Трибунал за плохое питание

Выполнялись ли нормы питания в условиях фронта? Без сомнений, не всегда. И винить интендантов в этом можно было тоже далеко не во всех случаях. И войска ведь оказывались в окружении, и за неожиданно быстро продвинувшимися частями не всегда поспевали обозы. Конечно, бывали и случаи халатности, а снабжение войск Ленинградского фронта не могло дотянуть до положенного из-за блокады. В зависимости от того, в каком положении находились продовольственные запасы в блокадном городе-герое, бойцы в окопах получали от 70 до 75 процентов установленного пайка, а те, кто был чуть дальше от передовой, бывало, имели половину «тыловой» нормы довольствия. Впрочем, с середины февраля 1942 года снабжение солдат приблизилось к положенному по норме, а с весны-лета, по воспоминаниям фронтовиков, стало более организованным.

В лучших, нежели блокадные, условиях за плохое обеспечение продовольствием порой наказывали, иногда - жестоко. Известна история, когда Военный совет Брянского фронта под командованием генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова весной 1942 года отправил под трибунал начальника продовольственного снабжения 61 стрелковой дивизии капитана Лихачева за то, что 72 солдата дивизии оказались в госпитале из-за истощения. И только детальное разбирательство прибывшего представителя Главного управления продовольственного снабжения спасло капитана: «отощали» бойцы, как выяснилось, за время следования на фронт.

А вот начальнику тыла Калининского фронта генерал-майору П. Е. Смокачеву избежать трибунала не удалось. Весной 1943 года на ряде фронтов сложилось трудное положение с продовольствием. В частности, в одной дивизии Воронежского фронта четыре дня выдавалось по 500 г хлеба, а горячая пища и другие продукты солдатами не получались. Еще хуже обстояло дело на вышеуказанном Калининском фронте: там долго выдавалась только половинная норма питания, да и то с такими заменами, что о более-менее полноценном питании не шло и речи. Например, мясо на 100% заменялось яичным порошком. Для прокорма лошадей вообще снимали солому с оставленных крестьянами изб. Основной причиной такого положения была весенняя распутица. Но и головотяпства командиров, не сделавших вовремя надлежащие запасы, хватало.

В результате проверок вышло постановление ГКО № 2435 от 24 мая 1943 года и приказ НКО № 0374 от 31 мая того же года «О результатах проверки положения с питанием красноармейцев на Калининском фронте». Вот по этому приказу и отдан был под суд упомянутый генерал, а ряд военачальников получили серьезные взыскания. В это же время был заменен и командующий фронтом.

Но главное в этом приказе - не карательные меры, а то, что там конкретно назывались те члены военных советов фронтов (среди которых были далеко не последние люди в партийно-государственной элите страны: Хрущев, Жданов, Булганин, Мехлис), на которых возлагались организация тыла и материально-техническое обеспечение войск. Была отмечена необходимость тщательной подготовки «военпродовских» кадров и армейских поваров. В приказе был впервые обозначен и принцип снабжения войск «от себя».

Окончательно же этот принцип, возлагавший ответственность за доставку материальных средств до дивизии на руководителя армейского тыла, за доставку до полка – на начальника тыла дивизии и т. д., был введен в июне 1943 года. После принцип «от себя» действовал все годы существования Советской Армии. Надеюсь, что действует он и в Российских Вооруженных Силах.

«…по чарочке, по нашей фронтовой»

«Наркомовские 100 грамм» были введены еще до утверждения окончательных норм питания секретным приказом № 0320 от 25 августа 1941 года «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 грамм в день». Вообще-то эти 100 грамм следовало бы назвать «замнаркомовскими», т. к. подписал приказ заместитель Наркома Обороны генерал-лейтенант интендантской службы А. В. Хрулев.

Но по «сто грамм» всем подряд на передовой выдавалось только до мая 1942 года. 12 мая вышел приказ НКО № 0373 «О порядке выдачи водки военнослужащим действующей армии». Согласно ему, с 15 мая наливали уже по 200 грамм, но не всем, а только «военнослужащим частей передовой линии, имеющим успехи в боевых действиях против немецких захватчиков». Остальным разрешалось получать водку только 10 дней в году: в государственные праздники и день формирования части, где служит воин.

Похоже, данный приказ не вызвал большого удовольствия на фронте. Ведь не все же имели успехи, а выпить хотели если и не все, то многие. Поняв, что алкогольное ограничение чревато, 13 ноября 1942 года издали приказ № 0883 «О выдаче водки войсковым частям действующей армии с 25 ноября 1942 года». С этой даты на передовую «возвращались» 100 грамм, а военнослужащим, находящимся в полковом и дивизионном резерве, а также, например, строителям, проводящим работы под огнем противника, полагалось по 50 грамм водки. Такое же количество можно было, по указанию врачей, употребить и раненым. На Закавказском фронте было приказано вместо 100 г водки выдавать 200 г крепленого вина или 300 г столового.

Но то, что произошло менее чем через полгода, стало напоминать переливание «фронтовой чарочки» из пустого в порожнее. С 13 мая 1943 года по 100 грамм стали наливать только в частях, ведущих наступательные действия. Но потом случилась битва на Курской дуге, и наступление стало всеобщим. Выходит, последний приказ можно было и не отменять.

Порядок выдачи водки продолжал меняться вплоть до конца войны. Если летом водка чаще шла «по праздникам» либо как «боевые», то на зиму вводились ежедневные «чарки» всем. Что, в общем, и правильно: лишний «сугрев» в холода.