Стих девятнадцатый

«Пришлец аз есмъ на земли: не скрый от мене заповеди Твоя».

Пришлец я на земле — эту мысль всякий должен носить в сердце своем; не имею здесь пребывающего града, но грядущего взыскую; отечество мое не здесь: тут я случайно, на время, странник. Прямое отсюда следствие такое: если я странник, то мне нечего здесь заводиться всем на долгие лета или навсегда, что ко всему здесь я должен относиться, как к чуждому мне, не касающемуся меня, держать себя так, как в гос­тинице: отдыхать лишь, а там опять в путь; де­лать все мимоходом и принимать, как мимоход­ное, имея одно только в мысли и желании — безостановочно шествовать верным путем в свое отечество.

Эта мысль, если не всегда зарождает, то всегда поддерживает и раздувает зародившееся желание обращения и ревнования о спасении. Но по образовании решимости содевать свое спа­сение богоугодною жизнию она становится необ­ходимою стихией нравственно-духовной жизни. Вступивший на этот путь причисляется самым делом к Иерусалиму небесному и тамошним, так сказать, начинает дышать воздухом. Если так, то чувство странничества наземного не должно от­ходить от него; потому что, как только отой­дет оно, человек выступает из своего чина, — из тамошнего, по сердцу, становится здешним и, пе­реставая дышать тамошним воздухом, замирает, имея только вид, что жив, тогда как на деле мертв.

Ничто столько не пагубно для жизни по Богу, как забвение этой коренной истины, но ничто меньше и не помнится, как эта истина. Все мы подряд и думать не думаем, что живем здесь на время, и всего заготовляем так много, или забо­тимся о всем здешнем так, как бы и конца не было этой жизни. Молиться бы надо: «Не скрой от нас, Господи, той истины, что всяк земля есть и в землю пойдет; не скрой, или не давай ей закрыться в уме и памяти суетною многозаботливостию». Но и молитва об этом не приходит на ум; молясь обо всем, об этом мы никогда не мо­лимся. Так велико ослепление наше в этом отно­шении! Иным уже думается, что и вечная жизнь будет на земле и что сохранятся такие же отно­шения и тогда, какие в ходу теперь. Грубое неве­дение дела!

Другая соприкосновенная с странничеством нашим мысль — неведение, как действовать, и не­приязненности на чужой стороне. Когда кто при­ходит в чужую страну, никому неведомый и сам никого не знающий, не знающий чужих обыча­ев, — на него смотрят, как на чужого, и нерод­ственно, и подозрительно.

Мы — странники на земле, и, казалось бы, следовало ожидать, что не знаем, как здесь жить; на деле же кто лучше нас понимает это дело? Но ведь в таком случае мы уже не странники, а свои на земле; странниками становимся, когда возро­дится в нас тяготение к небесному отечеству, и мы станем отчуждаться от всего здешнего. Вме­сте с тем, рождается и забота знать, как быть, как держать себя, чтобы не запутаться опять здешним, но словом и делом являть, что мы странники и пришельцы. Вот такое-то недоумение и видит святой пророк в душе странника, и влагает ему усердную молитву; «не скрый от мене заповеди Твоя...» покажи то есть, как вообще должен я действо­вать и как поступать во всяком случае, чтоб не выступить из воли Твоей!

Тот, кто стал в духе странником, всегда встре­чает неприязнь. Нападающие явно, теснящие, го­нящие не так опасны, как опасны невидимые враги, действующие на ум и сердце и благовидностию прикрывающие пагубные внушения свои. Ложь, страсть, явный грех легко разобрать; но внушения благовидные не всегда разгадаешь, не всегда увидишь, что под ними кроется. Как по­ступить во спасение, только Бог ведает, и только Он может раскрыть сплетение пагубное или пря­мо Сам, или чрез других людей опытных. В сло­вах пророка это более и чувствуется в молитве. Странник я, говорит он, всюду враги; тот говорит туда иди, тот — туда; Ты Один, Господи, все знаешь: не скрой от меня, как мне поступить лучше; скажи, какова воля Твоя о мне в на­стоящих обстоятельствах, чтобы не попасть в за­саду!

Святой Марк Подвижник после нечувствия и забвения с ослеплением часто жалуется и на не­ведение, полагая в нем источник многих наших ошибок, падений и уклонений от правого пути в шествии нашем в небесное отечество наше.