![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
После митинга
Когда митинг кончился, Васёк, не помня себя, побежал в госпиталь. – Я к тёте Дуне пойду! – крикнул он товарищам, поспешно взбираясь на пригорок. – Приходи на стройку! – напомнили ему вдогонку ребята. Все были взволнованы и возбуждены неожиданной вестью. Андрейка проводил новых знакомых до Вокзальной улицы. – Уходишь уже? – с сожалением говорили ребята, пожимая его маленькую крепкую руку. – Работать надо! – Как же это? Только что подружились – и уже расстаёмся! – огорчался Мазин. – Знаешь что, Андрейка: кончишь работу – приходи к нам на стройку. Мы сегодня долго там будем, – сказал Саша. – Конечно. Посмотришь нашу школу. Да и вообще, как-то расставаться не хочется. Новость такая у нас! Ведь столько времени от Павла Васильевича писем не было… А Васёк-то, Васёк! Я чуть не заплакал, честное слово! – растроганно говорил Одинцов. – Сейчас он тёте Дуне скажет – вот она разволнуется! – обеспокоился Саша. – Железнодорожник сказал, что Павел Васильевич поправится, – припомнил Сева. Мальчики остановились. – Приходи, Андрейка, а? Придёшь? Андрейка мягко улыбнулся. Глаза у него были добрые, лучистые, лицо нежно розовело пол веснушками. Саша порывисто обнял его: – Хороший ты, Андрейка! Андрейка застеснялся и решительно сказал: – Обязательно приду! Кончу работу – и приду. Прощайте пока! Ребята пошли к школе. Всю дорогу, перебивая друг друга, говорили о неожиданном известии. Первый человек, кого они увидели на улице около школы, была мать Нюры Синицыной. Она, запыхавшись, шла по тротуару с ворохом кисеи, выкрашенной в бледно-зелёную краску. – Мария Ивановна, у нас такая новость! Отец Васька нашёлся! Он в госпитале! Поправляется! – бросились к ней со всех сторон ребята. Мать Синицыной растерялась от неожиданности, обвела глазами возбуждённые лица. – Он давно не писал, мы так боялись за него… Ведь у Васька нет матери, один отец! – торопливо, как своему близкому человеку, объясняли ребята. – Васёк к тёте своей побежал! Сейчас ей скажет, – сообщил Петя Русаков. Губы у Марии Ивановны дрогнули, глаза наполнились слезами. – Вот как бывает в жизни! Вот как бывает с людьми! – тихо, словно отвечая самой себе, пробормотала она и вдруг, оглянувшись на дом, озабоченно зашептала: – Гости в школе – сам генерал Кудрявцев и секретарь райкома… А я кисейку покрасила на занавески, только повесить не успела. Вот домой за нею ходила. Бегите, мальчики, наверх – может, пока они будут внизу, мы хоть в учительской повесим! – Гости?.. Генерал Кудрявцев? Секретарь райкома? – живо заинтересовались ребята. – Секретарь! Это тот, что был у нас, помните? – сказал Сева. – Бегите, бегите скорей! Молоток берите, гвозди… – торопила Мария Ивановна. – Да они приехали дом смотреть, им наши занавески ни к чему… – сказал Петя Русаков. – Мало что дом! Занавески тоже нужны… – прервал его Мазин, захватывая из рук Марии Ивановны ворох кисеи. – Саша, беги вперёд, за гвоздями, спроси у Грозного. Идёмте, Мария Ивановна. Мы живо всё сделаем! Ребята пошли за ним. Проходя мимо участка Алёши Кудрявцева, они ахнули. За утро здесь вырос большой кусок забора. Желтели новые столбы и аккуратно прибитые штакеты. Несколько мальчиков вместе с Алёшей Кудрявцевым ещё возились неподалёку, что-то доделывая. – Не останавливайтесь и не смотрите! – быстро шепнул Одинцов. – Рано им ещё торжествовать! – Материал из лесу уже привезли? – спросил у Синицыной Саша. – Сейчас, верно, привезут. С утра поехали, – ответила та. Мальчики прошли мимо нового забора, стараясь казаться равнодушными. * * * А в госпитальной кухне, обняв за шею тётю Дуню, Васёк тихонько утешал её, незаметно вытирая рукавом и свои слёзы. Весть о том, что Павел Васильевич нашёлся и лежит в госпитале, потрясла Евдокию Васильевну. Ей сразу представилась палата, где на одной из коек мечется и страдает её Паша. Не имея возможности бежать к нему, помочь, облегчить муки близкого, родного человека, она тихо плакала, не вытирая безудержно катившихся по щекам слёз. – Тётечка, ведь у нас все хорошие – и врачи и сёстры… Если очень больно, они дают лекарство, впрыскивают что-нибудь… – шёпотом утешал её Васёк. Но тётя Дуня молча качала головой. Она вспоминала Пашу в деревенском доме своих родителей, когда, ещё маленьким, он, переваливаясь, как уточка, только начинал ходить; она вспоминала его школьником с сумкой на боку, в новом картузе, подаренном крёстной; она вспоминала его взрослым человеком, коммунистом Павлом Васильевичем Трубачёвым и надёжным, заботливым братом Пашей… Вспоминала и плакала… А в кухонное окно скупо светило послеобеденное солнце, и на плите, упревая в огромном котле, тяжко вздыхала солдатская каша.
|