Кит и его Роджер

О Моби Дике с детства я слышал сказы, как будто бы крадет он морские души, как будто бы глаза у него - алмазы, как будто бы он может дышать на суше. Я продал дом, я бросил свою работу, купил гарпун из самой точёной стали.
Как только волны тихо коснулись борта,
Меня не стало.
***
С утра весь порт восторжен и ошарашен, и даже ветер дует, не как обычно. Несется весть от доков до старых башен: Бродяга-Роджер прибыл домой с добычей. Вернулся Роджер пьяным, седым и диким, на старой шхуне, ночью, едва не плача; он тридцать лет гонялся за Моби Диком, на тридцать первый Рода ждала удача. Кит прибыл с ним, пугающий и громадный, народ смеется - Роджер придумал ловко! Кит стоил Роду четверти всей команды, и крепче смерти держат его веревки.

Как только вечер море окрасил алым, в порту гулянья, праздники в честь героя. Течет вино и песня, звенят бокалы, сам губернатор нынче за них горою. Народ смеется, шутит, играет в карты, и бара нет, который бы не был полным.
Бродяга-Роджер хмурый как небо марта. Он мало пьет и смотрит в окно на волны.
Как старый парус, тихо трепещут шторы, лихая тень на стенах танцует грозно.
Все слышит Род глухое дыханье шторма, и чей-то рёв в несмелой рассветной грёзе.
***
Проходит ночь, наутро народ в смятеньи, один вопрос застыл на устах народа - какой злодей неслышной прокрался тенью, и где теперь добыча Бродяги-Рода? Веревок нет, и верно, моряк в печали. Ах, кит уплыл!...Какое же, право, горе...

А что же Роджер? Роджер готов отчалить. В его глазах искрится седое море.

Дисней

Ему всё шепчут - оставь перо, в Чикаго снова стоит метро, здесь все болеют, теряют кров, спиваются - сто процентов. И вроде муторно на душе, и вроде вечно скандалит шеф, и нету времени - хоть пришей, порой не найти ни цента, и пусть здесь слишком темно от гроз, пускай совсем не осталось грёз, и слишком много вдали угроз, и всюду темно от сажи - но там, где бедность, чума, гробы, он видит улицы Аграбы, где мальчик бегает от судьбы - и бегает точно так же. А в час, когда устает от лжи, ему является синий джинн, и дарит лампу, тюрбан и жизнь...

Чикаго всегда в движеньи. И если туго, совсем беда, саванной в кране сверкнет вода, и мудрый Рафики без труда найдет твое отраженье.

Уймись, всё шепчут - намнут бока, ну дернет чёрт, подведет рука - а он упертый как истукан, нелепый как на картине.
И что с того, что совсем промок, и что в осколки весь твой мирок, когда любой дворовой щенок - потерянный далматинец.

И что с того - не идут дела? Смотри, садится в такси Мулан, Аид готовит свой злобный план, и ведьмы гремят ключами.
Ему всё шепчут - эй, друг, прости, ну что ведешь себя, как кретин?
Он лишь смеется - ну что за тип! - смеется и жмет плечами.

Считай, как хочешь - что мало звезд, что ноги глупо менять на хвост, что мир из рамок - спокоен, прост, и сам ты - сплошная рамка,
Но как-то раз, уж меня прости, ты будешь просто домой идти, и где-то в самом конце пути увидишь ворота замка.