Но, наверное, части и подразделения не всегда находились на передовой, их меняли на свежие войска?

- В нашей армии такого не было, в тыл выводили только в том случае, когда от части почти ничего не оставалось, кроме ее номера, знамени и горстки бойцов. Тогда соединения и части направляли на переформирование. А у немцев, американцев и англичан принцип смены применялся. Более того, солдатам давали отпуска для поездок домой. У нас же из всей 5-миллионной армии, и сегодня я могу сказать об этом предельно серьезно, только за особые заслуги немногие получили отпуска.

- Но если не получалось соблюдать элементарные правила гигиены, то, наверное, возникала опасность инфекционных болезней…

- Существовала проблема завшивленности, особенно в теплое время года. Но в войсках достаточно эффективно работали санитарные службы. Были специальные «вошебойки» - машины с закрытыми кузовами-фургонами. Туда загружалось обмундирование и обрабатывалось горячим воздухом. Но это делалось в тылу. А на передовой мы разжигали костер так, чтобы не нарушить правила маскировки, снимали нижнее белье и приближали его к огню. Вши только трещали, сгорая! Хочу отметить, что даже в таких суровых условиях неустроенности быта в войсках не было сыпного тифа, который обычно переносят вши.

) Особое место занимало употребление личным составом алкоголя. Почти сразу после начала ВОВ спиртное было официально узаконено на высшем государственном уровне и включено в ежедневное снабжение личного состава. Солдаты рассматривали водку не только как средство психологической разгрузки, но и как незаменимое лекарство в условиях русских морозов. Без нее было невозможно, особенно зимой; бомбежки, артобстрелы, танковые атаки так действовали на психику, что только водкой и спасались.

2) Много значили для бойцов на фронте письма из дома. Не все солдаты получали их, и тогда, слушая чтение писем, присланных товарищам, каждый переживал как свое родное. В ответ писали в основном об условиях фронтового быта, досуга, нехитрых солдатских развлечениях, друзьях и командирах.

3) Бывали на фронте и минуты отдыха. Звучала гитара или гармонь. Но настоящим праздником был приезд художественной самодеятельности. И не было более благодарного зрителя, чем солдат, которому, возможно, через несколько часов предстояло идти на смерть.

Трудно было человеку на войне, трудно смотреть, как рядом падает убитый товарищ, трудно сотнями рыть могилы. Но наши люди жили и выживали на этой войне. Непритязательность советского солдата, его героизм делали победу ближе с каждым днем.

Насколько мне известно, в СССР и в настоящее время в России нет обобщенного труда или пособия по организации быта военнослужащих всех родов войск в период боевых действий. А ведь это целая наука.

В Полевом уставе, боевых уставах родов войск имеются разделы, освещающие материальное и техническое обеспечение войск в бою, но такого понятия, как организация повседневного быта войск в боевой обстановке, точно не вырисовывается.

Как я убедился из своего боевого опыта, без хорошей организации быта военнослужащих в боевой обстановке только недалекий человек может рассчитывать на успешное выполнение боевой задачи, потому что на моральное состояние военнослужащих в бою огромное влияние оказывает организация службы быта в бою. Без этого военнослужащий в ходе боевых действий не может восстанавливать затраченные моральные и физические силы. На какое восстановление сил может рассчитывать военнослужащий, если он вместо здорового сна во время отдыха ожесточенно чешется, чтобы избавиться от зуда.

Меня Великая Отечественная война застала в г. Смоленске в стрелково-пулемётном училище. Курсанты училища сдали государственные экзамены, но приказ Наркома обороны СССР о присвоении нам воинского звания «лейтенант» в училище еще не поступил.

В первой декаде июля 1941 года наше училище было эвакуировано в г. Сарапул Удмуртской АССР. Там мы выгрузились, на третий день нам зачитали приказ командующего УрВО о присвоении нам воинского звания «лейтенант» и прямо в курсантской форме на четвертый день нас, 800 лейтенантов, погрузили в теплушки, и эшелон на максимальной скорости направился в Москву для формирования Московских ополченских дивизий.

Из Москвы я был направлен в 5-ю дивизию ополчения Фрунзенского района г. Москвы, где занимал должность командира взвода, затем - роты 82-мм минометов. В боях в районе Спас-Деменска Калужской области дивизия оказалась в окружении. Выйдя из окружения, я был откомандирован в Подольское пехотное училище, державшее оборону в Ильинском укрепленном районе западнее Малоярославца, и получил назначение на должность командира взвода курсантов.

В течение недели курсанты училища отбивали атаки противника, и училище тоже оказалось в окружении. Выйдя из окружения, состав училища был отправлен в г. Иваново, а я получил назначение в 282-й стрелковый полк 19-й Воронежской Краснознаменной стрелковой дивизии на должность адъютанта командира полка. В критической обстановке под Москвой 282-й стрелковый полк был переподчинен 18-й ополченской дивизии Ленинградского района г. Москвы и при переходе наших войск в контрнаступление в составе этой дивизии вышел на р. Рузу в районе Осташево, где занял оборону.

В январе 1942 года 18-я дивизия народного ополчения г. Москвы передала свою полосу обороны другому соединению, погрузилась в эшелоны и по железной дороге через Москву была переброшена в район г. Сухиничи Калужской области. Эшелон, в котором следовал штаб 282-го стрелкового полка, в первой декаде января 1942 года четверо суток стоял на станции Люблино на окраине Москвы. Командиром полка был майор Щербина Иван Кузьмич.

В эшелоне командир полка поставил мне задачу поехать в г. Москву, найти Госбанк и сдать два слитка золота, которые солдаты захватили у отступавших немецких мародеров. Они так резво бежали от Москвы под ударами наших войск, что бросали награбленное ими.

До 1941 года мне в Москве бывать не приходилось, поэтому ориентироваться в городе было сложно. Тем не менее, золото в банк я сдал, получил в банке соответствующий документ, и у меня еще оставалось время.

Последний раз я мылся в бане и менял белье в июне 1941 года и, естественно, что полгода пользования одним и тем же бельем без посещения бани привело к появлению в белье вшей.

Воспользовался оставшимся в моем распоряжении временем, добрался до Центрального военторга в г. Москве и купил там для себя пару шелкового белья. Я слышал, что в шелковом белье паразиты не водятся, а они меня одолевали, и я не знал, как от них избавиться. Возвратившись в эшелон, я отдал командиру полка приемный документ на золото и тут же переоделся в шелковое белье, а своё выбросил под вагон.

Конечно, я командиру полка не жаловался, что меня донимают вши. Об этом вопрос не вставал, так как считалось, что в тяжелейших условиях боевых действий ставить вопрос о борьбе с паразитами - непозволительная роскошь и ты можешь попасть в разряд нытиков.

Условия боевых действий в первые годы войны, конечно, были тяжелейшие, ведь мы до битвы под Москвой на всех фронтах отходили, а при отходе просто невозможно было организовать нормальную полевую службу быта в подразделениях, ведущих боевые действия.

Если я не прав, то меня поправят. Но я под полевой службой быта подразумеваю умение войск в боевых условиях строить фортификационные сооружения, пункты обогрева, питания, помещения для отдыха и сна личного состава, полевые и помывочные пункты, в том числе и под землей, полевые прачечные, дегазационные камеры, камеры для прожарки белья и другое. Без этих так называемых удобств невозможно вести успешные боевые действия.

К сожалению, до Великой Отечественной войны эти вопросы практически почти не изучались, во всяком случае в военном училище, в котором учился я. Да на это и времени не хватало, поскольку программа обучения была очень напряженной, а такие виды боевых действий, как оборона и особенно отход, изучались бегло. Чуть ли не лучшим пунктом обогрева при боевых действиях считался костер. Но когда в нижнем белье личного состава развелись паразиты, то и у костра невозможно было погреться, ибо сразу их активность повышалась в тепле и они начинали энергично грызть свою жертву, а жертве нужно было энергично чесаться, чтобы заглушить зуд. Я лично, чтобы не испытывать этого зуда, избегал обогрева около костра.

При отходе и наступлении в ходе войны наша дивизия вела боевые действия в лесистой местности и разжечь костер проблемы не составляло. Но я лично всю зиму 1941-1942 гг. для сна часто использовал вырытую в снегу ячейку: устилал ее лапником и просил солдат закидать меня снегом, оставляя открытой одну голову. В таком положении я мог поспать 1, 5-2 часа, после чего вскакивал и усиленно занимался разными физическими упражнениями. Благо, что Советская власть при подготовке к войне хорошо позаботилась об отличной теплой зимней форме одежды. При морозе тридцать градусов ниже нуля я мог в снегу спать до двух часов.

Гитлеровские вояки при русских морозах в своей форме чувствовали себя некомфортно.

Впервые на фронте между боями я помылся в крестьянской бане в конце февраля 1942 года в д. Печки Людиновского района Калужской области, уже будучи в должности начальника штаба батальона 27-го гвардейского стрелкового полка 11-й гвардейской стрелковой дивизии (бывшей 18-й ополченской дивизии). Когда я зашел в баню и разделся до белья, то увидел, что на локтях и коленях в моем шелковом белье протерлись большие дыры, а вшей было большое количество, поэтому я и сейчас не верю, что в шелковом белье они не водятся.

С этого времени ни солдаты нашего полка, ни я лично не испытывали больше подобных неприятностей.

Полковник Лебединцев в одном из номеров газеты «Дуэль» утверждает, что в полку, в котором он воевал, личный состав избавился от вшей только благодаря трофейному немецкому порошку «дусту», без которого они полк заели бы. Может, это и правда, мне об этом трудно судить, но я всю войну об этом «дусте» и не слышал.

Однако я прекрасно знал и видел, что в ходе нашего наступления личный состав подразделений избегал занимать немецкие блиндажи, так как в них в качестве подстилки использовалась солома или сено, в которых было много паразитов, в том числе и вшей. Если их «дуст» спасал от паразитов даже подчиненных полковника Лебединцева, то почему же он не действовал в немецких блиндажах? Почему немецкие военнослужащие, попадавшие к нам в плен, этих насекомых называли «партизанен»? Напрашивается вывод, что насекомые немцам очень досаждали. А ведь у немецко-фашистских войск был огромный двухгодичный опыт ведения боевых действий в Европе, но они не смогли его обобщить и наладить надлежащую службу быта войск в полевых условиях.

В 16-й армии Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта Рокос-совского К.К., в составе которой я воевал, пошли по другому пути в борьбе с паразитами. Здесь на немецкий «дуст» не уповали. Упор был сделан на выполнение уставов Вооруженных Сил и на требовательность к командирам всех степеней в выполнении ими своих обязанностей в боевой обстановке. Командующий армией потребовал организовать все звенья и мероприятия полевого быта войск в боевой обстановке как бы сложно это ни было.

Был установлен строгий спрос с командиров, не проявлявших заботы о подчиненных и о службе быта в частях и подразделениях. Вся медицинская служба армии, кроме заботы о раненых и больных, была мобилизована на борьбу с паразитами. Вши, не знаю кем, были закодированы формой N20. Где эту форму обнаруживали, со всех ответственных за борьбу строго спрашивали, не делая скидок на трудности обстановки. Спрос был такой же, как за выполнение боевой задачи, и поблажек никому не делалось.

Помывочные пункты, бани, дегазационные и прожарочные камеры, в том числе и в земле, стали такими же элементами в боевом порядке войск, как и защитные сооружения.

С февраля 1942 года обнаружение формы N20 в подразделении приравнивалось к чрезвычайному происшествию. И паразиты были побеждены.

С сентября 1942 года до начала февраля 1943 года наша 11-я гвардейская стрелковая дивизия занимала оборону южнее реки Жиздра на рубеже Гретня, Восты Ульяновского района Калужской области. На нейтральной полосе между нашими и немецкими траншеями остались снопы скошенной пшеницы, в которых развелась масса мышей. От мышей вспыхнула туляремия, которая вызывала опухоли промежностей и подмышек и надолго выводила военнослужащих из строя.

Чтобы защититься от разносчиков этой заразы, нужно было соблюдать профилактические мероприятия, в первую очередь, исключить контакт мышей с личным составом, для чего землянки окапывались ровиками на глубину и ширину малой саперной лопатки с вертикальными стенками, на колодцах делались крышки, а вокруг колодца тоже рылись ровики. Продукты у солдат хранились только в котелках, закрываемых крышками, в землянках продукты тоже хранились в закрытых крышками ящиках. Упавшие в ровики мыши сжигались. С личным составом проводились беседы по борьбе с туляремией. Для большей бдительности военнослужащих их припугивали тем, что человек, переболевший туляремией, может потерять способности как мужчина. Выполнение всех этих мероприятий постоянно контролировал медицинский персонал, начиная с армии и кончая батальоном.

Такая работа дала положительные результаты. В возглавляемом мною батальоне не было ни одного случая заболевания туляремией, а о форме N20 и совсем забыли. Ее обнаружение уже являлось позором.

Много хлопот для командиров всех степеней доставляла на фронте такая болезнь, как «куриная слепота». Эта болезнь себя проявляет тем, что у человека, заболевшего ею, с заходом солнца очень ослабевает зрение. Эта болезнь возникла в зимнее время от недостатка витамина С, которого много в свежих фруктах, овощах и зелени. У большинства военнослужащих зрение оставалось нормальным, и можно было наблюдать случаи, когда ночью один солдат вел за собой цепочку в несколько человек, державшихся за шинели (полушубки) впереди идущих.

Для борьбы с этой болезнью мы использовали лапник ели и сосны, который настаивали в горячей воде и перед приемом пищи солдат (сержант) обязан был выпить кружку этого настоя, который на вкус неприятен. Поскольку некоторые военнослужащие пытались уклониться от употребления настоя, то за этим строго следили повара и командиры всех степеней.

Махорку и табак обычно по норме не выдавали, поскольку они поступали в мешках, а ставили открытые мешки на пунктах питания и каждый военнослужащий набирал себе по потребности. Но много этого курева оставалось и обменивалось у местного населения на лук и чеснок, которые выдавались некурящим.

Все эти меры тоже относятся к организации быта военнослужащих в боевой обстановке.

Войну я закончил в должности командира 27-го гвардейского стрелкового полка 11-й гвардейской стрелковой дивизии и всегда старался организовать быт военнослужащих в ходе ведения боевых действий таким, каким он был выработан и оправдал себя на практике в начальный период Великой Отечественной войны.

В советских войсках быт военнослужащих в ходе боевых действий совершенствовался, что стало большим вкладом в копилку нашей Победы, а в немецко-фашистских войсках он катастрофически разваливался, моральный дух войск падал, что, в конце концов, привело к разгрому гитлеровской Германии.

автор искренен и мой дед закончивший войну под Берлином подтверждал его слова. У него так и осталась привычка стричься наголо. В вермахте редко можно было встретить солдата стриженого наголо. Борьбе с паразитами и инфекциями придавалось большое значение и среди мирного населения и после войны - фактически бесплатные (на гос.дотациях) бани и до сих пор помню краны с кипятком на ж/д вокзалах

Условия повседневного уклада являлись важнейшим фактором войны. Фронтовой быт—это не только выполнение бойцами служебных обязанностей: несение караульной службы, ремонт техники, рытье окопов, строительство укреплений. Это еще и часы отдыха и досуга, которые уходили на повседневные заботы: устройство жилья, питание, починка обмундирования, стирка, баня, разговоры с боевыми товарищами, письма, посылки из дома, фронтовые концерты.

Время года и характер боев столь же влияли на военный быт, как и род войск или принадлежность к командному составу. Не меньше он зависел и от того, наступали войска или оборонялись. На новом месте каждый устраивался, как мог. В наступлении приходилось мокнуть в наспех вырытом окопчике и спать рядом с убитыми. Солдат живет в окопе, месяцами не раздевается. Только переобуться может. Сапог снял, портянку перемотал другим концом. Она на ноге и подсохла. Основные проблемы у солдат весной и осенью: обустроиться так, чтобы не зато­пило. Про зиму и говорить нечего. Летом, понятно, легче. У пехоты все с собой в вещмешке. Отсутствие элементарных бытовых условий требовало от солдат особой изобретательности. Для дезинфекции одежды военнослужащие придумали устройство, названное позже поджаркой. Выглядело оно так: бочка литров на двести, на дно—два-три ведра воды, сверху крышка с сеткой, на нее обмундирование, а под бочкой—костерок. Все насекомые выпариваются. Но когда переходили к обороне, старались обустроиться получше, обзавестись хоть временным, но домом.

Вот как описывает его в апреле 1942 года мой прадед, боец Ленинградского фронта 1025-й отдельной минометной роты Иван Григорьевич Мельников:

«Как приехали на место, сразу зарылись в землю, построили хороший блиндаж. Под землю ведет отверстие, потом ступеньки земляные, на дверях плащ-палатка, внутри проход, а по бокам нары, покрытые соломой». Немцы повсеместно пользовались шерстяными одеялами, советские же солдаты обходились шинелью, она была с ними практически все время — зимой на плечах, летом в скатке. В связи с приказом № 267 промышленностью было налажено производство небольших разборных чугунных печек, предназначенных для обогрева блиндажей и землянок.

В ходе наступления, когда наши войска выбивали врага из укреплений, они имели возможность познакомиться с его бытовыми условиями. По воспоминаниям фронтовиков, немцы строили хорошие блиндажи. Вспоминает Иван Григорьевич: «Блиндажи у немцев были добротные, стенки выкладывали березой, на нары стелили солому, внутри всегда было тепло».

Но теплые немецкие укрепления просто кишели паразитами. Иван Сергеевич Черемухин, участник обороны Ленинграда и Синявинской операции, вспоминает: «Все солдаты ощущали наличие этих ужасных паразитов. Бывало, идет солдат по лесу, видит спиленный поровнее пень, снимет шинель и давай о пень колотить, так шинель вся и покраснеет. До того их было много».

Многое в солдатском быту, да и на фронте зависело от обмундирования. Только получив форму, новобранец чувствовал себя настоящим солдатом. С введением красноармейской книжки была упразднена выдача солдатам медальонов. Все вещевое имущество солдата записывалось в красноармейскую книжку.

Вот как описал свою амуницию И. Г. Мельников: «Выдавались нам кальсоны, рубашка, гимнастерка суконная, ватник и штаны ватные, валенки, шапка-ушанка, рукавицы». В таком обмундировании можно было воевать и в 40-градусные морозы.

Сравнение нашего и немецкого обмундирования во время Великой Отечественной войны было не в пользу противника. Фронтовики рассказывают, что в отличие от нас немцы были одеты крайне легко. Одеты они были в шинели и пилотки, сапоги. В особо лютые морозы они укутывались в шерстяные платки, обматывали ноги тряпками, газетами, лишь бы спастись от обморожения. Так было в начале войны под Москвой и позднее—под Сталинградом. Немцы так и не смогли привыкнуть к русскому климату. Одним из главных вопросов военного быта было снабжение армии и военный рацион. Понятно, что голодным много не навоюешь. Вот выписка из приказа № 312 от 22 сентября 1941 года:

«Приказ о введении новых норм продовольственного снабжения Красной Армии...

14. Военным советам фронтов армий и военных округов обязать командиров частей взять под свое непосредственное наблюдение организацию питания в войсках, установить такой режим в питании, чтобы красноармеец получил все положенное по нормам полностью и в хорошо приготовленном виде...».

Но не всегда было все так благополучно. Нередко во время наступления тыловики не успевали догнать передовые части, и тут каждый выкручивался, как мог. Иногда разживались трофеями, была возможность пристрелить какую-нибудь птицу. Но и в частях, находящихся в резерве, паек урезался неоднократно.

Особое место занимало употребление личным составом алкоголя. Почти сразу после начала ВОВ спиртное было официально узаконено на высшем государственном уровне и включено в ежедневное снабжение личного состава. Солдаты рассматривали водку не только как средство психологической разгрузки, но и как незаменимое лекарство в условиях русских морозов. Без нее было невозможно, особенно зимой; бомбежки, артобстрелы, танковые атаки так действовали на психику, что только водкой и спасались.

При раскопках в районе Мясного Бора, проводимых Пестовским поисковым отрядом «Память», были обнаружены личные вещи солдат. На некоторых из них были подписи нескольких владельцев. На основании приказа № 209 вещи убитых солдат должны были переходить новобранцам. Также была довольно интересная находка: защитные щитки на грудь бойца. Своего рода бронежилет. Защищал от прямого попадания пули с дистанции до 50 метров. У большинства советских солдат вместо сапог на ногах были обмотки. Несмотря на свой невзрачный вид, по воспоминаниям фронтовиков, это был довольно удобный вид обмундирования. В обиходе у солдат находились стеклянные фляги, совершенно не пригодные для войны.

При раскопках были найдены части солдатской экипировки с символикой царской России. Советское руководство использовало бывшие запасники царской армии. Это саперские лопатки образца 1914 года, фляги 1912 года, железные кружки.

Много значили для бойцов на фронте письма из дома. Не все солдаты получали их, и тогда, слушая чтение писем, присланных товарищам, каждый переживал как свое родное. В ответ писали в основном об условиях фронтового быта, досуга, нехитрых солдатских развлечениях, друзьях и командирах.

Бывали на фронте и минуты отдыха. Звучала гитара или гармонь. Но настоящим праздником был приезд художественной самодеятельности. И не было более благодарного зрителя, чем солдат, которому, возможно, через несколько часов предстояло идти на смерть.

Трудно было человеку на войне, трудно смотреть, как рядом падает убитый товарищ, трудно сотнями рыть могилы. Но наши люди жили и выживали на этой войне. Непритязательность советского солдата, его героизм делали победу ближе с каждым днем.

Война – дело не женское. Участие женщин в войне за последнее столетие, причём не только в качестве медицинского персонала, но и с оружием в руках, стало реальностью. Особенно массовым это явление имело место в период Второй мировой войны. Они были готовы к подвигу, но не были готовы к армии, и то, с чем им пришлось столкнуться на войне, оказалось для них неожиданностью. Гражданскому человеку всегда трудно перестроиться " на военный лад", женщине – особенно. Армейская дисциплина, солдатская форма на много размеров больше, мужское окружение, тяжёлые физические нагрузки – всё это явилось нелёгким испытанием. Но это была именно та " будничная вещественность войны, о которой они, когда просились на фронт, не подозревали". Потом был и сам фронт – со смертью и кровью, с ежеминутной опасностью и " вечно преследующим, но скрываемым страхом".

Часто и офицеры проявили к молоденьким девушкам-военнослужащим недвусмысленное внимание, приходилось давать отпор. Вспоминая войну, снайпер Ю.К. Жукова рассказывала: " Мы прошли с боями около 100 км. Шли днём и ночью, иногда объявляли привал, и вся пехота валилась прямо в рыхлый снег. Но через 15 минут нас поднимали, и мы снова шли, отупевшие от усталости, недосыпания, недоедания... В какой-то момент у меня отключилось сознание. Очнулась, чувствую под собой что-то твёрдое – труп немецкого солдата. Но сил встать не было. Подошли двое бойцов, взяли под руки, какое-то время так и двигались, втроём".

Потом, спустя годы, те, кто выжил, признаются: " Когда посмотришь на войну нашими, бабьими глазами, так она страшнее страшного". Потом они сами будут удивляться тому, что смогли всё это выдержать. " В Восточной Пруссии за день приходилось отбивать по 6-8 немецких атак. В окопы пришли абсолютно все – и врачи, и медсёстры, раненые, контуженые. Питаться было нечем, ночью под обстрелом на поле удавалось собрать ведро мороженой картошки. Не хватало боеприпасов. Советские войска прорвали оцепление, когда у нас осталось по 2 патрона – один для фрицев, другой для себя", – вспоминала снайпер Ю. Жукова.

И послевоенная психологическая реабилитация у женщин будет проходить сложнее, чем у мужчин: слишком велики для женской психики подобные эмоциональные нагрузки. " Мужчина, он мог вынести, – вспоминает бывший снайпер Т.М. Степанова. – Он всё-таки мужчина. А вот как женщина могла, я сама не знаю. Я теперь, как только вспомню, то меня ужас охватывает, а тогда всё могла: и спать рядом с убитым, и сама стреляла, и кровь видела, очень помню, что на снегу запах крови как-то особенно сильный... Вот я говорю, и мне уже плохо... А тогда ничего, тогда всё могла". Вернувшись с фронта, в кругу своих ровесниц они чувствовали себя намного старше, потому что смотрели на жизнь совсем другими глазами – глазами, видевшими смерть. " Душа моя была уставшая", – скажет об этом состоянии санинструктор О.Я. Омельченко. Домой с фронта девушки возвращались молодыми, казалось – впереди вся жизнь, вот только первые лет 30 почти каждую ночь снились кошмары… Нет, не женское дело – война!

В Красной Армии в большом количестве служили женщины, как добровольно, так и по призыву. Была масса чисто женских частей и подразделений (зенитные, авиационные и т.д.). В период отчаянного положения Государственный комитет обороны принял решение (оставшееся, правда, на бумаге) создать женские стрелковые соединения, в которых мужчинами были бы только заряжающие тяжелых артиллерийских орудий. А у немцев, даже в момент их агонии, женщины не только не служили в армии, но их было очень мало и на производстве. Почему так? Потому что в СССР один мужчина приходился на трех женщин, а в Германии – наоборот? Нет, дело не в этом. Для того чтобы сражаться, нужны не только солдаты, но и оружие с продовольствием. А для их производства тоже нужны мужчины, которых женщинами или подростками заменить нельзя. Поэтому и вынужден был СССР посылать на фронт женщин вместо мужчин. У немцев такой проблемы не было: их обеспечивала оружием и продовольствием вся Европа.

Вот рядовой эпизод войны из воспоминаний сержанта Е.А. Морозовой: " Кем только не приходилось быть во время войны: санинструктором, донором, автоматчиком, несколько раз ходила с группой, разведчиков за " языком" и определением расположения огневых точек противника. Тяжело, особенно девушкам. Ведь шли плечо к плечу мы вместе с мужчинами, утопали в болотах, мерзли в холодных землянках. Помню, шли трудные бои, было много раненых и вдруг слышим гул приближающихся немецких, танков, двигавшихся прямо на горстку автоматчиков. Мы приготовились схватиться с громадными черными танками со свастикой на башне. Я схватила бутылку с горючим, размахнулась и метнула ее под гусеницы танка... Ох, господи, неужели сработало... Танк остановился и загорелся. Бойцы повеселели и с силой и злостью били из автоматов по немецкой пехоте. Когда атака была отбита, я молча сидела на земле окопа. Подходили солдаты, заглядывали мне в глаза, улыбались: " А ты. Катя, молодец! "... А я не пойму, что они говорят. Я не помнила, что делала, я делала все так же как солдаты-мужчины".

Около 800 тысяч женщин воевали с фашистами. Они служили в разных войсках – большинство в госпиталях (61% среднего медперсонала составляли женщины), в подразделениях связи (80%) и дорожных войсках (почти половина состава). Прославился женский авиационный полк (" Ночные ведьмы"). Воевали женщины-снайперы, женщины-разведчики, женщины-зенитчицы... А вот в танковых войсках их было не много.

В годы Великой Отечественной войны Александра Митрофановна Ращупкина повторила поступок легендарной " кавалерист-девицы" Надежды Дуровой, которая в 1806 году под мужским именем поступила на военную службу, а затем сражалась с армией Наполеона. Около года Александра Ращупкина тщетно обивала пороги военкоматов с просьбой отправить её на фронт. В 1942-м, коротко постригшись, в мужской одежде Шура снова пришла в военкомат и, воспользовавшись царившей там неразберихой с документами, всё же записалась на фронт под именем Александра Ращупкина.

В Подмосковье Александра-Александр окончила курсы шоферов, а затем, уже под Сталинградом, двухмесячные курсы механиков-водителей танка. Воевала девушка в составе 62-й армии генерала Чуйкова. Удивительно, но почти три года ни экипаж танка, на котором сражалась Ращупкина, ни остальные однополчане не подозревали, что под обликом " Сашки-сорванца" скрывается женщина. Тайна открылась только в феврале 1945 года, когда танкисты вели бои уже на территории Польши. Во время одного из них танк Ращупкиной наткнулся на засаду, был подбит, загорелся. Александра получила тяжёлое ранение. На выручку бросился механик из соседнего танка, стал перевязывать. Он-то и распознал в Сашке девушку. Потом были госпитали, демобилизация, встреча с мужем, который тоже уцелел в той страшной мясорубке и тоже вернулся с войны покалеченным. Вместе они прожили ещё около 30 лет.

В боях под Курском и Орлом отличились танкистки Е.А. Петлюк, Т.В. Потанина, В.П. Безрукова, О.Д. Паршонок-Сотникова, А. Самусенко и др. Танкистка 231-го танкового полка прорыва Ольга Паршонок по заданию командования, рискуя жизнью, трижды переправляла разведчиков через линию фронта. Один раз на танке, другой – на автомашине, которую при возвращении с задания немцы подбили и сожгли. Третий раз этот опасный рейс был совершен ею на бронемашине. В боях за Киев механик-водитель Екатерина Петлюк трижды водила свой танк в атаку и истребила свыше 400 гитлеровцев. А когда ее танк был подбит, бесстрашная танкистка выскочила из танка и из пистолета застрелила еще троих фашистов. В бою под Барановичами танк Веры Безруковой попал в болото. Гитлеровцы решили захватить его, пригнали тягач. Но как только они вытащили танк, Безрукова завела мотор и тягач оказался на буксире ее машины. С ним и прибыла она в свою часть. За это отважная танкистка была награждена орденом Красного Знамени.

Привожу интересное воспоминание лейтенанта-танкиста Шишкина Г.С.: «Как без женщин на войне? Девчонок убивали, как и нашего брата. Вот у нас была Маруся Маловичка. Маленькая кнопка, а в быту матом строчила, как пулемет. На наших глазах подбили танк. Из него выскочил танкист, а тут немцы. Мы видели, но ничего не могли сделать – стрелять не будешь. Его сразу в блиндаж. Так она что? У нее помощником был парень. Она этому парню отдала свою санитарную сумку, взяла его автомат… Слушай, если бы я не был этому свидетель, не поверил бы – по-пластунски поползла туда.

Расстреляла охрану, ворвалась в блиндаж, расстреляла всех немцев, вывела этого танкиста и привела к нам. Дали ей орден Красного Знамени. К таким женщинам отношение было уважительное. Хотя за спиной, конечно, всякое говорили: «Воздух» или «Рама». Вроде того – женщина появилась, значит, прячься. Мужики вольно себя чувствовали в разговоре, но как только появлялись женщины, старались быть повежливей. Они нас облагораживали. В соседней бригаде решили женщин сажать стрелком-радистом. Просуществовала эта идея недели две – не женское это дело, в экипаже воевать». (Артём Драбкин «Я дрался на Т-34». Книга вторая, М.. «Яуза», «Эксмо», 2008 г., с. 84-85).

Нина Павловна Петрова – снайпер 1-го стрелкового батальона 284-го стрелкового полка 86-й Тартуской стрелковой дивизии, старшина – полный Кавалер Ордена Славы (за годы Великой Отечественной войны только четыре женщины были удостоены этого высочайшего звания). Когда началась война, ленинградке Петровой было уже 48. В таком возрасте на фронт не брали. Но через несколько дней худенькая, невысокого роста женщина с винтовкой в руках стояла в боевом строю дивизии народного ополчения Ленинграда. Готовой к любым испытаниям ее сделали характер и спорт. Нина добровольно вступила в ряды 4-й дивизии народного ополчения Ленинграда, затем проходила службу в медсанбате. С ноября 1941 года, находясь в рядах действующей армии, уничтожала гитлеровцев метким огнём, многократно побеждала в поединках с вражескими снайперами. Изо дня в день выходила на боевую позицию, всю блокаду храбро защищала родной город, за что была награждена медалями " За боевые заслуги" и " За оборону Ленинграда", а также орденом Отечественной войны 2-й степени.

" Мама Нина" – так на фронте тепло звали солдаты снайпера Нину Павловну Петрову. Она была старше большинства из них, безусых мальчишек, годившихся ей в сыновья. Петрова находилась в боевых порядках стрелковых подразделений в районе села Зарудины Ленинградской области. Нина Павловна заняла удобную позицию и затаилась. Рассвело. Противник был осторожным. Удобной ситуации для стрельбы долго не представлялось, хотя с обеих сторон периодически возникала перестрелка. Около 9 часов утра среди пулеметных и автоматных очередей раздался сухой винтовочный выстрел. Разведчики, наблюдавшие за позициями противника, увидели, как фашистский связист, исправлявший телефонную линию, ничком упал на землю. Его сразила меткая пуля Нины Павловны. Через несколько минут эта же участь постигла и второго гитлеровца, который выполз из дзота для того, чтобы поинтересоваться судьбой телефониста. Он появился в поле зрения снайпера всего на несколько секунд. Но этого оказалось достаточно для меткого выстрела. Снайпера заметили. Пулеметные очереди ударили в бруствер окопа, где находилась Нина Павловна, но вреда не причинили. Воспользовавшись тем, что набежавший порыв ветра поднял снежную поземку, Петрова быстро перебежала на запасную позицию и продолжила " охоту". В тот день она уничтожила еще троих. К концу февраля на ее счету было 23 фашиста. 2 марта 1944 года у нее появилась третья боевая награда – орден Славы 3 степени.

В начале августа 1944 года, при освобождении Прибалтики, в боях в районе железнодорожной станции Лепассааре (Пылваский район Эстонии) Петрова находилась в боевых порядках стрелковых подразделений, снайперским огнем уничтожала немецко-фашистских захватчиков, ходила в атаку и в разведку. В эти дни она уничтожила 12 гитлеровцев. 20.8.44 награждена орденом Славы 2 степени. В наградном листе указывалось, что Петровой 52 года. Генерал армии И.И. Федюнинский, подписывая наградные документы, засомневался: " Неужели ей больше пятидесяти? Может, машинистка допустила опечатку? " Нет, ошибки не было. Особенно отличилась Нина Павловна в период боев в составе 2-го Белорусского фронта за Эльбинг (ныне Эльблонг, Польша) в феврале 1945 года. В рядах атакующих шли старшина Петрова и ее ученики снайперы. Когда продвижение батальона задерживали вражеские пулеметы, помогали снайперы. Несколько метких выстрелов и пулеметы замолкали. Наша пехота вновь устремлялась вперед. В этих боях Нина Павловна истребила 32 гитлеровца, доведя свой личный счет до 100 вражеских солдат и офицеров.

Кроме этого, Нина Петрова занималась обучением личного состава полка своему искусству, за все время ею подготовлено 512 снайперов. Ей не суждено было дожить до Победы. Легендарный боец стрелкового полка снайпер Нина Павловна Петрова не вернулась в Ленинград. За Одером, в бою близ города Штеттин (Щецин, Польша), в один из последних дней войны – 1 мая 1945 года – шальная пуля сразила отважную женщину. За несколько дней до гибели она написала своей дочери в Ленинград письмо, которое оказалось последним. «Устала я воевать, детка, – ведь уже четвертый год на фронте, – писала Нина. – Скорее бы закончить эту проклятую войну и вернуться домой. Как хочется обнять вас, поцеловать милую внученьку». За беспримерное мужество и отвагу, героизм и высокое воинское мастерство Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года Н.П. Петрова награждена орденом Славы 1 степени. Посмертно.

Немало женщин служило и в стрелковых частях, сражавшихся за Сталинград: автоматчицы, пулеметчицы, минометчицы, разведчицы и т. д. Десятки захватчиков, рвавшихся к Сталинграду, истребила автоматчица Нина Королева. Бесстрашие и мужество девушки-добровольца восхищали даже гвардейцев Сталинградского фронта. Однажды во время боя Нина заметила, что на пути наступавшего взвода действует вражеский пулемет. Девушка бросилась вперед и прикладом своего автомата уничтожила весь расчет огневой точки противника. Смелый подвиг автоматчицы расчистил путь к наступлению взвод. К сожалению, в этом бою Нина Королева была ранена осколком гранаты и вышла из строя.

46-й Гвардейский Таманский авиационный полк им. Суворова был сформирован в октябре 1941 г. по инициативе М.М. Расковой и прошел славный путь: героическая оборона Кавказа, освобождение от гитлеровцев Кубани и Таманского полуострова, участие в боях за Крым и за Белоруссию, освобождение Польши и разгром врага в Германии. В составе полка были и девушки: летчица Людмила Клопкова-Яковлева и механик Османцева Александра Григорьевна из Ставрополя, штурман Любовь Шевченко из Пятигорска, мастер по вооружению Полина Тучина из Буденновска, Мария Федотова из Моздока и Нина Медведева из Новопавловска, а также штурман Александра Попова из Ессентуков.

Наверное, ни одна из них в мирное время не подозревала, какая судьба ее ждет. У каждой были свои желания, которые из-за войны не сбылись. Все мечтали о яркой, интересной жизни, готовились стать учителями, врачами, инженерами. Но вот настал час испытаний. И недавние школьницы, которым было по 18-20 лет, ушли на фронт. Летали девушки на тихоходных учебных самолетах конструкции ПО- 2, которых называли " кукурузниками" или " этажерками". Оборудованы они были простейшими аэронавигационными приборами. Скорость самолета всего 120 км/час, высота – 3 км, нагрузка – 200 кг. Девушки летали ночью в тыл врага, сбрасывали партизанам оружие, боеприпасы и горючее, вывозили на Большую землю раненых, больных и детей. Ни заградительный зенитный огонь, ни патрулирование немецких истребителей не могли остановить их полеты. Девчонок, которые летали на хрупких ПО-2, немцы смертельно боялись. " В воздухе ночные ведьмы! " – пугались они. За каждую сбитую " этажерку" немецкое командование присуждало своим асам высшую награду – " железный крест".

День Победы полк встретил в местечке Брун рядом с логовом фашистов, но, к сожалению, не все девушки-лётчицы дожили до этого светлого дня. В боях за Родину геройски погибли Дуся Носаль, Женя Руднева, Оля Санфирова, Женя Крутова и др. Девяти летчицам присвоено звание Героя Советского Союза. Более 250 девушек награждены медалями.

Никулина Анна Владимировна, майор, прошла боевой путь от Моздока до Берлина. Анна Владимировна со связистом Петренко водрузили Красное Знамя над имперской канцелярией. Сама Анна Владимировна рассказывала об этом сухо. Когда они приблизились к зданию, завязалась перестрелка. Бойцы все плотнее сжимали кольцо вокруг гитлеровцев. Никулина со связистом Петренко пробралась на крышу, достала знамя и прикрепила его куском телефонного провода. Имперская канцелярия взята. Никулина А.В. – кавалер 16 боевых наград – участник парада Победы на Красной площади.

Безгранично количество примеров героической деятельности женщин-медиков, деятельности, полной отваги, мужества и преданности Родине. " Армейский полевой госпиталь – это бесконечный поток окровавленных, корчащихся от боли солдат. Операции одна за другой без перерыва на отдых. Были случаи, когда я не спала по 3 дня. Госпиталь всегда был переполнен ранеными. А условия в нём чудовищные – холод, отсутствие медикаментов и даже простой ваты. Особенно тяжело было на начальном этапе войны. Смотреть на страдания солдат было просто невыносимо", – так вспоминала о военном времени хирургическая медсестра Бочарова Р. И.

А хрупкие, молоденькие девушки-санинструкторы, сколько им пришлось вынести на своих плечах. Непосредственное участие в боях Марии Савельевне Шкарлетовой впервые пришлось принять после окончания курсов санитарных инструкторов, когда ей исполнилось 19 лет. В марте 1944 года наши войска готовились к дальнейшим наступательным боям в западном направлении, освобождая родную землю от гитлеровских захватчиков. Часть, где находилась Шкарлетова, получила задачу – форсировать реку Ингулец, прорвать оборону противника на западном берегу и развивать наступление. Завязались бои за переправу. Противник бросал в бой большие силы пехоты, авиации, вел непрерывный артиллерийский и минометный обстрел. М. Шкарлетова делала перевязки, останавливала кровотечение. 45 тяжело раненых она вынесла с поля боя.

За отважную, смелую работу в этом бою по спасению жизни раненых М. С. Шкарлетова была награждена орденом Красной Звезды. Январским утром 1945 года под покровом тумана началась переправа через Вислу одновременно на нескольких участках. На первой лодке отправились три пулеметчика с пулеметом, с ними Мария Шкарлетова. В пороховом дыму, под пулями, между воронками и рвущимися снарядами, закинув санитарную сумку за спину, она без усталости переползала от одного раненого к другому, делая им перевязки, оттаскивая в воронки и другие укрытия, сохраняя полностью их оружие, а затем переносила раненых к берегу. Отсюда уже ночью отправляла их на другой берег реки. Мария Шкарлетова с честью выполняла свой долг перед товарищами, перед Родиной. Она сама вынесла с поля боя 100 раненых с их оружием, доставила к берегу и эвакуировала в тыл. За этот подвиг Марии Савельевне Шкарлетовой было присвоено звание Героя Советского Союза.

В партизанском отряде генерала С.А. Ковпака на Украине во время Карпатского рейда в 1943 г. был создан " госпиталь на колесах". Хирургические операции производились на импровизированном операционном столе, а нередко и прямо на лесной поляне – на траве под открытом небом. В такой " операционной" было много воздуха и света, но работать приходилось подчас в своих обычных костюмах. Но инструментарий и перевязочный материал, употребляемые в таких случаях, всегда были стерилизованы, хорошо прокипячены.

Большой вклад в борьбу с оккупантами внесли женщины и девушки, работавшие в разведке партизанских формирований. Нелегкой была эта работа, связанная с невероятными трудностями и повседневным риском для жизни. Разведчицы Женя Луговская и Валя Надолбных являлись лучшими разведчицами курских партизан. В сентябре 1942 г., идя на выполнение боевого задания – совершать диверсию на железнодорожной линии, они были схвачены полицаями. Их посадили в амбар, но, к счастью, мины, запрятанные в буханке хлеба, не обнаружили. Ночью девушки выломали пол амбара, пробрались на железнодорожную линию и заминировали ее. Так же смело действовала разведчица Дмитриевского отряда Вера Терещенко. Однажды командование отряда послало ее в разведку. Кроме того, ей было поручено разыскать наших людей и получить от них медикаменты для отряда. В пути девушка попала в руки полиции и была арестована. По дороге в Дерюгино Вера попросила позволения переобуться. Полицай разрешил. Незаметно взяв в горсть песку, она бросила его в глаза полицая. Пока тот протирал глаза, разведчица скрылась. Выполнив задание командования, она вернулась в отряд. В октябре 1942 г. при выполнении очередного задания Вера Терещенко была схвачена и казнена.

2 мая 1945 г., когда война практически завершалась победой Советских Вооруженных Сил, на участке 52-й гвардейской Рижской стрелковой дивизии враг оказывал яростное сопротивление. Обе воюющие стороны несли потери. В штаб дивизии пришел немецкий гражданин, который возмущался бессмысленным кровопролитием и просил послать представителей дивизии, чтобы договориться с немецким командованием " о прекращении безумства". Рискуя, жизнью, переводчица З.П. Степанова добровольно вызвалась, поехать в штаб командования Берлинской группировки войск, чтобы убедить гитлеровцев в необходимости немедленного прекращения бессмысленного сопротивления. Много препятствий встретили советские парламентеры па своем пути. Только благодаря настойчивости и храбрости гвардии старший лейтенант Степанова проникла в подземный немецкий штаб и добилась встречи с эсэсовскими генералами. Вручив одному из них письменное требование командования своей дивизии, Степанова стала горячо убеждать его в необходимости дать указание о прекращении огня, но тот ответил отрицательно. Настойчивость разведчицы и здравый смысл победили. Эсэсовские главари пошли на капитуляцию. Так в результате личной храбрости и огромных усилий отважная разведчица добилась от командования Берлинской группы войск прекращения огня и добровольной сдачи в плен.

Женщины, женщины, женщины... На заводах, в госпиталях, на транспорте, в поле. Уже в первые дни войны они заменили ушедших на фронт мужей и братьев, взяли в свои руки производство военного снаряжения, снабжали фронт не только военной техникой, но и концентратами, хлебом, обмундированием. Советские женщины в тылу стали боевым резервом действующей армии. Рабочий день длился по 10 – 12 часов, о выходных и не вспоминали. Простое русское слово «надо» вдруг приобрело глубокий смысл. С него начинался теперь всякий разговор.

Да, у войны не женское лицо. Но угроза, нависшая над нашей страной и над всем миром в 1941 г., заставила советских женщин по-иному оценить свои возможности, встать в строй наравне с мужчинами, заменить в тылу ушедших на фронт мужей, сыновей, братьев. Победа ковалась и в тылу. Их было очень много – женщин, беззаветно любивших Родину и готовых отдать за нее жизнь. Они стали примером бесстрашия и героизма. Не каждый мужчина способен выдержать трудности войны, а женщины выдерживали. Наверное, в них было заключено то, что фашисты называли " русской силой".

Начавшееся 22 июня 1941 года военное лихолетье потребовало реорганизации всего тылового обеспечения Красной Армии и военно-морского флота в общем и продовольственного снабжения в частности. Надо сказать, что изменения в службе продовольственного снабжения в годы Великой Отечественной войны производились постоянно. За годы войны было издано около ста приказов НК Обороны по продовольственному и фуражному снабжению, из них почти половина (точнее, 42 приказа) пришлась на 1942 год, когда система обеспечения фронта продовольствием практически окончательно и сложилась.