Любите друг друга и будьте счастливы. Аминь. 7 страница

Ты чего скалишься, я тебя порву бля сука пидор нахуй – выдал квадратный, делая шаг ко мне.
- Подожди Колоб – товарищ перехватил его за руку. Нахмурился.
- Чё то этот петушок больно борзый.
- Полёта не чую, берегов не вижу – согласно подтвердил я, примеряя на руке кружку.
Квадратный тоже притормозил.
- Ты здесь откуда, взялся?
- Оттуда – я показал пальцем на потолок, спальня располагалась над кухней, так что почти не соврал. – Ну я пойду?
Выглядел я наверное в этот момент весьма сиротливо, возможно действительно напоминая припизженного тряпкой котёнка, потому что пацанам неожиданно сделалось весело, захотелось поиздеваться.
- А вот хуй тебе в рот – выдал квадратный и тут его озарило – Точно, щаз хуй нам сосать будешь сучка. Иди сюда – он потянулся ко мне, одновременно стягивая штаны.
Честно? Честно я выпал в состояние близкое к очередному моральному шоку. Этот переход событий меня не то, что выбил из равновесия, просто не приходило в голову, что всё может обернутся так. Здесь в доме Вольха. Вольх сказал, что это его дом, но видимо не предупредил что у него гости, или я …Я растерялся на секунду, тупо стоя с чашкой чая в одной руке и упаковкой сосисек в другой.
- Колоб, притормози. – Длинный пытался сообразить, и эта попытка сообразить внезапно подсказала мне, что парни стоящие напротив, пьяны в гавно, а значит мне надо сваливать отсюда со скоростью ракеты, потому что с этих отморозков вполне может статься попытаться присунуть мне залупу за здорово живёшь. – Сучка, походу меченная.
- Эээ? – парень глянул на меня с некоторым подобием найти мысль в мутных глазах.
- Этот шкет?
В глазах разлилось недоверие. На их месте я бы тоже не поверил. С разбитым лицом мной только детишек пугать.
- Слышь, Маня, ты чья будешь?
Есть очень хорошая мудрость, лучший способ победить в драке это суметь избежать её.
Может быть сумей я в ту секунду, проглотить унижение, ничего дальнейшего бы непроизошло, но эти слова сорвали меня с катушек, словно мало мне было того, что со мной сделал Вольх, так теперь два невесть откуда свалившихся на голову урода, окончательно втаптывали гордость в грязь. И дальнейшее происходило как в дурном кино.
- Пошли нахуй, ебланы – прошипел я отчётливо. Реплика достойная того, что бы снять её на плёнку, я стою с гордой мордой, весь такой аристократ бля, принц нахуй отсылающий нищих идти убирать навоз, и знать своё место. Я очевидно своё место здесь не знал, или не хотел понимать, а дальнейшее обернулось кошмаром.
Даже Лёня пытающися сохранить благоразумие переменился в лице, а квадратный просто взревев нечленораздельную угрозу, потянулся ко мне. Я не дожидаясь развития событий плеснул ему чаем в лицо, и единственное о чём я мог сожалеть дальше это о том, что в кружке не кипяток, чай уже остыл, и мне не удалось нанести реального ущерба, а вот разозлить до бесконтрольной ярости, удалось очень даже. Кулак вылетел вперёд, я увернулся, не знаю, каким образом, швырнул вперёд упаковку с сосисками и ринулся в драку, забыв о боли, и даже о том, что едва могу ходить. Въебашил жёстко, со всего размаха, в челюсть, успел нанести второй удар, а потом мне с силой врезали в скулу. Я отлетел в стол, со всего размаха вбившись в него спиной, и сполз вниз. Это в кино, героя ебашат, а он встаёт и отряхнувшись продолжает драку, мне даже встать не дали, накинулись избивая с двух сторон, ногами, мгновенно превращая лицо в месиво, заставляя захлебнуться кровью, выбивая зубы, вбивая под дых, по рёбрам. И всё что мне осталось, это закрыть лицо, пытаясь подняться, и суметь продолжить драку, только подняться я не мог, ослеплённый болью и ударами, задыхающийся.
Они что – то орали, меня схватили за шиворот, поднимая на ноги.
- Очко порву, сука – это единственное, что я запомнил, а дальше всё было как в кровавом тумане. Меня завалили на стол, пытались завалить, осознав, что со мной хотят сделать, я сорвался словно с цепи. Дрался как в последний раз в жизни, отбиваясь руками, ногами, отбиваясь всем, чем мог.
Не знаю, откуда взялись силы, но когда речь идёт о выживании, оказывается в человеческом организме находится много скрытых резервов.
Я даже сумел добраться до стула, и схватив его со всего размаха обрушить на вырвавшегося вперёд квадратного, только остановить его было невозможно. Сбоку подобрался Лёня. Я даже не понял, чем мне разбили голову, ударив со стороны. Очнулся когда, меня заваливали животом на стол, сметая предметы на пол, сдирая шорты до колен.
Один держал за руки, второй пытался вогнать елдак, сообщая, что на мне пробу ставить негде и схуя ли я сука выёбываюсь.
Была мысль, паническая, острая, что Вольх об этом не знает, а потом она разбилась волной безумной животной боли.
А может быть, он знает? Может быть, он попользовал меня сам, а теперь отдал на развлечение своей пьяной шобле.
В уши врубился звук музыки, кто – то переключил канал на музыкальный и сделал звук погромче.

Музыка перекрыла мой крик. Когда в меня с размаху загнали дубину, раздирая напополам, я выгнулся в судороге и заорал, что бы уже через секунду подавиться воплем, потому что в рот запихали кухонную тряпку, вогнали круша и ломая зубы, до самого горла, я задохнулся.
А потом словно провалился в черноту.
Говорят всё познаётся в сравнении. Когда меня начали насиловать разрывая изнутри, я осознал с горечью, что оказывается меня никогда не ебали по настоящему, осознал, насколько оказывается берегли меня Вольх и Саня, никогда не позволяя себе причинить мне боль, а сейчас она была, режущая, страшная, раздирающая, заставляющая выть и орать не переставая, и корчиться в попытке убежать от происходящего, слыша над головой пьяный смех.
- Работай сучка, двигай жопой.
Я не знаю, сколько прошло времени, я отключился, я уже не мог орать, мог только хрипеть, не мог даже сопротивляться, не мог уже ничего. Боль была жуткая, но постепенно она стала легче переноситься, я слышал пугающие хлюпающие звуки и было мокро, по ногам текло тёплое, я понимал что это кровь, а ещё понимал, очень чётко понимал, что в глазах этих людей, я не человек. Это было хуже всего осозновать, что здесь не будет снисхождения, жалости, не будет спасения и вот всё что было со мной до этого момента, не значило ничего. И все мои страдания, они оказались бессмысленными, надуманными, это было так ничтожно и мелочно, на фоне всего происходящего сейчас. Я скулил и корчился от жалости к себе, но никогда не знал, насколько по настоящему, жестокой может быть реальность. Вот такая вот реальность, которая может случиться с кем угодно, кроме тебя, и очень сложно представить, что она может случиться с тобой.
Ты можешь сдохнуть в любую секунду. О чём жалеть? В чём сомневаться?
Я не мог двигаться, напоминая рыбу которую расплостали на столе и потрошили изнутри, а рыбина внезапно очнулась, содрогаясь конвульсиями, расставляя плавники, выпячивая жабры.
Я боролся до последнего, продолжал бороться и царапать стол, срывая ногти, оставляя царапины на столешнице, пытаясь вырваться. Но вырваться не мог, не мог скинуть с себя тело, мог ненавидеть и выть в тряпку, мечтая только об одном, что бы мне дали хотя бы один шанс, один единственный шанс дотянуться. Я бы воспользовался им.
В какой- то момент, когда я безвольно обмяк, меня развернули на угол стола и выдернули тряпку, сочтя что я сломался. Меня насиловал Сашка, тоже самое сделал Вольх, но никогда я не ощущал себя настолько униженным, как в эту секунду. Превращённый в человеческое дерьмо, мясо, покорного тупого скота, мечтающего лишь о том, что бы это всё поскорее закончилось.
- Заденешь зубами сука, убью.
Перед лицом образовался вонючий мужской елдак, и предостерегающий голос того, кого звали Лёней.
- Колоб, не рискуй, я ща…оооох бля, ебать, бля по кайфу, охуенно бляя
- Оближи – меня схватили за волосы, заставляя открыть рот, и со всего размаха загоняя в горло.
- Соси сука, облизывай…
Говорят, на последней стадии морального унижения и боли, человек превращается в животное и ломается окончательно. И подчиняется всему, что от него требуют.
Ещё когда человек осознаёт что сейчас умрёт, приходит настоящий страх смерти. И у подростков страх смерти отсутствует. Они не осознают, что их существование прекратиться, они не ценят его и могут ухмыляясь под дулом пистолета сказать – Стреляй. Хотя может это и не так. Знаете, я не хотел умирать. Несмотря на всё случившееся со мной, я хотел жить. Но в ту секунду, я бы предпочёл умереть, чем позволить себе сосать чужой хуй добровольно.
И когда в рот мне вогнали елдак, я с силой стиснул зубы. Изо всех сил.
Крик квадратного был таким жутким, что перекрыл всё, орущую музыку, звуконепроницаемые стены, абсолютно всё. От боли он начал бить меня, я даже не знаю, кто бил, как били, вцепившись пальцами в щёки, разрывая, заставляя разжать рот. Кажется я разжал, сожалея только об одном, что не сумел выплюнуть хуй. Было бы красиво.
Если уж подохнуть, то подохнуть вот так, выплёвывая гордо чужой хуй. Эффектный жест на последок.
Квадратный рухнул на пол, воя и зажимая руками пах. Лёня вышел из меня, и я рухнул на пол, в лужу собственной крови.
Длинный моментально протрезвел, матерясь и шаря вокруг безумными глазами.
Это было всё, что я запомнил. Вой квадратного, застывшую человеческую фигуру с безумным взглядом, а дальше дверь распахнулась…
Сцена достойная ревизора. Незнакомые люди с выражением шока на лицах, недопонимания, недоумения, вообще абсолютного непонимания, полного стопроцентного ахуя. Зацепился глазами за мужчину с очень умным лицом, смотревшего на эту сцену с изумлённой брезливостью и окаменевшего Вольха стоявшего рядом с ним с глазами в которым мир обрушился в один миг, словно он не верил, тому что видит. Отказывался верить собственному зрению.
Я отчётливо запомнил эти секунды, когда время растягивается превращаясь в вязкую паутину событий.
Вольх выхватил пистолет. Из – за пояса одного из стоявших рядом парней, передёрнул затвор и начал стрелять. Раз за разом всаживая обойму, в Лёню так и оставшегося стоять посередине кухни с окровавленным членом, судорожно пытающегося натянуть штаны, в квадратного воющего от ужаса и боли в луже крови.
Я увидел как взрываются мозги человека, как пуля входит в лоб и выносит мозги с противоположной стороны, похожие на серую кашицу с кровавыми отшмётками, и вот когда Вольх вышиб Лёне мозги, тело ещё продолжало стоять, а он стрелял и стрелял и вой квадратного захлебнулся перейдя в бульканье, а длинный рухнул на пол рядом со мной, сверкая дырой в башке.
И его кровь потекла по полу, и я смотрел и думал о том, что сейчас она дотёчёт до меня.
Когда Вольх начал стрелять, я закричал, закричал вместе с квадратным, только крик внезапно пропал, словно кто – то пришёл, сдавил мне горло железной рукой, и всё что осталось это сипеть, и раскрывать рот в попытках понять, почему он больше не исторгает не звука. Что случилось с пластинкой, она вроде бы цела, а звука нет, неясный сип и бульканье. В горло текло и я захлёбывался. Вольх уронил пистолет. Он смотрел на меня, он не верил в случившееся, а я не верил ему. И из этих людей находящихся здесь, я наверное боялся его больше всех на свете, потому что он обещал мне, что всё будет хорошо, а сам бросил меня здесь. Он ведь специально меня бросил. Хотел наказать? У него получилось.
Если бы он захотел наказать сильнее, он бы не смог придумать ничего изощрённее, может быть только распилить на куски бензопилой. Наверное, здесь такое тоже практикуют?
Вольх стоял. Кажется, он был в шоке. А затем тот самый пожилой мужик, положил ему ладонь на плечо сжал, заставляя успокоиться и собраться, указал глазами на меня что – то сказав негромко. И это было странно, словно Вольх без его подсказки ничего не мог сделать. В глазах мужчины, читалось лёгкая брезгливость и равнодушие. Я никогда не видел таких глаз, спокойных, мудрых, и абсолютно безжалостных. Словно этот человек стоял на иной ступени развития, неподвластной простым смертным.
- Позаботься о девочке – прибавил он, сделал одно движение головой, и кухня моментально очистилась, народ рассосался куда – то, молча без единого лишнего слова и движения.
И даже после этого Вольх не рванул ко мне.

- Док, прости бардак развёл – сообщил он разводя руками.
- Ничего, бардак убрать несложно, главное что бы в доме всё в порядке было – всё так же негромко отозвался мужчина, по прежнему не спуская с меня глаз, а я…Я внезапно понял, что помощи не будет. Но я не хотел помощи. Она была мне не нужна, помощь. Я ухватился рукой за край столешницы и начал подниматься.
И только после этого Вольх рванул ко мне.
- Никита, ты в порядке?
Самый дебильный вопрос, который я когда либо слышал в своей жизни. Как я могу быть в порядке после ЭТОГО?. Он хоть сам, понял, что спросил?
Мне стало смешно, только я не смеялся. Когда он попытался поддержать меня, срываясь с того поводка, который был для него отмерен, я улыбнулся ему в лицо и он отшатнулся назад, потому что жутко наверное я выглядел с окровавленным ртом.
А я улыбнулся, поднял ладонь и оттолкнул алой пятернёй, впечатав её ему в лицо, продолжая улыбаться, страшной жуткой улыбкой, глядя глазами из которых не пролилось ни одной слезы, но только глазами я сказал ему всё что думаю. И я не знаю, можно ли убить взглядом, что было в моих глазах, выжженных, почерневших, читалась ли в них ненависть, или обида, а может быть в них было простое банальное человеческое отвращение.
Меня сейчас здесь выебали в жопу, только знаешь что я тебе скажу мразь, ты ниже меня, ты ниже меня тварь, и ты не стоишь даже того, что бы жрать пыль под моими ногами.
Вот что я хотел ему сказать, но всё что я мог, это просто посмотреть, скалясь жуткой, улыбкой.
Надеюсь, она будет ему сниться во снах? От этой мысли, мне будет немного полегче.
- Хорошую ты себе девочку нашёл...славную. – Док продолжал смотреть на меня с непонятным выражением и непонятно что было в его голосе.
- Врача вызывай – добавил он, это было последнее что я помню перед тем, как меня затошнило и началась рвота, только рвоты не было, был просто тошнотворный жуткий спазм, скорчивший судорогой внутренности, и уже падая на пол и погружаясь в черноту, я ощутил, как меня подхватывает Вольх. А дальше наступило долгожданное спасительное забвение.