Ти­ри­он

Он пил всю до­рогу че­рез Уз­кое мо­ре.

Ко­рабль был ма­лень­ким, его ка­юта сов­сем кро­хот­ной, а ка­питан не поз­во­лял ему по­яв­лять­ся на па­лубе. Из-за взды­ма­ющей­ся под но­гами па­лубы пос­то­ян­но кру­тило же­лудок, а по­ганая пи­ща, ко­торой его пот­че­вали, на вкус бы­ла ху­же рво­ты. К то­му же, за­чем есть со­лони­ну, вы­сох­ший сыр и хлеб с чер­вя­ми, ес­ли есть ви­но? Оно бы­ло крас­ным, су­хим и очень креп­ким. Ви­ном то­же по­рой тош­ни­ло, но его ос­та­валось мно­го.

— Мир до кра­ев на­пол­нен ви­ном, — го­ворил он в тем­но­ту сво­ей ка­юты. Отец всег­да не лю­бил пь­яных, так что с то­го? Отец мертв. Ему сле­ду­ет вы­яс­нить, что он дей­стви­тель­но его при­кон­чил. — «Ва­ша стре­ла в жи­вот, ми­лорд! Толь­ко для вас. Ес­ли б я толь­ко по­луч­ше уп­равлял­ся с ар­ба­летом, то су­мел бы при­бить к не­му член, ко­торым ты ме­ня за­чал, прок­ля­тый уб­лю­док».

В трю­ме бы­ло не­яс­но — день или ночь сна­ружи. Ти­ри­он от­ме­чал дни по по­яв­ле­нию в ка­юте маль­чиш­ки, при­носив­ше­го пи­щу, к ко­торой он не прит­ра­гивал­ся. С со­бой маль­чик при­носил вед­ро со щет­кой, что­бы за ним приб­рать.

— Это дор­ний­ское? — как-то спро­сил его Ти­ри­он, вы­нимая проб­ку из ме­ха. — Оно на­поми­на­ет мне об од­ной змее, ко­торую я зна­вал ког­да-то. За­бав­ный был па­рень, по­ка его не при­дави­ло го­рой.

Маль­чик не от­ве­чал. Он был до­воль­но урод­ли­вым, хо­тя и ку­да прив­ле­катель­нее, чем из­вес­тный вам кар­лик с об­рубком но­са и шра­мом от гла­за до уха.

— Я те­бя чем-то оби­дел? — Вновь об­ра­тил­ся Ти­ри­он к уг­рю­мому мол­чу­ну, по­ка тот скреб па­лубу. — Или те­бе при­каза­ли со мной не раз­го­вари­вать? Или ка­кой-ни­будь кар­лик от­пя­лил твою ма­му?

Это то­же ос­та­лось без от­ве­та. — «Все бес­смыс­ленно», — он это знал, но ему ну­жен был со­бесед­ник, ина­че бы он со­шел с ума, по­это­му он уп­ря­мо про­дол­жил по­пыт­ки: — Что проп­лы­ва­ем? От­веть. — Джей­ме как-то упо­минал о Воль­ных го­родах, но он ни­ког­да не мог от­ли­чить один от дру­гого. — Бра­авос? Ти­рош? Мир? — Ти­ри­он ско­рее от­пра­вил­ся бы в Дорн. — «Мир­целла пос­тарше Том­ме­на, и по дор­ниским за­конам Же­лез­ный Трон дол­жен при­над­ле­жать ей. Я по­могу ей под­держать ее пра­ва, как и пред­ла­гал принц Обе­рин».

Но Обе­рин был мертв, его го­лову раз­мозжил на кус­ки же­лез­ный ку­лак си­ра Гре­гора Кли­гана. А ста­нет ли До­ран Мар­телл да­же ду­мать о по­доб­ной аван­тю­ре без Крас­но­го Змея за спи­ной? — «Вмес­то это­го он мо­жет за­ковать ме­ня в же­лезо и от­пра­вить об­ратно не­наг­лядной сес­трен­ке». — На Сте­не бы­ло бы бе­зопас­нее. Ста­рый Мед­ведь Мор­монт го­ворил, что Ноч­но­му До­зору нуж­ны лю­ди вро­де Ти­ри­она. — «Мо­жет Мор­монт и умер, но Слинт мог стать сле­ду­ющим Лор­дом Ко­ман­ду­ющим». — Од­на­ко, сын мяс­ни­ка не за­был, кто от­пра­вил его на Сте­ну. — «Не­уже­ли я хо­чу всю ос­тавшу­юся жизнь есть со­лони­ну с ов­сянкой ря­дом с во­рами и убий­ца­ми?» — Нет, по­тому что ос­та­ток жиз­ни не бу­дет слиш­ком длин­ным. Янос Слинт об этом по­забо­тит­ся.

Маль­чик су­нул щет­ку в во­ду и му­жес­твен­но про­дол­жил скрес­ти.

— Ты был ког­да-ни­будь в бор­де­лях Лис­са? — Про­дол­жил свою иг­ру кар­лик. — Или где-ни­будь, ку­да хо­дят шлю­хи? — Ти­ри­он ед­ва ли мог при­пом­нить это сло­во на ва­лирий­ском, да и все рав­но бы­ло поз­дно об этом ду­мать. Маль­чик бро­сил щет­ку в вед­ро и от­пра­вил­ся прочь.

«Мой мозг одур­ма­нен ви­ном», — он учил­ся чи­тать на вы­соком ва­лирий­ском, еще си­дя на ко­лене сво­его мей­сте­ра, хо­тя то, на чем об­ща­ют­ся в де­вяти воль­ных го­родах… что ж, де­вять ди­алек­тов не слиш­ком мно­го, что­бы раз­де­лить один язык на де­вять раз­ных язы­ков. Ти­ри­он знал нес­коль­ко слов на бра­авос­ском и нем­но­го бол­тал на ми­рий­ском. На ти­рош­ском, бла­года­ря од­но­му на­ем­ни­ку, ко­торо­го знал еще на Уте­се, он лег­ко мог ма­терить­ся, обоз­вать лю­бого мо­шен­ни­ком, и за­казать круж­ку эля. — «В Дор­не хо­тя бы бол­та­ют на об­щем язы­ке». — Как и вся дор­ний­ская пи­ща и дор­ний­ские обы­чаи, дор­ний­ское на­речие бы­ло из­рядно прип­равле­но рой­нис­ким пер­цем, но с этим мож­но спра­вить­ся. — «Да, Дорн — по мне». — Он доб­рался до кой­ки, вце­пив­шись эту мысль, слов­но ре­бенок в кук­лу.

Сон ни­ког­да не да­вал­ся Ти­ри­ону Лан­нисте­ру лег­ко. А на бор­ту это­го трек­ля­того ко­раб­ля и по­дав­но, хо­тя вре­мя от вре­мени он ухит­рялся на­пивать­ся до та­кого сос­то­яния, что ему уда­валось нем­но­го вздрем­нуть. Во вся­ком слу­чае, без сно­виде­ний. На его ко­рот­кий их бы­ло пре­дос­та­точ­но. — «И то­му по­доб­ных глу­пос­тей то­же: люб­ви, пра­восу­дия, друж­бы и сла­вы. Как и меч­ты стать вы­соким». — Все это бы­ло ему не­дос­тупно, те­перь Ти­ри­он это по­нял. Од­но­го он толь­ко не по­нял, ку­да де­ва­ют­ся шлю­хи?

— Ку­да от­прав­ля­ют­ся шлю­хи. — Та­кими бы­ли пос­ледние сло­ва от­ца. — «Его пос­ледние сло­ва, и ка­кие сло­ва». — Ар­ба­лет трень­кнул, лорд Тай­вин осел на­зад, и Ти­ри­он Лан­нистер ока­зал­ся в тем­но­те, ко­выля­ющим бок о бок с Ва­рисом. Дол­жно быть, он ка­ким-то чу­дом су­мел спус­тить­ся по шах­те на двес­ти трид­цать сту­пенек ту­да, где си­яли оран­же­вые уг­ли в глот­ке же­лез­но­го дра­кона. Но он не пом­нил, как там очу­тил­ся. Толь­ко звук ар­ба­лета, и вонь от­цов­ско­го ки­шеч­ни­ка. — «Да­же уми­рая, он ухит­рился ме­ня об­га­дить».

Ва­рис про­водил его сквозь тун­не­ли, но они не об­молви­лись ни сло­вом, по­ка не доб­ра­лись до Чер­но­вод­ной, на ко­торой Ти­ри­он одер­жал ве­ликую по­беду и ос­та­вил по­лови­ну но­са. Здесь кар­лик по­вер­нулся к ев­ну­ху и то­ном, ко­торым че­ловек обыч­но со­об­ща­ет о том, что он уко­лол па­лец, ска­зал:

— Я убил от­ца.

Хо­зя­ин шеп­ту­нов был одет в же­ван­ное ко­рич­не­вое ру­бище бед­ных брать­ев с ка­пюшо­ном, ко­торый скры­вал глад­кие тол­стые ще­ки и круг­лую лы­сую го­лову.

— Луч­ше б вы не взби­рались на ту лес­тни­цу, — уко­риз­ненно ска­зал он.

— Ку­да от­прав­ля­ют­ся шлю­хи. — Ти­ри­он пре­дуп­реждал от­ца не про­из­но­сить при нем это­го сло­ва. — «Ес­ли б я не выс­тре­лил, он бы уви­дел, что все мои уг­ро­зы бес­почвен­ны. Он бы выр­вал его у ме­ня из рук, как выр­вал из мо­их рук Ти­шу. Он уже под­ни­мал­ся, ког­да я его убил».

— Я убил и Шаю. — Приз­нался он Ва­рису.

— Вы зна­ли, кем она бы­ла.

— Знал. Но ни­ког­да не ду­мал, кем ока­жет­ся он.

Ва­рис хи­хик­нул:

— А те­перь зна­ете.

«Нуж­но бы­ло при­кон­чить и ев­ну­ха то­же». — Кровью на ру­ках боль­ше, кровью мень­ше, ка­кая раз­ни­ца? Он не мог точ­но ска­зать, что удер­жа­ло его ру­ку с кин­жа­лом. Толь­ко не приз­на­тель­ность. Ва­рис спас его от па­лача, но толь­ко по­тому, что на не­го на­жал Джей­ме. — «Джей­ме… нет, луч­ше о нем не ду­мать».

Вмес­то это­го он на­шарил це­лый мех с ви­ном, и при­сосал­ся к не­му как к ма­терин­ской гру­ди. Кис­лое ви­но сбе­жало по под­бо­род­ку и про­пита­ло и без то­го ис­пачкан­ную ту­нику, ту­же са­мую, в ко­торой он си­дел в ка­мере. Он вы­дул все до пос­ледней кап­ли. Па­луба под но­гами ка­чалась. Ког­да он по­пытал­ся встать, она убе­жала из-под ног ку­да-то в сто­рону, и он боль­но трес­нулся о пе­ребор­ку. — «Это шторм», — дош­ло до не­го. — «Или же я на­пил­ся ху­же, чем обыч­но». — Его стош­ни­ло ви­ном, и не­кото­рое он ва­лял­ся в лу­же, раз­мышляя, не уто­нет ли ко­рабль.

«Это твоя месть мне, отец? Все­выш­ний Отец наз­на­чил те­бя сво­ей Дес­ни­цей?»

«Та­кова пла­та от­це­убий­це» — про­выл ве­тер сна­ружи.

Бы­ло бы не сов­сем чес­тно ра­ди не­го од­но­го то­пить ни в чем не по­вин­но­го маль­чиш­ку, при­бирав­ше­го в ка­юте, ка­пита­на со всей ос­таль­ной ко­ман­дой, но ког­да бо­ги пос­ту­пали чес­тно? И об­сту­пив­шая со всех сто­рон тем­но­та прог­ло­тила его в свое чре­во.

Ког­да он вы­ныр­нул вновь, го­лова го­това бы­ла рас­ко­лоть­ся на кус­ки, а ко­рабль со­вер­шал ка­кие-то рез­кие кру­говые ма­нев­ры, хо­тя ка­питан нас­та­ивал, что они при­будут в порт. Ти­ри­он го­ворил ему вес­ти се­бя ти­хо, и на­чал ди­ко бры­кать­ся, ког­да здо­ровый лы­сый мат­рос по­тащил его за ру­ку в трюм, где его встре­чали мно­жес­тво пус­тых вин­ных бо­чек. Это бы­ли низ­кие ма­лень­кие боч­ки, тес­ные да­же для кар­ли­ка. Все, на что был спо­собен Ти­ри­он, это об­мо­чить­ся. Его за­пих­ну­ли в боч­ку го­ловой вниз так, что ко­лени ока­зались воз­ле ушей. Об­ру­бок но­са силь­но че­сал­ся, но ру­ки ока­зались при­жаты так силь­но, что он не мог да­же по­шеве­лить­ся, что­бы его по­чесать. — «Все-та­ки для че­лове­ка мо­его по­ложе­ния па­лан­кин по­дошел бы боль­ше», — про­нес­лось в его го­лове, ког­да свер­ху зак­ры­ли и за­били крыш­ку. Он слы­шал чьи-то кри­ки, по­ка его ку­да-то ка­тили. С каж­дым уда­ром он уда­рял­ся го­ловой о дно боч­ки. Мир вок­руг бес­прес­танно вра­щал­ся, по­том вне­зап­но ос­та­новил­ся от уда­ра, от ко­торо­го ему за­хоте­лось зак­ри­чать. Свер­ху упа­ла сле­ду­ющая боч­ка, и он при­кусил язык.

Это бы­ло са­мое дол­гое пу­тешес­твие в жиз­ни, ко­торое он мог при­пом­нить, хо­тя в дей­стви­тель­нос­ти оно не мог­ло прод­лить­ся боль­ше по­луча­са. Его под­ни­мали и опус­ка­ли, ка­тили и ук­ла­дыва­ли в ку­чу, пе­рево­рачи­вали, ста­вили ров­но и вновь ку­да-то ка­тили. Сквозь де­ревян­ные план­ки он слы­шал кри­ки лю­дей, и один раз рас­слы­шал не­пода­леку ло­шади­ное ржа­ние. Оне­мев­шие но­ги на­чало по­калы­вать, и вско­ре они бо­лели так силь­но, что он на­чис­то за­был про го­лов­ную боль.

Все за­кон­чи­лось так же как на­чалось, длин­ным ка­чени­ем, от ко­торо­го у не­го зак­ру­жилась го­лова и ос­та­лось еще боль­ше уши­бов. Сна­ружи раз­да­вались чьи-то го­лоса, го­ворив­шие на нез­на­комом язы­ке. Кто-то при­нял­ся дол­бить боч­ку свер­ху, и крыш­ка вне­зап­но трес­ну­ла. Внутрь хлы­нул свет и све­жий воз­дух. Ти­ри­он жад­но вдох­нул воз­дух, и по­пытал­ся встать, но толь­ко по­валил боч­ку на­бок, вы­валив­шись на плот­но ут­рамбо­ван­ный зем­ля­ной пол.

Над ним воз­вы­шал­ся чрез­вы­чай­но тол­стый муж­чи­на с жел­той бо­родой, раз­де­лен­ной на два зуб­ца. В ру­ке он сжи­мал де­ревян­ный мо­лоток и же­лез­ную ста­мес­ку. Его ру­баха лег­ко мог­ла пос­лу­жить шат­ром на тур­ни­ре, а его дос­та­точ­но сво­бод­но зас­тегну­тый ре­мень, де­монс­три­ровал све­ту ог­ромное бе­лое брю­хо и па­ру боль­ших гру­дей, ви­сев­ших, слов­но па­ра меш­ков с са­лом, пок­ры­тых жес­тким жел­тым во­лосом. Он на­пом­нил Ти­ри­ону мер­твую мор­скую ко­рову, ко­торую од­нажды выб­ро­сило на бе­рег в ска­лах у под­но­жия Боб­ро­вого Уте­са.

Тол­стяк гля­нул вниз и ух­мыль­нул­ся.

— Пь­яный кар­лик, — ска­зал он на об­щем язы­ке Вес­те­роса.

— Дох­лая мор­ская ко­рова, — Рот Ти­ри­она был по­лон кро­ви. Он вып­лю­нул ее под но­ги тол­стя­ку. Они на­ходи­лись в длин­ном сум­рачном под­ва­ле с ни­шами для хра­нения бо­чек. Его сте­ны бы­ли пок­ры­ты пле­сенью. Их ок­ру­жали боч­ки с ви­ном и элем, ко­торых бы­ло бо­лее, чем дос­та­точ­но, что­бы уто­лить жаж­ду од­но­го страж­ду­щего кар­ли­ка ночью. — «И да­же на всю ос­тавшу­юся жизнь».

— А ты дер­зкий. Мне нра­вит­ся это в кар­ли­ках. — Ког­да тол­стяк рас­сме­ял­ся, его плоть зат­ряслась так энер­гично, что Ти­ри­он ис­пу­гал­ся, как бы он не упал и не раз­да­вил его. — Ты го­лоден, мой ма­лень­кий друг? Ус­тал?

— Стра­даю от жаж­ды. — Ти­ри­он под­нялся на ко­лени. — И из­ма­рал­ся.

Тол­стяк фыр­кнул.

— Ван­на преж­де все­го, да. По­том еда и мяг­кая кро­вать, так? Мои слу­ги по­забо­тят­ся об этом. — Он от­ло­жил инс­тру­мен­ты в сто­рону. — Мой дом — твой дом. Друг мо­его дру­га за мо­рем — друг Ил­ли­рио Мо­пати­са. Да.

«А каж­до­му дру­гу Па­ука Ва­риса я до­веряю ров­но нас­толь­ко, нас­коль­ко мо­гу от не­го из­ба­вить­ся».

Тол­стяк здо­ров был раз­да­вать обе­щания, и все же… ед­ва Ти­ри­он, на­конец-то, пог­ру­зил­ся в го­рячую во­ду и зак­рыл гла­за, он тут же ус­нул.

Он прос­нулся об­на­жен­ным на пе­рине из гу­сино­го пу­ха, столь пыш­ной и мяг­кой, что мож­но бы­ло пред­ста­вить, буд­то то­нешь в об­ла­ке. В рот на­бились и при­лип­ли к язы­ку во­лосы, в гор­ле пе­ресох­ло, за­то член был слов­но же­лез­ный прут. Он ска­тил­ся с кро­вати, ра­зыс­кал гор­шок и с бла­жен­ным вздо­хом пос­та­рал­ся на­пол­нить его до кра­ев.

В ком­на­те сто­ял по­лум­рак, но в ще­ли меж­ду став­ня­ми про­бива­лись жел­тые лу­чи сол­нечно­го све­та. Ти­ри­он стрях­нул пос­ледние кап­ли и про­ковы­лял по ми­рий­ско­му ков­ру, мяг­ко­му, слов­но пер­вая ве­сен­няя трав­ка. Он не­ук­лю­же вска­раб­кался на по­докон­ник и рас­пахнул став­ни, что­бы пос­мотреть, ку­да его за­нес­ло, бла­года­ря Ва­рису и всем бо­гам.

Под ок­ном вок­руг мра­мор­но­го пру­дика, слов­но ча­совые на пос­ту, кру­гом сто­яли шесть ви­шен. На тон­ких бу­рых вет­ках не бы­ло ни еди­ного лис­точка. Об­на­жен­ный маль­чик, стоя в во­де, изоб­ра­жал по­еди­нок с ко­рот­ким ме­чом в ру­ке. Он был строй­ным и сим­па­тич­ным, не стар­ше шес­тнад­ца­ти лет, с пря­мыми свет­лы­ми во­лоса­ми, до­ходя­щими ему до плеч. Он был как жи­вой, так что кар­ли­ку пот­ре­бова­лось не­кото­рое вре­мя, что­бы по­нять, что это рас­кра­шен­ный мра­мор, хо­тя меч свер­кал, слов­но нас­то­ящая сталь.

За пру­дом ока­залась две­над­ца­тифу­товая кир­пичная сте­на с же­лез­ны­ми пи­ками на­вер­ху. За ней на­ходил­ся го­род. Вок­руг за­лива тес­ни­лось мо­ре че­репич­ных крыш. Он уви­дел воз­вы­ша­ющи­еся меж­ду ни­ми квад­ратные баш­ни, ог­ромный крас­ный храм и дво­рец, вда­леке на хол­ме. У го­ризон­та на сол­нце свер­ка­ло мо­ре. Че­рез бух­ту сно­вали ры­бац­кие лод­ки, их па­руса тре­пета­ли на вет­ру, и еще он раз­ли­чил мач­ты боль­ших ко­раб­лей, сто­яв­ших в пор­ту у при­чала. — «Ка­кой-ни­будь из них, неп­ре­мен­но, идет в Дорн или в Вос­точный До­зор у мо­ря». — Он не имел пред­став­ле­ния, как зап­ла­тить за про­езд, да и за вес­ло он взять­ся не мог бы. — «Я мог бы на­нять­ся слу­гой и поз­во­лить ко­ман­де из­де­вать­ся над со­бой и пи­нать се­бя всю до­рогу че­рез уз­кое мо­ре». — Ему ста­ло ин­те­рес­но, ку­да его за­нес­ло. — «Да­же воз­дух здесь пах­нет по-дру­гому». — Прох­ладный осен­ний воз­дух был на­сыщен стран­ны­ми за­паха­ми, и из­да­лека, с улиц из-за сте­ны, до не­го до­носил­ся сла­бый от­звук нез­на­комой ре­чи. Язык был по­хож на ва­лирий­ский, но он смог ра­зоб­рать лишь од­но сло­во из пя­ти. — «Нет, это не Бра­авос», — ре­шил он. — «Но и не Ти­рош». — Об­ле­тев­шие де­ревья и хо­лод­ный ве­тер так же го­вори­ли про­тив Лис­са, Ми­ра и Во­лан­ти­са.

Ког­да он ус­лы­шал звук от­крыв­шей­ся за спи­ной две­ри, Ти­ри­он обер­нулся к тол­сто­му хо­зя­ину до­ма.

— Это Пен­тос, не так ли?

— Точ­но. Что ж еще?

«Пен­тос». — Что ж, это луч­ше, чем Ко­ролев­ская га­вань, боль­ше­го по­ка ска­зать бы­ло нель­зя. — Ку­да от­прав­ля­ют­ся шлю­хи? — Ус­лы­шал он собс­твен­ный воп­рос.

— Здесь, как и в Вес­те­росе, шлюх мож­но най­ти в лю­бом бор­де­ле. Но те­бе они не пот­ре­бу­ют­ся, мой ма­лень­кий друг. Вы­бирай лю­бую слу­жан­ку. Ник­то не пос­ме­ет те­бе от­ка­зать.

— Ра­быни? — С по­нима­ни­ем уточ­нил кар­лик.

Тол­стяк пог­ла­дил один из зуб­цов сво­ей на­пома­жен­ной жел­той бо­род­ки, жест, ко­торый Ти­ри­ону по­казал­ся до­воль­но неп­ристой­ным.

— Рабс­тво в Пен­то­се зап­ре­щено по ус­ло­ви­ям сог­ла­шения, зак­лю­чен­но­го на­ми с Бра­аво­сом сот­ню лет то­му на­зад. И все же, они те­бе не от­ка­жут. — Ил­ли­рио сде­лал тя­желый по­лупок­лон. — А те­перь, мой ма­лень­кий друг дол­жен ме­ня из­ви­нить. Я имею честь быть ма­гис­тром это­го го­рода, и нас при­зыва­ет к се­бе на со­веща­ние принц. — Он улыб­нулся, про­демонс­три­ровав пол­ный рот кри­вых жел­тых зу­бов. — Ес­ли же­ла­ешь, пос­мотри дом и ок­рес­тнос­ти, но не взду­май вы­бирать­ся за сте­ну. Луч­ше ни­кому не знать, что ты был здесь.

— Был? Раз­ве я ку­да-то со­бира­юсь?

— Об этом мы вдо­воль по­гово­рим се­год­ня ве­чером. Мой ма­лень­кий друг вмес­те со мной по­куша­ет, выпь­ет и раз­де­лит ве­ликие пла­ны, не так ли?

— Да, мой тол­стый друг. — От­ве­тил Ти­ри­он. — «Он хо­чет ис­поль­зо­вать ме­ня для собс­твен­ной поль­зы». — тор­го­вые прин­цы Воль­ных го­родов всег­да ду­мали толь­ко о собс­твен­ной вы­годе. — «Сол­да­ты пря­нос­тей и сыр­ные лор­ды», — през­ри­тель­но на­зывал их отец. Ес­ли как-то ут­ром Ил­ли­рио Мо­патис вдруг ре­шит, что для не­го боль­ше поль­зы от мер­тво­го кар­ли­ка, чем от жи­вого, то уже ве­чером он вновь ока­жет­ся упа­кован­ным в боч­ку. — «Луч­ше уб­рать­ся от­сю­да до то­го, как нас­ту­пит этот день». — Он ни кап­ли не сом­не­вал­ся, что он ког­да-ни­будь при­дет. Сер­сея его ни за что не прос­тит, да и Джей­ме не поб­ла­года­рит за стре­лу в от­цов­ском брю­хе.

Лег­кий ве­терок взвол­но­вал во­ду вок­руг ме­ченос­ца в пру­ду под ним. Это на­пом­ни­ло ему, как Ти­ша тре­пала его во­лосы во вре­мя их лжи­вого ме­дово­го ме­сяца, до то­го, как он по­мог ее из­на­сило­вать от­цов­ским сол­да­там. За вре­мя сво­го бегс­тва он час­то ду­мал о тех сол­да­тах, пы­та­ясь при­пом­нить, сколь­ко же их бы­ло. Вы ду­ма­ете, что пом­ни­те все де­тали, но это не так. Дю­жина? Де­сяток? Сот­ня? От­ве­та не бы­ло. Они бы­ли взрос­лы­ми муж­чи­нами, вы­ше не­го… хо­тя для кар­ли­ка три­над­ца­ти лет от­ро­ду все взрос­лые муж­чи­ны ка­жут­ся ве­лика­нами. — «Ти­ша точ­но зна­ла, сколь­ко их бы­ло». — Каж­дый дол­жен был дать ей се­реб­ря­ного оле­ня, так что ей нуж­но бы­ло прос­то их сос­чи­тать. — «Се­реб­ря­ный за каж­до­го из них и зо­лотой от ме­ня». — Отец нас­то­ял, что­бы он то­же зап­ла­тил. — «Лан­нисте­ры всег­да пла­тят свои дол­ги».

— Ку­да от­прав­ля­ют­ся шлю­хи. — Он вновь ус­лы­шал го­лос лор­да Тай­ви­на и звук трень­кнув­шей те­тивы.

Ма­гистр приг­ла­сил его ос­мотреть дом. Он ра­зыс­кал чис­тую одеж­ду в сун­ду­ке из кед­ра, ук­ра­шен­но­го ля­писом и пер­ла­мут­ром. Об­ла­ча­ясь, он по­нял, что она бы­ла сши­та на ре­бен­ка. Она бы­ла до­воль­но до­рогой, прав­да слег­ка ста­ромод­ной, но крой был та­кой, что шта­ны бы­ли ве­лики, а ру­кава ко­рот­ки. Во­рот­ник же был та­ким уз­ким, что по­пытай­ся он его зас­тегнуть, то его ли­цо ста­ло бы чер­нее ли­ца Джоф­фри. — «А, лад­но. Лишь бы не во­няло рво­той».

Свое об­сле­дова­ние Ти­ри­он на­чал с кух­ни, в ко­торой об­на­ружи­лись две тол­стуш­ки и по­варе­нок, ко­торые с опас­кой наб­лю­дали за тем, как он на­ложил се­бе сы­ра, хле­ба и фи­ги.

— Доб­ро­го ут­ра, ми­лые да­мы. — Об­ра­тил­ся он к ним с пок­ло­ном. — Вы слу­ча­ем не в кур­се — ку­да от­прав­ля­ют­ся шлю­хи? — Ког­да они не от­ве­тили, он по­пытал­ся пе­реф­ра­зиро­вать свой воп­рос на вы­соком ва­лирий­ском, хо­тя вмес­то сло­ва «шлю­хи» он упот­ре­бил «кур­ти­зан­ки». На сей раз, он зас­лу­жил от по­вари­хи по­моло­же по­жатие пле­чами.

Ему ста­ло ин­те­рес­но, что бу­дет, ес­ли он возь­мет их под ру­ки и по­тащит в спаль­ню. Ил­ли­рио за­явил, что: «ник­то не пос­ме­ет от­ка­зать», но Ти­ри­ону что-то под­ска­зыва­ло, что он не имел в ви­ду этих двух. Жен­щи­на по­моло­же го­дилась ему в ма­тери, а та, что пос­тарше как раз выг­ля­дела как мать пер­вой из них. Обе бы­ли поч­ти та­кими же тол­сты­ми, как Ил­ли­рио, с сись­ка­ми, раз­ме­ром го­лову Ти­ри­она. — «Я прос­то уто­ну в их те­лесах», — про­нес­лось у не­го в го­лове. Бы­ли спо­собы уме­реть и по­хуже это­го. Нап­ри­мер так, как умер отец. — «Нуж­но бы­ло зас­та­вить его спер­ва схо­дить на гор­шок зо­лотом». — Лорд Тай­вин всег­да был скуп на пох­ва­лы и при­вязан­ности, но не­из­менно щедр, ес­ли де­ло за­ходи­ло о зо­лоте. — «Толь­ко од­но на всем све­те мо­жет быть пе­чаль­нее без­но­сого кар­ли­ка — ни­щий без­но­сый кар­лик».

Ти­ри­он ос­та­вил тол­стух на­еди­не с хле­бом и кас­трю­лями, и от­пра­вил­ся на по­ис­ки вин­но­го пог­ре­ба, в ко­тором Ил­ли­рио прош­лой ночью дос­тал его из боч­ки. Это не сос­та­вило тру­да. Здесь бы­ло столь­ко ви­на, что мож­но бы­ло не про­сыхать сот­ню лет: и слад­кое крас­ное ви­но Раз­долья, и су­хое крас­ное из Дор­на, и ян­тарное ви­но Пен­то­са, и зе­леный нек­тар из Ми­ра, три де­сят­ка бо­чек ар­бор­ско­го зо­лото­го. И да­же ви­но, при­везен­ное со ска­зоч­но­го Вос­то­ка: из Ми­эри­на, Квар­та, и Ас­шайя, что у края Те­ни. На­конец, Ти­ри­он выб­рал бо­чонок креп­ле­ного ви­на, по­мечен­но­го лич­ной пе­чатью лор­да Рун­сфор­да Ред­ви­на, де­душ­ки ны­неш­не­го лор­да Ар­бо­ра. У не­го был тер­пкий и об­жи­га­ющий вкус, и та­кой глу­бокий пур­пурный цвет, что в по­лум­ра­ке вин­но­го пог­ре­ба оно ка­залось чер­ным. Ти­ри­он на­пол­нил ча­шу и еще бу­тыль, для пол­ной ме­ры, и от­пра­вил­ся с ни­ми на по­ис­ки са­дика с виш­ня­ми, ко­торый ви­дел из ок­на.

Выш­ло так, что он ошиб­ся дверью и не су­мел его отыс­кать, но это не име­ло зна­чения. С дру­гой сто­роны до­ма сад ока­зал­ся та­ким же прек­расным, и да­же бо­лее об­ширным. Не­кото­рое вре­мя он сло­нял­ся по не­му, прих­ле­бывая ви­но. Ок­ру­жа­ющая его сте­на мог­ла бы пос­ра­мить лю­бой нас­то­ящий за­мок, а вен­ча­ющие ее ос­трые пи­ки выг­ля­дели уди­витель­но оди­ноки­ми, не­ук­ра­шен­ные че­лове­чес­ки­ми го­лова­ми. Ти­ри­он пред­ста­вил се­бе, как мог­ла бы выг­ля­деть на од­ной из них го­лова его сес­тры, по­литая по­верх зо­лотых во­лос смо­лой, ок­ру­жен­ная му­хами, ро­ящи­мися вок­руг рас­пахну­того рта. — «О да, и го­лова Джей­ме — на со­сед­ней», — ре­шил он. — «Ник­то не сме­ет раз­лу­чать мо­его бра­та с мо­ей сес­трой».

Имей он ве­рев­ку с кош­кой, он су­мел бы пе­реб­рать­ся че­рез эту сте­ну. У не­го креп­кие ру­ки, и ве­сит он не так мно­го. И да­же прос­то с ве­рев­кой он мог бы за­цепить ее за пи­ку и пе­реб­рать­ся на ту сто­рону. — «Нуж­но бу­дет по­ис­кать ее зав­тра», — ре­шил он.

За вре­мя сво­ей про­гул­ки он нас­чи­тал трое во­рот. Ос­новной въ­езд, с прив­ратниц­кой; зад­няя дверь с со­бачь­ей буд­кой, и са­довая ка­лит­ка, по­лус­кры­тая под раз­росшим­ся плю­щом. Пос­ледняя бы­ла зап­ре­та, ос­таль­ные хо­рошо ох­ра­нялись. Ох­ранни­ки бы­ли тол­сты­ми с глад­ки­ми, слов­но дет­ские поп­ки, ли­цами. У каж­до­го на го­лове был ос­тро­конеч­ный брон­зо­вый шлем. Ти­ри­он рас­позна­вал ев­ну­хов с од­но­го взгля­да. О ре­пута­ции этих он что-то слы­шал. Го­вори­ли, что они ни­чего не бо­ялись, не чувс­тво­вали бо­ли, и до смер­ти бы­ли пре­даны сво­ему хо­зя­ину. — «Мне бы при­годи­лась сот­ня-дру­гая та­ких, как они» — по­думал он. — «Как жаль, что я не по­думал об этом до то­го, как прев­ра­тил­ся в ни­щего».

Он про­шел вдоль ко­лон­на­ды и че­рез ос­тро­конеч­ную ар­ку, пос­ле че­го очу­тил­ся в вы­мощен­ном плит­кой дво­рике, в ко­тором прач­ка под­ле ко­лод­ца по­лос­ка­ла хо­зяй­ское белье. С ви­ду она ка­залась приб­ли­зитель­но его ро­вес­ни­цей, с тус­клы­ми ры­жими во­лоса­ми и ши­роким, ко­нопа­тым ли­цом.

— Хо­чешь ви­на? — Об­ра­тил­ся он к ней. Она не­уве­рен­но пос­мотре­ла в его сто­рону. — У ме­ня нет за­пас­ной ча­ши, по­это­му нам при­дет­ся об­хо­дить­ся мо­ей. — Прач­ка вер­ну­лась к сво­ему за­нятию, от­жав ту­нику, она по­веси­ла ее су­шить­ся. Ти­ри­он с бу­тылью ус­тро­ил­ся на ка­мен­ной скамье не­пода­леку. — Ска­жи мне, нас­коль­ко я мо­гу до­верять ма­гис­тру Ил­ли­рио? — При зву­ке это­го име­ни, она под­ня­ла го­лову. — Нас­толь­ко? — Ус­мехнув­шись, он скрес­тил нат­ру­жен­ные но­ги и сде­лал гло­ток. — Я не со­бира­юсь иг­рать в его иг­ры, что бы этот сы­ровар для ме­ня не при­думал, вот толь­ко — как я мо­гу ему от­ка­зать? У во­рот — стра­жа. Мо­жет, ты мог­ла бы вы­вес­ти ме­ня, спря­тав под юб­кой? Я был бы так счас­тлив, что да­же же­нил­ся бы на те­бе. У ме­ня уже бы­ло две же­ны, по­чему не же­нить­ся в тре­тий раз? Ах, да — где же нам жить? — Он пос­та­рал­ся как мож­но теп­лее улыб­нуть­ся ей, как толь­ко мо­жет че­ловек, у ко­торо­го от­сутс­тву­ет по­лови­на но­са. — Я не го­ворил, что у ме­ня в Сол­нечном копье пле­мян­ни­ца? С Мир­целлой я бы мог сот­во­рить в Дор­не от­личный пе­репо­лох. Я бы мог стра­вить мо­их пле­мян­ни­ков меж­ду со­бой, раз­ве это не ми­ло? — Прач­ка приш­пи­лила од­ну из ту­ник Ил­ли­рио на ве­рев­ку. Она бы­ла та­кой ог­ромной, что лег­ко мог­ла слу­жить па­русом. — Ты пра­ва, мне бы сто­ило сты­дить­ся по­доб­ных тем­ных мыс­лей. Луч­ше вмес­то это­го от­пра­вить­ся на Сте­ну. Го­ворят, ког­да всту­па­ешь в Ноч­ной До­зор те­бе про­ща­ют все гре­хи. Хо­тя, бо­юсь, мне не поз­во­лят ос­та­вить те­бя, ми­лаш­ка. В До­зоре нет ни­каких де­вок, ни­каких сим­па­тич­ных ко­нопа­тых же­нушек, ко­торые мог­ли бы сог­реть хо­лод­ную пос­тель, толь­ко хо­лод­ный ве­тер, со­лони­на и нем­но­го пи­ва. Как ду­ма­ете, ми­леди, в чер­ном — я бу­ду выг­ля­деть вы­ше?. — Он вновь на­пол­нил ча­шу. — Что ска­жешь? Се­вер или юг? Сто­ит от­пра­вить­ся ис­ку­пать гре­хи или на­делать но­вых?

Прач­ка бро­сила на не­го про­щаль­ный взгляд, заб­ра­ла кор­зи­ну и уш­ла. — «По­хоже, мне не уда­ет­ся дол­го удер­жи­вать при се­бе жен», — по­думал Ти­ри­он. Ка­ким-то чу­дом ока­залось, что бу­тыль уже опус­те­ла. — «Мо­жет сто­ит пой­ти на­пол­нить ее вновь?». — От креп­ле­ного ви­на кру­жилась го­лова, прав­да сту­пени, ве­дущие в под­вал, бы­ли до­воль­но плав­ны­ми.

— Ку­да же от­прав­ля­ют­ся шлю­хи? — спро­сил он сох­ну­щее на ве­рев­ке белье. Мо­жет прач­ка зна­ла? — «Не при­нимай сло­во шлю­хи на свой счет, дет­ка, но мо­жет ты зна­ешь, ку­да они от­прав­ля­ют­ся?». — Или еще луч­ше спро­сить у от­ца? Лорд Тай­вин ска­зал: — «Ку­да от­прав­ля­ют­ся шлю­хи». — «Она лю­била ме­ня. Она бы­ла доч­кой ре­мес­ленни­ка, она лю­била ме­ня, выш­ла за­муж, до­вери­лась мне». — Пус­тая бу­тыль выс­коль­зну­ла из рук и по­кати­лась по плит­кам дво­ра.

По­мор­щившись, Ти­ри­он спих­нул се­бя со скамьи и от­пра­вил­ся сле­дом, но под­би­рая, он за­метил нес­коль­ко гри­бов, рас­ту­щих сре­ди трес­нувших плит. Они бы­ли блед­но­го цве­та в кра­пин­ку, а внут­ри шляп­ки крас­ная, слов­но кровь, и реб­ристая мя­коть. Кар­лик сор­вал один и об­ню­хал. — «Съ­едоб­ный или ядо­витый?» — по­думал он. — «Вот толь­ко ка­кой? По­чему бы ни то и дру­гое сра­зу?» — Он был не нас­толь­ко от­ва­жен, что­бы вспо­роть се­бе жи­вот, а вот прог­ло­тить ку­сочек гри­ба бы­ло не труд­но. Он уви­дел, что гри­бов ров­но семь. Мо­жет, бо­ги пы­та­ют­ся ему что-то этим ска­зать? Он соб­рал их все, ста­щил с ве­рев­ки пер­чатку и бе­реж­но в нее их за­вер­нул, пос­ле че­го спря­тал в кар­ман. От этих уси­лий у не­го зак­ру­жилась го­лова, по­это­му он взоб­рался об­ратно на скамью, свер­нулся ка­лачи­ком и зак­рыл гла­за.

Прос­нувшись, он сно­ва об­на­ружил, что ле­жит в спаль­не, уто­пая в пе­рине, а ка­кая-то юная блон­динка тря­сет его за пле­чо.

— Ми­лорд, — ска­зала она. — Ва­ша ван­на го­това. Ма­гистр Ил­ли­рио ждет вас че­рез час к сто­лу.

Ти­ри­он от­тол­кнул­ся от по­душек, по­ложив го­лову на ру­ки.

— Мне снит­ся, или ты дей­стви­тель­но раз­го­вари­ва­ешь на об­щем язы­ке?

— Да, ми­лорд. Ме­ня ку­пили, что­бы ус­лаждать ко­роля. — У нее бы­ли го­лубые гла­за и свет­лая ко­жа, она бы­ла юной и строй­ной.

— Уве­рен, что ты справ­ля­лась. Мне нуж­но вы­пить.

Она на­лила и по­дала ему ча­шу.

— Ма­гистр Ил­ли­рио при­казал, что­бы я тер­ла вам спи­ну и гре­ла пос­тель. Мое имя…

— … ме­ня сов­сем не ин­те­ресу­ет. Ты зна­ешь, ку­да от­прав­ля­ют­ся все шлю­хи?

Она зар­де­лась.

— Шлю­хи от­да­ют­ся за день­ги.

— Или ра­ди ук­ра­шений, плать­ев и зам­ков. Но ку­да они все от­прав­ля­ют­ся?

Де­вуш­ка не наш­лась, что от­ве­тить.

— Это та­кая за­гад­ка, ми­лорд? Я не раз­би­ра­юсь в за­гад­ках. Вы ска­жете от­гадку?

«Нет», — по­думал он. — «Я сам тер­петь не мо­гу за­гадок».

— Я ни­чего не ска­жу. Сде­лай ми­лость, от­веть тем же. — «Ме­ня ин­те­ресу­ет толь­ко то, что на­ходит­ся у те­бя меж­ду ног». — Ед­ва не выр­ва­лось у не­го. Сло­ва уже бы­ли на язы­ке, но ка­ким-то чу­дом так и не сле­тели с губ. — «Она не Шайя», — на­пом­нил се­бе кар­лик. — «Все­го лишь ду­роч­ка, ко­торая счи­та­ет, что я иг­раю с ней в за­гад­ки». — Ес­ли го­ворить на чис­то­ту, его не ин­те­ресо­вала да­же ее щель. — «Дол­жно быть я бо­лен, или уже умер».

— Ты что-то го­вори­ла о ван­ной? Ве­ди. Нам не сле­ду­ет зас­тавлять ждать ве­лико­го тор­говца сы­ром.

По­ка он мыл­ся, де­вуш­ка мы­ла его но­ги, тер­ла спи­ну и рас­че­сыва­ла во­лосы. Пос­ле это­го, она втер­ла при­ят­но пах­нувшую мазь в его ик­ры, что­бы об­легчить бо­ли, и по­мог­ла вновь об­ла­чить­ся в дет­ский на­ряд — в ста­ромод­ные шта­ны бор­до­вого цве­та и го­лубой бар­хатный дуб­лет, ук­ра­шен­ный пар­чой.

— Ми­лорд же­ла­ет ви­деть ме­ня пос­ле тра­пезы? — Спро­сила она, заш­ну­ровав его обувь.

— Нет. Я за­вязал с жен­щи­нами. — «Со шлю­хами».

К его ра­дос­ти, де­вуш­ка очень лег­ко пе­режи­ла это ра­зоча­рова­ние.

— Ес­ли ми­лорд пред­по­чита­ет маль­чи­ков, я рас­по­ряжусь, что­бы кто-ни­будь ожи­дал его в пос­те­ли.

«Ми­лорд пред­по­чита­ет вер­нуть же­ну. Ми­лорд пред­по­чита­ет де­вуш­ку по име­ни Ти­ша».

— Все, что мне нуж­но знать: ку­да от­прав­ля­ют­ся шлю­хи?

Де­вуш­ка сжа­ла зу­бы. — «Она ме­ня пре­зира­ет», — до­гадал­ся он. — «Но не силь­нее, чем я сам се­бя пре­зираю». — Нес­мотря на то, что он пе­рет­ра­хал ку­чу жен­щин, ко­торым был от­вра­тите­лен один его, Ти­ри­она Лан­нисте­ра вид, но не­кото­рые из них хо­тя бы прит­во­рялись, что ис­пы­тыва­ют к ней при­язнь. — «Нем­но­жеч­ко от­вра­щения да­же мо­жет быть ос­ве­жа­ющим, как брют пос­ле де­сер­тно­го ви­на».

— Зна­ешь, я пе­реду­мал. — Ска­зал он. — Ожи­дай ме­ня в пос­те­ли. Го­лая, ес­ли не труд­но, по­тому что я бу­ду слиш­ком пь­ян, что­бы раз­би­рать­ся с тво­ими на­ряда­ми. Рот дер­жи зак­ры­тым, а но­ги раз­дви­нуты­ми, и мы оба от­лично про­ведем вре­мя. — Он ода­рил ее вож­де­лен­ным взгля­дом, но в от­вет зас­лу­жил толь­ко от­вра­щение. — «Ник­то не бо­ит­ся кар­ли­ков». — Да­же лорд Тай­вин не бо­ял­ся, хо­тя у Ти­ри­она был ар­ба­лет.

— Ты сто­нешь, ког­да те­бя тра­ха­ют? — Спро­сил он ее.

— Ес­ли это нра­вит­ся ми­лор­ду.

— Ми­лор­ду пон­ра­вит­ся те­бя ду­шить. Имен­но так я пос­ту­пил с мо­ей преж­ней шлюш­кой. Ду­ма­ешь, твой хо­зя­ин ста­нет воз­ра­жать? Оп­ре­делен­но, не ста­нет. У не­го сот­ни та­ких, как ты, но боль­ше нет ни­кого вро­де ме­ня. — На этот раз, ког­да он ос­кла­бил­ся, он уви­дел, что ей страш­но.

Ил­ли­рио воз­ле­жал на пыш­ной тах­те, по­жирая ос­трый пе­рец и мел­кий лу­чок из де­ревян­но­го блю­да. Его лоб был ук­ра­шен ис­па­риной, а по­росячьи глаз­ки си­яли из-за тол­стых щек. Ког­да он дви­гал ру­ками, воз­ни­кало си­яние дра­гоцен­ных кам­ней: оник­са и опа­лов, тиг­ро­вого гла­за и тур­ма­лина, ру­бинов, аме­тис­тов, сап­фи­ров, изум­ру­дов, чер­но­го ян­та­ря и неф­ри­та, чер­ных брил­ли­ан­тов и зе­лено­го жем­чу­га. — «На од­ни эти коль­ца, я мог бы жить всю ос­тавшу­юся жизнь», — уми­лил­ся Ти­ри­он. — «Вот толь­ко, бу­дет ум­нее их не про­сить».

— Про­ходи, са­дись, мой ма­лень­кий друг. — Ил­ли­рио, приг­ла­шая, по­вел ру­кой.

Кар­лик вска­раб­кался в крес­ло. Оно бы­ло слиш­ком ве­лико для не­го. Это был це­лый трон, ук­ра­шен­ный по­душ­ка­ми, соз­данный спе­ци­аль­но, что­бы вмес­тить мо­гучую зад­ни­цу ма­гис­тра, с тол­сты­ми ляж­ка­ми, ко­торые мог­ли вы­дер­жать вес его те­ла. Ти­ри­он Лан­нистер всю жизнь про­жил в ми­ре, ко­торый был слиш­ком боль­шой для не­го, но в до­ме Ил­ли­рио Мо­пати­са эта дис­про­пор­ция при­няла гро­тес­кные раз­ме­ры. — «Я слов­но мышь, уго­див­шая в бер­ло­гу ма­мон­та», — ух­мыль­нул­ся он сво­им мыс­лям. — «Но у ма­мон­та неп­ло­хой вин­ный пог­реб». — От этой мыс­ли он по­чувс­тво­вал прис­туп жаж­ды. Он поп­ро­сил ви­на.

— Как те­бе де­вуш­ка, ко­торую я к те­бе от­пра­вил? — Спро­сил Ил­ли­рио.

— Ес­ли б я хо­тел де­вуш­ку, я бы поп­ро­сил де­вуш­ку. Я ли­шил­ся но­са, а не язы­ка.

— Ес­ли она те­бе не уго­дила…

— Она де­ла­ет все, что от нее тре­бу­ет­ся.

— На­де­юсь. Ее обу­чали в Лис­се, где луч­ше всех учат ис­кусс­тву люб­ви. И еще она го­ворит на об­щем язы­ке. Ко­ролю это очень нра­вилось.

— Я уби­ваю ко­ролей, раз­ве ты не слы­шал? — Ти­ри­он злоб­но улыб­нулся по­верх ча­ши с ви­ном. — Мне не нуж­ны ко­ролев­ские объ­ед­ки.

— Как хо­чешь. Луч­ше прис­ту­пим к еде. — Ил­ли­рио хлоп­нул в ла­доши, и в ком­на­ту вбе­жали слу­ги.

На­чали они с буль­она, сва­рен­но­го из кра­бов и ры­бы-чер­та, с хо­лод­ной под­ли­вой из я­иц с лай­мом. За­тем по­яви­лись пе­репел­ки, за­жарен­ные в ме­ду, сед­ло ба­раш­ка, и гу­синая пе­чень в вин­ном со­усе, пас­тернак в мас­ле с мо­лоч­ным по­росен­ком. От од­но­го ви­да это­го изо­билия Ти­ри­ону ста­ло дур­но, но он зас­та­вил се­бя из веж­ли­вос­ти поп­ро­бовать лож­ку су­па, и, ед­ва поп­ро­бовав, обо всем за­был. По­вари­хи хоть и бы­ли ста­рыми и тол­сты­ми, но де­ло свое зна­ли от­менно. Ни­ког­да преж­де он не ели ни­чего вкус­нее, да­же при дво­ре.

Об­са­сывая кос­точки ку­ропат­ки, он спро­сил Ил­ли­рио про ут­ренний вы­зов. Тол­стяк толь­ко по­жал пле­чами.

— Неп­ри­ят­ности на вос­то­ке. Ас­та­пор пал, и Мий­эрин то­же. Это гхи­зар­ские ра­бов­ла­дель­чес­кие го­рода, ко­торые бы­ли древ­ни­ми да­же, ког­да мир был еще мо­лод. — По­росе­нок был раз­ре­зан на лом­ти, и Ил­ли­рио до­тянул­ся до од­но­го из них по­под­жа­рис­тее, взял ру­ками, и об­макнул его в сли­вовый со­ус.

— За­лив Ра­бов от Пен­то­са да­леко, — ска­зал Ти­ри­он, сли­зывая гу­синый паш­тет с кон­чи­ка но­жа. Ник­то на све­те не мо­жет быть прок­лят силь­нее, чем убий­ца ро­дичей, на­пом­нил он се­бе, улыб­нувшись.

— Это так. — Сог­ла­сил­ся Ил­ли­рио. — Но мир это од­на боль­шая па­ути­на, и ник­то не мо­жет при­кос­нуть­ся к од­ной ни­ти, не пот­ре­вожив ос­таль­ные. — Он вновь хлоп­нул в ла­доши. — Ешь, да­вай.

Слу­ги внес­ли цап­лю, фар­ши­рован­ную фи­гами, те­лячьи кот­ле­ты, блан­ши­рован­ные в мин­даль­ном мо­локе, сель­дь в сме­тане, жа­рен­ный лук, во­нючий сыр, блю­да с улит­ка­ми и слад­ки­ми бу­лоч­ка­ми, и чер­но­го ле­бедя в опе­рении. От ле­бедя Ти­ри­он от­ка­зал­ся, по­тому что вспом­нил о па­мят­ном ужи­не с сес­трой. Вмес­то это­го он сам на­ложил се­бе ку­сок цап­ли и ры­бу, и нем­но­го слад­ко­го лу­ка. Слу­ги не за­быва­ли на­пол­нять его ча­шу ви­ном, ед­ва он ее вы­пивал.

— Для та­кого ко­ротыш­ки, ты пь­ешь очень мно­го ви­на.

— Убий­ство ро­дичей — до­воль­но пыль­ная ра­ботен­ка. Пос­ле нее всег­да хо­чет­ся пить.

Гла­за тол­стя­ка свер­кну­ли, слов­но дра­гоцен­ности в перс­тнях на его ру­ках.

— В Вес­те­росе есть лю­ди, счи­та­ющие, что убий­ство лор­да Лан­нисте­ра — от­личное на­чало.

— Луч­ше им не упо­минать об этом в при­сутс­твие мо­ей сес­три­цы, ина­че они быс­тро ли­шат­ся язы­ка. — Кар­лик раз­ло­мил ло­моть хле­ба по­полам. — А те­бе, ма­гистр, луч­ше не тро­гать мое се­мей­ство. Хоть я и убий­ца ро­дичей, но я по-преж­не­му лев.

По­хоже ве­селью по­вели­теля сы­ров не бы­ло пре­дела. Он ве­село шлеп­нул се­бя по жир­ной ляж­ке и ска­зал:

— Вы, вес­те­рос­цы, все оди­нако­вы. Приш­пи­лите се­бе на грудь ку­сочек шел­ка с ка­кой-ни­будь тварью, и вне­зап­но ста­нови­тесь ль­ва­ми, дра­кона­ми и ор­ла­ми. Я мо­гу от­вести те­бя к нас­то­яще­му ль­ву, мой ма­лень­кий друг. Принц в сво­ем зве­рин­це дер­жит це­лую стаю. Хо­чешь про­вес­ти ночь в их клет­ке?

Лор­ды Се­ми Ко­ролевств дей­стви­тель­но слиш­ком ки­чились сво­ими гер­ба­ми, это Ти­ри­он вы­нуж­ден был приз­нать.

— Хо­рошо, — Приз­нал он. — Лан­нисте­ры не ль­вы. Но я все рав­но сын сво­его от­ца, и сам со­бира­юсь убить Джей­ме с Сер­се­ей.

— Как стран­но, что ты упо­мянул свою оча­рова­тель­ную сес­тру, — за­метил Ил­ли­ри­он меж­ду прог­ло­чен­ной им па­рой ули­ток. — Ко­роле­ва по­обе­щала лю­бому, кто дос­та­вит твою го­лову, ти­тул лор­да, нев­зи­рая на про­ис­хожде­ние.

Ти­ри­он ждал это­го.

— Ес­ли ты со­бира­ешь­ся при­нять ее пред­ло­жение, то зас­тавь раз­дви­нуть для те­бя но­ги. Луч­шая часть ме­ня в об­мен на луч­шую часть ее, это бу­дет спра­вед­ли­вый об­мен.

— Я ско­рее об­ме­няю те­бя на зо­лото, рав­ное мо­ему ве­су. — Тор­го­вец сы­ром зар­жал так силь­но, что Ти­ри­он ис­пу­гал­ся, как бы он не лоп­нул и не уто­пил гос­тя в ка­ше из ки­шок и мя­са. — За все зо­лото Боб­ро­вого Уте­са, по­чему бы и нет?!

— Лад­но, зо­лото за­бирай, — ска­зал он. — Но Утес ос­тавь мне. Он мой.

— Это так. — Ма­гистр прик­рыл рот ру­кой и из­дал мо­гучую от­рыжку. — Ду­ма­ешь ко­роль Стан­нис вер­нет те­бе его? Я слы­шал, он боль­шой по­бор­ник спра­вед­ли­вос­ти. Он мо­жет лег­ко вер­нуть те­бе Боб­ро­вый Утес, не так ли? Твой брат на­дел бе­лое, по­это­му по за­кону Вес­те­роса ты — за­кон­ный нас­ледник.

— Стан­нис мо­жет и вер­нет мне Утес, — кив­нул Ти­ри­он. — Но есть еще кро­хот­ная проб­ле­ма — ца­ре­убий­ство и убий­ство ро­дичей. За это он уко­ротит ме­ня на го­лову, а я и так до­воль­но ма­лень­кий. А с че­го это ты ре­шил, буд­то я со­бира­юсь при­со­еди­нить­ся к Стан­ни­су?

— А за­чем еще те­бе от­прав­лять­ся на Сте­ну?

— Так Стан­нис на Сте­не? — Ти­ри­он по­чесал нос. — Что, ра­ди се­ми прок­ля­тых адов, Стан­нис де­ла­ет на Сте­не?

— Мер­знет, по­лагаю. В Дор­не го­раз­до теп­лее. Мо­жет, те­бе луч­ше от­пра­вить­ся ту­да.

Ти­ри­он стал по­доз­ре­вать, что ко­нопа­тая прач­ка зна­ла боль­ше слов на об­щем язы­ке, чем пы­талась по­казать.

— Моя пле­мян­ни­ца Мир­целла как раз в Дор­не. И я по­думы­вал, не сде­лать ли ее ко­роле­вой.

Ил­ли­рио улыб­нулся, ког­да слу­ги пос­та­вили пе­ред ни­ми ча­ши с че­реш­ней и слив­ка­ми.

— Что бед­ное ди­тя те­бе сде­лало, ес­ли ты ре­шил ее убить?

— Да­же убий­цы ро­дичей не уби­ва­ют всех, — оби­дел­ся Ти­ри­он. — Я ска­зал, что со­бира­юсь ко­роно­вать, а не уби­вать.

Тор­го­вец сы­ром прог­ло­тил че­реш­ню.

— В Во­лан­ти­се че­канят мо­нету с ко­роной на фа­се, и че­репом на ре­вер­се. Но мо­нета од­на и та же. Ко­роно­вать ее все рав­но, что убить. Дорн мо­жет и под­держит Мир­целлу, но од­но­го Дор­на не дос­та­точ­но. Ес­ли ты умен, как ут­вер­жда­ли на­ши друзья, ты это и сам по­нима­ешь.

Ти­ри­он взгля­нул на тол­стя­ка по-но­вому. — «Он прав в обо­их слу­ча­ях. Ко­роно­вать ее — все рав­но, что убить. И я это по­нимаю».

— Все, что мне ос­та­лось — это пус­тые уг­ро­зы. Эта, по край­ней ме­ре, зас­та­вит мою сес­трен­ку за­лить­ся го­рючи­ми сле­зами.

Ма­гистр Ил­ли­рио вы­тер слив­ки со рта тыль­ной сто­роной тол­стой ла­дони.

— Путь к Боб­ро­вому Уте­су ле­жит не че­рез Дорн, мой ма­лень­кий друг. И не вь­ет­ся у Сте­ны. Но я ут­вер­ждаю, что та­кой путь су­щес­тву­ет.

— Я же приз­нанный пре­датель, ца­ре­убий­ца и убий­ца ро­дичей. — Эти раз­го­воры про пу­ти-до­роги его встре­вожи­ли. — «Он ду­ма­ет, это все иг­ра?»

— То что сде­лал один ко­роль, дру­гой мо­жет от­ме­нить. У нас в Пен­то­се есть принц, мой друг. Он ус­тра­ива­ет ба­лы, пи­ры и разъ­ез­жа­ет по го­роду в па­лан­ки­не из кос­ти и зо­лота. Пе­ред ним всег­да шес­тву­ют три ге­роль­да — один с зо­лоты­ми тор­го­выми ве­сами, вто­рой — с же­лез­ным ме­чом вой­ны, а тре­тий с се­реб­ря­ным кну­том пра­восу­дия. В пер­вый день каж­до­го го­да он дол­жен ли­шить девс­твен­ности од­ну де­ву по­лей и од­ну де­ву мо­рей. — Ил­ли­рио по­дал­ся впе­ред, по­ложив лок­ти на стол. — Но сто­ит по­севам про­пасть или слу­чит­ся про­иг­рать вой­ну, мы пе­рере­жем ему глот­ку, да­бы уми­лос­ти­вить бо­гов, и из­бе­рем се­бе но­вого прин­ца из чис­ла со­рока се­мей­ств.

Ти­ри­он фыр­кнул ос­татком но­са.

— На­пом­ни мне ни­ког­да не пы­тать­ся стать прин­цем Пен­то­са.

— А раз­ве в Се­ми Ко­ролевс­твах что-то по-дру­гому? В Вес­те­росе нет ни ми­ра, ни пра­восу­дия, ни ве­ры… а ско­ро не бу­дет хва­тать и еды. Ког­да лю­ди дох­нут от го­лода или дро­жат от стра­ха, они ищут спа­сите­ля.

— Мо­жет и ищут, но най­дут Стан­ни­са…

— Нет. Не Стан­ни­са. И не Мир­целлу. Дру­гого. — Жел­тая улыб­ка ста­ла ши­ре. — Дру­гого! Силь­нее Том­ме­на, ум­нее Стан­ни­са, и с луч­ши­ми пра­вами на трон, чем у Мир­целлы. Спа­ситель явит­ся из-за мо­ря, что­бы пе­ревя­зать кро­вото­чащие ра­ны Вес­те­роса.

— Прек­расные сло­ва. — Но Ти­ри­она они не впе­чат­ли­ли. Но сло­ва — это ве­тер. И кто же он, этот прок­ля­тый Спа­ситель?

— Дра­кон. — Тор­го­вец сы­ром уви­дел его вы­раже­ние ли­ца, и рас­сме­ял­ся: — Дра­кон с тре­мя го­лова­ми.

вдо­вий пик — во­лосы, рас­ту­щие тре­уголь­ным выс­ту­пом на лбу (при­мета, яко­бы пред­ве­ща­ющая ран­нее вдовс­тво)

Име­ет­ся в ви­ду Эй­егон Ри­верс «Злой Кли­нок»

Иг­ра слов — име­на близ­не­цов Хо­рас и Хоб­бер. Кет­тел­блэк на­зыва­ет их Horror и Slobber — Ужас и Слюн­тяй.

Хогг — до­маш­няя свинья боль­ше 120 фун­тов ве­сом (ина­че — хряк).

1 гайд = сто ак­ров

Бар­ба­кан — фор­ти­фика­ци­он­ная пос­трой­ка: ук­реплен­ная стен­ка с бой­ни­цами до­зор­но­го пу­ти, час­то баш­ня, обо­роня­ющая под­сту­пы к во­ротам.

прок­тор — над­зи­ратель (пред­ста­витель низ­ше­го ду­ховенс­тва)

пи­рит — ми­нерал, на­поми­на­ющий по цве­ту зо­лото, на­зыва­ют так же «зо­лотом ду­раков».

На­мек на Кеттлблэ­ков (кеттл — ко­рова)

Батт­лборн — Рож­денный в бою

Стил­сонг — Пес­ня ста­ли

кур­ти­на — за­щит­ный вал, часть кре­пос­тной сте­ны, прик­ры­ва­ющей форт.

Тре­бюше (=тре­бучет) — круп­ное даль­но­бой­ное сред­не­веко­вое осад­ное ору­дие, спо­соб­ное ме­тать кам­ни и яд­ра. Слу­жит для раз­ру­шения кре­пос­тных стен.

Мер­ланг — се­реб­ристая мер­лу­за (Merluccius gen.), бо­лее из­вес­тная рос­си­янам как «хек».

Гор­жет — сталь­ной во­рот­ник, на­дева­емый по­верх дос­пе­ха под шлем. Зак­ры­ва­ет гор­ло и шею ры­царя от уда­ра ме­ча и осо­бен­но копья.

Же­лез­ная шап­ка — шлем, на­поми­на­ющий пе­ревер­ну­тую та­рел­ку или гор­шок.

во­ронье гнез­до — наб­лю­датель­ная пло­щад­ка (в ви­де кор­зи­ны) на са­мой вы­сокой, ес­ли их нес­коль­ко (т. е. на гро­те), мач­те ко­раб­ля.

Бон — вод­ное уби­ра­емое заг­ражде­ние, приз­ванное не про­пус­тить ко­раб­ли, нап­ри­мер цепь или сталь­ная сеть