Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Трубочист и Агаша






Жил-был Трубочист. Лазил по крышам, с облаками разговаривал, пересвистывался с птицами. А дома ему не с кем было разговаривать. Разве только с огнем в печке да с водой в умывальнике. Никто не заходил в его дом. Все от Трубочиста шарахались. А виновата во всем была Сажа. Никакого ей покоя от Трубочиста! Весь день то трубы, то печи чистит. Где увидит сажу, выкурит, щетками достанет, ни порошинки не оставит. И Сажа его не жаловала. Только, бывало, он зазевается, она его — раз по носу, по щекам, вымажет одежду, запорошит глаза.

А то обернется старухой в черной шали, шастает меж людьми, шепчет:

— Наш-то Трубочист знается с Нечистым. Умывается сажей, на хлеб ее мажет.

Люди крестятся:

— Того не легче!

И обходят его дом стороной.

Однажды перед Рождеством поздно пришел Трубочист домой. Только вошел – слышит: кто-то есть на крыше! Опять вышел и что же? Бродит по крыше кошка черная желтоглазая. Где ни ступит — оставит черный след.

Трубочист и смекнул:

— Эй, соседка! Вот кем ты обернулась, Сажа!

А кошка вспрыгнула на трубу и давай небо черной лапой мазать.

— Брысь, негодница! — швырнул в кошку щеткой Трубочист. — Скоро встанет на небе Рождественская Звезда. А ты небо замажешь, нам ее тогда не увидать. А ведь целый год

от этой звезды людям светло.

Зашипела кошка Сажа, метнулась в темноту и пропала.

Долго Трубочист чистил небо над крышей, щетками тер, пока пуще прежнего не засверкало. Пришел домой, свечу на подоконник поставил и зажег: может, кто-нибудь заглянет на огонек. Ходят люди из дома в дом, поздравляют друг друга с Рождеством. Скрипят, звенят по снегу шаги торопливые. Да все мимо, все мимо...

А тем временем рядом с месяцем ярко вспыхнула Звезда Рождественская. Вошел ее луч золотистый в дом Трубочиста, вспыхнул на дверце печи. Слышит трубочист, кто-то заслонкой стучит. Выпрыгнул из печки старик, рубаха красная, борода сивая. Давай бороду расчесывать гребнем. А золотой луч заиграл на умывальнике медном. Приподнялась крышка, и выпрыгнула оттуда старушка, маленькая, чистенькая, в белом платочке, синем переднике.

— Вы кто?

— Мы бабка с дедом.

— Я бабка Вода.

— А я — дед Огонь. Иди, дверь открой.

— Да ведь нет никого.

И вдруг: шаги, звонкие, маленькие, прочастили и смолкли у завалинки.

Выскочил Трубочист в сени, отворил двери... Только морозное белое облако вошло с улицы в темную комнату.

— Нет никого, я же сказал.

— Как это нет! — пропела Вода. — Внучка пришла наша. Зовут Агашей.

Из облака морозного вышла девочка, в шубейке белой, барашковой, глаза серьезные. Подошла к трубочисту:

— Ты меня ждал? Я пришла. Только недолго я буду гостить.

Уйду по весне. Не то растает моя шубейка и я вместе с ней.

Вот Трубочист обрадовался! Каждый день у него теперь праздник. Дед Огонь печку топит, баба Вода чистоту наводит.

Агаша полотенце шелком шьет да песни поет. Катает Трубочист Агашу на саночках. Домой идет — в кулаке петушок на палочке.

Пришел месяц март. Стало солнце пригревать. Агаша у дома играла, шубейку сняла, оставила на завалинке, спохватилась, а шубейки-то нет.

Горюет Агаша: растаяла!

Сидит дома весь вечер, гулять-то не в чем. Вдруг видит — белый барашек подбежал к окошку, стучит в него рожками:

— Шубейка твоя не растаяла — она барашком стала.

Хочется мне побегать, воды попить, погрызть коры вербной.

И побежал к лесу. Агаша в двери и за барашком следом.

Поймала ее бабка Вода.

— Ты куда?

— В лес за моим барашком, —

отвечает Агаша. — Побегает он, погрызет

коры вербной, попьет талой водицы и снова в шубейку превратится.

Дед Огонь нахмурился.

— Лес — не улица. Там тебя обидит каждый. Вот тебе подарок от меня — сапожки красные.

Хороши сапожки! Словно жар горят, совсем новые и Агаше впору. Дед Огонь Агашу учит:

— Обидит тебя кто, топни правым сапожком, и я, Огонь, тут как тут. А уж я бываю крут! Как пойду плясать, как начну пластать — никому несдобровать!

А бабка Вода протягивает свой подарок. На деда ворчит:

— Чему учишь, старый? Мыслимо ль девице злиться? Вот тебе в уши сережки-слезки.

Заплачь, если кто обидит. Сережка с ушка сорвется, в землю уйдет, там, где я, выйдет. А я,

Вода, не все стелюсь травой. За внучку я встану горой.

Покачал Трубочист головой:

— Чему внучку учите? Запомни лучше мои слова, Агаша. Никогда не плачь и не злись, тогда вырастешь девочкой настоящей.

Повязалась Агаша бабкиным платком и в лес прямиком.

Идет лесной чащей, зовет барашка. Мелькнет белое, она туда.

Нет, это кора березовая. Долго Агаша бродила, замерзла. И тут дом под сосной! Дым над трубой стоит лисьим хвостом. То ли жареной курочкой пахнет, то ли гуськом. Агаша в дверь стучится, вышла рыжая Лисица.

— Здравствуй, девочка! Что ты у нас в лесу делаешь?

— Была у меня шубейка белая, — отвечает Агаша. — Да вчера убежала, белым барашком стала. Я хожу, его ищу.

— Была нужда бегать. Подарю тебе шубу новую, хорошую, одну зиму ношенную.

И достает лиса из укладки шубу лисью на атласной подкладке.

— Дарю от всего сердца!

Вдруг открылась печная дверца, и оттуда сверкнули желтые глазищи. Кошка Сажа!

— Ты, Лиса, кому шубу даришь?

— Дарю шубу внучке деда Огня. Мы с ним не чужие — родня. Я лиса-огневка, самому Огню — золовка.

— Сапожкам обрадовалась, — ухмыляется Сажа. — Хороши сапожки! А в ушах-то капли-сережки. Их дарила сама Вода.

— Вода? И ты, девчонка, посмела зайти сюда? Знаю я твоей бабки норов! Что ни год, топит наши дома и норы. Снимай дареную шубу и убирайся отсюда!

Обидно Агаше, вот-вот заплачет. Дрожит дареная каплясережка.

Вдруг белый барашек стучит в окно рожками:

— Не плачь, Агаша, стерпи, помни, что говорил тебе Трубочист. Не то придет сюда бабка Вода, соберет все воды талые, затопит дома большие и малые.

Выбежала из лисьего дома Агаша, уже и след простыл барашка. Обсушило Агашины слезы ветерком, завязалась потуже платком, пошла дальше.

У реки увидела дом: крыта крыша тростником: из трубы пахнет жареной рыбой. На крыльцо вышла хозяйка, Выдра.

— Я погреюсь немного, — попросилась Агаша.

— Отогревайся.

Размотала Агаша платок, слезкисережки в ушах блеснули. Глянула зорко Выдра:

— Бабка сережки дарила?

— Да.

— У нас с твоей бабкой дружба —

не разлей вода. Как она тебя отпустила — на ночь глядя?

— Я сама ушла. Я шубейку потеряла, она барашком белым стала и в лес убежала. Подарила мне лисица шубу, да назад взяла.

Выдра вздохнула:

— У меня нет шубы. А вот воротник добудем.

Принесла воротник. Хороший воротник, так и лоснится! А из печки снова желтые глазищи.

— Ты, Выдра, знаешь, кому воротник даришь?

— Как же, она бабки Воды — любимая внучка. Мы вековечные подружки: я и Вода.

— Ты посмотри, что у нее на ногах — красные сапожки. А кто их дарил? Дед Огонь сам. Явится он сюда и как дать пить, твой дом спалит.

Так и взвилась Выдра.

— Ты обманщица, видно! Нечего тебе делать тут! Иди, ищи свой бараний тулуп! Да воротник не забудь воротить.

Щеки у Агаши загорелись, слезы навернулись от обиды.

— Я думала, ты добрая.

— Ха, — смеется кошка Сажа. — Топни-ка на нее ногой.

— Нельзя, Агаша, злиться, — не то придет дед Огонь, как пойдет плясать, как начнет пластать, ни злым ни добрым несдобровать.

Кто это был? — Барашек. Выбежала Агаша, а его нету там.

Пошла по его следам. Вышла к дому, крытому соломой.

Дым стоит над трубой пушистой коротышкой.

— Значит, — думает Агаша, — хозяин тут зайчишка. Зайцы — звери безобидные, тут меня не обидят.

Постучалась, высунул голову Заяц.

— Заходи. Только снимай в сенях сапоги. Я сегодня мыл пол.

Посадил Заяц Агашу за стол. Угощает пирогами, расспрашивает, вздыхает.

— Да, у Выдры воротник завидный. И шуба лисья — чего лучше? А у меня — что? Прошлогодний, в заплатках тулупчик.

Пошел Заяц в чулан, заплатанный тулупчик достал. А с печи опять кошка Сажа.

— Ты взгляни, заяц, кому даришь тулуп.

— Агаше, ясно — кому.

— Агаше, — передразнила Сажа. — Дорого тебе обойдется тулупчик. Бабки Воды она внучка.

Явится сюда Вода и прощай твоя лачуга. Но это еще полхуда. Как придет дед Огонь за девчонкой, так и сгорит твой дом, как соломка.

Заяц на Агашу косится.

— Мне не жалко тулупчика. Но шла бы ты подобру-поздорову лучше.

Рассердилась Агаша:

— И ты, Косой, туда же!

Да как топнет на зайца ногой! Хорошо, что была необутой, босой. Выбежала в сенцы – сапожек нет на месте. Пляшет в красных сапожках кошка Сажа, топчет поляну.

— Прозевала, разиня, дедов подарок! Все тут будет помоему: сажа да уголья. Уж я теперь устрою веселье!

Ползут по поляне огненные змеи. Поднимается вверх по кустам, гудит жадное пламя. Стреляют вверх искры, витает черная копоть.

Чу! Чей-то торопливый топот. Белый барашек выбежал на поляну. И ну топтать, глушить огонь ногами!

Такой маленький, а сбил высокое пламя. Только и сам он, белый, растаял. Поднялся вверх облачком, пролился вниз

дождиком. Да на ту самую крышу, где трубочист трубу чистил.

Умыл его дождь, смыл с лица, рук и одежды копоть и сажу. Что это трубочист, никто и не скажет. Утерся он полотенцем, что вышивала для него Агаша. С тех пор, как ни старалась, не могла пристать к нему Сажа. Гуляет по городу с Агашей.

Прохожие шепчутся:

— Девчонка на Трубочиста похожа точь-в-точь. Видать, его дочка!

Пришла весна, пролетело лето. Не растаяла Агаша, выросла девочкой настоящей.

А дед Огонь поутих. И не вспоминает о красных сапожках.

Так они и пропали вместе с Сажей — черной кошкой.

 

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.012 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал