Раздел 4. Является ли причиной любви какая-либо иная душевная страсть?

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.     
      Возражение 1. Кажется, что причиной любви может являться какая-нибудь другая страсть. Ведь сказал же Философ, что некоторых любят ради доставляемого ими удовольствия⁴⁶⁵. Но удовольствие — это страсть. Следовательно, причиной любви может являться другая страсть.
      Возражение 2. Далее, желание — это страсть. Но мы любим иных постольку, поскольку желаем от них что-то получить, как это имеет место в основанной на полезности дружбе. Следовательно, причиной любви может являться другая страсть.
      Возражение 3. Далее, Августин сказал, что «если мы не надеемся обрести какую-либо вещь, то мы любим ее вполсилы или вообще не любим, даже когда можем видеть, насколько она хороша»⁴⁶⁶. Следовательно, надежда может являться причиной любви.
Этому противоречит сказанное Августином о том, что все остальные душевные волнения обусловливаются любовью      ⁴⁶⁷.
      Отвечаю: в душе нет такой страсти, которая бы так или иначе не предполагала наличия любви. И так это потому, что любая другая душевная страсть подразумевает или движение к чему-то, или упокоение в чем-то. Но каждое движение к чему-то или успокоение в чем-то является результатом некоторого сродства или соразмерности этому [чему-то], в чем, собственно, и состоит любовь. Поэтому ни одна из душевных страстей не может являться универсальной причиной всякой любви. Бывает, однако же, так, что та или иная страсть выступает в качестве причины некоторой частной любви подобно тому, как одно благо может являться причиной другого.
      Ответ на возражение 1. Когда человек любит нечто ради доставляемого ему удовольствия, его любовь, действительно, обусловливается удовольствием, но само это удовольствие обусловливается, в свою очередь, другой, предшествующей любовью, поскольку никто не получает удовольствия от того, чего он так или иначе не любит.
      Ответ на возражение 2. Желание чего-либо всегда предполагает любовь желаемого. Но желание одного может являться причиной любви другого; так, желающий денег любит того, от кого он их получает.
      Ответ на возражение 3. Надежда обусловливает или усиливает любовь как в связи с удовольствием, поскольку она доставляет удовольствие, так и в связи с желанием, поскольку наше желание ослабевает, если у нас нет надежды на получение желаемого. Тем не менее сама надежда относится [не к любви, а] к любимому благу.

⁴⁵⁴ Rhet. II.     

⁴⁵⁵ De Div. Nom. IV, 18.     

⁴⁵⁶ DeTrin.VIII, 3.     

⁴⁵⁷ Qq. LXXXIII. 35.     

⁴⁵⁸ De Div. Nom. IV, 18.     

⁴⁵⁹ DeTrin. X, 1, 2.     

⁴⁶⁰ Ethic. IX. 5. 12.     

⁴⁶¹ DeTrin.X, 1, 2.     

⁴⁶² Ethic. VIII, 2.     

⁴⁶³ Confess. IV, 14.     

⁴⁶⁴ Rhet. II.     

⁴⁶⁵ Ethic. VIII, 3.     

⁴⁶⁶ DeTrin.X, 1.     

⁴⁶⁷ De Civ. Dei XIV, 7, 9.