Государство в современном информационном обществе

Современные информационные, интеллектуальные и телекоммуникаци­онные технологии вносят существенные изменения в производство продуктов и услуг, содержание и формы досуга, открывают новые возможности в реализации своих гражданских прав. Но что более важно - они оказывают решающее воздействие на трансформацию института права, изменение взаимоотношений между государством и обществом, государством и личностью; изменение функций государства. При этом следует учитывать, что Интернет является основой информационных и телекоммуникационных технологий, хотя он и не является единственным способом хранения, передачи и обработки информации в современном мире.

Проблема существования и бытия человека в информационном обществе не могла не привлечь внимания философов, что вызвало к жизни различные концепции, посвященные взаимоотношениям между государством и обществом, государством и личностью. Так, Масуда стал автором концепции «информационных свободных сообществ» - совершенно нового типа свободных сообществ, основанных на компьютерных сетях - которые будут основной организационной единицей в информационном обществе.

Характеристиками данных свободных сообществ являются следующие. Во-первых, они не будут утопическими коммунами (хиппи и т.д.), а будут обладать реальными возможностями. Во-вторых, они будут связаны информационным пространством (через сети), что означает глобализм, совместные достижения, функциональный кооперированный труд. В-третьих, будет наблюдаться возрастание рассредоточенности и сложности связей[127].

Граждане этих сообществ будут принадлежать и к другим группам. Более того, группы и индивиды, составляющие каждое сообщество, будут в то же время участниками других сообществ так, что будет возможен переход в другое сообщество, так как невозможно связывать жизнь только с одним сообществом.

Таким образом, это многомерные, многосвязные сообщества, граждане которых обладают качеством множественной принадлежности.

Правительственный сектор будет значительно упрощен по сравнению с современными непомерной величины правительственными организациями, а все важнейшие направления политики государства будут реализовываться через прямое участие граждан. Доминирующая форма поддержания общественного порядка через обращение к помощи закона будет заменена автономным ограничением, осуществляемым самими гражданами (от закона - к самоорганизации).

Такие изменения частного и государственного секторов уподобят их свободному сектору.

Свободный (добровольный) сектор станет лидирующей социетальной формой, и человеческое общество будет превращено в добровольное гражданское общество, которое есть то, что мы называем «High muss futurisation society» (футуризированное общество)[128].

Добровольные сообщества могут быть разделены на два типа: 1) местные информационные сообщества (local); 2) информационные добровольные (voluntary) сообщества.

Фундаментальная характеристика таких сообществ – свобода от привязанности к конкретному месту. Люди, объединенные в таких сообществах, связаны общей философией и целями повседневной жизни. Компьютерные сети, представляют собой материальную базу, делающую возможным такое единство, в частности, такой материальной базой является Интернет. Предшественники такого типа сообществ - группы по интересам (например, Римский Клуб).

Другая фундаментальная характеристика - интернациональная и политическая ориентированность.

Несмотря на то, что изложенная выше концепция в целом носит утопический характер, она содержит ряд разумных положений, отражающих изменения взаимоотношений между государством и гражданами.

В настоящее время наметилась тенденция изменения характера информационного взаимодействия общества и государства, выражающаяся в расширении прав граждан путем предоставления моментального доступа к разнообразной информации, увеличении возможности людей участвовать в процессе принятия политических решений и следить за действиями правительств, в предоставлении возможности активно производить информацию, а не только ее потреблять, в обеспечении средств защиты частной жизни и анонимности личных посланий и коммуникаций. Уже сейчас существует широкое разнообразие методов для повышения участия граждан в управлении на всех уровнях. В их числе проявление инициативы, проведение референдумов, участие в голосовании на дому и др. Данные изменения стали возможны во многом благодаря международной телекоммуникационной сети Интернет, позволяющей организовать прямую и обратную связь между государственными органами и населением на качественно ином уровне, приблизить органы государственного управления к гражданам, улучшить работу с населением, повысить внутреннюю эффективность и сократить затраты на содержание госаппарата.

Общественно-политическая деятельность обретает новую глубину с испо­льзованием Интернета. Гражданин, имеющий доступ к Интернету, имеет возможность реагировать на текущие события политической жизни, задавать вопросы различным органам государственной власти, принимать участие в анкетировании, голосовании. Это делает общественное мнение более динамичным как в плане изменения взглядов на тот или иной предмет, так и в плане скорости их изменения.

Информационные и коммуникационные технологии как нельзя лучше подходят для задач децентрализации, удешевления и сокращения госаппарата, обеспечения непрерывности его действия[129].

Кроме того, осуществляется переход к «электронной демократии» как форме обеспечения полной прозрачности во взаимоотношениях «гражданин – государство», «избиратель – депутат», внедрение системы электронного голосования, «электронному производству» во взаимоотношениях общества и государства (электронное декларирование доходов юридических и физических лиц в целях налогообложения, регистрация новых юридических лиц, внесение электронных платежей, изменение в составе персональных данных). Кроме того, как отмечает А. Серго, использование систем электронного документооборота позволяет добиться огромного экономического эффекта, а применительно к России такое снижение издержек с учетом территориальной протяженности может быть колоссальным[130].

Таким образом, с одной стороны, Интернет способствует повышению эффективности государственной деятельности, большей открытости политических процессов и формированию более широкого общественного согласия благодаря укреплению обратной связи между государственными органами, политической системой и избирателями. С другой стороны, ряд исследователей считают, что в результате усиления позиций исполнительной власти возрастает контроль административного аппарата и экспертов, нарушится баланс различных ветвей власти, усилится контроль бюрократии над гражданами, в целом коренным образом изменятся отношения парламента и правительства.

В частности, Ричард Девис, исследуя влияние Интернета на американскую политическую систему, отмечает, что политики будут продолжать использовать сеть лишь как инструмент для удержания и усиления имеющейся власти наряду с другими механизмами общественного воздействия. Что касается перспектив, то сеть приспособится и будет поддерживать существующие властные отношения, но не станет революционной силой, создающей прямую демократию[131].

Что касается голосования через Интернет, то, по мнению Р. Латейна, оно имеет свои плюсы и минусы. Оно способно стимулировать политическое участие: в ходе эксперимента в Орегоне в 2000 г., когда голосование производилось исключи­тельно посредством электронной почты, «явка» избирателей превысила 80%. Потенциальная опасность состоит в том, что упрощение процедуры подачи гражданами петиций сделает возмож­ным появление целой волны политических инициатив, идущих от населения. Некоторые считают, что «электронные городские собрания» - это и есть демократия в ее лучшем проявлении. Оппоненты настаивают на том, что повседневная вовлеченность в процесс управления не соответствует принятому на западе идеалу представительской демократии, когда ответственность за принятие решений лежит на избранных народом лидерах. Таким образом, кибердемократия в сочетании с упрощенной системой электронного голосования может вернуть нас в далекое прошлое - к прямой демократии Древних Афин, выродившейся во власть толпы. На данный момент невозможно с определенностью утверждать, как развитие Интернет-технологий скажется на нашем политическом процессе. «Информация может стать властью, а история учит нас, что властью можно злоупотреблять»[132].

Кроме того, как отмечает Б.П. Пружинин, перед «СМИ открываются теперь практически неограниченные возможности манипулирования сознанием индивида, такие возможности создания потребных политических альтернатив и придания им соответствующе эмоционально-нравственной окраски, что сегодня уже довольно трудно сказать, что это за власть такая – выборная демократия?»[133].

П. Кевенхерстер[134] указывает, что факторами, способствующими укреплению «информа­ционного превосходства» правительства по отношению к парламенту, являются стремительный рост функций современного государства, благосостояния и процесс автоматизации административной деятельности. В условиях возрастающей специализации политики и взаимопереплетения сфер принятия политических решений центр тяжести в управленческой деятельности смещается от подготовки проектов решений по отдельным вопросам к разработке долгосрочных комплексных программ. Таким образом, депутаты представительных органов власти оказываются все менее способными осуществлять контроль за деятельностью государственной администрации во всем ее многообразии. Разрыв между компетенцией государственной администрации и парламентом становится центральной структурной проблемой современных демократий.

Характерной чертой современного западного государства, учитывая его многообразные функции и требующиеся для этого гигантские массивы информации, является то, что в основу принимаемых решений политики требуют закладывать как можно больше данных, информационное содержание которых они не в состоянии оценить самостоятельно. Вследствие этого возрастает опасность усиления влияния со стороны экспертов, владеющих этими данными и методами их обработки, но не несущих политической ответственности, в то время как политическое руководство в лице парламента и правительства теряет способность самостоятельно ориентироваться.

Кроме того, Интернет может способствовать возрастанию контроля за общественностью со стороны спецслужб. Так, Приказом Минсвязи РФ «О порядке внедрения системы технических средств по обеспечению оперативно-розыскных мероприятий на сетях телефонной, подвижной и беспроводной связи и персонального радиовызова общего пользования» от 25.07.2000 N 130[135] оператором связи было предписано осуществлять приобретение и установку на электронных телефонных станциях, центрах коммутации систем подвижной и беспроводной связи, на сетях электросвязи, входящих в состав Взаимоувязанной сети связи Российской Федерации, независимо от форм собственности и ведомственной принадлежности постоянно действующего оборудования, позволяющего органам ФСБ России получать содержимое сообщений электросвязи и информацию о них в любое время. При этом в соответствии с п. 2.6. первоначальной редакции данного приказа, информация об абонентах, в отношении которых проводятся оперативно - розыскные мероприятия, а также решения, на основании которых проводятся указанные мероприятия, операторам связи не предоставлялись. Данное положение по жалобе П.И. Непутского было признано незаконным и не подлежащим применению решением Верховного Суда РФ от 25.09.2000 N ГКПИ 00-1064[136].

В связи с этим актуальной становится проблема влияния технических требований на гарантии обеспечения прав граждан и юридических лиц, тем более что требования, изложенные в указанных актах не могут обеспечить контроль за получением компетентными органами информации только на основании судебного решения[137].

Что касается зарубежного опыта, то следует отметить закон о регулировании следственных действий (The Regulation of Investigatory Powers Act (RIPA))[138] в Великобритании, которые были одобрены 28.07.2000 и поэтапно вступили в силу в течение осени 2000/ весны 2001. Они отменяют ранее действовавший Акт контроля и перехвата сообщений The Interception of Communications Act (IOCA) (1985) и регулируют деятельность различных юридических агентств (что отсутствовало в IOCA) в части получения доступа к средствам связи и использования персональных данных. RIPA также предусматривают контроль и блокировку сообщений и, что наиболее спорно, раскрытие ключей шифрования.

Многие считают, что RIPA угрожают частной жизни человека (гарантированной Актом о правах человека 1998 года, который стал частью правовой системы Великобритании 2 октября 2000 года) и возлагают необоснованные обязанности на компании. В частности, они предоставляют Государственному Секретарю (Министру иностранных дел – в США) право требовать от компаний связи – таких, как Служба Предоставления Интернет-услуг (Internet Service Providers) или коммуникационных компаний, устанавливать оборудование, облегчающее контроль и блокировку сообщений (к примеру, электронной почты), обязывать поставщиков коммуникационных услуг осуществлять блокировку сообщений, а также подключаться к любому виду связи. Любая компания, получившая такое предписание, может обратиться в Техническую Консультативную Палату, для рассмотрения технического задания и определения размера денежного вознаграждения. Государственный Секретарь обязан контролировать предоставление вознаграждения[139].

Согласно RIPA городские власти имеют право требовать у определенных лиц предоставления доступа к данным средств связи. «Данные средств связи» - это любой адрес или данные, необходимые для передачи сообщений, не включающие содержание самого сообщения.

Против введения RIPA выступали бизнес-компании, считая, что это ограничит или исключит е - (электронную) торговлю в Великобритании. Издержки, связанные с введением RIPA, а также беспокойство клиентов по поводу безопасности и секретности их данных, могут заставить поставщиков Интернет-услуг закрывать свои фирмы на территории Великобритании. Учитывая подобные проблемы, Правительством Великобритании была предусмотрена определенная система защиты сообщений. Гражданам предоставляется возможность ходатайствовать о возбуждении дела по факту разглашения конфиденциальной информации вследствие халатности должностных лиц. Была введена должность Независимого Уполномоченного по Перехвату Сообщений The independent Interception of Communications Commissioner, который контролирует исполнение предписаний RIPA. А также создан независимый суд, рассматривающий жалобы граждан[140].

В США создано Федеральное Бюро Расследования «Хищник», аналогичное системе «Черный ящик», предусмотренной RIPA. Несмотря на короткий срок действия «Хищника», он вызвал значительные разногласия. Палатой представителей был подготовлен проект, согласно которому необходимо затребовать отчет у юридических агентств о том, что преступление произошло до прослеживания адреса электронной почты. Проект, разработанный Сенатом, запрещает раскрывать персональную информацию пользователей без их согласия.

Представляется возможным использовать данный опыт по созданию системы защиты сообщений в Российской Федерации.

Пока трудно утверждать, что с помощью Интернета граждане оказываются более вовлеченными в политический процесс, так как данная сеть используется государствами скорее как средство информирования, чем учета общественного мнения.

Тем не менее, доступная в электронном виде информация от государства может способст­вовать развитию диалога государства с общественностью. Государство как инструмент, призванный служить интересам общества, людей, с внедрением в органы государственной власти информационных и телекоммуникационных технологий, получает новые возможности для информирования своих граждан, учета их мнения по ключевым вопросам, повышения эффективности своей деятельности. В информационном обществе государственные органы используют Интернет для реструк­туризации, повышения эффективности своей работы, открытого информа­ционного взаимодействия с общественностью. Те негативные проявления, которые могут иметь место в результате использования сети в качестве средства обеспечения взаимодействия государства и личности, не умаляют указанных выше преимуществ, тем более что существуют возможности по их предупреждению.

«Сетевая» культура перестраивает внутренние взаимоотношения, устраняет иерархические барьеры, как между подразделениями, так и между различными уровнями управляющих. Если этот процесс тормозится или данные последствия не принимаются в расчет, ценность информационной системы резко снижается, она не выполняет одну из своих главных функций - повышать эффективность деятельности всей организации. В целом можно утверждать, что Интернет - это не только средство выполнения государственных функций, но и способ их преобразования, а, следовательно, и элемент новой управленческой культуры.

В информационном обществе не просто качественно меняется характер организационно-управленческих систем, но резко возрастает значимость самого управления. Действительно, в условиях информационных - быстрых - коммуникаций актуальная информация столь же быстро устаревает, все время обновляется, требуя принципиально изменить характер принятия решений (управления), которое должно быть быстрым и точным, иначе управленческие решения окажутся неадекватными, не отвечающими текущей ситуации. То есть в подобных условиях либо управление управляет информацией, либо общество неуправляемо. Иными словами, в нынешних условиях реально формирующегося информационного общества организационно-управленческие системы, именно такие, в которых осуществляется управление информацией, приобретают значение основного стратегического общественного ресурса.

Влияния Интернета на правовую культуру личности проявляется и в изменениях в характеристиках современной демократии. В информационном обществе любой человек де-факто имеет возможность, через использование Интернет-технологии, самостоятельно выстраивать приватную организационно-управленческую политику, не испрашивая на это санкцию у статусных структур и «типовых ролей». Иначе говоря, в информационном обществе существенную, если не решающую, роль начинает играть нестатусная демократия — «нанодемократия»[141]¹: демократия индивидов, а не традиционная демократия организаций. О реально наступающей, и во многом уже наступившей, эпохе «нанодемократии» как демократии индивидов пишут и российские исследователи[142], например, А.С. Панарин, который считал, что «сама демократия утрачивает прежний облик, связанный с требованиями «массового общества». «Демократия равенства», ассоциируемая с «равной доступностью» благ и услуг, с насаждением стандартных эталонов и норм, уступает место новому образу демократии - «демократии свободы». Она предполагает синхронность двух процессов; все более свободное осознание специфики различных групповых интересов (вместо былого «монолитного единства») и более интенсивную культурную стратификацию населения (вместо былого тяготения к «единым образцам поведения»). Все более дефицитными, престижными и социально значимыми выступают такие ценности, как автономия, самобытность, самоопределение, самодеятельность»[143].

Вхождение мирового сообщества в XXI веке в координаты «нанодемократии» - это в том числе и некие новые риски для человечества, связанные с тем, что в условиях «нанодемократии» (которая, в качестве информационной демократии, глобальна) всегда будут находиться личности, настроенные решительно осуществлять без всякой на то общественной и официальной санкции свои глобальные проекты, не обязательно безупречные с точки зрения морали.

Во всяком случае, упомянутый «информационный повод» ясно показывает — впредь человечеству со всеми его статусными институтами придется считаться с разномасштабными нестатусными инициативами частных лиц, в том числе претендующих и на глобальные эффекты. На наш взгляд, именно этот «нанодемократический» вызов статусному устройству (в рамках государства и права) социальной жизни и побуждает традиционные статусные организационные формы общества к соответствующему изменению.

Подобным образом, как справедливо отмечает В.И. Сарафанов, перед вызовом «нанодемократии» все статусные организационные формы общества, и прежде всего оргструктуры госуправления, обязаны становиться эффективными PR-субъектами - чтобы управлять «нанодемократией», иначе мир ожидает перспектива разрушения самого феномена государства и права[144]. При этом под PR понимается функция управления по установлению благоприятной для организации внутренней и внешней социальной среды.

Поэтому представляется, что, прежде всего, современное Госуправление (главная в обществе социально-организующая сила) должно осуществляться в корпоративной организационной форме, наиболее приспособленной к ведению эффективной PR-работы. Корпоративные оргструктуры госуправле­ния — это уже даже не теория, но мировая практика, которая не случайно получила в 1990-х годах мощный импульс к своему развитию на уровне национально-правительственных программ демократизации системы госуправления в рамках развития федерализма.

В «нанодемократических» условиях - появления нестатусных субъектов социального управления (наряду со статусными: профсою­зами, политическими партиями, общественными объединениями, госуправлением) — беспрецедентно возрастает значение PR-функции управления. И это происходит потому, что у нестатусных субъектов нет иного средства воздействия, как только PR-средство, и именно они превращают его в высокую технологию социального управления. Так что если этой высокой технологией не будут пользоваться статусные субъекты, и, прежде всего, госсубъект, их ожидает утрата эффективности и деградация.

Таким образом, согласно экспертным свидетельствам, сегодня к «наиболее статусному» субъекту социального управления - госсубъекту — предъявляются два требования: (1) оптимальная оргструктура госуправления - корпорация; (2) госуправление должно быть эффективным.

Если объединить обе эти современные политико-институцио­нальные тенденции, то они складываются в доктрину госуправления как, прежде всего, эффективного PR-субъекта. Действительно, во-первых, в информационном обществе - в любых его секторах - выигрывают организационно-управленческие системы, которые наилучшим образом способны управлять информацией, а такими зарекомендовали себя корпоративные оргструктуры, быстро реагирующие сетью своих структур на новую информацию, где бы она ни появилась. Во-вторых, сама доктрина эффективного государства определенно указывает на потребность госаппарата в информационном обеспечении своей деятельности.

Особенно же потребность публичной государственной поли­тики в PR-самообеспечении возрастает, естественно, в реформационные периоды, когда госсубъекту приходится принимать «реструктуризационные» решения, непопулярные по определению. На данное обстоятельство — повышения значения госпиара в реформирующемся обществе - специально указывают эксперты, подчеркивая, что «важнейшим фактором обеспечения успеха реформ является доверие общества к политическому руководству. Оно особенно необходимо в том случае, когда реформа связана с немалыми добровольными экономическими жертвами. Здесь обществу, помимо доверия, нужны и определенные гарантии, что жертвенность не будет напрасной. Гарантии эти заключаются не только в принятии и контроле за выполнением определенных законов и постановлений, но и в демократизме самого реформаторского действия. Новое администра­тивное насилие, хотя бы с лучшими намерениями, обречено на неудачу. Оно столкнется с явным или скрытым сопротивлением одной части общества, с непониманием и пассивностью - другой. Чем сложнее задачи, стоящие перед властными структурами, тем надежнее должен быть механизм прямых и обратных связей между ними и обществом.

Между тем, отмечая повышенную востребованность госпиара именно в периоды реформационных общественных кризисов, исследователи тем самым вольно или невольно констатируют исторически устойчивое основание, по которому современная цивилизация, называемая индустриальной, является обществом, где публичное (PR-обеспечиваемое) поведение социальных акторов востребовано постоянно. Этим исторически устойчивым основанием, дают понять экспертные наблюдения, выступает реформационная ментальность индустриального общества — особое состояние общественного сознания, характеризуемое постоянным «недовольст­вом» наличной реальностью, постоянным ощущением ее как кризисной, проблемной, что и оказывается сильной мотивацией к непрерывному реформированию общества (уходу от «общественного застоя») в координатах «устойчивого развития».

Таким образом, очевидно, что отдельное и ключевое обязательство в этом отношении ложится на российское госуправление, которое должно быть в авангарде процесса, демонстрируя сильный и эффективный госпиар[145], иначе (не обеспечиваемый механизмом прямых и обратных связей между госуправлением и обществом) исчезнет сам реформационный импульс.

Однако, что касается России, исследователи говорят о типичном (как и для стран бывшего соцлагеря) явлении – информационной ассиметрии, вызываемой дефицитом информационного обеспечения, т.е. недостаточной публичностью организационно-управленческих систем. Вместе с тем в настоящее время в России органы государственной власти создают свои сайты[146], в структуру которых входят в числе прочих специальные разделы, предназначенные для обратной связи и оперативного обмена информацией с посетителями.

Информационные обязанности государства перед гражданами возрастают. Информация, собранная на средства налогоплательщиков, должна быть им доступна. Так, в целях обеспечения реализации прав граждан и организаций на доступ к информации о деятельности Правительства РФ и федеральных органов исполнительной власти 12 февраля 2003 г. Правительство РФ приняло Постановление № 98 «Об обеспечении доступа к информации о деятельности Правительства РФ и федеральных органов исполнительной власти»[147]. Согласно п. 2 данного Постановления Федеральным органам исполнительной власти необходимо:

1) обеспечить доступ граждан и организаций к информации о деятельности федеральных органов исполнительной власти, за исключением сведений, отнесенных к информации ограниченного доступа, путем создания информационных ресурсов в соответствии с перечнем, утвержденным данным Постановлением;

2) своевременно и регулярно размещать указанные информационные ресурсы в информационных системах общего пользования, в том числе в сети Интернет;

3) систематически информировать граждан и организации о деятельности федеральных органов исполнительной власти иными способами, предусмотренными законодательством Российской Федерации.

Органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации и органам местного самоуправления рекомендуется принять меры по обеспечению доступа граждан и организаций к информации о своей деятельности с учетом положений указанного Постановления.

Необходимо отметить создание российского сегмента сети Интернет для органов государственной власти Российской Федерации - Russian Government Internet Network (далее по тексту - сеть RGIN) - на базе домена GOV.RU сети Интернет, который является совокупностью территориально распределенных сетей и серверов доступа, принадлежащих организациям, имеющим статус органа государственной власти Российской Федерации. Иерархически структурированная сеть RGIN предоставляет пользователям доступ к информационному пространству сообщества сетей Интернета и размещает на своих серверах только официальные материалы, относящиеся к деятельности органов государственной власти Российской Федерации. В настоящее время на сервере органов государственной власти Российской Федерации «Официальная Россия»[148] содержаться лишь общие сведения, как о федеральных, так и региональных органах государственной власти. Более подробную информацию можно получить, используя ссылки на официальные сайты указанных органов государственной власти. Таким образом, объем размещенной информации и система навигации требует значительных доработок.

В настоящее время значительная часть государственных информационных ресурсов не предусматривают какой бы то ни было интерактивности. Причиной этого является отсутствие административных ресурсов даже для того, чтобы поддерживать форум. Вместе с тем, существуют официальные сайты, например Верховного Суда РФ (https://www.supcourt.ru/), Высшего Арбитражного суда РФ (https://www.arbitr.ru/), Министерства юстиции РФ (https://www.minjust.ru) и др., поддерживающие интерактивные конференции, содержащие ссылки на различные органы государственной власти, специализированные серверы по законодательству. Особо ценно наличие в структуре данных сайтов в числе прочих специальных разделов, предназначенных для обратной связи и оперативного обмена информацией с посетителями.

Следует отметить, что уровень взаимодействия судебной власти и СМИ, в том числе Интернета, пока не соответствует потребностям общества: «…складываются настороженные, а иногда и конфликтные отношения».[149] С одной стороны, это объясняется позицией судов, склонных к информационной закрытости, а с другой – наличием поверхностных материалов, вытесняющих серьезные материалы, ориентированные на анализ вопросов правосудия, развитие гражданского оборота. Непрозрачность работы судов для СМИ и граждан, которые не всегда могут оперативно и беспрепятственно ознакомиться с решениями и приговорами, вынесенными и публично провозглашенными в судебном заседании, нарушает важные конституционные принципы публичности и гласности правосудия.

Вступление России в Совет Европы накладывает на страну обязательства, связанные с достижением международных стандартов по обмену правовой информацией (включая судебную) в электронном виде по сети Интернет. В целях реализации принципа гласности судопроизводства в Европейских странах все судебные процессы транслируются в Интернете в режиме реального времени («в прямом эфире»). Любой желающий может следить за ходом разбирательства через персональный компьютер. Причем европейцы активно пользуются такой возможностью, особенно если это касается дел, получивших общественный резонанс. Очевидно, что о скорой реализации этой программы в России говорить пока не приходится. Но ориентироваться нужно на уровень, достигнутый в этом направлении в наиболее развитых странах.

Конечно, чтобы реализовать эти задачи, государству необходимо обратить внимание на то, как и с какой целью используются информационные и телекомуникационные технологии в его структурах. Для обеспечения гармоничного перехода к информационному обществу государство призвано обратить особое внимание на правовое обучение, правовой механизм предос­тавления государственных услуг электронным образом, создание по возможности равноправия в доступе всех слоев населения к информационной инфраструктуре. В данном случае необходимо отметить, что эксперты журнала Economist, уже в четвертый раз проводившие исследование готовности рынков 60 стран к использованию возможностей Интернета, особо подчеркнули, что ни одна страна не продвигается назад, хотя их правительства прилагают существенные усилия для развития электронных технологий. Однако, «e-готовность» России, например, в 2003 году уменьшилась по сравнению с прошлым годом, что дает серьезные основания для совершенствования механизмов развития Интернета в России.