Ещё информация «от феминистки». 2 страница

Имелось у истории и продолжение.

Примерно через год после воссоединения с любимой машинкой я раскокала ей экран. Потому что крышечка, в отличие от данных, в процессе кражи-перепродажи была утеряна. Глубина повреждения со временем возрастала: сначала при нажатии на экран отображались не те буквы, потом промахов становилось всё больше, и в конце концов один угол экрана полностью потерял чувствительность. После замены батареек машинка требует калибровки экрана, а она стала невозможной.

Часть новых данных, как уж водится, нигде больше сохранена не была. Бомжевала я в то время, а специально ставить софт на чужие компы с целью синхронизации – запарно. Я погрустила, засунула любимую машинку в дальний ящик, а никакой замены ей не нашла. Потому что не производят больше простых наладонников. Совсем. Навязывают потребителям кучу ненужных функций, чтобы разводить на бабло.

Прошло пять лет. Муж Юра, большой специалист по компьютерной технике, взялся попробовать восстановить данные. В качестве подарка на 8 марта. Батарейки к тому времени давно сели в ноль и были выкинуты во избежание протекания. Порывшись в интернете, Юра нашёл, что флэш-память в моей штучке есть. Выковырял то, что могло быть её носителем, и передал ещё более крутым спецам на АвтоВАЗе, где он в своё время работал сисадмином. И что-то там они колдуют, колдуют... Когда я спрашивала, есть ли результаты, Юра загружал меня специальной терминологией. В декабре сообщил, что уже ведёт целый журнал добычи информации из несчастного наладонника – и зачем-то прислал этот журнал мне на почту. В общем, как это часто бывает у инфантильных эгоцентристов, он подарил мне на 8 марта игрушку для себя.

«А мне на день рожденья муж подарил удочки»…

октябрь 2004 (сама история)

декабрь 2010 (продолжение)

СКВОТ* В НОВОСТРОЙКЕ

Егор Пагирев, координатор АВП, жил с мамой в пятиэтажной панельной «хрущобе» на улице Ивана Сусанина. Егор, как фанат Костромы, этим очень гордился. Потом он женился, и стало в двухкомнатной квартирке жить трое, не считая котов и кошек. Их никто не считал, их было просто много. Егор и молодая жена Лена любили тусовки и вписки, но жилищные условия ограничивали их гостеприимство.

Пришел «хрущобе» срок идти под снос. Семью расселили: супругам и матери дали по «однушке» в соседних домах (мечта большинства молодых семей!) на улице Весенней. Тоже красиво, и недалеко от старого дома. Было это в конце ноября 2003 года.

А старый дом остался пока стоять. Тут в нём стали заводиться бомжующие личности. Сергей Житомирский (по прописке – харьковский, а по фамилии – Житомирский) мгновенно появился с постоянным спутником – одноклассником Стасиком. Два года собиравшийся, но так и не улетевший в Южную Америку Грил с многочисленной промальпинистской снарягой. Высокооплачиваемый психолог-консультант Вадим Назаренко на радостях, что не надо снимать жильё. Самоходная женщина Нотка… В этих ободранных стенах происходили знаменательные пьянки: наши бомжи приглашали других бомжей (не менее интеллигентных, с высшим образованием, с ноутбуками и мобильными телефонами). Побывал там и знаменитый пешеход Владимир Несин.

Однажды вечером в дверь стали ломиться менты по наводке рабочих, постепенно разрушавших дом. Открыл им Вадим и притворился Егором Пагиревым. Памятуя, что лучший вид защиты – нападение, он стал на ментов наезжать, не пуская их дальше порога:

- Вы что себе позволяете?! Это наша квартира, мы пока в ней живём, вы не имеете права вторгаться в частное жилище без ордера! Напугали мою жену, а она беременна, что если она теперь урода родит?!

Менты застеснялись и ретировались, бормоча что-то о том, что пора бы уже перестать здесь жить. Очень пригодились профессиональные навыки, ибо ни беременной, ни вовсе никакой жены внутри не было, а была куча бомжей…

На всякий случай, уходя на работу, сквоттеры забирали с собой ценные вещи. И правильно: вскоре все двери оказались выбитыми. В тот же день в доме отключили электроэнергию. Потом в выбитые двери стали заходить некие люди, рабочие и не только, и снимать старую сантехнику. Заглушек никаких они, конечно, не ставили, и из многих квартир стала хлестать вода, горячая и холодная. На лестничных пролётах живописной разноцветной бахромой наросли сосульки, а в прихожей пагиревской квартиры вспучился паркет, образовав горб высотой полметра, увенчанный цветной наледью. В подъездах стояла нестерпимая вонь от разлагающихся в горячей воде останков цивилизации. На этой стадии деградации в доме оставался единственный жилец – Житомирский, остальные исчезли вместе с электричеством. От горя у Сергея открылся поэтический дар. Посреди разрухи он кропал вирши на верном ноутбуке по принципу «что вижу, о том пою» и посылал их приятелям по электронной почте.

Однако вскоре отключили и воду, а вместе с ней отопление. Морозы в ту пору стояли градусов пятнадцать. Последний жилец покинул гибнущее здание на третий день нового года. Снесли дом лишь через месяц.

Сергей ночевал у Стаса на работе и периодически приходил в гости к Лене и Егору. Его пытливый ум в сочетании с извращённой фантазией жадно искали вписку.

Молодые супруги жили на последнем, 17-м этаже типового дома серии П-44Т. Над ними располагался высокий чердак, а рядом, дверь в дверь, – трехкомнатная квартира. Житомир долго вынашивал планы проникновения на чердак, но все они были затруднительны в реализации. Зато обитатели «однушки» обратили особое внимание на «трёшку». А именно на то, что в ней никто не появляется. Для контроля залепили жвачкой личинку замка и кнопку дверного звонка. Подождали две недели. Пломбы никто не нарушил.

Застеклённая лоджия «однушки» имела сообщение с соседней лоджией через большую дыру в бетонной перегородке. То ли это строители сэкономили, то ли у архитекторов странные понятия о противопожарной безопасности. Дыра с рваными краями располагалась под самым потолком. Заглянули в неё на всякий случай – и обнаружили у соседей приоткрытую форточку. Тоже, видно, пожарная безопасность, или чтобы пустая квартира не завонялась. Как бы там ни было, Житомир полез.

С обитаемой стороны это оказалось просто – стремянку подставили, а вот с обратной – посложнее. Серёга не был спелеологом, и ему пришлось попотеть. Он пробовал лезть головой вперёд, но быстро осознал, что падать на голову не хочет. Вперёд ногами получилось легко на первом этапе, но трудно на втором, когда нужно было проникнуть в форточку с совершенно пустой лоджии…

Но жажда халявной вписки преодолела все преграды. Сергей спрыгнул на пол, обследовал необитаемую площадь и вышел через дверь. Замок в ней тут же заменил Саша Казанцев. Конечно, и Саша, и новый замок возникли не вдруг, а давно ожидали счастливой минуты. Соучастников преступления было несколько.

«Трёха» оказалась полностью отделанной: сантехника, обои, паркет, межкомнатные двери. Можно сказать, под ключ. Только чей? Куплена она кем-то или ждет бесплатных очередников? Этим вопросом наши бомжи решили озаботиться позднее.

А у Сергея на днях был день рождения. Лена торжественно преподнесла ему ключ от трёхкомнатной квартиры. Именинник был тронут: никогда еще он не получал на день рождения таких дорогих подарков!

Через два дня у Кротова собралась очередная тусовка. Казанцев между делом спросил меня, где я сейчас вписываюсь. Узнав, что как раз нигде, он под строжайшим секретом сообщил, что открыта новая вписка путём проникновения через форточку. Я как-то пропустила прикол мимо ушей: вечно эти бомжи извращаются, а уж Саша-то извращенец известный. Но когда он на следующий день позвонил мне на мобильник, чего почти никогда не делал, попросил сколько-нибудь мебели для интерьера и предложил сегодня же отвезти меня со шмотками на новую вписку – я немедленно стала собирать вещи.

Поздним вечером (точнее, в начале ночи), когда клиенты для «бомбёжки» кончились, а пробки рассосались, Саша подал «Москвича» в Люблино под погрузку. Кроме личных вещей, я взяла два стула и две маленьких табуретки, складной столик, кучу грязной посуды и моющие средства к ней, таз, швабру, газовую горелку, настольную лампу и трёхрожковую люстру. Жить так жить! Наличие машины значительно облегчает быт бомжей.

Саша предложил до кучи взять Сэнди. Радуясь, что ответственность за решение можно спихнуть, я осуществила столь долго подавляемое желание воссоединиться с любимым зверем. Понятно, что Саша тоже реализует давнюю мечту – ему, страстному любителю кошек, хозяева многочисленных вписок и съёмных квартир всегда запрещали держать животных. Сколько же в мире больных людей!

Итак, под покровом ночи мы заселили сквот. Первым делом меня обрадовало цивильное состояние подъезда. Жильцы в новостройках приличные, нескоро его загадить смогут. А уж какой цивильной должна быть квартира…

Пустили вперёд кота: хоть и с запозданием, но соблюли традицию. В квартире было темно и пыльно. Строительная пыль мощным слоем покрывала все возможные поверхности. До нашего приезда Саша успел вымыть кухню с прихожей и повесить в кухне лампочку. Там он и собирался обитать – по привычке. А три комнаты оставались тундрой.

Я приняла душ в немытой ванне (там пришлось включить в розетку настольную лампу, потому что патроны в ванной и туалете оказались нестандартными) и завалилась на кухне, блаженно созерцая огни города с последнего этажа. Вот и сбылась мечта – новостройка, высокий этаж и любимый зверь со мной! Интересно, надолго ли?

Наутро я отправилась осваивать тундру. Долго и со смаком выбирала себе комнату. Ближайшая к кухне – самая маленькая, с лоджией и двустворчатой стеклянной дверью. Следующая – побольше, там просто окно, и вид из него великолепный. Последняя – самая большая, длинная, окном на другую сторону, её лоджия и граничит с пагиревской. Она мне не понравилась: слишком огромная, и хотя вид оттуда ещё более потрясающий, изнутри просматривается плохо, для обзора надо выходить на лоджию, а она холодная. Кстати сказать, батареи везде с регуляторами обогрева, они стояли далеко не на максимуме, но я разгуливала по дому в одном халатике.

После долгих колебаний (ах, приятные раздумья!) я выбрала всё же самую маленькую, рассудив, что при росте числа жильцов меня уплотнение коснётся в последнюю очередь. И точно – за всё время нашего проживания соседей не появилось у меня одной.

На всякий случай я вымыла полы в двух комнатах. Затем попросила Сашу в маленькой повесить люстру. Он подсоединил провода как-то загадочно: если нажать одну клавишу выключателя, загорались две лампочки из трёх, но тускло, если другую – ничего, а если обе – одна, но ярко. Такого света хватало, а тусклого – нет. Люстру эту мы впоследствии использовали для просушки больших постиранных вещей, ибо двери вымыть от пыли никто не удосужился.

В бочке мёда была одна ложка дёгтя: где-то между ванной и туалетом протекала труба, и очень быстро на полу набегала лужа. Протечь к соседям ни в коем случае нельзя! Приходилось постоянно перекрывать воду. Счётчики на горячую и холодную воду были установлены в сортире, и они довольно быстро сдвинулись с нулей. Мы время от времени задумывались: заставят ли нас хозяева квартиры платить за воду и свет? Какие набегут счета к тому моменту, когда они появятся?

Коту купили кило развесного «Китекэта», а также ему доставались наши ништяки. Как-то раз я попробовала развести сублимированный плавленый сыр и сметану от «Гала-галы», но перебухала воды, и получилось невкусно. Я оставила стаканы с бурдой на подоконнике – авось вода испарится. Не испарилась, зато Сэнди регулярно засовывал в стаканы лапу (голова не пролезала) и лакомился. Съел почти всё.

У Егора с Леной больше не было кошек: одну оставила себе мама, а остальных раздали. Поэтому они с удовольствием приглашали Сэнди в гости, только под присмотром, чтоб чего-нибудь не пометил. Кошак блаженствовал в гостях, катаясь по мягкому дивану, но часто скучал «дома»: там его в отсутствие людей выставляли в пустую прихожую. Он сразу просёк, как пользоваться ванной (папа никогда не убирал за котами, и они решили для себя, что единственно приемлемый туалет – это ванна), изредка посещал специализированный кошачий туалет, но всё же не упускал шанса пометить новую территорию. Спал Сэнди обычно со мной, но утром я тоже его выставляла на всякий случай.

Некоторое время в огромной квартире жило всего два человека. Первооткрыватель сквота почему-то не спешил заселяться в новообретённое жилье. Мы с Сашей часто ходили в гости к Лене с Егором, но так, чтоб не надоесть. Там можно было готовить на плите, стирать в машине и немного выходить в Интернет. Телефона в новом доме пока не было, зато была выделенная линия – жильцам старого фонда это кажется странным. Ещё у них можно было распивать чаи на кухне, глазея в окно на восхитительную панораму, особенно по вечерам, и читать бесчисленные газеты с анекдотами. Чтобы не напрягать соседей, я предпочитала кипятить воду «дома» на корейской горелке, привезенной с Камчатки, а продукты хранить на своей холодной лоджии.

Я заметила, что квартира Лены и Егора отделана точно так же, как наша: обои и линолеум тех же расцветок, стандартные двери и сантехника. Это укрепило меня в подозрении, что наша «трёха» предназначена для очередников. Первая волна заселения из двух «хрущоб» прошла, следующий дом по улице Ивана Сусанина планировали сносить через два месяца.

Цивильность обстановки вызвала у меня приступ хозяйственности, и я навела чистоту в доме, а также перемыла гору вещей, изгаженных папой. Привезла подвесной шкаф от ИКЕА и повесила его в своей комнате на трубу отопления. Для пущего уюта присобачила на стену пейзаж с горным озером. Здесь как нигде лучше чувствовалась мудрость древних: живи сейчас, ибо каждый твой день может оказаться последним.

Недели через полторы появились соседи – Сергей со Стасиком. Последнего я увидела впервые, и он произвёл на меня благоприятное впечатление. Компаньоны поселились в разных комнатах. Житомир на правах открывателя вписки захватил самую большую комнату. Он не поленился притащить с долгопрудненской помойки три коробки от компьютерных кресел, из двух сделал стол для ноутбука, накрыв его красивой скатертью, а из третьей – стильный низкий обеденный столик. Люди обедали за ним, полулёжа на пенках. Позже он раздобыл где-то поблизости три старых диванных подушки и соорудил себе кровать. Мы обживались в нашей новостройке.

Разговоры на кухне часто заходили о том, что мы будем делать, когда появятся законные хозяева. По первоначальной версии мы должны были сказать, что сняли эту квартиру задёшево (даже придумали сумму - $200) у какого-то левого мужика. А дёшево сдал потому, что квартира якобы под продажу, поэтому нельзя привозить мебель, и выселить могут в любой момент. У нас, типа, были подозрения, но мы польстились на дешевизну. Позже версию модифицировали: мужика видел только один из нас (чтобы не путаться в показаниях), а познакомился с ним случайно, заходя в гости к Егору. Отрицать наше давнее знакомство с соседями не надо. Житомир, сильно опасающийся московской милиции, настаивал на том, что на допросах ни в коем случае нельзя разойтись в показаниях, а то случится ужасное. Что именно, он не знал и доставал меня, чтобы я скорее проконсультировалась с моим кузеном-юристом. А я не заморачивалась, полагая, что гораздо важнее будет правильно вести себя с хозяевами, чтобы до милиции дело не дошло.

Единственным видевшим мифического арендодателя решили назначить Казанцева, как самого хитрого, прошедшего египетские застенки и способного врать с честным лицом. Кому-то пришла в голову гениальная идея сказать, что квартиру сняли у Сергея Пастухова и дать его питерский адрес. Для тех, кто не в курсе: это известный вор, он путешествовал автостопом и «крысил» (воровал вещи со вписок) во многих городах. А когда о его безобразиях узнало слишком много людей, он перестал появляться. Если менты его найдут, это принесет великую пользу прогрессивному человечеству.

Я, конечно, хвасталась некоторым своим знакомым, которые не пересекались с автостопной тусовкой и не могли проболтаться сплетникам типа тёти Ша или Грила. Распространяться об этом в среде автостопщиков смерти подобно: многочисленные бомжи тут же нас спалят, а незаинтересованным лицам можно. Добропорядочные обыватели дивились нашему нахальству и любопытствовали, чем же эта афёра может закончиться. Особенно мне понравилась формулировка «борзометр зашкалил».

В один прекрасный день я обнаружила вместо Казанцева его сестру Веру из Кирова, с которой мы были шапочно знакомы. Она приехала устраиваться на работу. Верушка тут же принялась стряпать различные блюда, чем сильно радовала чревоугодника Егора. Мужчины тоже приносили пользу: Саша установил свет в ванной и туалете, Стас починил подтекающий бачок. К сожалению, не полностью: труба текла ещё в одном месте, но теперь мы перекрывали холодную воду только на ночь.

Однажды, сидя на кухонном подоконнике, кот увидал в соседнем окне кошку. С тех пор он часто орал на разные голоса, вызывая громкое недовольство Житомира и тихое – Стасика. Остальные жильцы все равно любили Сэнди. А я стала еще больше недолюбливать Житомира. Особенно после того как он маркером нарисовал на рыжем коте синие продольные полоски, утверждая, что сделал из него бурундучка.

Я уехала в Питер по делам и вскоре получила SMS-ку от Лены, что якобы все жильцы хотят выписать кота, потому что их беспокоит запах. Вернувшись, я выяснила, что «все» – это Житомир и Стас, а запаха никакого нет. Тремя голосами против двух кот был оставлен.

А еще я узнала, что в мое отсутствие случился неприятный казус. На очередной кротовской тусовке какой-то враг пустил слух о сквоте рядом с домом Егора, и куча народу напросилась на вписку. Сам Егор пригласил только Костю Шулова из Питера и Вадика Назаренко, но вместе с ними притащились ещё четверо. Они громко базарили всю ночь, некий неидентифицированный москвич звонил приятелям по мобильнику и во весь голос хвастался, что находится в незаконно захваченной новостройке. Один из вписчиков был неимоверно вонюч, после него пришлось проветривать и выстуживать всю квартиру. Утром его спальник долго висел на двери и воздуха тоже не озонировал. Какие-то герлы дрыхли в моем спальнике (так им и надо, его как раз перед моим отъездом кот пометил) и пошарились в моих вещах. К счастью, ничего не спёрли, только половина шампуня пропала. Возможно, это пытался помыться вонючий чувак.

Назаренко отрицал свою ответственность за происшедшее: типа, он никого не приглашал. Шулов оправдывался тем, что он не выспался и потому не контролировал ситуацию. Выходит, никто не виноват, а shit happened. Придя домой, я застала выспавшегося Шулова и Житомира обсуждающими любимую тему: как отмазываться от ментов. Шулов, как обычно, сгущал краски и с серьёзным видом пугал передачей дела в ФСБ. Я попыталась поучаствовать в дискуссии, но быстро увяла: с этими любителями поиграть в Штирлицев мне было трудно.

Вадик Назаренко приходил в гости ещё раз. Рассказывал, что тётя Ша его уже поздравила с тем, что он засквотил квартиру: как всегда – слышала звон, да не знает, где он. Вадик всё отрицал и соврал, что квартиру снимает и может даже договор аренды показать. Но слух пополз, что было весьма досадно.

Вскоре в нашей новой квартире появился шестой жилец. Саша привез из Шилова Рязанской области свою девушку Надю. Такой у нас получился интернационал. Они снабдили кухню огромным матрасом, подванивающим кошачьим духом, а Верушку выселили. Она стала соседкой Стасика, потому что у них почти совпадал режим сна, а моего «совизма» она вынести не могла. Мы все оказались друг другу симпатичны и жили дружной семьёй, кроме вредного Житомира, который вечно был чем-то недоволен и громко гнал всякую пургу, другим неинтересную. Но Лене он почему-то нравился. Видимо, она обладала способностью видеть в нём позитивные качества, а другие не обладали.

Я наконец сподобилась позвонить кузену. Он, понятно, посмеялся и сразу успокоил, что никакой уголовной ответственности нам не грозит, поскольку не может быть кражи имущества, а порчи мы не допустим. Договор аренды показывать не надо – это статья за подделку документов. Если вызовут милицию, административную ответственность понесут те, на кого оформят протокол. Каждый из таких «попавших» должен будет уплатить штраф порядка нескольких тысяч, а конкретной суммы он, разумеется, не знает. Не платить получится только в случае, если мы предъявим «арендодателя» - а где ж нам его взять? Ещё нас обяжут уплатить за свет и воду, и новых хозяев тоже – так государство немного наживётся. И всё.

От такой новости сквоттеры воспрянули духом и опять стали решать, кого же назначить козлом отпущения. Вызвалась я, поскольку у Казанцева нет московской регистрации и с военкоматом, естественно, проблемы. Если всем скинуться на один штраф, получится вполне бюджетно. Но окончательного решения так и не приняли.

Тем временем Сэнди успел зайти в соседскую квартиру (улизнул в открытую дверь, а у соседей тоже оказалось открыто) и познакомиться там с двумя кошками! Соседи передали галантного кавалера с рук на руки нашим девушкам. Они и раньше видели нас выходящими из квартиры и входящими к Егору, но ограничивались «здрасьте». Кошак осознал реальную близость цели и стал орать круглосуточно и подолгу. Большинством голосов (Сашин и три женских) было решено привезти второго кота, чтобы создать компанию и переключить внимание.

Привезли еще парочку стульев и второго кота. Серый Эрни, младший сын Сэнди, всегда был трусишкой. От незнакомого Саши он прятался, а когда понял, что его хотят поймать, забивался на самые дальние и высокие шкафы, и его приходилось выковыривать шваброй. Поездку он перенёс относительно спокойно, но в новом доме вжался в угол и не шевелился, не узнавал папу, шипел на него и выл как собака. На горе нашим мужикам кошачье соло сменилось дуэтом.

Мы договорились с Володей Коробовым, у которого я перед этим долго жила, перевезти на машине все оставшиеся вещи. Казанцев забрал растения в горшках, компьютер с монитором и еще кучу барахла, но в Люблино не повёз, потому что хотел спать, и сгрузил у нас. Зашуганный Эрни, спасаясь от преследования собственного отца (а тот вел себя исключительно корректно и лишь иногда мирно подходил обнюхаться), прятался в кактусах. Потом он прошмыгнул на лоджию и там обделался. Решили на следующий вечер срочно везти его обратно.

И тут настал час Х. Прожили мы с Сашей в сквоте месяц и неделю.

Прихожу «домой» в полшестого вечера – и вижу тётку, ковыряющуюся в нашем замке. Милая такая тётя лет сорока, русская, интеллигентная и ужасно расстроенная.

Раз уж я пришла, демонстративно звоню в дверь Егору. Никто не открывает. А тётя ко мне обращается:

- Можете себе представить – получила ордер, а замок никак открыть не могу! В начале февраля ордер получили, приходили, и легко открывалось, а сейчас никак!

Пожимаю плечами.

- Вы не видели, тут никакие хулиганы с замком не баловались?

- Нет, - говорю, - ничего не знаю, я в гости пришла.

А сама думаю: что же делать? Дома никого нет, там вещи шестерых человек и коты. Которые пока молчат. Если тётка пойдет в ЖЭК, у меня максимум полчаса. И у Егора никто не открывает. Признаться, что ли? Вроде, тётя такая симпатичная.

Потом прикидываю: времени-то уже много.

- Так вы попробуйте в ЖЭК обратиться, - говорю.

- Да он полчаса назад закрылся!

Yesss!

- Ну что ж, - отвечаю, - я вам сочувствую.

Расстроенная тётя вынимает ключ (он в замок вошёл, но не поворачивался – дешёвые стандартные замки), садится в лифт и уезжает.

Я ныкаюсь поглубже, на лестницу между этажами, чтобы соседи не слышали, и срочно обзваниваю всех, у кого есть мобильники. У Казанцева и его женщин телефонов нет, вот задница. Дозваниваюсь Стасу, Сергей рядом с ним на работе. Потом выяснилось, что Житомир выслушал сообщение: вписка накрылась, надо вынести шмотки до утра – и начал собирать своё барахло по офису. Почти всё собрал, когда Стас заметил эти манипуляции и разъяснил, что накрылась другая вписка…

Егор, оказывается, был дома и подслушивал под дверью. Рассказал, что тётка звонила и жаловалась то ли мужу, то ли сыну (вдруг они придут замок ломать? – нет, это вряд ли), спрашивала у соседей, не видели ли они чего подозрительного – а они сказали, что никого не видели. Интересно, что за соседей она спрашивала? Слава Богу, не тех, к которым кот заходил!

Итак, мы можем расслабляться до завтрашнего утра. Но с самого ранья квартира должна быть свободна. Во сколько ЖЭК открывается? Не раньше восьми. Если не будем тормозить, никто и не узнает, что мы там жили. Вот свезло так свезло!

Одна за другой пришли девушки и получили грустное известие. Куда же им теперь? Егор по секрету шепнул, что завтра его жена уезжает в путешествие, и пока нам четверым можно пожить у него, а Житомиру со Стасом облом. Хорошо!

Мы потихоньку стали упаковываться. Саша узнал новость позже всех, но не ночью, как мы боялись, а ранним вечером. На нём мы вывезли все мои лишние шмотки и котов в Люблино. Так папа и не успел отдохнуть от кошачьего общества. Только компьютер я попросила Егора оставить на хранение, чтобы его папины тараканы не угробили, и подвесной шкаф переселился на пагиревскую кухню на радость девушкам.

С утра пораньше, в полвосьмого, мы повскакивали, открыли настежь две двери и оперативно перетаскали наши вещи к Егору. Я управилась быстрее всех. Кто не спрятался, я не виноват!

Дольше всех тормозил Житомир. Он не удосужился с вечера собраться, даже сейчас ему приспичило врубить музон на весь подъезд! Мы стали хватать и выносить его шмотки, несмотря на протестующие вопли.

Саша снял все лампочки, отключил рубильник, перекрыл воду. Я сдёрнула крючки со стен, закрыла форточки, кроме одной. Теперь только чистота отличала квартиру от первоначального состояния.

Все ушли к Егору, а Саша остался менять замок на старый. Мы решили, что так будет идеально: придёт тётя – и сможет открыть свою дверь. А вчера – мало ли, глюк случился. В прошлый раз на смену замка ушло минут десять. Но выходить придется опять через форточку: без ключа закрыть замок можно только изнутри.

Сидим на кухне, чай вскипел, а Саши нет и нет. Застрял он в форточке, что ли? Лена пошла в подъезд посмотреть. Возвращается с большими глазами:

- Они пришли! А он внутри…

Мы притихли, переглядываемся. Судьба всех зависит от того, что Казанцев скажет. А у всех проблемы с военкоматом, с пропиской – я одна чистенькая.

Минут через пять приходит. Через дверь. Сконфуженный такой.

- Ну, что? Что ты сказал?

- Правду…

- Как?!!

- А что мне было делать? Они открыли дверь своим ключом, а я стою в прихожей, в одной руке личинка от замка, в другой отвёртка. Они на меня смотрят – тётка и дядька, муж наверное, – и говорят: вы из ЖЭКа? Я хотел сказать: да, но тут же понял – через секунду они догадаются, что ошиблись. Не похож я на работника ЖЭКа, да и что ему тут делать в девять утра? Вызова-то не было. А муж тоже приятный такой, не злой. Ну, я и сказал правду: у нас квартира однокомнатная, а у вас трёхкомнатная, мы тут пожили у вас немножко. И рассказал, какие есть глюки: с распределительным щитком и с сантехникой. Муж, пока слушал, всё хихикал. А жена серьёзно так оглядела всё и говорит: вы нам полы вымыли, спасибо…

Так состоялось знакомство с новыми приятными соседями. Правда, пока мы жили у Егора (Лена соскучилась и вернулась через полторы недели, и нас выписали), они с нами не общались. Оплаты по счетам не требовали. А потом поставили такую железную дверюгу!

Житомир не унимался, требовал от нас, живущих в доме, высматривать по вечерам тёмные окна и вычислять, каким квартирам они принадлежат, в надежде повторить подвиг. Но никто этим заниматься не стал.

май 2004

АВИАСТОП

Ну пожалуйста,

ну пожалуйста,

В самолёт меня возьми…

Ада Якушева

Автостоп второго рода – в кабинах поездов – не особо сложен и не экзотичен, не очень-то людям это интересно. Автостоп третьего рода – гидростоп – я попробовала лишь однажды, и то неудачно: вместо подвоза мне дали денег. Об этом написано в книге «Прикольные случаи». Разные мелкие лодочки не в счёт.

Зато авиастоп, четвёртый род, мне удавался несколько раз. Как правило, это бывало по «бразильской системе» – когда другого выхода просто не было. Люди удивляются: как это так возможно? Вспоминают дурацкую рекламу с Максом и «Фантой». На самом деле, конечно, в воздухе борта не стопят. Расскажу, раз есть интерес.

ВВИДУ ОТСУТСТВИЯ ТАКОВОЙ

Барнаул/Новосибирск – Москва

«Измерить температуру забортной воды не представляется возможным ввиду отсутствия таковой!» (Лом, первый помощник капитана Врунгеля)