Анализ комедии Мольера «Мизантроп». Мольер и Грибоедов.

СПЕЦИФИКА КОНФЛИКТА В КОМЕДИЯХ " МИЗАНТРОП" И " ГОРЕ ОТ УМА"

4 июня 1666 года, состоялась премьера новой, шестнадцатой по счету пьесы Мольера, которая называлась " Мизантроп". Публика встретила новую комедию сдержанно, а Мольер над ней работал два года. Ему очень хотелось, чтобы пьеса имела успех. " Тартюф" был запрещен, " Дон-Жуана" пришлось снять. Нельзя же все время было играть старое. Успех был нужен, но успеха не было, хотя публика вела себя вежливо, а какая-то часть ее даже очень хорошо принимала эту чересчур умную, по мнению многих, комедию.

После второго представления " Мизантропа", вернувшись домой, Мольер бросился к своему письменному столу и засел за новую комедию — " Лекарь поневоле", которая должна была прийти на помощь холодно принятому " Мизантропу". Третье представление было еще менее удачным, чем второе. Пьеса была слишком серьезной, и зрителям было скучно. Маркиз был бы не плох, но он напоминал других маркизов, которых часто видели в пьесах Мольера, да и сидящим в зале маркизам на этот раз надоело строить хорошую мину при плохой игре.

Правда, нашелся и один довольный, даже более того — счастливый маркиз, это был маркиз де Монтезье, который узнал себя в главном герое пьесы, Альцесте, и стал превозносить пьесу до небес, потому что Альцест все-таки зрителям нравился и быть похожим на него было приятно.

" Мизантроп" прошел незаметно даже в печати, он не вызвал ни споров, ни ревности, ни зависти. Литературные враги Мольера, быть может, и откликнулись бы на новую и тем более, как все говорили, неудачную комедию Мольера, но они трезво оценили, что политические и религиозные обвинения, выдвинутые против Мольера в связи с " Тартюфом" и " Дон-Жуаном", куда опаснее их критики, и решили не отвлекать внимания тем, что уже не имело столь важного значения.

Тем не менее эта комедия — одна из самых лучших и совершенных произведений Мольера. Почему же она не понравилась? Никто эту комедию не бранил. Девизе, один из злейших критиков Мольера, превратился в его сторонника и высоко оценил новую комедию. При дворе " Мизантропа" хвалили. Быть может, прав был Вольтер, сказавший о " Мизантропе", что это произведение написано скорее для умных людей, чем для толпы.

Вот два молодых человека, один из них очень рассержен и огорчен. Это Альцест. Честный и прямой, он ненавидит человеческие пороки, а поскольку весь род людской грешит теми или иными недостатками, слабостями, пороками, то Альцест становится мизантропом, то есть человеконенавистником. Но так ли это?

Весь свой жизненный опыт, страдания, вынесенные в борьбе с несносными вельможами, с лицемерными церковниками, с беззаконием, ложью, притворством, с рабской и пошлой литературой, — все отдал Мольер своему любимому герою. С тех пор как он перестал быть лишь веселым фарсером и автором изящных комедий-балетов, с тех пор как он испытал на себе ненависть тартюфов, он многое понял в окружающей жизни. Не связанные друг с другом содержанием, " Тартюф", " Дон-Жуан" и " Мизантроп" составили трилогию серьезных комедий, направленных против лицемерия, насилия и несправедливости.

Прямодушие и искренность Альцеста обрекают его на одиночество и на непонимание среди даже расположенных к нему людей. Отвергнув ложь, неискренность, лесть, он переносит свои удары на общественные устои. Альцест не способен на притворство, он требует полного уничтожения порока, разъедающего душу общества. Мольер остановился только перед личностью и властью короля. Во всяком случае двор, а следовательно, и все дворянское сословие, определяющее жизнь страны в целом, подвергается суровому осуждению: все пресмыкаются перед троном и в то же время беззастенчиво притесняют слабейших. Альцест клеймит политическую нетерпимость, сыск, доносы и преследования.

Альцест проиграл судебную тяжбу. Его противнику мало беззаконного решения судебного дела. Он подает на Альцеста (как Тартюф на Оргона) заведомо ложный донос. Эта подлость нисколько не роняет положения доносчика в обществе, напротив, к нему относятся благосклонно. Порочному обществу нужны такие " открытые негодяи", которые искусны в шпионаже и доносах. В пылу негодования Альцест готов дать разорить себя, лишь бы такие вопиющие поругания правды остались в памяти потомства, как вечный укор его времени и урок для будущих времен.

Если правда и есть на земле, то она лишь в жизни простого народа. Как восхищается Альцест простой народной песенкой, которую он противопоставляет витиеватому сонету придворного поэта.

Альцест не только горячий провозвестник благородных мыслей, он живой человек, и у него самого, как у всех, есть слабости и недостатки. Его прямодушие иногда оказывается лишь вспыльчивостью и невоздержанностью на язык. В его речи очень много невероятных преувеличений. Несправедливо обвиняя свою возлюбленную Селимену в измене, он не жалеет слов. Альцест ревнует Селимену.

Потом оказывается, что весь сыр-бор загорелся из-за записки Селимены к одной из ее подруг. Селимена обижена этими подозрениями и недоверием. " Heт, вы совсем меня не любите, как надо", — огорченно говорит она. Альцест отвечает:

Люблю без памяти! Любовь — моя отрада...

Этот способ желать добра кажется Селимене довольно странным, и вряд ли можно ее не понять, когда она желает, чтобы эти мечты Альцеста никогда бы не осуществились. Селимена отказывается стать женой Альцеста, потому что Альцест требует полного разрыва с тем обществом, с той средой, без которых Селимена не может жить.

Непонятый и отвергнутый людьми, оскорбленный в своих лучших чувствах, Альцест бежит от порочного общества.