Бхагван, не могли бы Вы рассказать о самосознании ученика и благодати, нисходящей от мастера?

Прекрасно, что Вы начинаете осознавать весьма существенный феномен того, что, оказавшись на рынке, становитесь подобными механизму, роботу. Сюда вы приходите в более расслабленном состоянии. Скорость работы ума потихоньку-потихоньку уменьшается. И по мере прояснения самосознания исчезает механистичность.

Вы не могли не заметить, что сознательность и механистичность невозможны одновременно. Сосуществование этих двух факторов невозможно.

На рыночной площади от вас ожидается проявление эффективности, а не сознательности. Эффективность — характеристика механизмов, и они более эффективны, нежели люди. Поскольку от вас требуется эффективность, вы становитесь более механистичными, по мере чего, в вас исчезает сознательность.

А ваша сознательность — это ваше истинное бытие.

Посредством эффективности и механистичности вы можете заработать больше денег, добиться большей власти, престижа или респектабельности, но при этом потеряете себя. И как задешево! То, что вы получите взамен, не имеет ценности. Знаете ли вы, сколько людей жило до вас на земле? Осознаете ли тот факт, что миллионы из них преуспевали? Миллионы были в свое время знамениты, а сейчас люди даже не помнят их имен. Они исчезли, как сны, не оставив никакого следа. И нам тоже, тем или иным образом, суждено исчезнуть. Те же немногие, что ушли из жизни, но живут и поныне в любви и вере людей, не были преуспевающими людьми. То были не императоры, не завоеватели и не богачи. Те немногие, что, несмотря на смерть, и по сей день, остаются в человеческих сердцах, относятся к абсолютно иной категории. Это сознательные люди, люди с душой. Их влияние столь, глубоко, что останется до последнего человека.

Гаутама Будда, Лао Цзы, Кабир, Христос, аль-Хиллай Мансур — все они неподвластны забвению.

Жизни их будут продолжаться в самых сокровенных глубинах вашего существа по той простой причине, что они никогда не приносили свою сознательность в жертву рыночному укладу.

Так что, прежде всего, хорошо, что вы осознали. Отточите в себе эту осознанность, и в следую­щий раз, когда придете на рынок, вам уже не придется превращаться в робота. Возможно, при этом в вас не будет той эффективности, с которой действуют роботы. Ну и что? Возможно, вы и не достигнете их успеха. Ну и что из этого? Пусть проживают они свой день, чтобы испариться затем, подобно мыльным пузырям. Им не в чем завидовать — пожалейте их и останьтесь приверженными своей сознательности. Пожертвуйте всем ради нее, но никогда не приносите ее в жертву, чему бы то ни было. Таково обязательство саньясина: он готов лишиться своей жизни, но не своей сознательности. В ней он открывает для себя ценность высшую, чем жизнь. А ничего более ценного, нежели сознательность, не существует.

Сознательность — это заложенное в вас семя божественного.

И когда оно достигло в вас полного роста — вы пришли к выполнению своего предназначения. По мере углубления вашей сознательности, ваши действия не станут эффективнее, но приобретут новое качество — свойство прекрасного, что куда более ценно. Ни один механизм не обладает этим свойством. Ваши действия, ваши слова приобретут особую красоту.

Каждое мгновенье жизни сознательного человека исполнено необычайной красоты и прелес­ти. Это отражается и в его действиях, даже самых незначительных, будь то жест или взгляд. Это в глубине его глаз, в значимости его слов, в музыке его молчания.

Само его присутствие — праздник.

И в сравнении с подобной личностью императоры — просто нищие: им принадлежит весь мир, а внутри них — пустота.

Храм может быть сделан из чистейшего золота, но господин внутри него отсутствует. С каждым днем ученик становится все более и более прекрасен, все более и более сознателен, и это естественным образом рождает в нем глубочайшую признательность мастеру. Это не значит, что вы должны ее испытывать. Если вызывать ее в себе специально, получится подделка. Это чувство является подлинным, когда приходит само собою. А по мере роста вашей благодарности вы открываетесь, и становитесь более доступны. И мастер может излить в вас все свое существо, все свое благословение и благодать.

Любимый Бхагван,

Я чувствую, как с Вами происходит там, на кафедре, нечто невероятное, нечто невообразимо прекрасное. И с течением лет я ощущаю, как и со мной происходит здесь нечто потрясающее. Я знаю, что в моем случае это не озарение. Но это нечто подобное гармонии с Вами,

Бхагван, не могли бы Вы подсказать, как мне пробиться сквозь дымовую завесу собственного ума, чтобы выпустить это прекрасное, эту красоту, этот благословенный дар наружу и дать ему возможность расти?

Феномен гармонии предоставляет душе один из самых таинственных опытов.

Он предполагает, что два тела все еще остаются двумя телами, но душ в них уже не две. Одна душа, пребывающая в двух телах, — вот истинный смысл понятия гармонии.

Это самый изысканный опыт.

Обычно мы живем в состоянии конфликта, дисгармонии. Муж конфликтует с женой, и они называют это совместной жизнью. Но пока между ними не возникло единства, их совместность — не что иное, как скрытый конфликт, способный взорваться в любой момент, по любому даже самому глупому и бессмысленному поводу. Оба пребывают на кратере вулкана.

Родители сталкиваются с проблемой «отцов и детей», с разрывом между поколениями. Трудно найти общий фундамент для взаимопонимания, и гармония становится недостижимой целью. Они даже не понимают языка друг друга. И не то чтобы они говорили на разных наречиях. Разнится их видение мира, их отношение к нему и подход к жизни. И не видно пути к обоюдному согласию. Общение родителей и детей сходит с рельсов пути переговоров, поскольку за каждым разговором кроется сражение.

То же происходит с мужьями и женами. Если это молодожены, страсти кипят: они борются — жена швыряет предметы, бьет та­релки, чашки и стаканы, кидает подушки. Подобным же образом ведет себя и супруг: он бьет ту самую женщину, без которой он жить не мог. И не только бьет. Зачастую он мечтает и о ее убийстве: иначе она его просто убьет. Это уже только вопрос того, в чьих руках окажется инициатива. Это холодная война. Мало-помалу отношения теплеют. Никаких тебе больше подушечных боев, никакого битья чашек, стаканов и блюдец. Но это еще не означает, что супруги пришли к гармонии. Это означает лишь то, что они осознали идиотизм подобного поведения. Уж лучше вести себя тихо. Муж попросту читает все ту же газету. Труднее становится по воскресеньям, но они избегают друг друга, стараясь не оставаться наедине.

Один мой приятель — настоящий богач — сказал мне как-то раз, когда ему стукнуло пятьдесят: «Денег у меня довольно. У меня всего две дочери, и обе вышли замуж. И это очень тяжело... потому что в доме остались одни мы с женой». «Так вы должны быть счастливы, — удивился я. — Ведь это был брак по любви». «Сейчас я уже вообще не пользуюсь словом «любовь», — ответил он. — Именно это слово разрушило мою жизнь. И только из-за жены я продолжаю возиться с этим бизнесом и промышленностью. Только ради того, чтобы ее избегать, — иначе в этом не было бы никакой необходимости».

«Ну, тогда отыщите для себя какую-нибудь очаровательную станцию, затерянную в горах, и живите там, в мире и покое», — посоветовал я.

«Да вы что... На очаровательной станции наедине с этой женщиной? Это кончится убийством!»

«Что вы такое говорите? — удивился я. — Кто же кого может убить?»

«А это уж зависит от того, в чьих руках раньше окажется инициатива, — пояснил он. — Наедине с этой женщиной? Только не это! Вот если бы Вы изъявили желание остаться с нами, я чувствовал бы себя в безопасности, и готов бы был отправиться на какую угодно станцию. Мы даже в кино не выбираемся без знакомого. Он должен сидеть между нами, не то... А ссора может начаться с чего угодно».

«Но я ни разу не видел вас ссорящимися», — возразил я.

«Что правда, то правда, — ответил он. — На протяжении многих лет все это происходило подспудно. Но мы воюем. Я мысленно избиваю ее, она — меня. Но мы не показываем этого... что подумают люди, слуги?»

Они спали в разных комнатах. Я поинтересовался у жены, почему.

«О, да это не такая уж большая проблема... Виной всему его храп», — ответила она.

«Я не раз спал с ним в одной комнате, но как-то этого не заметил», — возразил я.

«Почему твоя жена жалуется на твой храп», — обратился я к приятелю.

«А я нарочно храплю, чтобы она спала в другой комнате, объяснил он. — Во сне-то я никогда не храплю! Вот Вы этого и не слышали.

Чтобы захрапеть, мне требуется усилие — это целое искусство, которым пришлось овладеть только для того, чтобы у нее появился повод. Она-то хотела спать в отдельной комнате, но нужен был повод. А теперь здесь вполне спокойно. На ночь я запираю дверь изнутри. Ведь ей может вздуматься явиться среди ночи — мало ли что ей придет в голову? И начнется скандал».

Люди не живут в гармонии. Гармония — пустое слово. И для большинства людей, к сожалению, оно так и остается пустым. Им ведомы лишь борьба и гнев.

Гармония предполагает отречение от своего эго. Вы говорите себе: «Я хочу слиться с тобой в столь глубоком единстве, что сама идея «Я» мне более не нужна».

Некоторые люди обретали в своей жизни гармонию. А уж взаимоотношения мастера и ученика немыслимы без гармонии. Мастер лишен эго. Ученику же предстоит отречься от своего во имя слияния двух сознании, и великая музыка вибрации в них станет единой для обоих. При других видах взаимоотношений такое тоже случалось, однако крайне редко. Вспоминается одна странная книга, написанная на санскрите. Называется она Бхамити. Это необычное название, поскольку в книге содержатся комментарии к одному из наиболее философских трудов — Брахмасутрам Бадараяна.

Бадараян, вероятно, является величайшим философом, какого когда-либо носила земля. И он написал эти маленькие афоризмы, маленькие афоризмы об истине в последней инстанции. Во всем мире не сыскать другой книги, к которой было бы написано столько, несколько тысяч, комментариев. Ведь афоризмы столь кратки, столь сжаты, что пока кто-то не раскроет их значения, не растолкует и не даст ему своей интерпретации, до их смысла нам не добраться.

Брахмасутра — книга необычайная. Еще ни у одной книги так не складывалась судьба, как у Брахмасутры Бадараяна. Комментарии были написаны, но оказались слишком сложны для понимания. Поэтому и к самим комментариям были написаны комментарии. Но и последние были не так уж просты. Так что появились комментарии и к ним...

Это единственная в своем роде книга, комментарии к которой писались целыми сериями; причем сам оригинал утрачен. И на протяжении тысячелетий в Индии находились люди, которые писали комментарии к комментариям с тем, чтобы сделать ее смысл доступным широким массам. Одним из комментариев к Брахмасутрам, одним из лучших комментариев к ним является Бхамити. И это тоже необыч­но, поскольку название Бхамити сделалось для них пророческим. Именно так звали одну женщину, но давать такое имя комментариям...

Комментарии были написаны величайшим философом Вачаспати, жену которого и звали Бхамити. Он трудился над ними целых двенадцать лет и решил в день завершения этого труда отречься от мира и отправиться в Гималаи.

И вот, в одну прекрасную ночь, работа над ними была, наконец, завершена. Он взял свечу, при свете которой писал, и направился к себе в комнату. Но по дороге неожиданно встретил женщину.

«Кто ты и что ты здесь делаешь?» — спросил он ее.

«Вы столь увлеклись своей работой, о господин мой, — отвечала она, — что и вовсе позабыли, что некогда женились на мне. Я ваша жена».

«Да-да, помню, — воскликнул Вачаспати. —

Я даже помню, что каждый день... А покажи мне свою руку, ее-то я узнаю. Ведь это ты ставила подле меня свечу каждый день на закате.

Да, мне знакома эта рука. Но теперь слишком поздно. Я уже принял решение оставить дом в день завершения работы над комментариями. Что же ты мне не напомнила? "

«Любовь помешала мне прервать тебя. Я все ждала. Но не беспокойся: если ты решил уйти, уходи без тени волнения. Я не стану помехой твоему решению. Мне довольно было увидеть, что ты беспокоишься обо мне. Раз ты все-таки хоть немного любишь меня, мне этого достаточно на всю оставшуюся жизнь», — был ответ.

«Ты великая женщина, — сказал ей Вачаспати. — Редчайшая женщина. Таких комментаторов, как я, полно, но попробуй сыскать другую такую, как ты. Какая любовь, какая преданность, какой дар терпения и ожидания! И какое величие души: тебе было достаточно одной лишь заботы о том, что темнеет, — как если бы не было никакой надежды. Я назову свои комментарии Бхамити, и пусть всякий, кто будет читать эти комментарии, удивится их названию». Ведь и вправду оно неадекватно: комментарии написаны к Брахмасутрам... И вдруг Бхамити?..

«Но без тебя, твоей любви, терпения, твоего молчаливого ожидания... Ты даже ни разу не попалась мне на глаза, а ведь красота твоя бесспорна. Попадись ты мне на глаза — и это бы помешало мне. Я позабыл бы всякие комментарии и наверняка отложил бы их, чтобы побыть с тобой».

«Я получила больше, нежели заслуживаю, — отвечала Бхамити. — Тебе более не следует оставаться в доме. И пусть я буду гордиться мужем, который исполнил свое намерение... хоть я и замечаю, что теперь ты уже колеблешься. Не нужно колебаний. Я не позволю тебе остаться в доме. Ты должен отправиться в Гималаи: ведь если ты не отправишься, я не смогу относиться к тебе с тем же уважением».

Это невероятная, неслыханная история.

Вачаспати отправился в Гималаи. Но не смог позабыть Бхамити, ее достоинство, такт и красоту... Это было за пределами человеческой природы. И лишь такие люди, как она, доказывали, что существует нечто за этими пределами, нечто божественное. Вачаспати остается великим ученым, Бхамити — личность, куда более божественная.

Так что иногда случается гармония между людьми и при других видах взаимоотношений. Только они слишком редки — в виде исключения или случайности.

Но что касается мастера и ученика, тут взаимоотношений без гармонии быть не может. Музыкальное единство, глубочайшая любовь, затопляющая эго. И нет уже двух взаимодействующих людей — есть лишь гармоничное целое, энергетическое поле.

И с момента, как вы испытали это с мастером, вы можете достигать этого и в отношениях с другими людьми, поскольку в основе лежит один и тот же принцип. А когда вы достигли этого во взаимоотношениях со всеми людьми, то вы окружены множеством гармоний, и жизнь ваша становится поистине божественным даром, звучанием оркестра.

Таким образом, взаимоотношения мастера и ученика — это лишь овладение определенным навыком. Вы можете воспользоваться им при общении с женой, мужем, детьми, родителями, друзьями. А можете распространить его на весь мир. Вы можете испытывать это в отношении деревьев, звезд — это лишь вопрос владения навыком. И весь секрет тут в том, чтобы не быть, исчезнуть как эго.

И тогда все, к чему вы прикоснетесь, откликнется музыкой; все, до чего дотронетесь, обратится в золото.

Любимый Бхагван,

С тех пор, как в ноябре прошлого года я покинул Раджнишпурам, я вдруг обнаружил, что абсолютно не могу предвидеть, что стану делать каждый следующий момент. Поначалу меня это слегка пугало. Но вскоре я начал все более и более убеждаться, что достаточно лишь простого ожидания, чтобы с тобой начали происходить удивительные вещи, к тому же совершенно непредвиденные. Является ли это результатом пребывания с Вами?

Такого рода явления возникают не только вокруг меня. Это всеобщий закон бытия. Вам следует только ждать, и все свершится в свой черед. Ждите и наблюдайте. Только смотрите, не усните — ведь в состоянии ожидания это так естественно: заняться - то нечем. Не то, - все свершится без вашего ведома. Так что ждите и наблюдайте.

Естественное течение жизни нарушается так называемыми благодетелями, проповедующими на каждом шагу всему свету: «Делайте то, делайте это, помогайте бедным». Действие превознесли столь высоко, что предали искусство ожидания полному забвению.

Конечно же, существуют вещи, которые могут произойти лишь в результате действия.

Например, вы не сможете просто ждать и богатеть.

А есть люди, которые даже этому обучают. Один американский мыслитель Наполеон Хил, написал премилые книжки по этому поводу. При этом пишет он просто мастерски. Одна из его книжек мне всегда особенно нравилась, хоть это и полная чушь. Зато как здорово пишет! Называется она «Думай и богатей». И ведь есть люди, которые искренне верят, что все, что нужно делать, — это просто ждать. Сеять зерно мыслей, что в твоем гараже должен появиться Кадиллак, и просто ждать. И в один прекрасный день Кадиллак появится: его просто вам доставят. Есть такие, кто верит в подобную силу мысли.

В Америке до сих пор сохранилась одна Христианская секта... Полвека назад она играла большую роль, поскольку пользовалась приверженностью большинства. Секта именуется «Христианская наука». И наука заключается в том, что ничего не нужно делать, а только думать. Бог все сделает сам. Вы же только думайте, молитесь и ждите; дайте Богу время. Разве какой-то Кадиллак больше вселенной? Если Богу под силу сотворить целую вселенную, то, что и говорить о Кадиллаке?

Я слышал одну историю о том, как один юноша по пути в колледж, встретил старушку. И она спросила его: «Что случилось с твоим отцом? Он не посещает наши воскресные собрания». А это были собрания членов «Христианской науки».

«Он болен», — ответил парень.

Старушка рассмеялась. «Чепуха, — сказала она, — это он просто думает, что болен. Важно, что мы думаем. Передай своему старику: «Всю жизнь ты был членом «Христианской науки» и так и не понимаешь простых вещей. Перестань думать, что ты болен, и не будешь болеть».

«Что ж, так и передам», — ответил сын.

Через неделю старушка снова встретила его и спросила: «Что же он и на этот раз не пришел на еженедельную встречу членов «Христианской науки?»

«Теперь он думает, что он умер, мадам, — ответил юноша. — И не только он так думает, но и вся округа. Поэтому-то они и похоронили его. Я пытался их переубедить: «Постойте. Может быть, он просто думает...». Да только они решили, что я рехнулся».

Есть вещи, которые происходят безо всякого действия с вашей стороны; надо просто ждать — и это случится. А есть вещи, которые необходимо сделать, и только тогда это произойдет. И мало-помалу то, что происходит посредством дейст­вия, приобретает все большее значение: это ваша материальная собственность, ваши деньги, ваша власть, ваш престиж, ваши дворцы, ваши импе­рии. Их просто так не дождешься. Ожидание не делает Александром Великим. И, поскольку для человечества важнее стало то, что совершается посредством действия, оно абсолютно забыло об огромной категории вещей, которые происходят сами собою.

Любовь возникает сама собой. Ее не сделаешь, как бы люди во всем мире ни старались. И как же странно, что мир все еще не осознал полного фиаско подобных попыток. На протяжении веков родители женили и выдавали замуж своих детей. При этом спрашивают всех: астрологов, хиромантов; интересуются семьей, достатком, характером — но только не тем, любят ли друг друга юноша и девушка. Сама любовь не представляет никакого интереса. Это само собой разумеется: если уж они поженятся, значит, будут любить друг друга.

Тысячи лет человечество поступало подобным образом. И, конечно же, когда маленький мальчик женится на маленькой девочке, они ведут себя, как братишка и сестренка: борются, играют друг с другом, спорят. Но им никогда не узнать, что такое любовь. Они только думают, что это и есть любовь. Они производят на свет детей, покупают украшения своим женам, жены стараются усложнить своим мужьям жизнь до основания — в общем, они помогают друг другу.

И только в наш век люди стали говорить друг другу: «Мы поженимся, только если любим друг друга», — да и то только в нескольких развитых странах.

Но любовь — это то, с чем мы ничего не можем поделать. Либо это случается, либо нет. Это неподконтрольно.

«Браки по любви» возникают, но, как правило, они нестойки, поскольку любовь возникает, приходит — а потом, в один прекрасный день, неожиданно уходит. Не в наших руках ее привлечь, не в наших руках и удержать.

Прежние браки распадались из-за настаивания на том, что ты должен любить свою жену, своего мужа. Именно «должен». А ты и представить себе не можешь, как это. В лучшем случае, можешь сыграть, притвориться. Но любовь не притворство, это не игра. Тут ничего не поделаешь. Мы не властны над любовью.

Прежние браки распадались. Нынешние распадаются тоже, являя собой лишь реакцию на прежние браки. «Браки по любви», как выстрел из пистолета, — не результат понимания, но лишь реакция.

Вы понятия не имеете, что такое любовь. Просто видите хорошенькое личико, красивое тело и думаете: «Боже, как я влюблен!» Но такая любовь не долговечна, поскольку через пару суток непрерывного созерцания этого личика на вас нападет тоска. Опять это тело... Да вы уже исследовали всю его топографию; исследовать-то уже нечего. Исследуя все ту же географию снова и снова, вы начинаете чувствовать себя идиотом. Да в чем же наконец дело?

Подобные любовные связи и «браки по любви» распадаются. Это заложено в них с самого начала. А все дело в том, что вы не умеете дождаться прихода любви.

Вам необходимо освоить медитативное состояние ожидания. Тогда любовь является уже не как страсть, не как желание. Тогда это не сексуальность, а чувство единого ритма биения двух сердец. И тогда хорошенькое личико или красивое тело уже не имеют значения. Это нечто неизмеримо глубокое, это сфера гармонии.

Лишь тогда, когда любовь происходит из гармонии, возможна счастливая жизнь, жизнь полная и все более глубокая, ни с чем внешним не связанная, но зависящая лишь от чего-то внутреннего. Она зависит не от носа и его длины, а от этого чувства единого ритма биения двух сердец. Ритм этот может нарастать, достигать новых глубин, осваивать новые пространства. Секс может составлять его часть, но это не есть секс. Секс может появляться в нем, может исчезать. Но это куда больше, чем секс.

Таким образом, не важно, стар твой возлюбленный или молод. Всякая женщина временами задается вопросом и временами задает такой вопрос своему любовнику: «А будешь ли ты все так же любить меня, когда я состарюсь?»

Я знаю от одного своего старого друга, поскольку он сам меня об этом спрашивал, что его возлюбленная постоянно задает ему один и тот же вопрос: «Будешь ли ты любить меня старой?» Он спрашивал меня, что ей на это ответить.

«Зачем ты меня в это втягиваешь? — спросил я. — Это твое личное дело. Что хочешь, то и отвечай. А кстати, что ты чувствуешь?»

«Я не смогу любить ее, если она станет такой же, как ее мать, — ответил он. — А скорее всего, она именно такой и станет. И это единственное, чего я боюсь».

«Ну так и скажи ей: «Твоя старость не имеет никакого значения. Но вот если ты станешь такой, как твоя мать, то уж прости, пожалуйста, я никак не смогу тебя любить».

«Но тогда все кончено! Ведь все зависит от ее матери, а она придет в бешенство. Я пытаюсь ее уломать. Отца уже нет в живых, и все решает она. Да потом и девушка разозлится: ведь она тоже понимает, что станет такой же, как мать. Все симптомы уже налицо».

«Ну, тогда помалкивай, — ответил я. — А когда придут трудные времена, снова обратишься ко мне».

«Но девушка так настаивает, — возразил он. — Ей обязательно нужно знать это до свадьбы».

«Все очень просто, — ответил я. — Ты начни ее спрашивать, будет ли она любить тебя, когда ты состаришься».

«Отличная идея. Ведь я буду точно как мой отец, а она его терпеть не может, как и я, ее мамашу. Правильно!» — обрадовался он.

Он так и спросил, и девушка ответила: «Ну уж нет! Если ты станешь таким, как твой папаша, забудь о моей любви. Я разведусь с тобою немедленно».

«Ну ладно, настанут трудные времена, тогда и будем думать. Сейчас-то зачем задавать все эти вопросы?»

Но вся ваша любовь зависит от таких мелочей, как форма носа и глаз, цвет волос, пропорции тела. С любовью это ничего общего не имеет.

Любовь — это чувство гармонии, соответствия с индивидуумом.

Таким образом, не только во взаимоотношениях мастер — ученик, но и в любых других ваших взаимоотношениях, если вы будете ждать возникновения гармоничного момента и наблюдать, вы увидите, что произойдут вещи, которые вы никогда не сумели бы сделать самостоятельно. И множество цветов, множество стихов и песен — все это возможно. Множество звезд рождается из гармонии, ожидания и алертности. Все случится, нужно только быть осознающим.

Как часто все происходит, а вы этого не осознаете. Из-за своей сонливости вы упускаете то, что вам нужнее всего.

Мое учение основано на том, чтобы все шло, как оно идет. То, что происходит лишь посредством действия, — это мирское. Я не противник этого, но это не является сущностной частью вашей жизни.

Если вы хотите жить в красивом доме, вам его необходимо построить. Сам собою он не возникнет. Будь вы приверженцем «Христиан­ской науки» или теории «Думай и богатей», это вам не поможет. Суть не в этом.

Суть — это... любовь, наслаждение, жизне­радостность, чувство юмора, мир, воцаряющийся в душе с пониманием, путешествие вглубь себя... В этом суть, и это нельзя сделать. Можно только учиться и позволить этому прийти.

Так что уясните себе: надо делать то, что должно быть сделано, и позволять случиться тому, что случается. И никогда не путать одно с другим.

И помните: суть в том, что происходит само собою; то, что мы делаем, не носит сущностного характера. Ваши действия не таят ничего священного.

Вот почему я говорю, что все храмы и все церкви, все статуи Бога, созданные руками человеческими, — это мирское. Сделанное человеком не превосходит его. Здесь очень простая арифметика: то, что превыше человека всегда случается: он не может этого сделать.

Будьте всегда воспринимающим. Для этого нужно только быть открытыми, восприимчи­выми, исполненными благодарности к бытию.

Любимый Бхагван,

Присутствие на Ваших лекциях наполняло, меня чувством такой глубокой умиротворенности, будто бы я обретал, наконец, все то недостающее, по чему всю жизнь тосковал. Трудно передать, как тосковал я о том блаженном времени, оказавшись снова на Западе. Как мог я забывать блаженство пребывания в Вашем присутствии? Прошу Вас, объясните.

Человеческая память не очень совершенна. Она легко предает забвению. Я приведу всего несколько примеров. Все вы когда-то были детьми. А насколько хорошо вам запомнилось это состояние невин­ности? Психологами фактически установлено странное явление: путешествуя в прошлое по лабиринту памяти, вы можете дойти только до четырех, в лучшем случае, трехлетнего возраста. Но ведь именно эти три-четыре года в самом начале вашей жизни были самыми прекрасными: никакой ответственности, волнении, напряжения. Жизнь, подобная мечте, исполненная чистейшей радости. И, тем не менее, люди ее не помнят. Странно, однако, что именно у этой черты человеческая память останавливается.

Похоже, мы не помним лучшее в своей жизни. Возможно, в этом кроется некая стратегия биологии; ведь если бы мы могли помнить об этом, то тосковали бы всю оставшуюся жизнь. Воспоминания о наиболее чудесных моментах рождали бы тоску, делая окружающий теперь мир скучным, серым, мертвым. Мир, в котором уже не отыскать того блеска, той радости и той жизни. Возможно, наша память не фиксирует эти прекрасные моменты, следуя некоей биологической стратегии. И даже в последующие годы...

Вы удивитесь, когда узнаете, как странно функционирует память. Она моментально фиксирует все неприятное. Кто-то вас оскорбил — и вы уже всю жизнь этого не забудете. Так много людей вас уважало — не помните. Один-единственный человек оскорбил, и запомнился навсегда. Похоже, память отдает предпочтение всему гадкому, темному, унизительному, трагическому. А все хорошее и красивое просто забывается, не отягощая память следами.

Этим пользовались политики. Этим с самого начала пользовались жрецы и священники в целях порабощения человечества.

Говорят, для демократии требуются две партии. Но демократия тут ни при чем. Две партии нужны совсем для другого: они необходимы психологически. Одна из партий правит на протяжении пяти лет и за это время успевает настроить всех против себя: ведь она пообещала рай, но, позабыв о своем обещании, превратила жизнь в ад.

Тогда партия, находящаяся в оппозиции, начинает вас провоцировать: «Где же все обещания этих людей? Вот мы бы свои выполнили».

И на следующих выборах партия, находившаяся у власти, теряет ее, а другая подхватывает. За пять лет она тоже себя дискредитирует. Но этих-то пяти лет как раз и хватает на то, чтобы все забыли предыдущую партию. Она снова обещает рай, и все верят этим обещаниям.

Установлено, что общественная память исчерпывается пятью годами. Вот почему выборы назначаются, раз в пять лет — это единственная причина. Таким образом, за пятилетний срок народ забывает всю преступность, глупость и лживость первой партии, и она снова обретает ореол святости.

Вот для чего требуются две партии. Одной из них должно быть тяжко: ведь если она будет постоянно пребывать у власти, вы не сможете ее простить. Начнутся революции, убийства власть имущих. Так что найден очень искусный психологический метод, удовлетво­рить народ: «Не волнуйтесь! Вот еще два годика и эта партия слетит, придет новая». А это одного поля ягоды.

Никогда в своей жизни я не участвовал в голосовании по той простой причине, что не находил никакой разницы между двумя идиотами; мне было трудно решить, кто из них меньший идиот, поэтому я в это даже не ввязывался. По крайней мере, никто меня не сможет обвинить: «Ты избрал идиотов». Я никогда и никого не избирал. Ведь кого бы ты ни избрал, это будет плохой выбор.

Взять хотя бы Индию сорок лет назад: кого бы вы ни выбирали и ни перевыбирали, выбор всегда оказывался плохим, поскольку эти люди друг друга стоили. Здесь как в футболе: две команды, две группы играют друг с другом в футбол, а вы футбольный мяч, и со всех сторон вас бьют ногами. Куда бы вы ни полетели, получите крепкий удар.

Вы спросите меня, откуда эта тенденция забывать прекрасное. А это естественно, поскольку память не интересуется цветами, она интересуется колючками. Она немедленно берет на заметку все, что рождает боль.

Кому есть дело до цветка? Вы помните своих врагов лучше, чем друзей. Вы только понаблюдайте за своей памятью — вы поразитесь: врагов вы помните лучше друзей. Можно забыть друга, но только не врага.

Вот такое невинное свойство памяти.

Более искушенной памяти присущ противоположный взгляд на вещи: она будет фиксировать все блаженное, красивое, наполняющее благодарностью. Соответственно и жизнь такого человека будет исполнена блаженства и самых красивых переживаний.

Это только вопрос изменения маленькой структуры своей памяти.

Я всегда любил рассказывать истории.

Это случилось в синагоге, которая являлась также монастырем для евреев, а ее верховный раввин славился суровостью. Два молодых еврея прогуливались по монастырскому саду. Как правило, этому посвящались один утренний и один вечерний час. Остальное же время отводилось изучению писания и другим дисциплинарным занятиям. И оба они думали об одном и том же: «Не спросить ли у раввина разрешения покурить в саду?» Ведь оба они были заядлые курильщики, а в монастыре и в синагоге нечего было, и думать о курении. Это было просто преступлением.

Оба мучились, и поэтому решили рискнуть сунуть руку в пасть тигра и сделать хотя бы одну попытку. Ведь верховный раввин был человек опасный, и одному Богу было известно, как он отреагирует.

На следующий день один из них вышел из синагоги со слезами на глазах, расстроенный и злой. И вдруг увидел, что второй сидит под розовым кустом — и курит! «Господи, неужели ты закурил без спросу?» — воскликнул он.

«Нет же, я спросил», — ответил тот.

«Да что же это за человек! — возмутился первый. — Я тоже у него спрашивал, а он как на меня разорется: «Ах ты мерзавец! Тебе синагога ад, что ли? Если тебе охота курить, убирайся в ад» Как же он тебе-то позволил?»

«А как ты сформулировал свой вопрос», — спросил тот с улыбкой.

«Да какая разница?» — удивился первый.

«И все-таки, как?»

«Ну, я просто спросил...» А эти два часа в день назывались «часами молитвы». И для молитв монахов на два часа отпускали в сад. «...Я просто спросил, нельзя ли мне покурить во время молитвы. А он так заорал, что, казалось, вот-вот меня ударит!»

«Успокойся, ты просто неправильно задал вопрос. Я тоже его спросил: «Сэр, можно ли мне молиться, когда я курю?» На что он ответил: «Конечно, в этом нет никакого вреда».

Маленькое изменение, а разница огромна.

Начните запоминать то прекрасное, что случается с вами. А это случается с каждым. А плохое, не стоящее того, чтобы об этом помнить, не запоминайте. Зачем отягощать себя всякой гадостью, когда можно наполнить себя цветами и ароматом? Вам следует чуть-чуть изменить естественную, биологически обусловленную природу своей памяти.

С этим можно легко справиться посредством медитации.

Одно из насущных свойств медитации заключается в концентрации на положительной стороне явлений, людей и происходящего. Так что вы оказываетесь, окружены только прекрасным.

А в окружении одного прекрасного легче расти.

Однако человек забавно устроен... Вы можете тысячу раз облагодетельствовать его, и лишь раз причинить зло — и зло он запомнит, причем на всю жизнь.

Так люди и живут: исполненные мстительности, злобы, отчаяния, чувства отверженности, ощущая себя изгоями бытия. А все дело в том, что они просто не то запоминают.

В жизни хватает как того, так и другого.

Можно смотреть на день как на нечто заключенное между двумя ночами, а можно — как на то прекрасное, чем с двух сторон окружена одна маленькая ночь. Вы должны сделать выбор, где вам больше нравится себя ощущать, в раю или в аду. Это ваш выбор.

ТРИ ИНИЦИАЦИИ: ИЩУЩИЙ, УЧЕНИК, ПОСВЯЩЕННЫЙ.