Февраль. Часть 5.

Я опять воспользуюсь тем, что оридж читают все, а комменты нет)
Ребята, обратите внимание как вы зарегистрированы. Есть люди, которым я не могу ответить. А хотелось бы! У меня просто нет " ответить". Понимаете? (

И еще, не переживайте, на выходных еще будет прода)

21 февраля

Я, конечно, предполагал, что когда открою глаза – Яна уже не будет, но не ожидал, что это меня так заденет. Морщась от боли в заднице, я протопал в ванную и с остервенением стал чистить зубы. Так, значит. Всё возвращается на круги своя. А сдвиг в наших отношениях, вроде бы и почудился мне. Козел Ян, вот кто. Никогда с ним нормальных отношений не получится. Покончив с гигиеническими процедурами, я направился на кухню, чтобы набить чем-нибудь желудок и выпить литра полтора воды ввиду дикой жажды. Бинты на руках мешали, я зло сдернул их и осмотрел ранки. Выглядели они не так уж и страшно, хоть и немного припухли. Ничего, заживет. Задница же заживает. Кстати, о ней. Кажется, у меня где-то была мазь от геморроя.
Покончив со всеми делами, я собрался и отправился в институт, так как съемок сегодня не предвиделось. Голова немного болела от количества выпитого вчера, но я решил, что сама пройдет.
Добрался я за час. Около здания института как всегда было многолюдно. Возле перехода прямо на поручнях сидел Васька. На его лице не было привычной улыбки, а под глазом темнел синяк.
- Привет, - я сажусь рядом с ним. – Кто тебя так?
Друг печально поднимает на меня глаза:
- Решил почтить нас присутствием?
- Вась, да ладно тебе, - отмахиваюсь, но слова друга заставляют чувство вины расти.
- Тём, мы с тобой почти перестали общаться, - он вздыхает. – А раньше даже ночевали друг у друга.
- Приходи ко мне сегодня? – приглашаю я.
- Можно подумать, у тебя найдется для меня время.
- Найдется, - уверенно говорю я, ловя недоверчивый взгляд. – Так что с глазом?
- А, - Вася даже немного смущается, - ладно, тебе я скажу: обнял Мишу.
- Всего-то? – удивился я.
- Да, представляешь, он законченный натурал.
Кто бы сомневался. Я украдкой улыбнулся. Нет, конечно, печально, что у друга не складывается личная жизнь, но я уверен, что ему доставляет особое мазохистское удовольствие выбирать тех, кто ему не пара.
- Вась, пошли, скоро пары.
Друг кивает, легко соскакивает с поручней. Я же слезаю осторожно, чтобы не потревожить ноющую задницу. Вася кидает на меня рассеянный взгляд, но ничего не спрашивает.
Первая пара у нас на пятом этаже. Подъем по лестнице занимает больше времени, чем обычно, но друг опять ничего не спрашивает. В коридоре мы видим студентов, стоящих кучками у стен. Двери аудиторий закрыты. Тут не только наша группа. Все, как один, стоило мне появиться, уставились на меня. Стало ощутимо неуютно. На лицах студентов читались разные чувства. Было и удивление, и недоверие, и некоторое пренебрежение, и радость, и восторг. Местами. Передо мной вырос Денис, со скрещенными на груди руками. От его взгляда захотелось съежиться, а от его тона убежать:
- Знал, что нельзя на тебя положиться.
И он, толкая меня плечом, уходит. Хуже, что он прав. Я подвел его, нашу команду по КВНу. Хотя «нашу» ли? Давно я принимаю участие в ее работе? Занят только телевидением и Яном. Вспомнив его, я только разозлился. Я еще не решил, как мне быть с ним дальше, но понял, что хватит. Мне надоело.
- Извините, - раздается тоненький голосок слева.
Оборачиваюсь. Несколько первокурсниц протягивают мне свои блокнотики.
- Распишитесь, пожалуйста.
- Пожалуйста, - глаза девчонок горят.
Васька хмыкнул. Как и многие, кто наблюдал за сценой.
- Нет! – говорю слишком громко. Слишком резко. Слишком быстро.
Девочки меняются в лице, и я понимаю, что им стоило труда набраться смелости и попросить автограф. Они убегают. Одна из них даже роняет блокнотик. Все вокруг смеются.
- Наша капризная звезда! – подшучивает кто-то, и хохот оглушает.
Стискиваю зубы. Васька кладет мне руку на локоть. Ободряюще сжимает. Где этот дебильный препод? Никогда еще не ждал начала пары с таким желанием.
- Что веселого? – раздается голос Стасика.
Чёрт. Неужели еще и он поглумится?
Но все оказалось еще хуже, чем я думал. Наш замдекана открывает дверь в аудиторию, и веселая толпа студентов, толкаясь, заходит в помещение. Это значит то, что я думаю?
- Да, Артемьев, - ухмыляется Стасик. – Я сегодня замещаю вашего преподавателя. Он попал в больницу. С отравлением. Пересмотрел, наверное, твоих программок.
Очень остроумно. Я стою с каменным лицом. Только остальные так не думают. Веселье продолжается. Васька толкает меня в аудиторию, Стасик шутливо отвешивает поклон. Мы заходим последними. Мест на последних партах уже нет. Только на первых. Переглядываясь, мы садимся. Васька достает методичку, а я тетрадку.
- Итак, - Станислав Евгеньевич открывает журнал. – Дайте-ка подумать…
Нет, ну чего я вообще приперся сегодня в институт?
- Артемьев! К доске.
- Сейчас лекция, - напоминаю я кисло. Уж кому-кому, а Стасику это известно.
- И что? Это мешает тебе встать и выйти к доске? Хоть ты и звезда, но с задних рядов тебя не видно.
Одногруппники загудели. Что, поиздеваться хочется? Не на того напали. После Яна мне уже ничего не страшно. Вот мастер.
С гордо поднятой головой я выхожу к доске. Вижу, как Стасик размышляет, что бы покаверзнее спросить. И вдруг у меня звонит веселой попсовой мелодией сотовый. Да так громко! Оглушающе, я бы сказал, для такого маленького устройства.
Словно чеширский кот, замдекана расплывается в улыбке:
- Ответишь?
Достаю телефон из кармана, но не успеваю ничего сделать. Стасик оказывается рядом со мной, выхватывает сотовый, нажимает «ответить» и включает громкую связь. Едва я слышу голос звонившего, мне становится дурно. И тут не повезло. Сегодня явно не мой день. Нужно было остаться дома. Звонила Варвара, новый ассистент продюсера. Так-то она хорошая женщина, трудолюбивая, добрая. Есть у нее один минус. Для нее все «зайки», «солнышки», «пусики» и прочие «лапуськи».
- Тёмочка, пупсик, - замдекана подносит телефон к микрофону, чтобы все слышали, - знаю, мы не договаривались, но сегодня нужно кое-что доснять. Забраковали. Ласточка, давай пулей сюда.
Все просто покатываются со смеху. Я вырываю из рук мужчины и говорю:
- Извините, я на парах.
- Коть, да какие пары? Карьеру нужно делать, пока интересен!
- Варя, я сказал, что на парах!
- Тёмочка, лапочка, ну не вредничай.
- Я не могу. Потом.
Сбрасываю вызов и выключаю телефон. Поворачиваюсь к Стасику. Говорю тихо, чтобы только он слышал:
- Что вы себе позволяете? Это моя личная жизнь.
- Артемьев, она перестала быть такой, причем очень давно, - он спокоен. С большим интересом ждет от меня дальнейших действий.
- Не смейте больше…
Но он перебивает. Оказывается, его всегда мягкий, шутливый тон может стать стальным:
- Сел на свое место, мальчишка. Живо.
Я сжимаю кулаки, но понимаю, что вся власть в его руках. Даже если я начну сейчас возмущаться, пойду жаловаться к декану, ректору – это ни к чему не приведет. Все подтвердят, что у меня зазвонил сотовый на паре. Это запрещено официально. Как курение, допустим. Где-то даже прописано. А что Стас так поступил – и неважно вроде бы. Ладно, я еще отомщу. Сажусь к Ваське, качающему головой:
- Вечно ты вляпываешься, - шепчет он.
- Итак, - замдекана становится к микрофону. – Артемьеву нужно спешить. Вы все слышали. Так что будем работать быстро. У нас две лекции. Чтобы успеть все, перерыв между ними отменяется.
Все загудели. Конечно, получается, что я только что отнял у них большую, получасовую перемену. А Стас молодец. Ловко он.
Мудак.

***

Злой, как тысяча чертей, я выбежал из института через три часа и поймал попутку. Стас то и дело прерывал лекцию своими шуточками, которые все неизменно сводились к моей скромной персоне. Мы с Васькой даже сошлись во мнении, что замдекана явно не ровно дышит ко мне. Друг очень хорошо состроумничал на эту тему. Я давился смехом минут пять, и мне стало немного легче. Пока Стас снова не взялся за меня. Наверное, это были две самые долгие лекции в моей жизни. К тому же, отношение одногруппников ко мне поменялось. Они видели во мне то, что так хотел им показать замдекана – звезду. В машине я набрал Варвару, она была недовольна:
- Тём, ты задерживаешь съемки. Тут режиссер рвёт и мечет.
- Я же сказал, что на парах! – разозлился я.
- Кого это волнует? – вздохнула сочувствующе женщина. – Когда будешь?
- Минут через двадцать.
Через полчаса я влетел в здание студии, поднялся на третий этаж. Едва я оказался в павильоне, на меня все накинулись:
- Ты в своем уме? – орал режиссер. – Четыре часа тебя ждем!
- Безобразие! – вторила ему одна из его ассистенток. Тут у каждого по три-четыре помощницы. Чем больше, тем круче. Задача некоторых – просто носить кофе и поддакивать. Чем они с успехом и занимаются.
- Тёма! – ахнула визажист. – Ты себя видел? Ты марафон бежал? Мокрый, красный! Быстро в душ!
- Какой душ?! – снова заорал режиссер. – На площадку!
- Тёма, в душ!
- На площадку!
Под шумок, пока визажист и режиссер с помощницами препирались, я юркнул в коридор, а там в душевые. Они были общими, но ими редко пользовались. Состояли они из раздевалки и двух кабинок. В раздевалке стоял диванчик, вешалки с плечиками, столик с разными салфетками, дезодорантами, кремами. В душевой на стуле горкой возвышались пушистые полотенца, а в самой кабинке были гели и шампунь.
Скинув с себя одежду, я босыми ногами прошлепал в кабинку и включил прохладную воду. Какой-то день сегодня сумасшедший. Я на взводе. Они все меня решили довести. Быстро смыв с себя пот, я повязал на бедрах полотенце и вышел. Тут же был «приятно» удивлен – на диване сидел Ян, закинув ногу на ногу. Забавно, я о нем почти и не вспоминал. Он листал сценарий, но при виде меня поднял глаза. И, клянусь, в них была теплота. Я растерялся. Совершенно. Что это значит? Блин, что это значит?! Всё, кончились наши прения? Вчерашнее что-то изменило? Или нет?! Да твою же мать, уж лучше бы он снова стал ледяным принцем! Я не знаю как вести себя с таким Яном!
- Привет, - он легко улыбается.
Вижу, что он уже одет для съемок. Кремовая приталенная рубашка, небрежно закатанные рукава, темно-синие брюки. Почему на нем вся одежда сидит так офигенно?
В ответ на его приветствие, я лишь настороженно киваю. Продолжаю стоять у стеночки. В одном полотенце. Босыми ногами.
- Тём, - вкрадчиво спрашивает он. – Ты чего?
- Что «чего»? – я сразу нахохливаюсь, как петух. Ведь решил же, что не позволю с собой играть. Решил?
- Ты чего смотришь на меня, будто впервые видишь?
- Я… - минуту пытаюсь придумать достойный ответ. Ничего не получается.
Ян откладывает сценарий, встает. Я делаю шаг назад.
- Тёма, - тихо зовет он. – Ты боишься?
- Нет, - выкрикиваю я и делаю еще шаг назад.
- А что тогда пятишься? – в его глазах смешинки.
- Холодно стоять на одном месте, - вру я. Плитка-то с подогревом.
- Ясно.
Нас разделяет пара шагов. А я уже уперся спиной в стену. Чтобы наверняка не дать мне сбежать, Ян ставит руки на уровне моей головы.
- Что такое, Тём?
- Ничего, - снова вру я.
- Тогда, - его глаза темнеют, он наклоняется и с нежностью касается моих губ, - привет, котёнок.
Неожиданно в этот момент я почувствовал невероятное облегчение. По-настоящему понял выражение: «Гора с плеч». Выдохнул, отдался поцелую, нетребовательной ласке. Всё произошедшее за сегодняшний день отошло на второй план. Главным стал Ян и его невероятные губы, дарящие невероятную гамму чувств.
Не знаю, сколько бы мы еще так стояли, целуясь, совершенно забыв обо всем, но раздался стук в дверь. Требовательный. Потом крики, что мне пора бы и выйти, а то режиссер всех убьёт. Или покалечит. Так как он уже близок к этому.
Я посмотрел на Яна. Он с сожалением отстранился. Рубашка его была помята, прическа растрепана. Блин. Это же очевидно, чем мы тут занимались. Еще более значимым доказательством является то, что пониже пояса. Что с этим делать?
- Тём, одевайся, - Ян становится у зеркала и приглаживает волосы. – Я хотел с тобой кое-что обсудить.
В желудке что-то свернулось. Опять этот тон. Что ещё, интересно? Ну не будет у нас так всё просто. Не бывает так.
- Думаю, никому пока не стоит знать о наших отношениях. Это может породить ненужные слухи. Ты согласен?
Я застрял в толстовке. Согласен ли я? Да. Хотя собственническая часть меня кричит о том, что все должны знать – Ян принадлежит мне. Разум восторжествовал. Никому пока не стоит знать о том, чего почти и нет.
- Хорошо.
Он обернулся ко мне:
- Вот и хорошо. Собирайся, я выйду первым.
Шпион, блин.

***

Мы снимали до полуночи. Режиссер всё недовольство вымещал на нас. В конце я был готов сам орать на него в ответ. Остановил Ян, украдкой сжавший мою руку. Не пойму, как, ну как он выглядит таким невозмутимым? На обвинения и крики спокойно повторяет текст, добавляя требуемых интонаций. Вот у кого железные нервы. Он, наверное, крепко спит по ночам.
Усталые, но довольные, что все-таки отсняли блок, мы вышли из здания студии. Впервые вместе. Я снова растерялся. Что дальше? Пригласить его к себе? Пойти к нему? Нет. Это сказала моя задница.
Ян как-то отчески потрепал меня по волосам:
- Спокойной ночи.
- А ты… - повисло невысказанное мной между нами в воздухе.
- Я еще должен заскочить в спортзал, и, потом, мне рано просыпаться.
- Спортзал? – мои глаза стали круглыми. – В двенадцать ночи?
- Ты, наверное, удивишься, но хорошие фитнесс-клубы работают круглосуточно. А мышцы нужно держать в тонусе. Тебе тоже бы не мешало.
Я представил, как после такого насыщенного дня еще пойду в спортзал и мысленно застонал. Ну уж нет. Мне бы пивка и подушку.
- Пока! – я помахал ему рукой, опасаясь, что Ян потащит меня с собой в спортзал.
- До завтра, Тём, - он развернулся и пошёл в противоположном от меня направлении.
Сухо, вежливо. Так прощаются со знакомыми, коллегами. Но никак не с любимыми.