в нашей гребаной квартире, я хочу, чтобы она вернула мне ключи.

— Она ведь хозяйка.

— Несмотря на это, я ей, черт возьми, плачу за нее, — Ребекка сняла обувь и развалилась на диване с бокалом вина в руке. — Ну и что она тебе сказала?

— Намного важнее, что я сказала ей, — перебила я. — Я думала, что это ты на балконе. Я сказала ей, уверенная, что говорю тебе, что Джеймс трахал меня в задницу на своем рабочем столе.

— Черт, — сказала она, ее глаза потемнели. — И что она на это ответила?

— Она сказала много чего, — я села напротив. — Ты не говорила мне, что разлучила Джеймса с Рэйчел.

— Я не разлучала их, это полная херня.

— Джез так не думает.

— Эта сука должна прекратить смешивать меня с дерьмом, — вздохнула Ребекка, наклонившись вперед. — Я сделала Рэйчел последнее предупреждение, хотя она уже изменила Джеймсу с десятками мужчин. Он был честен с ней, а ей давалось слишком много шансов. Я сказала ей, что расскажу ему правду, если она не прекратит, но ей было плевать. Однажды ночью Рэйчел была в Explicit, она не знала, что я нахожусь в соседней кабинке. Я слышала каждое чертово слово, которое она произносила.

Волоски на моих руках встали дыбом.

— Что она сказала?

— Она планировала еще одну встречу с одним из завсегдатаев клуба, Дэви, одним из их общих знакомых. Это был не первый раз, когда они встречались, и, определенно точно, не последний. Джез может говорить, что, черт возьми, хочет о жизни Рэйчел, но эта сука была шлюхой. Она перетрахалась со всеми в клубе и пошла бы по второму кругу, если бы я не рассказала все Джеймсу.

— Значит, ты рассказала ему?

— Да, я рассказала ему, и он был благодарен за это.

— Джез не согласилась с тобой, и что было потом?

— Джез и Рэйчел были не разлей вода. И да, Джез не согласилась со мной, она сказала, что я должна заниматься своими делами и оставить Рэйчел в покое. Это стало началом конца для нас, но Джеймс был моим другом, и для меня он бы сделал то же самое. Я не хотела, чтобы Рэйчел делала из него еще большего идиота, чем уже сделала на тот момент.

— Должно быть, это было тяжело.

— Было не очень весело, да, — она сделала глоток вина. — Послушай, все это происходило больше полугода, прежде чем я рассказала об этом. Он знал о том, что она изменяет ему, она обещала прекратить и пройти курс лечения, чтобы избавиться от этого дерьма. Только она не смогла остановиться.

— Почему ты думаешь, что она трахалась со всеми подряд?

— Рэйчел гонится за вниманием. Она делает это всю свою жизнь. Ей было недостаточно внимания Джеймса, она хотела, чтобы ее обожали все мужчины вокруг. Они пришли в Explicit, чтобы оживить свои отношения, он думал, что они могли бы открыть новые горизонты, как пара. Только Рэйчел раздвинула горизонты намного шире, чем он, а заодно и свои ноги. Она трахалась больше за пределами Explicit, чем в нем, и Джеймс знал это, он не идиот. Он предупреждал ее много раз, давал ей много шансов. Черт, она бы трахалась и перед ним, только Бог знает, почему она скрывала это от него.

— Ты рассказала ему, и это стало последней каплей?

Она вздохнула.

— Да, это был конец.

— Трудно быть хорошим другом, не так ли?

— Очень сложно. Но я бы ничего не изменила. Он хороший парень, Лидс. Испорченный, брутальный, странный, скрытный и весьма ненормальный парень, но он честен. Он не будет трахать женщин за чьей-то спиной. Вернее, трахать будет, наверняка, — засмеялась она, — но не за чьей-то спиной.

— Джез сказала, что Рэйчел хочет вернуть его, и что она по-прежнему любит его, а он все еще любит ее.

— Джез несет полнейший бред, — сказала Ребекка. — Рэйчел, может, все еще и хочет Джеймса, но с него хватит этого дерьма. Скорее ад замерзнет, чем они снова будут вместе, независимо от того, что он чувствовал к ней когда-то.

Мое сердце радостно заплясало в груди.

— Как ты думаешь, он все еще любит ее?

Она вздохнула.

— Не знаю. Раньше любил. Не знаю, что он чувствует сейчас, — она встретилась со мной взглядом. — Извини, Лидс, я, правда, не знаю, как он относится к ней сейчас, это чистая правда.

— Тебе не за что извиняться передо мной, — сказала я. — Я не его девушка, — от этих слов мой желудок скрутило спазмом.

— Может быть, — она улыбнулась. — А может, и нет.

— Это несущественно, — запротестовала я. — Действительно несущественно.

— О, да, так что там с сексом на работе? Это на самом деле не в его стиле, так что он либо сошел с ума, либо крепко запал на нашу маленькую милашку Лидию Марш.

Мое лицо запылало.

— Думаю, он сошел с ума.

— А я так не думаю, — просияла она. — И я знаю, что ты это тоже чувствуешь. Не думай, что я не заметила, как ты светишься, словно рождественская елка, и как смотришь на него, когда вы в Explicit.

— А теперь ты сошла с ума, — рассмеялась я. — Мы трахаемся в секс-клубе, когда он надевает маску, вот и все.

— Да, да, а мне не нравятся горячие, влажные киски, — она показала мне язык. — Он отшлепал тебя на своем рабочем столе?

— Еще как. Металлической линейкой.

— Ох, черт. Держу пари, прямо по клитору.

Я улыбнулась.

— Как же хорошо ты его знаешь.

— Да, так и есть, — она наполнила пустой бокал оставшимся содержимым из бутылки. — И я уверяю тебя, Лидия Марш, у Джеймса Кларка довольно много привычек, но секс в офисе не входит в этот список. Это может означать только одно, — сказала она, поднимая бокал.

— И что же это означает? — улыбнулась я.

— Что мужчина влюблен, Лидия. И влюблен он в тебя.

В эту секунду мне безумно захотелось поверить ей.