События церковной жизни при императорах Романе Лакапине и Константине Багрянородном.

После смерти Льва VI к власти пришел его брат Александр, который все царствование Льва VI формально числился его соправителем, однако реального участия в делах не прини­мал. Царь Александр прежде всего позаботил­ся о том, чтобы поменять всех, кто был осо­бенно предан Льву VI. В частности, он удалил от патриаршества Евфимия и возвел на патри­аршество вновь Николая Мистика. Внешнепо­литические действия императора Александра были крайне неудачны. Он нарушил мир с Болгарией и дал повод сильной в то время Болгарии начать войну против Византии. Впрочем, вскоре император Александр умер, а Константин Багрянородный был все еще ма­лолетним, власть перешла к регентскому сове­ту, который возглавил патриарх Николай. Патриарх Николай оказался в трудном, мож­но сказать, двусмысленном положении, пото­му что правил от имени ребенка, рождение которого он не мог считать законным, и коро­нацию которого он не признавал. Коронация была совершена уже после отстранения от пат­риаршества Николая. Свергнутому патриарху Евфимию осталась верной часть духовенства, которая не принимала патриарха Николая. И вот в таком положении, при отсутствии единства в обществе, началась очень тяжелая война с Болгарией.

Болгарией в это время правил Симеон – один из самых славных болгарских государей. Симеон ставил себе очень большие цели. Он не просто хотел поживиться за счет Византии, он хотел поглотить Византию, стать императором вместо византийского императора. И сил у не­го было достаточно много. Однако, придя под стены Константинополя, он все-таки не мог его взять. Начались переговоры. Патриарх Николай с большим почетом принял Симеона в императорским дворце и пошел на очень большие уступки болгарам. Симеон получил от патриарха императорскую корону и обещание, что со временем малолетний Константин VII Багрянородный женится на дочери Симеона. Правда, он не признавался римским импера­тором. Он признавался всего лишь императором, или царем, Болгарским. Но все-таки его цель была почти достигнута. Если бы он дей­ствительно стал тестем юного императора, он фактически взял бы дела Византии в свои ру­ки. Он успокоился и удалился временно во­свояси. Но условия, на которые пошел патриарх Николай, многие признавали недопусти­мыми, и после ухода Симеона Болгарского произошел переворот. Регентство патриарха Николая было свергнуто, и в императорский дворец возвратилась Зоя, мать Константина Багрянородного. Договоренность, которой достиг Николай с болгарами, была расторгнута.

Болгары немедленно возобновили войну. Война была очень тяжелой, потому что за пределами Константинополя не было никакой возможности противиться болгарам. Если ре­гентство патриарха Николая пало потому, что он слишком большие уступки сделал болгарам, то правительство императрицы Зои пало по противоположной причине, потому что она была слишком неуступчивой. К власти пришел генерал самого простого происхождения Роман Лакопин, или Лекопин по другому написа­нию. В 919 году юный Константин Багрянородный женился на дочери Романа Лакопина, ее звали Елена. Но через некоторое время Ро­ман венчался на царство и своего зятя оттес­нил на второй план. Конечно, возвышение Романа Лакопина, который женил Констан­тина на своей дочери, означало крах планов Симеона Болгарского. Симеон этого вытерпеть не мог. Патриарх Николай Мистик пытался посредничать, направляя многочисленные письма Симеону. Но Симеон был непреклонен и требовал отстранения от власти Романа Ла­копина. Симеон готов был на все, но он не мог самого главного – он не мог взять Константинополь.

Пока Константинополь оставался в руках Романа, Роман все-таки был хозяином поло­жения, несмотря на все опустошения, кото­рые болгары производили во всей европейской части империи. Наконец Симеон был вынуж­ден признать свое бессилие, состоялась его встреча с Романом Лакопином, и эта встреча означала конец высоким притязаниям болгар­ского государя. Роман проявил гибкость и до­статочно большую уступчивость в отношении Симеона и поэтому в конце концов смог дого­вориться даже с таким энергичным противни­ком Византии, как Симеон.

После смерти Симеона ситуация в Болга­рии в корне изменилась. Сын Симеона Петр, который правил достаточно долго, с 927 до 969 года, был человеком весьма миролюби­вым, он поспешил заключить на долгие вре­мена мир с Византией. В его царствование гра­ница Болгарии и Византии была местом со­вершенно спокойным. При Петре было сильное влияние Византии в Болгарии, потому что Петр женился на внучке Романа Лакопина. Это влияние выражалось, в частности, в большом духовном влиянии – влиянии на болгарскую письменность церковную. Однако внутренне состояние молодой болгарской Церкви не было безоблачным.

Как раз в царствование болгарского царя Петра появляется секта богамилов. Это секта совершенно нетерпимая в отношении Право­славной Церкви. Основатель этой ереси поп Богамил. Он во многом вдохновлялся учением павликиан. Мы помним, что византийские императоры для того, чтобы ослабить секту павликиан, которая получила большое рас­пространение на границе малоазиатских вла­дений империи с арабским халифатом, многих павликиан переселили во Фракию в Европу.

Учение богамилов – это дуалистическое учение. В мире господствуют два начала про­тивоположных – добро и зло. Вся жизнь мира – это борьба Бога и диавола, которые борются как бы на равных. Богамилы, как и многие другие сектанты, стремились к чисто духов­ной вере, отвергали все внешнее в богопочитании, отвергали внешнее богослужение, все церковные обряды и всю церковную иерархию, они призывали к строжайшему аскетизму. Протест богамилов против Православной Церкви нерасторжимо соединялся с их про­тестом против Византийского государства и вообще государства такого вот теократического типа. Богамильство имело и сильно выражен­ный социальный характер, оно было про­тестом против власти знатных, богатых. Бога­мильство имело большое влияние не только в Болгарии, но и к западу от нее, в Сербии и в Западной Европе тоже. Дело не только в том, что богамильство непосредственно влияло на формирование различных еретических тече­ний, которые появлялись то там, то здесь. Дело в том, что сам тип этой ереси или секты может спорадически возникать там, где нет достаточного просвещения, воцерковления, и там, где существуют социальные бедствия. Причем в неблагополучные периоды истории учения такого типа получают особенно боль­шое распространение.

Вообще в Византии не было такого едино­державия, как в других странах. Там могло быть одновременно два и больше императоров. У нас в России, как мы знаем, под влиянием византийских обычаев временами так устраи­валось. Например, Петр I одно время правил при формальном соправлении своего брата им­ператора Иоанна V. Роман Лакопин не только сам достиг положения первого императора, он венчал на царство двух своих сыновей, т. е. получилось одновременное правление четырех императоров: Роман Лакопин, два его сына и его тесть, представитель легитимной македон­ской династии Константин Багрянородный.

У Лакопина был еще один сын, которого он с самых юных лет предназначил для цер­ковной карьеры. Ребенком он был назначен синкеллом патриарха Николая Мистика (синкелл патриарха – один из самых высоких чинов Константинопольской патриархии), а затем, в возрасте примерно 16 лет (вспомним пример патриарха св. Стефана, недалеко от­стоящий по времени), Феофилакт, сын Рома­на Лакопина, сам стал патриархом.

Вообще говоря, император Роман Лако­пин имел с церковной иерархией самые хоро­шие отношения. У него были хорошие отно­шения уже с патриархом Николаем Мистиком, занимавшим достаточно независимую позицию в отношении церковной иерархии и император­ской власти. Схизма сторонников патриарха Евфимия уже не играла какой-то заметной ро­ли, сходила на нет. Римская Церковь в этот момент переживала один из самых трудных периодов своей истории и заняла позицию без­оговорочного подчинения воле византийского императора.

Церковные действия императора Романа Лакопина имели безусловно политическое зна­чение. В частности, он пытался укрепить свое положение тем, что бросал определенно мо­ральную тень на Македонскую династию. В 920 году в Константинополе состоялся церков­ный собор, в котором участвовали и легаты римского папы. На этом соборе было принято решение в связи с четырьмя браками импера­тора Льва VI. По этому решению, которое вы­разилось в документе под названием «Томос соединения» впредь безусловно возбранялся четвертый брак. А браки третий и даже второй допускались только в порядке снисхождения к человеческой немощи и с определенными и весьма существенными ограничениями.

Это решение было принято более или менее всеми и хотя оно, означало победу патриарха Николая Мистика, но в то же время несколько унижало Македонскую династию, таким образом политически было на пользу Роману Лакопину.

Вообще говоря, отношения патриарха Николая Мистика и императора Романа Лакопина были идеальными отношениями царя и патриарха, описанными в «Эпанагоге» (при Василии I). Но, как я уже сказал в связи с «Эпанагогой», в целом отношения между царской властью и церковной иерархией в Византии не соответ­ствовали этим идеальным отношениям равно­правного сотрудничества. Такой патриарх, как Николай Мистик, который был сильной лич­ностью, мог сделать достаточно независимым положение церковной иерархии, но очень многое зависело не от порядков как таковых, но именно от личности, а выбор патриарха полностью зависел от императора. И вот, как я уже сказал, преемником этого сильного пат­риарха, Николая Мистика, стал шестнадца­тилетний царевич Феофилакт, который, ко­нечно, был абсолютно послушным исполните­лем воли своих царственных родственников.

Роман Лакопин был сильным императо­ром, который успешно боролся с мусульманскими противниками империи. В его царство­вание произошли, между прочим, и новые контакты с русскими. В июне 941 года флот Киевского князя Игоря напал на Византию. Подобное нападение было и раньше, в 907 го­ду, но теперь Византия показала гораздо большую силу. Русские потерпели поражение и были изгнаны, причем русские корабли бы­ли уничтожены с помощью знаменитого греческого огня. Однако в 943 году Игорь вновь появился на Дунае с большим русско-печенежским войском. Византия согласилась на заключение нового договора. Первый дого­вор был заключен в 911 году, после предыдущего нападения; теперь, в 944 году, был заключен новый договор. Они более или менее одинаковы, но второй договор в силу больших военных успехов Византии при по­следнем столкновении более благоприятен для Византии.

Настоящим триумфом Византии было взя­тие города Едессы в 944 году. В Едессе находилась великая святыня – нерукотворный образ Спасителя. Этот образ был из Едессы доставлен в Константинополь. Торжественная встреча образа произошла в день Успения 15 августа 944 года, и в память этого события установлен ежегодный праздник, который по нашему ка­лендарю отмечается на второй день Успения – 16 августа. Но это великое событие было по­следним триумфом императора Романа Лакопина. Он стал жертвой властолюбия своих сы­новей, которые старого государя отстранили от власти. Но если Роман Лакопин имел боль­шой авторитет, то сыновья его никакого авто­ритета не имели, и поэтому законному импе­ратору Константину Багрянородному было нетрудно совершить переворот в свою пользу.

Вот так в 945 году Константин Багряно­родный на 40-м году жизни наконец взял ре­альную власть в свои руки, будучи венчан на царство еще в раннем детстве. Константин Багрянородный так долго находился вдалеке от власти не только потому, что так складывались обстоятельства, но и потому, что он по своему характеру не очень-то стремился к власти. Это был вовсе не уникальный в Византии тип ученого и писателя на троне, который гораздо больше интересовался науками, чем делами правления. Дела правления, правда, его тоже интересовали, но прежде всего как предмет научного изучения. Он оставил нам совершенно драгоценные сведения о различных сторонах государственной жизни своего госу­дарства. Кроме того, государь, который так любил науки, выступал как вдохновитель и организатор научной работы. Под его непосредственным руководством трудились истори­ки и другие ученые.

В царствование Константина VII Багрянородного произошло очень важное для нас с вами собы­тие. В Константинополь прибыла русская кня­гиня Ольга. Осенью 957 года она долго гостила при дворе.Историки спорят о деталях этого визита, в частности о том, когда именно про­изошло крещение святой Ольги – или во вре­мя ее пребывания в Константинополе, или еще до прибытия в Константинополь, но так или иначе крещение ее и ее визит в Констан­тинополь – это события связанные. Об этом говорит и то, какое имя приняла святая Ольга в крещении. Как вы помните, ее имя в кре­щении Елена, а это имя не только созвучно имени святой Ольги, византийские источники его передают как Ольга, с густым придыхани­ем. Дело не только в этом созвучии, а прежде всего в том, что Елена – это имя супруги им­ператора Константина Багрянородного, кото­рая, как это было принято, в этом случае вы­ступала как восприемница, даже если это бы­ло заочное восприемничество.

Это еще не было моментом крещения Ру­си, но это предвозвестило крещение Руси, ко­торое произошло в исторически довольно ско­рый срок после визита святой Ольги в Кон­стантинополь. После смерти Константина Баг­рянородного, который умер 9 ноября 959 года, править стал его сын Роман II, названный, естественно, в честь деда Романа Лакопина.