Глава 7. Право в системе нормативного регулирования общественных отношений

7.1.Понятие системы социального регулирования

В современной общественной науке обоснован взгляд на общество как на целостный социальный организм. Многочисленные формы взаимодействия индивидов и их объединений во многих ситуациях характеризуются противоречивыми интересами их участников. Одним из способов согласования интересов людей и сглаживания, возникающих между ними конфликтов является нормативное регулирование. Отсюда с непреложностью следует, что имманентным и весьма важным качеством общества является организованность, упорядоченность образующих социальную жизнь общественных отношений, а значит, и объективная необходимость их нормативного регулирования, которое характеризуется рядом особенностей и закономерностей развития, обусловленных требованиями данной общественной системы.

Регулировать – значит определять поведение людей и их коллективов, давать ему направление функционирования и развития, вводить его в определенные рамки, целеустремленно его упорядочить.

Регулирование в социальной жизни в принципе может быть двух основных видов: индивидуальное и нормативное.

Индивидуальное – упорядочение поведения людей при помощи разовых, персональных регулирующих акций, решений данного вопроса, относящихся только к строго определенному случаю, к конкретным лицам.

Нормативное – упорядочение поведения людей при помощи общих правил, т. е. известных моделей, образцов, эталонов поведения, которые распространяются на все случаи данного рода и которым должны подчинятся все лица, попавшие в нормативно регламентированную ситуацию.

Одни и те же жизненные проблемы могут решаться и тем самым целенаправленно упорядочиваться (регулироваться) как в индивидуальном, так и в нормативном порядке.

Индивидуальное – это простейшее социальное регулирование. Оно имеет известные достоинства: позволяет решить жизненные проблемы с учетом особенностей данной ситуации, персональных качеств лиц, характера возникающих отношений. Но очевидны и его значительные недостатки: оно неэкономично, не вполне обеспечивает строгую организованность, необходимую одинаковость в повторяемых актах и процессах производства, обмена, жизнедеятельности людей, каждый раз проблему нужно решать заново, отсутствует единый общий порядок, а главное, существуют довольно широкие возможности для субъективистских, произвольных решений.

Появление нормативного регулирования – первый и один из наиболее значимых поворотных пунктов в становлении социального регулирования, знаменующий крупные изменения, качественный скачок в его развитии.

При помощи общих правил оказывается возможным достигнуть единого, непрерывно действующего и вместе с тем экономичного порядка в общественных отношениях, подчинить поведение людей общим и одинаковым условиям, продиктованным требованиями экономики, власти, идеологии, всей социальной жизни. Резко сужаются возможности для господства случая и произвола. Тем самым с максимальной полнотой достигается главная цель социального регулирования – упорядочение всей социальной жизни, прежде всего, приобретение ею общественной устойчивости и независимости от случая или произвола.

Разумеется, свои минусы имеет и нормативное регулирование, в особенности, когда оно становится орудием политической власти авторитарного типа, авторитарной идеологии. Да и с точки зрения регулятивных особенностей оно само по себе не обеспечивает того, что достигается при индивидуальном, разовом решении жизненных проблем: учета конкретной индивидуальной ситуации, неповторимых особенностей данного случая.

Этим и объясняется потребность, которая остро ощущается в ходе общественно-исторического развития, – дополнить в необходимой мере нормативное регулирование, в том числе правовое, индивидуальным. Однако это не должно заслонять громадных социальных преимуществ нормативного регулирования, формирование которого имело переломное значение в развитии регулятивных механизмов, свойственных обществу как социальной системе, когда и складывается устойчивая инфраструктура регулирования[150].

В жизни каждого человека постоянно возникают ситуации, когда нужно определить свою линию поведения на работе, дома, в семье, в общественных местах, на природе и т.д. Ответ на вопрос о допустимом, желательном или должном поведении в подавляющем большинстве случаев мы получаем из сложившихся в обществе социальных норм. Норма (лат. norma – правило, образец, стандарт) указывает на те границы, в пределах которых тот или иной объект сохраняет свою сущность, остается самим собой.

Система социальных норм – часть системы нормативного регулирования, так как в обществе действуют два вида норм: технические и социальные. Технические нормы используются для регулирования поведения человека в его отношениях с природой и техникой. Они указывают на то, как человек должен обращаться с орудиями труда, машинами, реагировать на воздействие сил природы. Пренебрежение техническими нормами может привести к тяжелым последствиям. Технические нормы непосредственно связаны с уровнем развития производительных сил. Как технические, так и социальные нормы являются важнейшим и необходимым атрибутом современного общества. С их помощью современный человек регламентирует все социально значимые способы человеческой деятельности.

Современную систему технических норм составляют технологические правила, правила техники безопасности, пользования современными приборами и машинами, правила санитарии и гигиены, грамматики, педагогики, профессиональной деятельности. Словом, везде, где человек действует и создает какие-либо материальные и духовные блага, он должен знать и творчески применять соответствующие технические правила. Не составляет исключения и профессиональная работа юриста, который должен в совершенстве владеть правилами подготовки юридических документов, современными методами учета, хранения и поиска правовой информации, приемами риторики, логики, грамматики, поиска и анализа доказательств.

И, наоборот, при несоблюдении технических норм человек уподобляется героине басни И.Я. Крылова «Мартышка и очки». Даже располагая современной техникой, он, скорее всего, не сможет получить ожидаемых результатов. Кроме этого, высока вероятность, что такой человек может испортить сложный прибор, иные орудия труда. Несоблюдение правил техники безопасности может обернуться производственной травмой или иными тяжкими последствиями, как для самого нарушителя, так и для окружающих. Именно с соблюдением технических норм в немалой степени связано дальнейшее повышение ответственности человека перед обществом, о чем свидетельствуют события, связанные с катастрофой на Чернобыльской АЭС. Становится очевидным, что технические нормы – это разработанные на основе знания канонов техники и технологии правила работы с техническими и природными объектами.

Столь же важное значение в современном мире имеет и соблюдение социальных норм, которые регулируют отношения, возникающие в процессе осуществления экономических, политических, социально-культурных задач, стоящих перед обществом, государством и отдельной личностью. Социальные нормы – это такие регуляторы, которые устанавливают конкретные, четкие рамки для поведения участников общественных отношений, содержат одинаковый масштаб (меру) поведения, т. е. норму. Они характеризуются неперсонифицированностью адресатов («относятся к тем, кого это касается»), обязательностью исполнения и повторяемостью действия, наличием санкций за нарушение правил поведения. Их регулирующее воздействие направлено на то, чтобы добиться необходимого (установленного) состояния общественных отношений, в том числе, если это надо, с помощью механизма социального принуждения.

К нормативным регуляторам относятся, прежде всего, правовой и моральный, а также юридико-технический и нормативно-технический, групповой (корпоративный) регуляторы и регулятор, который определяют как деловой обычай (деловое обыкновение). Разновидностью правового регулятора являются правовой обычай («обычное право»), прецедент, доктрина (в некоторых обществах). К нормативным регуляторам относятся и религия в некоторых своих частях, например, каноническое право, которое в известные периоды общественного развития приобретало общерегулятивное, а не только внутрицерковное значение.

Таким образом, система нормативного регулирования – это совокупность социально-технических норм, обеспечивающих упорядоченность существующих в обществе отношений.

Все нормативные регуляторы взаимодействуют друг с другом в процессе регулирования общественных отношений, а также с другими регуляторами, которые принято обозначать как ненормативные. К этой ненормативной регулятивной системе А.Б. Венгеров относил ценностный, директивный и информационный регуляторы, а также такой своеобразный регулятор, как социальный институт предсказаний.

Ценностный регулятор определяет поведение членов общества, участников общественных отношений с помощью исторически сложившейся системы социальных ценностей, социально-психологических установок, стереотипов, штампов. Он имеет весьма глубинную и сложную структуру и проявляется, прежде всего, в культуре всего общества или в культуре различных этнических (национальных) общностей, придавая ей регулятивное содержание. Кроме этнокультурных общностей, ценностный регулятор формируется и проявляет свое воздействие и среди отдельных социальных, профессиональных, половозрастных и иных групп.

Ценностный регулятор складывается и закрепляется в памяти этноса и сохраняет свое регулирующее значение на последующих этапах развития общества длительное время. Он содержит в себе традиционно-ритуальные, обрядовые, символические формы, которые устойчивы, например, в сфере трудовых, семейных и национальных отношений [151].

Принцип талиона, «кровная месть», принципы взаимопомощи, уважения к человеческой личности, достоинство человека, индивидуализм в либеральных обществах, коллективизм в обществах распределительных, социалистических, частная собственность, национальная гордость, аскетизм или, наоборот, гедонизм, многое другое – все это ценности, образующие самый глубокий, наиболее устойчиво-равновесный, стабильный регулятивный пласт.

Для директивного регулятора характерным является способ воздействия на социальные процессы, при котором от органа власти или общественной организации (или совместно – что было особенно характерным в практике «партийного» тоталитарного государства социалистического типа) исходит общая директива, направленная на решение важной социально-экономической задачи, достижение крупной цели, но средства решения задачи или достижения цели, указанные в директиве, не имеют непосредственного нормативного значения или не содержат указания на конкретное поведение адресатов директивы.

Сюда же можно отнести и политические программы, платформы, обращения, заявления, приобретающие социально-регулятивное значение, создающие для участников общественных отношений основание и обоснование своего поведения. Например, директивы КПСС в период административно-командной системы по различным вопросам жизни страны, в том числе в области законотворчества, планирования и др. Сейчас подобную роль играют Послания Президента РФ, различного рода Концепции и Доктрины, исходящие от российского государства.

Информационным регулятором оказывается такой способ воздействия на социальные процессы, при котором публично распространяющиеся сведения о конкретных случаях социального поведения выступают либо образцами для подражания, либо для осуждения. С помощью средств массовой информации или Интернета тем или иным поступкам придается либо положительное, либо отрицательное значение (например, использование средств массовой информации в защите прав и свобод человека, для привлечения внимания общественности к важным вопросам жизни общества или к отдельным мероприятиям). Действие информационного регулятора, его эффективность обусловлены связью с институтом гласности, так как этот институт обеспечивает участие населения в делах государства и его информирование о положении дел в стране.

Развитие информационной инфраструктуры, прежде всего телевидения, придает в некоторых ситуациях информационному регулятору качество своеобразной информационной санкции. Речь идет о складывающейся практике рассмотрения информационных споров, при которой решение соответствующих комиссий, палат, комитетов по существу спора подлежат обязательному опубликованию. Сам факт оглашения (публичное осуждение, неодобрение) приобретает действенное регулятивное качество. Характерно, что «информационной санкцией» наделяются решения всех организаций, рассматривающих споры, связанные со свободой массовой информации или злоупотреблениями этой свободой – в Финляндии, Дании, России и других странах (например, в России – деятельность Судебной палаты по информационным спорам при Президенте Российской Федерации)

Своеобразной была и остается роль регулятора, который можно обозначить как социальный институт предсказаний и пророчеств. Этот важный институт всегда был и будет существовать в обществе. Побуждаемое стремлением предвосхитить глобальные социальные перемены, общество желает знать, что ждёт его впереди, какое будущее ему предначертано. Не случайно, особенно в сложные, переломные времена жизни цивилизации появляются различные предвестники или пророки будущего человечества. Истории известны пророки нашей цивилизации – Заратуштра, Будда, Христос, Мухаммад, Мишель Нострадамус, Иоанн Богослов, монах Василий Немчин, пророк Даниил, Оракул Хатыга, Ванга, Макс Гендель, Эдгар Кейси, Алиса Бейли, провидец Осип Терель, инок святой Авель и многие другие, стремившиеся предвозвестить человечеству и - в особенности России великое будущее. Так называемые светлые пророки предвещают о благополучном и светлом будущем всего человечества, связывая его надежды с появлением очередного Вестника [152] или Миссии (как это в действительности было не раз в истории), тёмные – о мрачном, катастрофическом будущем человечества.

Практически все древние традиции, как придерживающиеся доктрины циклического времени, так - и линейного, говорят об эсхатологических «спасителях», приходящих на землю перед Концом Времен или Концом Цикла. Так, христиане говорят о втором пришествии Христа, который будет судить людей на Страшном Суде; буддисты учат о приходе Мартрейи – Будды грядущего цикла; зороастрийцы ждут пришествия Саошьянта, которому предначертано в Конце Времен вершить Суд над людьми; в индуизме существует миф о последней, десятой Аватаре Вишну – Калки (буквально - «белый конь»), в лице которого сам Вишну, восседая на белом коне, со сверкающим мечом в руке, истребит демонов (невежественных), восстановит Драхму и подготовит последующее возрождение мира в грядущей Сатья-Юге. Согласно славянскому преданию, перед концом Железного Века на землю вновь придет первопредок всех славянских народов Арий – верхом на белом крылатом коне, сжимая в руке Мечь Прави – чтобы восстановить попранные Законы Сварога (Законы Прави), возвестив тем самым начало нового Золотого Века[153].

В начале XXI века учёные-футурологи достаточно обоснованно связывают наступление апокалипсиса[154] с нынешним общим состоянием нашей цивилизации, когда существованию самого человечества угрожают разрушительные, смертоносные силы континентального либо планетарного масштаба (оружие массового уничтожения, экологическая катастрофа, неотвратимые эпидемии, энергетическая катастрофа, космическая катастрофа и т.д.). Многие деятели культуры, философы, харизматики и пророки, действующие в рамках данной цивилизации, зачастую стремятся создать или открыть исходные основания, первичные символы или конечные ценности для цивилизации. Движимые стремлением создать новые мировоззрения и утопические трактовки для остального населения с целью детерминации будущего развития цивилизации, они направляют ход его истории в то или иное русло. Однако в действительности в этой борьбе идей, мировоззрений и ценностей возникают удивительные противоречия скрытого или явного широкомасштабного характера, сбываются или не сбываются те или иные пророчества[155].

Таким образом, ненормативные регуляторы способны как умножить действие нормативных, в том числе правовых, так и затормозить, блокировать или нейтрализовать, исказить их действие. Как справедливо отмечается в юридической литературе, не каждая норма права является социально полезной и эффективной, хотя она принята в установленном порядке. Выяснение действия ненормативных регуляторов позволяет установить, что конкретно влияет на бездействующую правовую норму, обеспеченную государственным принуждением, какие регуляторы оказались эффективнее правовых[156].

7.2 Социальные нормы и их виды

Нормативное регулирование общественных отношений в современный период осуществляется с помощью достаточно сложной и многообразной совокупности социальных норм. Социальные нормы обусловлены уровнем развития общества - и сферой их действия являются общественные отношения. Определяя должное либо возможное поведение человека, они создаются коллективами людей.

Следовательно, социальные нормы - это правила, регулирующие поведение людей и деятельность создаваемых ими организаций во взаимоотношениях друг с другом. Социальные нормы характеризуются тем, что они являются:

- правилами поведения людей, указывая на то, какими должны быть их поступки;

- правилами поведения общего характера (в отличие от индивидуальных правил);

- не только общими, но и обязательными правилами поведения людей в обществе, которые обеспечены для этого принудительными мерами воздействия.

Благодаря приведенным свойствам социальные нормы способны оказывать регулирующее воздействие на общественные отношения и сознание их участников.

Многообразие видов социальных норм объясняется сложностью системы общественных отношений, а также множественностью субъектов, осуществляющих нормативное регулирование общественных отношений.

Все социальные нормы, действующие в современном обществе, подразделяются по двум основным критериям:

- способу их формирования (создания);

- способу обеспечения (охраны, защиты).

В соответствии с этими критериями различают следующие виды социальных норм:

Нормы права - правила поведения, которые устанавливаются и охраняются государством.

Нормы морали (нравственности, этики) - правила поведения, которые устанавливаются в обществе в соответствии с представлениями людей о добре и зле, справедливости и несправедливости, долге, чести, достоинстве и охраняются от нарушения силой общественного мнения или внутренним убеждением.

Нормы обычаев - это правила поведения, сложившиеся в обществе в результате многократного повторения в течение исторически длительного периода времени и вошедшие в привычку людей; они охраняются от нарушения естественной внутренней потребностью людей и силой общественного мнения.

Нормы общественных организаций (корпоративные нормы) - правила поведения, которые устанавливаются самими общественными организациями и охраняются мерами общественного воздействия, предусмотренными уставами этих организаций.

Религиозные нормы - правила поведения, которые установлены различными вероучениями, используются при совершении религиозных обрядов и охраняются мерами общественного воздействия, предусмотренными канонами этих религий.

Отличительными чертами права как социального регулятора являются его формальный характер, т.е. его внешнее выражение в официальных юридических источниках (законах, международных конвенциях, судебных решениях и т.д.), системность или четкая взаимосвязь правовых норм, общеобязательность предписаний, обеспеченность государственным принуждением в случае посягательства на нормы права.

Деление социальных норм возможно и по содержанию. По этому признаку выделяются экономические, политические, экологические, трудовые, семейные нормы и т.д. Социальные нормы в их совокупности называются правилами человеческого общежития.

7.3 Право и мораль

Наиболее важными регуляторами поведения людей всегда выступали обычаи, право и мораль. Как известно, самыми древними правилами поведения людей были обычаи. Обычай наиболее близок к инстинкту, потому что люди исполняют его, не задумываясь, зачем это нужно, - просто так заведено испокон веков. Обычай сплотил и упорядочил первобытную общность людей, но там, где они не преодолели его господство, развитие общества застыло на мертвой точке, потому что обычаи душили творческую фантазию, стремление к новому, необычному.

Младшей сестрой обычая явилась другая система правил поведения - мораль. Правила морали возникают так же стихийно, как и обычаи, но от обычая они отличаются тем, что обладают идейным основанием. Человек не просто механически повторяет то, что до него исполняли испокон веков, а делает выбор: он должен поступить так, как предписывает ему мораль. Чем руководствуется человек, обосновывая свой выбор? Совестью, которая рождает чувство долга. Смысл морального долга состоит в том, что один человек узнает себя в другом, сочувствует другому.

Хотя мораль, как и обычай, ориентировала человека на соблюдение коллективных интересов, на коллективные действия, она явилась важным шагом вперед по сравнению с обычаем в становлении индивидуального начала в людях как природных существах. Мораль представляет собой систему принципов глубоко личного отношения человека к миру с точки зрения должного. Мораль – это, прежде всего, жизненный ориентир, в котором выражается стремление человека к самосовершенствованию. Ее основная функция - утверждение подлинно человеческого в человеке. Если механическое повторение обычаев еще близко к инстинкту, то совесть, долг, чувство ответственности, присущие морали, абсолютно чужды миру природы, они являются плодами «второй природы» человека - культуры.

Именно по мере культурологического развития общества у людей постепенно начинают формироваться собственные, индивидуальные потребности и интересы (экономические, политические, социальные). И в связи с защитой личности, отдельного человека и его личных интересов возникла третья система правил поведения - право. Становление этой системы тесно связано с возникновением неравенства внутри общности людей, последовавшего за неолитической революцией (переходом от присваивающей экономики к производящей). Неравенство развивалось по двум направлениям: неравенство в престиже, а, следовательно, во влиянии и власти, и неравенство в имуществе. Естественно, у обладателей этих ценностей (престижа или имущества) возникает потребность защищать их от посягательств других, а также потребность упорядочить новые общественные отношения, чтобы каждый «знал свое место» в соответствии с личными возможностями.

Таким образом, право изначально возникает для выражения притязаний людей на те или иные блага как дозволение, реализуемое индивидом в целях удовлетворения своих собственных потребностей посредством силового воздействия на других индивидов. Но этот способ защиты был недостаточно надежным. Кроме этого, пользуясь силой, можно не столько защитить свои, сколько присвоить чужие права. Это вело к беспорядку, грозившему гибелью общества. Поэтому в обществе возникла новая организация, призванная упорядочить отношения между людьми, - государство, а инструментом государства стал закон - акт, изданный государством и обязательный к исполнению под страхом физического принуждения. В законе (и других официальных источниках) закреплялись признанные обществом права (притязания на социальные блага). Следовательно, право может быть охарактеризовано как совокупность правил поведения, определяющих границы свободы и равенства людей в осуществлении и защите их интересов, которые закреплены государством в официальных источниках и исполнение которых обеспечивается принудительной силой государства[157].

В настоящее время правовые и моральные нормы занимают в системе нормативного регулирования доминирующее, главенствующее положение. Это не в последнюю очередь обусловлено тем, что и те, и другие имеют наиболее обширную сферу действия - потенциально они охватывают все общество. В этом плане сфера действия морали и права в значительной мере пересекается. В то же время они являются самостоятельными элементами нормативной системы, единство, взаимосвязи и взаимодействие которых заслуживает особого внимания.

Единство правовых норм и норм морали основывается на общности социально-экономических интересов, культуры общества, приверженности людей к идеалам свободы и справедливости. Единство между правом и моралью выражается в том, что:

- в системе социальных норм они выступают самыми универсальными, распространяющимися на все общество;

- у норм морали и права единый объект регулирования - общественные отношения;

- как и нормы права, нормы морали исходят от общества;

- нормы права и нормы морали имеют сходную структуру;

- нормы права и нормы морали выделились из слитных (синкретичных) обычаев первобытного общества в ходе его разложения.

Право и мораль служат общей цели – согласованию интересов личности и общества, развитию и духовному возвышению человека, защите его прав и свобод, поддержанию общественного порядка и гармонии. Мораль и право выступают мерой личной свободы индивида, устанавливают границы дозволенного и возможного в регулируемой ими ситуации поведения, способствуют балансу интересов и потребностей. Они являются фундаментальными общеисторическими ценностями, входят в содержание культуры народа и общества, показывают уровень социального прогресса цивилизации.

Вместе с тем нормы права и нормы морали всё же отличаются друг от друга следующими признаками:

По происхождению.

Нормы морали складываются в обществе на основе представлений о добре и зле, чести, совести, справедливости. Они приобретают обязательное значение по мере осознания и признания их большинством членов общества. Нормы права, устанавливаемые государством, после вступления в силу сразу же становятся обязательными для всех лиц, находящихся в сфере их действия.

По форме выражения.

Нормы морали не закрепляются в специальных актах. Они содержатся в сознании людей, существуют и действуют как свод неписаных правил в виде поучений и притч. Недавние попытки навязать обществу четко сформулированные вышестоящими партийными инстанциями заповеди в виде Морального Кодекса строителя коммунизма («Человек человеку друг, товарищ и брат») вряд ли могут расцениваться как удачный эксперимент. В свою очередь, правовые нормы в современных условиях чаще всего получают письменное выражение в официальных государственных актах (законах, указах, постановлениях, судебных решениях и т.д.), что повышает их авторитет, придает их требованиям четкость и определенность.

По механизму воздействия. Право может регулировать только поступки людей, т.е. только такие их действия (или бездействие), которые воспринимаются и осознаются самим действующим субъектом как общественные акты, как проявления субъекта, которые выражают его отношение к другим людям. Правовые нормы не могут прямо вмешиваться в мир мыслей и чувств. Правовое значение имеет только то поведение человека или коллектива, которое выражено во вне, во внешней физической среде – в форме телодвижений, действий, операций, деятельности, совершаемых в объективной действительности.

«Лишь постольку, поскольку я проявляю себя, поскольку я вступаю в область действительности, - я вступаю в сферу, подвластную для законодателя. Помимо своих действий, - писал Маркс, - я совершенно не существую для закона, совершенно не являюсь его объектом»[158]. Поэтому человека нельзя привлечь к юридической ответственности за низменные чувства и грязные мысли, если они не объективировались во вне в той или иной общедоступной форме, но мораль однозначно осуждает и то, и другое. Мораль предъявляет требования не только к благородству поступков, но и к чистоте мыслей и чувств. Действие норм морали осуществляется через формирование внутренних установок, мотивов поведения, ценностей и устремлений, принципов поведения, и в определённом смысле не предполагает наличия неких заранее внешне установленных механизмов регулирования. Как известно, основным внутренним механизмом нравственной саморегуляции является совесть, а неформальным, внешним – обычаи и традиции как многовековая коллективная мудрость народа.

По способу охраны от нарушений.

Нормы морали и нормы права в подавляющем большинстве случаев соблюдаются добровольно на основе естественного понимания людьми справедливости их предписаний. Реализация и тех и других норм обеспечивается внутренним убеждением, а также средствами общественного мнения. Само общество, его гражданские институты, коллективы решают вопрос о формах реагирования на лиц, не соблюдающих моральные запреты. При этом моральное воздействие может быть не менее действенным, чем правовое, а иногда и более эффективным. «Злые языки страшнее пистолета!» – восклицал Молчалин в знаменитой пьесе Грибоедова. Такие способы охраны вполне достаточны для моральных норм. Для обеспечения правовых норм применяются еще и меры государственного принуждения. Противоправные действия влекут за собой реакцию государства, т.е. особую юридическую ответственность, порядок возложения которой строго регламентирован законом и носит процессуальный характер. Человек наказывается от имени государства. И хотя в каждом отдельном случае могут непосредственно нарушаться и интересы отдельных «частных» лиц, государство не может доверить применение мер юридической ответственности к правонарушителю этим «частным» лицам. Правонарушитель открыто противопоставил свою волю общей воле, воплощенной государством в нормах права, и его осуждение и наказание должно носить не только личный, но и государственный характер. Государство даже в правонарушителе должно видеть «человека, живую частицу общества, в которой бьется кровь его сердца, солдата, который должен защищать родину, … члена общины, исполняющего общественные функции, главу семьи, существование которого священно, и, наконец, самое главное - гражданина государства. Государство не может легкомысленно отстранить одного из своих членов от всех этих функций, ибо государство отсекает от себя свои живые части всякий раз, когда оно делает из гражданина преступника»[159].

Последствия аморального, безнравственного поведения также могут быть тяжёлыми и непоправимыми. Однако нарушение нравственных норм, в основном, не влечёт за собой вмешательства государственных органов. В моральном отношении человек может быть крайне отрицательной личностью, но юридической ответственности он не подлежит, если не совершает никаких противоправных поступков. Ответственность за нарушение нравственных норм носит иной характер и не имеет строго регламентированной формы и процедуры осуществления. Мораль располагает традиционной и достаточно ограниченной системой санкций. Наказание выражается в том, что нарушитель подвергается моральному осуждению или даже принуждению, к нему применяются меры общественного и индивидуального воздействия (замечание, требование извинения, расторжение дружеских и иных взаимоотношений и т.п.). Это ответственность перед окружающими людьми, коллективами, семьёй и обществом, а не перед государством.

По степени детализации.

Нормы морали выступают в виде наиболее обобщенных правил поведения (будь добрым, справедливым, честным, не завидуй и т.д.). Требования морали категоричны и не знают исключений: «не убий», «не солги». Правовые нормы представляют собой детализированные, по сравнению с нормами морали, правила поведения. В них закрепляются четко определенные юридические права и обязанности участников общественных отношений. Давая конкретную формулу правомерного поведения, право стремиться подробно обозначить все варианты запретов. Например, заповедь «не убий» в уголовном законе представлена целым реестром составов: просто убийство; убийство матерью новорожденного ребенка; убийство, совершенное в состоянии аффекта; убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны либо превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление; и даже – причинение смерти по неосторожности. Кроме этого, как видим, право считает правомерным (при соблюдении установленных в законе условий) причинение смерти в состоянии необходимой обороны, либо при задержании преступника.

По сфере действия.

Нормы морали охватывают практически все области взаимоотношений людей, в том числе и правовую сферу. Право воздействует только на наиболее важные сферы общественной жизни, регулируя только общественные отношения, подконтрольные государству. Как уже отмечалось, мораль призвана воздействовать на внутренний мир человека, формировать духовную личность, право же не способно вторгаться в сферу чувств и эмоций, в глубинный внутренний мир личности. Однако сфера действия морали не безгранична. Большинство правовых процедурных и процессуальных моментов (последовательность стадий процесса законотворчества, порядок ведения судебного заседания, осмотр места при дорожно-транспортном происшествии) являются этически нейтральными и в силу этого - не могут регулироваться моралью.

Нельзя забывать, что в каждой стране официально признается, по общему правилу, одна единая и единственная система права, которой должно подчиняться все население этой страны. Моральные требования не составляют такой единой и единственной системы. Мораль может дифференцироваться в соответствии с классовым, национальным, религиозным, профессиональным или иным делением общества: господствующая мораль – корпоративная, мораль правящей элиты и управляемых. Групповая «мораль» особенно криминализированной и маргинализированной частей общества, чаще расходятся с общими для всех граждан правовыми установлениями, чему яркие примеры в немалом количестве можно найти в жизни современного российского общества. Однако их тиражирование через средства массовой информации без должного акцента на негативность и крайнюю патологичность подобных явлений уже приводит к распространению таких субкультур отдельных групп на всё общество (например, в языке бытового общения).

Различия в моральных принципах и моральных установках существуют не только между определенными социальными группами (можно указать на особенности профессиональной этики врачей, юристов, учителей и т.п.), но и между людьми одной и той же социальной группы. Достаточно вспомнить индивидуальный свод морали одного из героев романов Л.Н. Толстого – Вронского: «Жизнь Вронского была тем особенно счастлива, что у него был свод правил, несомненно определяющих все, что должно и не должно делать… Правила эти несомненно определяли, что нужно заплатить шулеру, а портному не нужно; что лгать не надо мужчинам, а женщинам можно; что обманывать нельзя никого, но мужа можно; что нельзя прощать оскорблений и можно оскорблять и т.д.». Понятно, что подобных «индивидуальных» правовых норм не может быть.

По принципу действия. В юридической литературе давно отмечается, что норма права исходит из формального равенства между теми людьми, на которых распространяется ее действие. Право в этом смысле есть применение равного масштаба к разным людям. Например, в современном обществе действуют принципы всеобщего и равного избирательного права, согласно которым все избиратели имеют один голос, хотя кто-то образован, а кто-то не очень, кто хорошо разбирается в политических проблемах, а кто-то хуже и т.д. Но право и не может действовать иначе, потому что оно охраняет и выражает интерес каждого – в данном случае – избирателя, а интересы всех избирателей равны. Мораль не признает этого равенства. По ее канонам, кому больше дано, с того и больше спросится[160].

Различия права и морали служат основанием их взаимодействия и сотрудничества. Они служат высоким целям – идеалам добра и справедливости, достижению гармонии и процветания, развитию личности и общества, обеспечению и поддержанию общественного порядка. Реализация правовых норм, их исполнение во многом обусловливается тем, насколько они соответствуют нормам морали. Чтобы правовые нормы действовали эффективно, они, по крайней мере, не должны противоречить моральным ценностям общества. В некоторых случаях право способствует избавлению общества от устаревших моральных норм. Например, именно через право шел процесс преодоления кровной мести - одного из постулатов морали прошлых времен. Одновременно ряд правовых норм (в частности, уголовные нормы) непосредственно закрепляют в законе моральные нормы, подкрепляя их юридическими санкциями.

Нравственность не только относительно самостоятельное по отношению к праву и многочисленным внешним условиям, но во многом неизменное на протяжении значительных временных отрезков явление. Ей присуща определённая константа, которая при всех изменениях экономики, политики, структур власти сохраняет некий тип самобытного нравственного мышления, выступающий основой, в том числе, и для российской правовой традиции. Именно менталитет как отражение более глубоких пластов нравственной и правовой психологии позволяет увидеть, как формируется действенная модель организации социальной жизни отдельной личности и народа в рамках конкретной культуры и традиции.

Речь идёт о так называемых архетипах бессознательного, того, что психологи относят к глубинным пластам индивидуальной человеческой и коллективной (групповой, массовой и народной) психики. Индивидуальная и коллективная психика имеет два уровня осмысления реальности: сознательный и бессознательный. Сознательный уровень психики, осмысливающий реальность является наиболее общим и (как оказывается) достаточно поверхностным, очевидным и незамысловатым. С помощью этого уровня психики удаётся лишь увидеть и определить некие поверхностные аспекты бытия, в лучшем случае его структуру и содержание, но не сущность, смысл, цель и предназначение. А вот бессознательный уровень психики, осмысливающий сущностные пласты реальности, представляет собой более глубокий элемент психики - самодавлеющий и определяющий сознательный уровень осмысления бытия. Этот самый бессознательный уровень психики состоит из архетипных элементов или «сгустков» коллективной и индивидуальной памяти. Более фундаментальные представления об архетипах нам даёт энергоинформационный аспект действительности, который архетипы подсознания представляет как своего рода «сгустки» прошлого жизненного опыта народа. Считается, что архетипы образуются и закрепляются в психике человека исторически и передаются по наследству из поколения в поколение. В отличие от личного бессознательного, которое является относительно поверхностным слоем отражения действительности, коллективное бессознательное в обычных условиях неосознаваемо. Архетипы подсознания играют ключевую роль в формировании нравственных чувств и ощущений. Через эти чувства интегрировано проявляется жизненный опыт всех прошлых поколений предков [161]. Иными словами, в структуре бессознательного существуют так называемые архетипы, которые представляют собой результаты коллективной жизни и деятельности народа. Само по себе коллективное бессознательное является ничем иным, как предпосылкой формирования и детерминации сознательного, которое передается нам по наследству через генетику, структуры мозга и энергоинформационные процессы структур сознания [162].

Для нравственности влияние архетипов коллективного бессознательного имеют первостепеннейшее значение. Они выступают общим результатом пережитого и приобретённого народом опыта (нравственного, правового и др.), причем - не мертвым результатом, а живой, активной системой реакций, определяющей действенным образом общественную жизнь. То есть это определённая и определяющая информация, накопившаяся в народе за всю его жизнь, становится опытом и фундаментом жизнедеятельности народной души. Эта информация гораздо значительнее и важнее, чем индивидуальный личный опыт, также влияющий на наши представления и поведение. Информация коллективного бессознательного формирует и цементирует менталитет народа, является определяющей в системном функционировании социальной организации общества с точки зрения текущих и будущих стратегических процессов.

Основным механизмом нравственности является совесть. Некоторые авторы определяют этот институт как психо-биологический механизм, регулирующий поведение каждого человека и обеспечивающий соблюдение законов человеческого общежития, который служит внутренней преградой, препятствующей совершению дурных поступков[163]; другие, как – чувство нравственного долга, сформированного эволюцией, как реализацию социального единения[164]; третьи, как особый морально-психологический механизм, который действует изнутри нашей собственной души, придирчиво проверяя, выполняется ли долг[165].

Представляется, что проблема понимания совести должна быть увязана именно с правом, формально-позитивным чувством коллективного, общественного сосуществования. Недооценка взаимообусловленности права и морали, которая сейчас выражается в вытеснении правом из повседневной и общественной жизни нравственного регулятора, ведёт к недопониманию происходящих социальных процессов. Нельзя забывать, что «когда совесть молчит, право бессильно». По нашему мнению, совесть – это чувство всеобщего единения с мирозданием, со всем миром, на основе мировоззрения[166].

Выдающийся философ Н.А. Бердяев век назад о совести сказал примерно тоже: «Совесть есть та глубина человеческой природы, на которой она соприкасается с Богом и где она получает весть от Бога и слышит голос Божий… Совесть есть воспоминание о том, что такое человек, к какому миру он принадлежит по своей идее, Кем он сотворён, как он сотворён и для чего сотворён…Совесть есть та глубина человеческой природы, на которой она не окончательно отпала от Бога, сохранила связь с Божественным миром»[167].

В связи с этим нельзя категорично утверждать, что право проводится в жизнь только принудительными методами. Ведь большинство граждан соблюдает правовые нормы добровольно, а не под страхом наказания. Конечно, реализация права представляет собой сложный процесс, в котором используются и методы убеждения, профилактики, воспитания, дабы побудить субъектов к правопослушанию. Исследования психологов показали, что в обеспечении подчинения правилам такие факторы, как доверие, честность, правдивость и чувство причастности, гораздо важнее принуждения. Как отмечает Г.Дж. Берман, именно тогда, когда праву доверяют, и принудительные санкции не требуются, оно и становится эффективным: кто правит законом, тому незачем присутствовать повсюду со своим полицейским аппаратом. Сегодня это доказано от противного – тем фактом, что в наших городах тот раздел права, санкции которого наиболее суровы, а именно уголовное, оказалось бессильным и не может породить страх там, где оно не сумело создать уважение иными средствами. Сегодня каждый знает, что никакая сила, которую способна применить полиция, не может остановить городскую преступность. В конечном счете преступность сдерживает традиция законопослушания, а она, в свою очередь, как раз и основана на глубоком убеждении, что право не только институт светской политики, но и имеет отношение к высшей цели и смыслу нашей жизни[168]. Тесно соприкасаясь, право и мораль, как правило, поддерживают друг друга в упорядочении общественных отношений, позитивном влиянии на личность, в формировании у граждан должной нравственной и правовой культуры, в предотвращении ряда преступлений. Такие преступления, как азартные игры, проституция или наркомания, как правило, не связаны с сознательным желанием причинить вред, а относятся к так называемым «преступлениям без жертв». В данном случае недостаточно упразднить за них обычные уголовные санкции, связанные с заключением или штрафами, высвободив тем самым массу времени и энергии полиции, судов и пенитенциарных органов[169]. Здесь более целесообразно создание новых правовых процедур, как в рамках самих уголовных судов, так и вне их: новых общественных служб типа литургий – для вынесения решений (коль скоро поведение таких лиц антиобщественно), включая участие в них психологов, социальных работников, духовенства, а также членов семьи, друзей, соседей – до, во время и после слушания дела. Большинство правонарушителей отнюдь не больные люди, и мы обязаны подходить к рассмотрению этих дел более гуманно и творчески, осуждая не людей, а их поведение и конкретные условия, порождающие это поведение[170].

Итак, в процессе осуществления своих функций право и мораль должны помогать друг другу в достижении общих целей, используя для этого свойственные им методы. И задача заключается в том, чтобы сделать такое взаимодействие возможно гибким и глубоким. Особенно это важно в тех отношениях, где проходят грани между юридически наказуемым и общественно порицаемым, где правовые и нравственные критерии тесно переплетены. Нравственными и правовыми критериями выступают базовые понятия – добро, зло, честь, достоинство, долг и др., а также принципы – справедливости, гуманизма, уважения, открытости, формального равенства и др.

Эта сложная взаимообусловленность права и морали выражается в том, что эти фундаментальные начала являются всё же общими, универсальными для всей нормативно-регулятивной системы общества. Однако, именно в праве, справедливость как формальное выражение равенства в свободе характеризует в основном внешнюю приверженность нравственности, связанностью с ней лишь только посредством регулятивной формы, а не внутреннего содержания. Приблизительно того же мнения придерживается и В.С. Нерсесянц: «…справедливость входит в понятие права… право по определению справедливо, а справедливость – внутреннее свойство и качество права, категория и характеристика правовая, а не внеправовая… только право и справедливо. Ведь справедливость потому собственно и справедлива, что воплощает собой и выражает общезначимую правильность, а это в своём рационализированном виде означает всеобщую правомерность, т.е. существо и начало права, смысл правового принципа всеобщего равенства и свободы. И по смыслу, и по этимологии (iustitia) восходит к праву (ius), обозначает наличие в социальном мире правового начала и выражает его правильность, императивность и необходимость»[171].

Право и мораль плодотворно «сотрудничают» в сфере отправления правосудия, деятельности органов правопорядка и юстиции. Это может выражаться в различных формах: при разрешении конкретных дел, анализе всевозможных жизненных ситуаций, противоправных действий, а также личности правонарушителя. Часто право не может квалифицировать то или иное деяние как правонарушение (преступление) без соответствующих моральных критериев (подобный поступок – зло), поскольку иначе невозможно правильно определить признаки и меру ответственности за такие, например, деяния как «хулиганство», «оскорбление», «клевета», «унижение чести и достоинства», оценочных понятий «цинизма», «особой жестокости», «корысти», «низменных побуждений», «личной неприязни», «морального вреда» и др., выступающих мотивами и элементами многих правонарушений.

Тесное взаимодействие норм права и морали не означает, что процесс этот ровный, гладкий и бесконфликтный. Между ними могут довольно часто возникать острые противоречия, коллизии, расхождения. Нравственные и правовые требования не всегда и не во всём согласуются, а нередко прямо противоречат друг другу. Например, на Руси широко была известна взаимопомощь при поимке преступника на месте преступления, вора при краже или прелюбодея в объятиях чужой жены. Наказание следовало немедленно и не влекло последствий – кровной мести, так как рассматривалось как само собой разумеющееся (совершённое по совести, по обычаю). Еще в советский период многожёнство осуждалось как моралью, так и преследовалось Уголовным кодексом (наказывалось лишением свободы). Между тем, современный Уголовный кодекс РФ в отношении подобных деяний просто молчит, т.е. полностью нейтрален, а в нравственной сфере данный проступок относится к весьма серьёзному аморальному поведению, разрушающему семейный союз как основу нравственной социализации личности и устоев общества.

Причины возникающих противоречий между правом и моралью заключаются в их специфике, в том, что у них разные методы регуляции, различные подходы, критерии при оценке поведения субъектов. Имеет значение неадекватность отражения ими реальных общественных процессов, интересов различных социальных слоёв, групп, классов. Расхождение между правом и моралью вызывается сложностью и противоречивостью, несбалансированностью самой социальной жизни, бесконечным разнообразием возникающих в ней жизненных ситуаций, появлением новых тенденций в общественном развитии, неодинаковым уровнем нравственного и правового развития сознания людей, изменчивостью социальных и природных условий и т.д.

Мораль по своей природе более консервативна, чем право, она неизбежно отстаёт от течения жизни, от тенденций экономического, научно-технического и политического развития общества, а, соответственно - и от новелл законодателей, которые стремятся их отразить в нормативных правовых актах. Мораль формировалась веками, а содержание правых норм в той или иной мере менялось каждым новым политическим строем. И сейчас право более подвижно, динамично, активнее и эластичнее реагирует на происходящие изменения (проблемы смены пола, гомосексуализма, эвтаназии и аборта, изменения пола зародыша ребёнка на ранних стадиях беременности по желанию родителей и т.д.). Право своим неуёмным темпераментом и молодостью, новизной и революционностью, формальностью и утилитарностью как бы подталкивает мораль в его развитии к изменениям, соответствующим современному уровню развития общества.

Между нормами права и морали могут возникать и конфликтные ситуации, которые негативны не только для отдельной личности, но и для всего общества в целом. Многое из дозволенного правом может находиться под запретом моральных норм, и наоборот, то, что запрещает право, разрешает мораль. Так, например, нормы российского законодательства (Закон 1992 г. «О трансплантации органов и (или) тканей человека») закрепляют презумпцию «согласия индивида на трансплантацию». Между тем ряд граждан по причине различных моральных и религиозных убеждений категорически против того, чтобы их умерший родственник был донором, однако нормы права требуют проведения трансплантации для спасения жизни иных людей, если умерший при жизни не выразил в установленной форме своё нежелание быть объектом трансплантации. Столь же остра проблема эвтаназии. Одни считают, что моральный долг врача – гуманное прекращение страданий, другие – что аморально вмешательство иных лиц в вопросы жизни и смерти. Сторонники и противники эвтаназии есть и в странах, где она официально разрешена (право дозволяет, а мораль осуждает), и в странах, где она официально запрещена (право запрещает, а мораль разрешает).

Также неоднозначно оцениваются правом и моралью, например, клонирование (повторение генотипа из стволовых клеток) животных и человека, многоразовое заключение и расторжение брака одним и тем же лицом. Между тем, очевидно, что здесь встаёт другая более острая проблема – нравственных целей и ориентиров для самой науки, научной деятельности и научного эксперимента. Может ли наука, двигаясь по пути прогресса и эволюции, пусть даже в самых благородных целях просвещения и познания научной истины, нарушать моральные императивы?

Последствия бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, а также создание в 1953 году А.Д. Сахаровым водородной бомбы, способной уничтожить всё живое в радиусе нескольких десятков километров, должно было отрезвить человечество и поставить жирную точку в этом вопросе для всей науки. И дело здесь не в аморальных и беспринципных политиках, которые могут её использовать в своих корыстных интересах, а в самой науке, которая, обожествляя саму себя, оторвалась (отчасти по вине государства) от общества, его нравственной и духовной среды, его насущных жизненных интересов. Она не может быть вне моральных принципов, а, наоборот, должна соблюдать, утверждать и даже бороться за них вместе с активной частью общества, указывая направления взвешенного, а не патологичного прогресса цивилизации. И, к сожалению, право, находясь на передовой социальных изменений, не справляется со сложной задачей сдерживания духовно-нравственных патологий во всех сферах жизнедеятельности общества, а иногда само их усиливает.

Таким образом, удельный вес, сфера действия того или иного регулятора в различные исторические эпохи то расширялась, то сужалась. В нынешних условиях кризисного состояния российского общества и всей цивилизации противоречия между правом и моралью крайне обострились. Резко понизился порог нравственных требований, предъявляемых к личности и обществу. Легализация многих сомнительных форм обогащения, безудержная погоня за наживой и удовольствием неразвитых душ сильно подорвали моральные устои общества.

Изменились социальные и духовные ценности. Мораль неразвитого большинства общества стала более терпима и снисходительна к разного рода ловкачеству, противоправным действиям. В результате обвальной криминализации общества право не эффективно осуществляет свои регулятивные и охранительные функции, иногда просто «не замечает» многие опасные антисоциальные явления.

Необходимо отметить, что оптимальное совмещение этического и юридического всегда было трудноразрешимой проблемой всех правовых систем. И, как показывает опыт, идеальной гармонии здесь достичь не удаётся – противоречия неизбежно сохраняются, возникают новые, усугубляются старые. Их можно в какой-то мере уменьшить, ослабить и сгладить, но не снять полностью.

Вершин нравственности не достигло ни одно общество, так как нравственность - это не абсолютная константа, а относительная. Это бесконечный поиск идеала и гармонии, взвешенности и соответствия, адекватности и соразмерности, справедливости и целесообразности, гуманизма и воздаяния. Это движение к развитию, совершенствованию и самосовершенствованию, бесконечности и прогрессу.

Глава 8. Проблемы сущности права

8.1 Основные концепции правопонимания (марксистская, психологическая, нормативистская, естественно-правовая, социологическая)

Люди ищут такое понятие права, которое бы вбирало бы все богатство этого социального явления. Осмысление природы права имеет богатую историю. Известны естественно-правовая, историческая, реалистическая, психологическая, нормативистская, социологическая, позитивистская и некоторые другие доктрины права. Они существенно отличаются друг от друга. Если для одной из них право есть, прежде всего, природное, естественное явление (Цицерон, Локк), то для другой – выражение исторически складывающегося духа народа (Савиньи, Пухта), для третьей – защищенный государством интерес (Иеринг, Трубецкой), для четвертой – императивное переживание людей (Петражицкий, Мэрилла, Фрэзер), для пятой – внешний регулятор социальной жизни (Штаммер, Кельзен), для шестой – система правоотношений, поведение людей (Эрлих, Шершеневич) и т. д. При всех различиях многие из таких доктрин представляли собой какой-либо шаг в познании природы права. Наряду с идеями, оказавшимися неоправданными, они содержали рациональные моменты, которые внесли свой вклад в общее ученье о праве. В связи с этим следует охарактеризовать их подробнее.

Изучение феномена права как целостного социального института носит название правопознания. Методология правопознания – это особые направления науки, изучающие природу, принципы и методы изучения права. Данные принципы и методы познания права основываются, в свою очередь, на онтологических аксиомах-постулатах о специфике (природе) социальной реальности. Поэтому в зависимости от мировоззренческих установок исследователя в рамках методологии правопознания имеются несколько типов правопонимания, соответствующих основным направлениям философской мысли. Типы правопонимания – это философско-юридические концепции, содержащие исходные мировоззренческие принципы объяснения права как самостоятельного социального явления. Эти фундаментальные мировоззренческие концепции в силу своей всеобщности и принципиального для исследователя характера являются по самой своей природе философскими. Та часть философии, которая занимается объяснением смысла, закономерности, природы права называется философией права. Поэтому различные концепции философии права и образуют главное содержание типов правопонимания, по-разному раскрывая сущность права как социально-юридического явления.

Основным философским школам соответствует несколько типов правопонимания. Рассмотрим основные методологические подходы к правопознанию в рамках материализма и идеализма. Примером материалистического типа правопознания может служить марксизм. Для марксистского типа правопонимания характерны следующие положения.

1. Сущность и развитие права, как и государства, обусловлены, в конечном счете, материальными условиями жизни общества, прежде всего – типом производственных отношений, определяемым, в свою очередь, господствующими формами собственности на средства производства. «Мои исследования привели меня к тому результату, – писал К. Маркс в предисловии к работе «К критике политической экономии», – что правовые отношения, так же точно как и формы государства, не могут быть поняты ни из самих себя, ни из так называемого общего развития человеческого духа, что наоборот, они коренятся в материальных жизненных отношениях, совокупность которых Гегель, по примеру английских и французских писателей XVIII века, называет «гражданским обществом», и что анатомию гражданского общества следует искать в политической экономии»[172].

2. Право, как и государство, по своей социальной природе явление классовое. Это означает, что оно возможно только в классовом обществе; появляется с делением общества на классы; выражает, в конечном счете, интересы экономически и политически господствующего класса (например: в капиталистическом обществе – буржуазии, в социалистическом обществе – рабочего класса и всех трудящихся).

3. Право, хотя и обусловлено экономическими отношениями, обладает, однако, относительной самостоятельностью как феномен общественного сознания и национальной культуры, оказывая активное обратное воздействие на все сферы жизни общества, в том числе – на экономическую.

4. Со сменой типа производственных отношений, наступающей, как правило, в ходе социальной революции, меняется и классовая сущность права, т. к. оно начинает отражать интересы, прежде всего, того класса, который получает политическую и экономическую власть.

5. С исчезновением классов в рамках коммунистической формации право утратит свой политический характер и постепенно отомрет вместе с государством. Человеческие отношения будут регулироваться неполитическими социальными нормами (правилами коммунистического общежития), отражающими гармоничные и неантагонистические интересы членов общества.

Таким образом, марксизм усматривает сущность права, прежде всего, в том, что оно есть возведенная в закон государственная воля господствующего класса, содержание которой определяется (в конечном счете) материальными, производственными условиями его существования.

На основе философского идеализма и его течений сформировалось несколько типов правопознания, среди которых наиболее фундаментальны юридический позитивизм и естественно-правовая доктрина.

Естественно-правовой тип правопонимания имеет глубокие источники в политико-правовой мысли Древней Греции, Древнего Рима, получил развитие в эпоху средневековья, а наибольший расцвет и современное звучание – в период буржуазных революций XVII-XVIII веков. Суть этого подхода к правопознанию заключается в оценке права с позиций справедливости, где подлинным, «естественным» правом могут считаться только такие нормы законодателя, которые соответствуют «естественной природе» – природе человека, природе вещей, природе мироздания. Естественный тип правопонимания характеризуют следующие основные положения.

1. Теоретическое и практическое различение права и закона. Наряду с позитивным (принятым законодателем) правом существует высшее, настоящее – «естественное» право, свойственное человеку от природы (право на жизнь, на свободу, на сопротивление угнетению, собственности и т. д.). Как отмечает В. А. Четвернин, естественно-правовая методология в объяснении и оценке правовых явлений исходит из того, что «право» – это социальный феномен упорядочения человеческой жизни, имманентный человеческому бытию, обладающий в этом качестве большей ценностью, чем закон, что право есть необходимый регулятор межчеловеческих отношений, который отличается от «производного», «несовершенного», «недостаточного», а иногда даже «неприемлемого» закона тем, что право всегда «истинно», «разумно», «естественно», «действительно», «человечно» и т. д.»[173].

2. Не всякий юридический закон, будучи даже безупречным по форме, содержит в себе право. Содержание любого закона должно быть подвергнуто проверке с позиций его соответствия «естественным» человеческим, общественным, природным и т. д. нормам: все, что противоречит в позитивном праве «естественному» праву, не может считаться правом.

3. Право и мораль концептуально едины: сам термин «правовое» означает содержательное соответствие юридическим предписаний требованиям морали, где мораль выступает определяющей правотворческой и правоприменительной детерминантой права.

4. Источник прав человека находится в самой «человеческой природе». Свои права и свободы человек приобретает от рождения и эти права не могут как «дароваться» человеку государством, так и отчуждаться в пользу последнего.

Данная доктрина сыграла большую роль в критике феодализма как системы, не соответствующей «природе человека», послужив теоретической базой буржуазных революций XVII-XVIII веков. Идеи этой школы отражены в Декларации независимости США 1776г., французской Декларации прав человека и гражданина 1789г. В настоящее время этот тип правопонимания стал основой различных юридико-философских концепций права.

Позитивистский тип правопонимания основывается на позитивизме (positivus – лат.: положительный) – направлении философского идеализма, отстаивающем принцип, что единственным источником истинного, действительного («положительного») знания может быть только что-то конкретное (конкретная, т. е. естественная наука, конкретное, т. е. в законах, указах, постановлениях и т. д. право и т. п.). Положение морали, философии, аксиологии (теории ценностей) в силу их высокой абстрактности не могут быть проверены посредством опыта и поэтому они ложны, лишены объективного критерия проверки (верификации), т. е. спекулятивны. Истинно только то, что может быть проверено опытом, что положительно существует, фиксируется нашими органами чувств. В соответствии с этими философскими посылками позитивистское правопознание исходит из следующих положений.

1. В отличие от естественно-правовой доктрины позитивизм отождествляет право и закон, изданный государственной властью. Действительным правом признается любая по содержанию норма, если только она по своим формально-процедурным критериям получила официальное признание государством. Проверять ее соответствие каким-то абстрактным принципам «человеческой природы» позитивисты считают для права абсолютно излишним ввиду бессмысленности такой проверки. Всякий критерий «истинности» и «естественности» нормы будет лишь продуктом пристрастий проверяющего, не поддающимся научной верификации. Единственным основанием права может быть лишь сам факт его существования в тех или иных официальных источниках – законах, указах и т. д.

2. Если естественно-правовой тип правопонимания содержательно отождествляет право и мораль, то позитивизм наоборот – жестко их разграничивает. Для права определяющее значение имеет сама по себе юридическая форма, а не моральное содержание закона, указа и т. д. Конечно, форма и содержание должны быть адекватны, но в случае расхождения решающее значение для права имеет санкция государства и включенность в существующий правопорядок.

3. Источник прав человека, согласно этому подходу, находится в законодательстве. Человек имеет права не в силу некой своей «природы», а в качестве гражданина конкретного государства и последнее определяет эти права в Конституции.

4. Предметом изучения права должны быть не некие внегосударственные принципы добра и справедливости, а только сами «положительные» нормы, записанные в текстах законов и доступные, таким образом, для непосредственного наблюдения и восприятия. Исследователь должен анализировать эти тексты в соответствии с правилами логики, грамматики, юридической техники и т. д.

Таким образом, позитивизм отрицает «естественное право» и понимает под правом только юридические акты – результаты правотворческой деятельности государства, либо какие-то иные эмпирические (конкретные) факты действительности.<