цКЮБМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ яКСВЮИМЮЪ ЯРПЮМХЖЮ
йюрецнпхх:
юБРНЛНАХКХюЯРПНМНЛХЪаХНКНЦХЪцЕНЦПЮТХЪдНЛ Х ЯЮДдПСЦХЕ ЪГШЙХдПСЦНЕхМТНПЛЮРХЙЮхЯРНПХЪйСКЭРСПЮкХРЕПЮРСПЮкНЦХЙЮлЮРЕЛЮРХЙЮлЕДХЖХМЮлЕРЮККСПЦХЪлЕУЮМХЙЮнАПЮГНБЮМХЕнУПЮМЮ РПСДЮоЕДЮЦНЦХЙЮоНКХРХЙЮоПЮБНоЯХУНКНЦХЪпЕКХЦХЪпХРНПХЙЮяНЖХНКНЦХЪяОНПРяРПНХРЕКЭЯРБНрЕУМНКНЦХЪрСПХГЛтХГХЙЮтХКНЯНТХЪтХМЮМЯШуХЛХЪвЕПВЕМХЕщЙНКНЦХЪщЙНМНЛХЙЮщКЕЙРПНМХЙЮ
л.А. Тихомиров
|
|
Одной из важнейших составляющих учения выдающегося русского мыслителя Льва Александровича Тихомирова о государстве является идея симфонии светской и духовной власти, идея гармоничных взаимоотношений государства и Церкви. При этом Л.А. Тихомиров в своих фундаментальных работах, таких, как " Монархическая государственность" и " Религиозно-философские основы истории", а также в ряде публицистических статей, опубликованных в основном в газете " Московские новости", обращает внимание не только на те требования, которые идея союза Церкви и государства предъявляет к последнему, но и, что не менее важно, какую позицию в отношении государства должна занимать сама Церковь. Здесь следует отметить, что Лев Александрович был не просто одним из ведущих теоретиков симфонии властей, но и участвовал в воплощении своих идей на практике. Церковно-публицистическая деятельность Тихомирова была одной из побуждающих причин подготовки Императором Николаем II церковной реформы - Государь, прочитав его работу " Запросы жизни и наше церковное управление" (1903), повелел Священному Синоду обсудить вопрос о созыве Церковного Собора, а в 1906 г. по Высочайшему повелению Л. А. Тихомиров принял участие Предсоборном Присутствии. Это делает его труды, посвященные названной теме, особо ценными.
В чем же состоит по мнению Льва Александровича главный принцип отношения Церкви, союза духовного, к государству, союзу политическому? Может ли и должна ли Церковь участвовать в политической жизни или такое участие исключается изначально? Не секрет, что, к сожалению не только либеральные политики, но даже некоторая часть духовенства и мирян полагают, что оптимальной является позиция невмешательства Церкви в дела государственные. Они так и заявляют: " Не мешайте Церковь в политику", парадоксально солидаризируясь с заведомыми противниками Церкви. Даже если мы обратимся к такому документу, как " Основы социальной политики Русской Православной Церкви", то мы увидим влияние этого настроения. Сначала провозглашается, что неучастие церковной Полноты в политической борьбе, в деятельности политических партий и в предвыборных процессах не означает ее отказа от публичного выражения позиции по общественно значимым вопросам, от представления этой позиции перед лицом органов власти любой страны на любом уровне. При этом подтверждается, что монархия является властью богоданной, асовременные демократии, в том числе монархические по форме, не ищут божественной санкции власти. В то же время заявляется, что " Церковь не считает для себя возможным становиться инициатором изменения формы правления, а Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 1994 года подчеркнул правильность позиции о " непредпочтительности для Церкви какого-либо государственного строя, какой-либо из существующих политических доктрин ". Подобная ситуация, особенно в тех политических и нравственных условиях, в которых находится сегодня русский народ, обусловливает особый интерес к позиции Л.А. Тихомирова по данному вопросу. А состоит эта позиция в следующем.
Суть симфонии власти государственной и власти церковной – взаимная поддержка и взаимная ответственность. Поэтому и Церковь, если она уклоняется от воздействия на государство, несет ответственность за действия последнего. Человек – существо способное к падению, существо, в котором вечно борется добро и зло, причем множество условий, в том числе и политических, могут способствовать победе и зла, и добра. Так в наши дни (заметьте, это сказано сто лет назад) – деморализация, доходящая до состояния болезни, не только поддерживается, но отчасти порождается больными условиями политики... Когда такое нравственное опустошение души человеческой производится " политикой", перевертывающей вверх дном все устои жизни, какой бессердечный лицемер осмелится сказать, будто бы Церковь не должна мешаться в политику?
Не только христианин, но всякий мало-мальски порядочный человек обязан в таких случаях не сидеть, сложа руки, а спасать людей. Что же говорить о Церкви, христианском обществе?
Политическое значение христианства обусловливается тем, что христианство в своем нравственном учении превосходно определяет отношение личности к обществу. Если христианское учение ведет к Небу, то оно научает и тому, как жить на земле, чтобы прийти к Небу. В таком положении, которое постигло современную Россию, эта учительная обязанность Церкви, как и отдельного христианина, настоятельно требует исполнения. Слово Божие открывает основы не только личного, но и общественного существования. Христианство есть целое мировоззрение, наиболее всеобъемлющее из всех. Как же оно может не знать, - вопрошает Л.А. Тихомиров, - истинных, здоровых основ социальной жизни?
Высокая личность, способная к нравственному самоуправлению, есть основа свободы общественной и государственной. Потеряв способность внутреннего нравственного самоуправления личность будет уже не способна охранять и свою внешнюю свободу. Никакие философии, никакие системы этики не раскрывают нам высоты личности столь ясно, как христианское учение, которое показывает нам в человеческой личности частичку Всемогущего Бога, Создателя мира и его законов. Охрана и культивирование этой высоты – одна из задач Церкви. Провозглашая, что человек есть подобие Божие, Церковь должна не позволять глумится над творением Всевышнего.
Высоко поднимая личность и ее самостоятельность, христианство тем самым охраняет ее права даже против общества, не дозволяет нарушать её права семейные, права собственности и т.д. Таким образом, на практической почве общественной деятельности христианское воспитание и проповедь могут идти и идут вполне об руку со всеми здоровыми культурными задачами. Христианское мировоззрение расходится с последними лишь в том случае, если они становятся на почву изменения самих законов существования человеческого, но в этом случае оппозиция христианства таким попыткам переворота имеет драгоценнейшую культурную заслугу.
Во имя требований высокой личности христианская проповедь может с силой и властью стать на почву выяснения здоровых общественных условий жизни, помня о том, что государство воздвигается на крепком, здоровом общественном строе.
Если бы христианская проповедь твердо стояла на своей почве, - подчеркивает Л.А. Тихомиров, - она, несомненно, снова помогла бы русскому народу выйти из того мятущегося состояния, в котором он сегодня находится. Но для этого нужно, чтобы христиане не боялись твердо противопоставить свою правду тем спутанным фантазиям, которые выдаются за якобы научные системы общественного и политического строя. И Церковь, и государство есть один и тот же народ, только в Церковь есть союз духовный, а государство – политический. И если один и тот же народ провозглашает себя Церковью и религиозно безразличным государством, то это то же самое, что признавать себя верующим и тут же опровергать это утверждение.
Как учреждение политическое — государство лежит на заботе самих людей. Однако обязанность их состоит в осуществлении путем своего государства той же правды, которой содержание дается религиозным сознанием. Выработка же этого сознания достигается лишь в Церкви. Церковь и государство — две стороны существования нации и лишь в совокупности выражают ее целое существование. Как Церковь, не переставая быть христианской, не может превратиться в изгоняющую государство теократию, так и государство не может изгнать Церковь из национальной жизни, не переставая быть христианским, т.е. государством в полном смысле слова. Эта двойственность, отражающая в себе двойственность самой природы человека, находит себе гармоническое примирение в надлежащих отношениях между Церковью и государством. Каково отношение это? Оно в нации напоминает то отношение, какое в личности существует между убеждением и поступком. Должно ли быть единство между убеждением и поступком? Без сомнения. Но какими организациями, какими конституциями достигнуть того, чтобы наши поступки соответствовали убеждениям? Таких конституций не существует. Закон, возмездие, кара, награждение — все это имеет свое вспомогательное значение. Но нравственную цену поступку придает лишь добровольное, сознательное выражение в нем нашей веры, нашего убеждения. А христианская философия во всем преследует цели нравственные, именно их ставит миссией нашей земной жизни.
Христианское учение способно указывать величайшую социальную истину – оно указывает путь людям, приводимым в панику расстройством государства, оно же подготовляет способы и для возрождения государства. Внутренне, религиозно, духовно-нравственно сплоченное общество спасает народ даже при расстроенном государстве. А сверх того, когда имеется общество, сплоченное в крепкие организации, оно легко воссоздаст государство даже вполне разрушившееся.
В течение почти двух тысяч лет своего существования христианство не уклонялось от воздействия на общественную и политическую жизнь, а, напротив, было постоянно одним из могущейственнейших факторов в создании человеческих обществ, государств и культуры. В эпоху господства христианства человечество развило до высочайшей степени свои силы, свои средства действия и свою общественность. Все это именно потому, что христианство указывает человеку истинные основы для развития личности и общества и предостерегает против заблуждений и ошибок, влекущих личность и общество к разложению. Христианство возрождало дух человеческий и тем воздействовало этически и на все общественные отношения.
И никогда еще для нас не было нужно такое воздействие, как в современной России, взбаламученной страстями, дошедшими до психопатического состояния, и фантазиями, совершенно отрешившимися от сознания реальности. Несомненно, что в таком состоянии народа нам необходимо возможно большее усиление смелой христианской проповеди.
Что обязана сделать Церковь? Всё, что может, все, на что дают возможность обстоятельства. Если между её членами может быть по этому поводу какие-либо обсуждение, то разве только о средствах, имеющихся в их распоряжении. Но долг христианина перед лицом такого страшного положения состоит не в том, чтобы сделать лишь возможное наверняка, а в том, чтобы скорее попытать даже кажущееся невозможным, а никак не сидеть, сложа руки, хладнокровно повторяя: " Не мешайте Церковь в политику".
Без всякого сомнения, нельзя вмешивать Церковь в политику в узком смысле слова, т.е. нельзя делать Церковь служительницей политических партий или даже их главой. Дело Церкви – вечное, Небесное, спасение душ человеческих. Но политическая борьба, результатом которой является право на власть управлять людьми и всем государством, не охватывает всего содержания понятия политики. Политика больше чем политическая власть. В политике участвуют и подвластные. Церковь не управляет государством как верховная власть и потому не стремится к политической борьбе. Но это еще не означает, что Церковь аполитична по природе. Христианский характер государства состоит не в том, чтобы Церковь получила ту или иною долю государственной власти, а в том, чтобы оно само, по своей доброй воле, прониклось христианскими
нравственными идеями и проницало ими свое право, свои государственные обязанности, столь же добровольно становясь покровителем Церкви, без малейшего посягательства на духовно-нравственную сущность Церкви. Поэтому " политика" в широком смысле слова вовсе не безразлична для церковных задач и для спасения душ человеческих, а потому не может быть изъята от влияния Церкви. То, что Церковь не может по существу своему бороться за обладание властью земной, не значит, что власть земная ей может быть безразлична. Другое дело, какие формы может принимать участие Церкви в политике?
Такое участие обеспечивается, прежде всего, путем распространения Учения Христа и знания об истинной природе и целях государства, Учения, не позволяющего высшему политическому союзу принять самодостаточное значение, а, тем более, сузить этот союз до бюрократии, когда государство ассоциируется только с его органами.
Человек не может одновременно верить в Бога и признавать святость светских законов, противоречащих закону Божию. Поэтому христианское вероучение не только исключает из принципов государственного правления абсолютизм (без разницы монархический, аристократический или демократический), но, как высшая, универсальная Истина, Истина объективная, абсолютная и конкретная, предлагает идеальные начала державного, политического быта.
Бог помогает людям также и через самих людей, поэтому необходимо при всякой возможности усиливать влияние Церкви на власть. Церковь должна постоянно напоминать государству, что власть государственная имеет Божественное происхождение, что государство всегда сознавалось народами как средство и орудие для осуществления известных целей, которым и остается всегда подчинено. Цели, для коих осуществления является право, составляют именно сверхправный, идеократический элемент. Этот элемент, не будучи произведением данных правовых отношений, может и призван самостоятельно изменять их согласно требованиям высшей правды. Церковь должна раскрывать перед государством его истинные цели. Церковь должна указывать, куда и на что должна направлять государственная власть свои усилия, где её естественные нравственные границы. Через проповедь о нравственном подчинении власти и об условиях такого подчинения Церковь дает власти нравственную основу, умиротворяет её с народом, обеспечивает ей и её нравственное подчинение. Если власть неправедна, то Церковь должна бороться с ней, но не оружием, интригами или политическими средствами, а открыто и ясно провозглашая Истину, используя весь свой авторитет.
Есть области, которые представляют безусловный взаимный интерес и Церкви, и государства. Семья есть " малая Церковь" и отношение государства к семье небезразлично для Церкви. Не может быть безразличен для Церкви и её правовой статус в государстве. Учреждения церковные должны быть так или иначе сопоставлены с учреждениями государственными, приведены с ними в ясную связь, каковая и должна быть законно определена. Церковь получает от государства помощь в создании условий, благоприятных для благовествования и для духовного окормления своих чад, являющихся в то же время гражданами государства. Без Церкви невозможно и Отечество. Соединяя в себе и вселенское, и национальное начала, Она дает человеку Родину. Кто, как ни Церковь должна напоминать, что Русское государство, храня свое самосознание, должно быть всемирною опорою христианства? А ведь именно это может дать исторический смысл и нравственное содержание государственному существованию русского народа. Государство русского народа, покидая эту миссию, становится ненужным для человечества так же, как делается незаменимым, необходимым и драгоценным, если блюдет эту миссию. А блюсти её нельзя иначе как в связи с верою и Церковью.
Но, прежде всего, область взаимного интереса составляет общественная нравственность, имеющая отношение, как к созидаемому Церковью делу спасения душ человеческих, так и к прочности государственного управления. " Хорошо" или " плохо" имеет значение не по отношению одного человека к другому, а по отношению к Богу. Грехи за пределами деяния представляют собой дело исключительно Церкви и государству неподведомственны. Но грехи, воплощенные в деянии, все равно остаются грехами и не могут быть безразличны для Церкви. Вера имеет прямое отношение к совести, а через нее – к правосознанию, правопорядку и государству. Нравственные правила, Церковью преподаваемые, должны служить основой правового порядка. Поэтому Церковь должна провести большую работу по своеобразной " экспертизе" существующих юридических норм на их соответствие воле Божией, совести, справедливости, добру. Вот настоящая роль христианской проповеди в настоящее мятущееся время.
Не поддерживая никаких своекорыстных стремлений ни личностей, ни классов, не отрицая никаких разумных улучшений, требуя справедливости и человеколюбия, и в то же время напоминая власти её долг быть властью, указывая гражданам необходимость дисциплины, требуемой самой свободой их, христианская проповедь – это единственная, которая в столь смутные эпохи может становиться выше всяких партийных стремлений и при этом находит отзвук в душе людей всех партий…
Но огромное значение в наше время имеет и тот факт, что Церковь обладает значительным организационным ресурсом, который, как показывает нам история, может и должен использоваться в том числе в политических отношениях. Л.А. Тихомиров справедливо напоминает, что Земский собор 1598 года был созван для определения Бориса Годунова, как законного преемника Династии Рюриковичей, именно святителем Иовом, Патриархом Московским и Всея Руси, что Русская Церковь занимает самое выдающееся место и в истории прекращения смут 1605-1613 гг. Именно Церковь, как религиозная организация, явилась могущественнейшим фактором спасения России, которая казалась уже совершенно разрушенной междоусобицей, внутренним разложением общественных и политических элементов. В то время, когда одна за другой падали твердыни гражданского строя, поддерживавшие государство, и люди гражданского общества, деморализуемые распадением всех рамок, удерживавших на пути долга, потеряли всякий образ и подобие граждан, превратившись в стаи " перелетов", - в это время мы видим необычайную нравственную стойкость духовенства и всего, сомкнутого около Церкви. В течение всего Смутного времени мы видим, как эпизоды воскресения России связаны с Церковью. Когда же общие усилия увенчиваются успехом на первом месте Земского собора мы видим опять же духовенство. Когда гражданские власти стали развращаться и разваливаться, церковная организация, монастыри, приходы не лишились действовать, потому что не лишились воли решать эту, несомненно, политическую задачу.
Участие Церкви в политике никоим образом не грозит самостоятельности Церкви. Самостоятельность Церкви обеспечивается прежде и больше всего тем, состоят ли члены нации действительными членами Церкви. Если это имеется, то самостоятельность ее в том, где она по самой идее своей должна быть самостоятельной, несомненно, обеспечена. Когда это имеется, то церковная идея неизбежно проявит себя в политике, в государственных отношениях - не потому, чтобы иерархия командовала государством (чего она не может и не должна делать), а потому, что возвещаемая Церковью вера проявляется в государственном строении, в деятельности всех нас как членов государственного союза.
Никакие принципиальные границы деятельности, а тем более " опасения поссориться с властью, не угодить ей", теоретически не могут быть поставлены для Церкви. Она – там, где в Ней нуждаются, где Она может помочь людям. Поэтому по мере усиления государственного воздействия на жизнь общества участие Церкви в политике становится все более настоятельным и необходимым.
Вопрос об участии Церкви в политике есть на самом деле вопрос о наличии нравственных начал в управлении государством, зависимости закона от совести. Согласимся мы, что закон есть результат сочетания чьих-либо отдельных интересов – и закон станет беззаконием. Признаем, что Церкви не место в политике и государство превратится в банду. Только через Церковь политика может быть нравственной. Требование неучастия Церкви в политической жизни, зачастую звучащее из уст некоторых " либеральных" батюшек, означает, что Церковь попросту должна забыть о своей обязанности нести в мир Правду Христову, и замкнуться в себе. Не в борьбе с государством и не в стремлении внешне подчинить его себе заключается политическая цель Церкви. Не отделяться от политики, но сделать политику христианской, обратить силы государства на служение идеалам, религией создаваемым – вот задача, определяющая общественную роль Церкви.