ГЛАВА 15. Натаниэль Кэмпбелл сидел с семьей за грубо вытесанным обеденным столом перед очагом

Натаниэль Кэмпбелл сидел с семьей за грубо вытесанным обеденным столом перед очагом. Они обсуждали происходящее, а Розмари Кэмпбелл наполняла миски супом и разносила большие ломти хлеба.

– Я слыхала, они обвинили служанку Парриса Титубу, а еще Сару Гуд и Сару Осборн в колдовстве, – проговорила Ханна, старшая из всех детей – воспитанная, сообразительная и бесстрашная девушка.

Несмотря на то, что Натаниэль и мальчики не брали ее на самые опасные охоты, Ханна всегда могла оказаться полезной: она отлично знала четыре языка, включая местный индейский диалект, с помощью которого изучила некоторые религиозные практики. Отец доверял ей многие заклинания и книги, с которыми они сверялись.

– Нам известно, что Эбигейл Фолкнер и дочка преподобного Парриса ходили стегать одеяла вместе с Энн Путнэм и Прюденс Льюис, – продолжала Ханна.
– И все четыре девушки кричат о ведьмах, – уточнил Натаниэль.
– Бедные Сара Гуд, Сара Осборн и Титуба. Их наверняка осудят, я уверена, – вмешалась Розмари. – Ничто так не тревожит преподобного Парриса, как разговоры о зле. Странное дело. Уверена, они просто пожилые женщины.
– Отец, они ведьмы? – спросил Томас.
– Не могу сказать наверняка. Попробую на них заклинания, если получится во время суда подобраться поближе. Тогда узнаем точно.
– Просто не представляю их ведьмами, – продолжала Ханна. – Когда я вижу Титубу в деревне, она совсем как обычная женщина.
– И кто же тогда виновен в том, что произошло с девочками? – спросил Калеб.

Ханна пожала плечами:

– Будь я ведьмой, я бы не позволила так легко себя поймать. А ты как думаешь, отец?
– Девочки утверждают, что видят женщин, напустивших на них чары, – отозвался Натаниэль.
– Ну, я тоже могу много чего сказать. Могу сказать, что вижу перед собой лошадь с сиреневой шкурой. Но это не значит, что так и есть на самом деле, – возразила Ханна.
– Попытаюсь наложить заклинание на этих троих, тогда и узнаем наверняка, – повторил Натаниэль.
– Думаешь, эти женщины убили Эбигейл Фолкнер? – спросил Томас.

Натаниэль на момент задумался:

– Думаю, что точно одно: тот, кто убил Эбигейл, и навредил девочкам.

***

Через несколько дней служанку преподобного Парриса Титубу, рабыню, которую он привез в Салем из Вест-Индии, призвали в молитвенный дом вместе с престарелыми Сарой Гуд и Сарой Осборн. Снаружи собралась большая толпа, люди шепотом передавали друг другу сплетни: на четырех невинных девочек эти женщины наслали ужасные видения. «Они, должно быть, ведьмы», – бормотали в толпе. В колониях ведьмовство каралось смертью через повешение, хотя в прошлом, когда подобные обвинения вспыхивали, так никого и не повесили. Однако поздней зимой 1692 всех обуял особый страх. Всю Новую Англию захватили социальные и политические беспорядки, и Салем постоянно пребывал в напряжении: англичане и их налоги, рейды Короля Филиппа, вождя вампаноагов^[47] и его людей, уже держали всех на грани срыва, а к тому же еще ходила эпидемия оспы. Мало того, зима выдалась необычайно холодная, и люди уже отчаялись высунуть нос из своих маленьких задымленных домов. Салем раздирали сплетни и ссоры, жители потеряли покой и сон, и были готовы поверить в самое худшее о собственных соседях. Натаниэль с сыновьями пробились сквозь толпу и умудрились занять места в задней части молитвенного дома. Здание внутри было тщательно обустроено так, чтобы внушать ужас подсудимым. За длинным столом около дальней стены сидели две зловещие внушительные фигуры – судьи, справа от стола располагалась маленькая платформа с перилами, на которой устроились пострадавшие девочки. Им наказали повернуться к судьям, но когда ввели обвиняемых женщин, девочки начали вопить и корчиться. Они указывали на обвиняемых и кричали, что те приходили к ним призраками и приказывали написать книгу Сатаны, а получив отказ, начали насылать на них чары. Натаниэль, Ханна, Томас и Калеб внимательно наблюдали за устроенным девочками спектаклем и заметили страх в глазах женщин. Четверо пострадавших казались всецело погруженными в свою собственную игру. Если какая-нибудь из женщин наклонялась, девочки тоже наклонялись и вопили, что их заставили так поступить против воли. Если одна из женщин поворачивала голову, девочки визжали и выворачивали шеи под странными углами. Для толпы, наблюдающей за происходящим с пораженными вздохами и бормотанием о Сатане, это было достаточным доказательством того, что женщины – ведьмы. Но клану Кэмпбеллов требовались иные доказательства. Натаниэль сунул в руки Ханны и Калеба два мешочка с травами и маслами и тихонько приказал:

– Вам надо попытаться протолкаться через толпу и подобраться ближе к женщинам. Оставите это у них под стульями, а я потом попробую подойти ближе и довершить остальное.

Дети начали локтями прокладывать путь в тесной толпе, и когда Калеб оказался прямо за местом Титубы, он нагнулся, будто завязывая шнурок, и быстро положил мешочек в уголок перекладин стула. Ханна, более хрупкая, сумела с легкостью провернуть тот же трюк со стульями Сары Гуд и Сары Осборн и скользнуть обратно к отцу. Натаниэлю, взрослому мужчине, задание далось труднее, но постепенно он добрался до обвиняемых. Стараясь не привлекать лишнего внимания, он начал читать заклинание, позволив шепоту быть громким лишь настолько, чтобы заклинание сработало.

– Натаниэль Кэмпбелл, – низкий голос перекрыл гвалт зевак и девочек. – Ты тоже одержим?

Подняв глаза, Натаниэль поймал взгляд Джона Хэторна, который был одним из судий, хотя юридического опыта не имел. Он был величав, и его голос прогремел громом в набитой молельне.

– Нет, сэр, – ясным голосом ответил Натаниэль. – Я молюсь за то, чтобы девочки оправились от воздействия ведьм.

Такой ответ, кажется, удовлетворил Хэторна, и судья вернулся к допросу, а Натаниэль завершил заклинание. Потом он присел на корточки за стульями и посмотрел на ладони обвиняемых: никаких меток. Довольный, Натаниэль отступил и подал знак детям выходить на улицу. Они возвращались домой по полуопустевшей деревне (большинство жителей все еще толпились около молитвенного дома).

– Эти судьи – глупцы, – заявил Томас. – Неужели им не ясно, что женщины не причиняют девочкам никакого вреда?
– И кто тогда? – вступился Калеб.
– Отец, думаешь, они притворяются? – спросила Ханна.
– Не уверен, – отозвался Натаниэль. – Но эти три женщины точно не ведьмы. На их ладонях не появилось отметин. А значит, либо девочки прикидываются, либо на них воздействует что-то другое или кто-то другой.
– Но кто бы мог такое сделать? – не успокаивался Томас.
– Думаю, придется выждать и посмотреть, – ответил Натаниэль.