Зеркало Грэга

Стэнли Грин

Собрал детей вокруг кровати старый Стэнли Грин
" Я был царем в восточных странах, а теперь один!
Бывало, я работал Сантой, вам подарки нес!
Но прежде чем уйти навеки, я задам вопрос!

Я видел - солнце убегает вслед за тем кустом!
А старый пес по кличке Пес становится котом!
Я старый, мудрый человек, но трудно мне понять,
Как можно старою метлой до неба доставать? "

И слово взял Молочный Зуб - он славный, тот малыш!
" О, дядя Стенли, дядя Грин - уверен, что не спишь?
По небу так легко шагать! Не веришь? Бог с тобой! "
Да каждый может до небес, шутя, достать метлой! "

А молодая Энни Фарт, хихикнув в свой подол,
Сказала: " Дядя Стенли Грин, а с нами б ты пошел!
Мы манной кашей угостим из общего котла!
А там, быть может, и найдется лишняя метла!

И бедный старый Стенли Грин отбросил простыню,
Метлой почистил небеса, идя навстречу дню,
Поймал упавшую звезду с Альберто-малышом,
И наконец, совсем устав, вернулся в отчий дом.

Неспешно выпил лимонад, подбросил дров в камин
Забыл, что он - восточный царь, и что совсем один,
И, потихонечку накрыв храпящую кровать,
Вдруг почему-то (вот чудак!) раздумал умирать.

Джон Бэрри

Джон Бэрри живет в старом городе, и в
Песнях хриплых его золотится заря.
И струны, что ветки задумчивых ив,
Гитара что цельный кусок янтаря

И вряд ли кто скажет, что Бэрри хорош,
Он, вообщем-то, этого и не скрывал.
За песни никто кидал даже грош,
Коль Бэрри на площади их распевал.

Но если послушают, рядом сидя,
Вдруг носом зашмыгают, пряча глаза.
И к Бэрри поближе, и спросят вдруг " Дядь!
Ну что ж по-хорошему в мире нельзя? "

А Бэрри, улыбку запрятав в мешок,
Лучом отражаясь в небесной воде...
" Да в мире всегда все, мой друг, хорошо,
А плохо всегда только лишь у людей"

" Подумай - здесь уйма хороших ребят!
Умен тот, тот добр, тот весел, тот смел.
Жизнь надо любить, мир влюбляя в себя,
А ты о таком даже думать не смел."

И тот, кто с ним рядом, уткнется в плечо,
И все словно станет немного теплей.
" Не плачь, эй, да ты невиновен ни в чем!
Ну хочешь послушать веселый куплет..."?

Его просто слушают, тихо, тайком,
Ничем не блистает, а просто живет.
Вот Мэгги, глаза утирая платком,
С ним рядом, обнявшись, о чем-то ревет.

О том, что одной не прожить, не дышать,
И что каждый день - как решающий бой,
И Джон начинает ее утешать,
Гитару в чехле положив под собой.

" Ах, милая Мэгги, всему ведь свой срок
А хочешь немного пожить у меня?..."

Да, может, Джон Бэрри неважный игрок,
Но мудрости, верьте - ему не менять!

Зеркало Грэга

Если Грэг встает чуть раньше своей Изабеллы
Он идет к окну, окутавшись дымом белым,
Щурится, молча любуется солнцем спелым,
На секунду прикрывает рукой глаза

Отражает кого-то зеркало в старой раме
" Грэг, ах Грэг, как ты смотришься в этом сраме!
Ведь судьбу-то люди себе выбирают сами,
Грэг, дружище, помни: больше так жить нельзя"

" Выбрал бы чернобровую, тонколицую,
Чтоб была моделью или светской львицею,
Чтобы с ней разговаривать - как забыться, и
Никогда потом не париться в мелочах! "

" Грэг, конечно, меня это не касается,
Такой взрослый парень - будто бы школьник, мается,
Тебе же такие сто раз на дню встречаются,
Ты, наверное, просто не замечал! "

" Эй, повзрослей-ка! " - зеркало продолжает
Тебя за твой выбор каждый зауважает,
Да черт же возьми, ну никто тебе не мешает,
Хочешь заново жить - значит скомкай старую жизнь"

" Если ты мужчина - пора уже делать выбор,
Ты из круга жизни пока что еще не выбыл,
Давай, ну скажи ей, соври, что для храбрости выпил,
Я тебе подскажу. Все, готов? А теперь..."
-Отвяжись.

Из, проснувшись, медленно привстает с постели
Ей лицо и руки светом медовым стелит,
Говорит он ей: " Белла, помнишь, мы как-то хотели
Выпить кофе и жить. Есть арабика. Выпьешь со мной? "

А она улыбается, взглядом глубоким и нежным
Понимает, что Грэг - это все же уже неизбежно
Голос хриплый со сна, и она отвечает: " Конечно"

Что-то рушится и звенит за его спиной.

Клайд

Клайд попадает под дождь, вымокая весь – от макушки до пят.
Он дрожит и щурится, как драный февральский кот.
Ждет автобус. Автобус едет, строится в левый ряд.
Клайд заходит, ругая решительно все подряд.
Автобус идет.

У него начинается насморк – ну как же не вовремя, черт!
Возникает желание высморкаться в отчет.
Офис давит, за окном что-то булькает и течет.
«Был славный Клайд, а теперь Господь взял, и его ужал.
Что-то я задолжал»

Заскакивает в автобус – за сегодня третий или четвертый раз.
Пробежал по лужам, на джинсах, конечно, грязь.
«Клайд, ты как та ведьма – растаял, как леденец,
Будешь ныть, как сейчас – тебе, конечно, конец.»
Водитель давит на газ.

И вот вырывается из всех своих опасных рабочих зон.
Приходит домой, одежду и волосы – хоть в отжим.
Ставит сушиться одолженный кем-то зонт.
Вдруг улыбается – кто-то к нему бежит.
«Я дома, Джим!»

Джим сбивает его, «Эй, махина, ты уже не щенок давно, ты большой!»
Джим рад Клайду всей своей мохнатой ротвейлеричьей душой.
Клайд встает и смеется – наверху простили его должок.
«Там чудесный дождь. Пошли погуляем, дружок?»
И берет поводок.