Стих шестнадцатый

«Во оправданиих Твоих поучуся, не забуду словес Твоих».

Это третье занятие, в котором боголюбивая душа находит покой и сладость. Оно похоже на предыдущее, и, однако ж, разнится от него существенно. Там говорится: «поглумлюся» (стану иссле­довать усидчиво), а здесь — «поучуся»; там плодом занятия ставится — «уразумею», а здесь — «не забу­ду». «Не забуду» — дело памяти, — отсюда рождается наведение: «поучуся», значит буду заучивать.

Поучуся. Припоминаю: еще для первых учеников святого Антония положено бы­ло правилом заучивать на память несколько псалмов тотчас по приходе их в пустынь; потом внушалось: когда ты в келлии не занят или идешь куда-нибудь, то перечитывай на память заученные псалмы. Это называлось поучение. У нас в славянских отеческих книгах часто читается заповедь: имей сокровенное поучение. Это значит: собери внимание и повторяй непре­станно: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго!» Применяя это значение слова «поучаться» к нашему тексту, мы можем принять, что в нем внушается заучивание мест Писания на память и повторение в свое вре­мя заученного, чтобы не забыть словес Божиих.

Святой Василий Великий свидетельствует, что в его время заставляли детей на память заучи­вать некоторые псалмы и притчи. Делается ли что-либо подобное у нас? Делают ли что подоб­ное даже принявшие на себя ярем подвижниче­ства?.. Да, во многом мы отстали от древних спасительных обычаев! Но это не умаляет цены делания, указываемого в настоящем стихе. Оно значит вот что: обсужденные, по предыдущему тексту, стишки из Писания заучивай на память, и заученные повторяй, как только свободны ум и слово. Еврейское слово, соответствующее слову «поучуся», значит — с сладостию вращать в уме и на языке, как, например, вращают во рту конфеты. Такое занятие можно предложить всем, ищущим искренно угождать Богу во всем.

У нас многие из подвизающихся читают в домах или келлиях Псалтырь. Это отчасти отве­чает уроку нашего стиха. Может быть, сюда же можно отнести и молитвословие домашнее, част­ное, келейное. Но прямее оно значит: нарочито избирать места Писания для заучивания и потом повторения их в уме.

Этим последним занятием заповеди, занявшие уже все силы души, займут и память и освятят ее. Благо отсюда неописанное! Один из старцев сказал, что живущему в мире трудно достигнуть умирения помыслов, потому что он видит много зла, которое, оставаясь в памяти, непрестанно теснится в его внимание и тогда даже, когда он сидит один, воротившись домой. Какая толкотня помыслов у мирян, об этом и говорить нечего. Святой Макарий уподобляет состояние их умов трясению и помыканию зерен пшеницы в решете. Те, которые остепеняются и начинают идти путем заповедей, отделяются от дел чисто мирских, но от помыслов много страдают, особенно вначале. Помыслы не дают им ни молиться, ни читать, ни рассуждать, — все отбивают от настоящего дела. Как же от этого избавиться? — Лучшего способа нет, как изгнать злые памятования памятования­ми добрыми... Как много помогает в этом случае заучивание на память мест Писания — и сказать нельзя. Тут происходит с душою то же, что с слабыми фруктами, когда их просахарят. Сахар, проникнув все поры их, и сладость сообщает им, и сохраняет от порчи. Так и душа, пропитанная заученными словесами Божиими, отбрасывает пор­чу срамных и пустых помыслов и в сладость ис­полняется памятованием о вещах Божиих.

Может быть, этим разрешается и вообще воп­рос об умиротворении помыслов; может быть то есть и все это дело состоит в том, чтоб помыслы худые и пустые заменить помыслами добрыми и спасительными, так как помышления о добром никогда не производят ни смятения, ни омраче­ния в уме и сердце, а одно созидание и благонастроение. Если принять это, то вот и правило для новоначальных, как быть с помыслами: заучивай поскорее и поболее мест Писания, особенно слов и дел Христа Спасителя, и повторяй их чаще. Но есть состояние, которое дается людям, спо­добившимся ощутительного действия благодати, и при котором бывает особый мир внутренний, где уже нет и доброго многомыслия, а все по­глощается единым, и во всем водворяется един­ство и простота, не допускающая никакой множе­ственности, не только в желаниях и чувствах, но и в помыслах. Над ними уже здесь начинает исполняться то, что сказал апостол о жизни бу­дущего века: «и будет Бог всяческая во всех» (1Кор.15, 28).