Глядишь на некоторые великолепные статуи, и так и кажется, что статуя вот-вот раскроет глаза.

В Аджанте буддийские монахи сделали нечто совершенно удивительное. Они изрезали целую гору и сделали в ней большие пещеры; несколько пещер такие же большие, как эта аудитория, так что пятьсот человек могут очень легко сидеть в медитации в одной пещере. В каждой пещере есть скульптура Будды, а в последней пещере — скульптура Будды в момент, когда он лежит и готов отойти в вечный сон. Эта прекрасная статуя лежащего Будды настолько жива, что так и чувствуешь — в любой миг он может пробудиться.

Человек, который создал первую статую, отметил, что в мраморе есть нечто очень схожее, потому что в его мягкости, в его красоте присутствует нечто от качеств Гаутамы Будды. Наверное, сам он не был просветленным существом, иначе он сказал бы, что в статуе Гаутама Будда крепко спит, а в Гаутаме Будде статуя пробудилась. Такова единственная разница — большой разницы нет.

Мистическое утверждение такого рода можно понять лишь тогда, когда у вас начнутся определенные переживания, когда у вас возникнут моменты согласия с реальностью, моменты глубокой гармонии и единства. Тогда не только эти утверждения, но и миллионы других станут сразу же ясны вам.

Я говорил о сотнях мистиков, и — вы будете удивлены — я никогда не читал тех людей раньше. Например, этот Да Хуэй: я не знаю, что он скажет завтра, я не знаю, чем он закончит; я просто продолжаю отзываться на его изречения, по мере того как их приносят мне. Но я не должен читать Да Хуэя и другие материалы, касающиеся его жизни, его трудов, его поучений. Этим занимается ученый: он исследует все, что только сможет найти, относящееся к Да Хуэю.

Мой подход — подход мистика, а не ученого.

Это очень странный подход, потому что никто другой до меня никогда не делал подобного; это беспрецедентно.

Мистиков не интересуют другие мистики; они пришли домой, теперь они хотят отправиться в вечный сон — о чем беспокоиться? Ученые, которые не имеют никакого опыта, остаются работать над смыслом изречений и поступков мистиков. У этих бедных ученых нет ничего, кроме библиотек, других книжек; нет у них никакого собственного опыта. Поэтому все, что они делают, — как бы ни было это талантливо, как бы ни было красноречиво, — остается в основе своей ошибочным. Только мистик имеет право говорить, что бы то ни было о другом мистике.

Я мог вести речь о сотнях мистиков без всякого затруднения, по той простой причине, что это мой собственный опыт, а я уважаю свой опыт. Если я обнаруживаю, что какой-то мистик допустил ошибку в своих утверждениях или, возможно, ошибка допущена людьми, которые записали их, — тогда я беспощаден, и не имеет значения, кто он такой.

У меня есть собственный критерий. Я осуждаю все противное моему критерию, и если это не слиток золота в двадцать четыре карата, то я так и говорю. Это обижает многих людей, но они не понимают, что важна преданность истине, а не личностям. Все можно принести в жертву — всеми святыми и всеми мистиками можно пожертвовать, — но нельзя пожертвовать истиной.

...Именно будучи огорченным, ты должен внимательно исследовать и выяснить, откуда возникает огорчение. Сейчас он подходит все ближе к приемам медитации. Это один из приемов: вы чувствуете печаль или злость, и он говорит: вы можете сделать это медитацией. Не боритесь с этим, не пытайтесь отвлечь свой ум на что-то другое. Не отправляйтесь в кино из-за того, что вам очень тоскливо. Не старайтесь подавить свое чувство. Это великолепная возможность для медитации.

Понаблюдайте, откуда возникает гнев. Идите до самых корней. Идите до самых корней, туда, откуда приходит печаль, — и величайший сюрприз состоит в том, что она не имеет никаких корней.

И тем временем, пока вы разыскиваете корни, ваши эмоции начинают исчезать; они видят: «Это странный человек — он разыскивает корни!» А все эти огорчения, эмоции, настроения, чувства — все они лишены каких-либо корней. Это всего лишь облака, окружающие ваш ум.

Итак, если вы принимаетесь разыскивать корни, ваши эмоции начинают рассеиваться: «Это неподходящий человек, он не под впечатлением от нас. Он какой-то странный; вот мы здесь — а он разыскивает корни!» Вместо того чтобы тосковать, вместо того чтобы гневаться, вместо того чтобы страдать — поиски корней!

Всякое настроение, всякая эмоция, всякое чувство начинает исчезать, если вы разыскиваете корни. Если ваше осознание уходит глубоко в поиски, тогда эмоция пропадает, и небо вашего внутреннего существа будет абсолютно ясным и чистым. Да Хуэй дал вам простую медитацию. Испытайте ее — и вы будете изумлены.

Если тебе не удается доискаться первопричины его происхождения, то откуда же появляется прямо сейчас тот, кто огорчен?

Скорее всего, вы не в состоянии остаться безучастными и просто быть чистым научным исследователем. Вас может захватить эмоция — и тогда вы не сможете обнаружить самое дно, откуда эти облака возникают. Поэтому Да Хуэй предлагает еще один метод: коль скоро вы не можете найти источник, то постарайтесь узнать, что это за парень, который становится несчастным. Разверните свое осознание и сфокусируйте его на личности, которая гневается, а не на страдании или гневе. Это еще один прием: метод тот же самый, и цель та же самая — лишь объект изменяется.

В ту минуту, когда вы разворачиваетесь, чтобы поглядеть, кто же этот парень, кто этот молодец, который гневается?.. вы не можете делать обе вещи сразу, потому что вы и есть этот молодец. Вы можете либо сердиться, либо разыскивать этого молодца; вы не можете делать и то и другое одновременно. Либо вы можете сердиться, либо заниматься поисками того, кто сердится, — а если вы в поисках, то не обнаружите этого молодца. Снова небо чистое и ясное.